Слова

Глава 26

Феникс

У меня такое чувство, будто Сторм решил использовать мой мозг в качестве своей новой ударной установки.

Ублюдок.

Со стоном я переворачиваюсь, пытаясь защитить лицо от пробивающихся сквозь занавеску солнечных лучей, чтобы снова заснуть… Но не могу этого сделать.

Потому что я прикован наручниками к кровати.

– Что заче…

– Доброго дня, придурок. Хорошо спалось?

Вот дьявол. Этот голос.

Нет. Не может быть. Я все еще под кайфом.

Только, когда склоняю голову в сторону двери… понимаю, что ни хрена мне не причудилось.

Это она.

По крайней мере, я так думаю, хотя эта девушка выглядит… иначе.

– Леннон?

Боже, мать его, правый.

Если не считать голоса, который я до сих пор слышу во сне, и больших карих глаз, которые сумел бы различить в толпе, передо мной не та девчонка из Хиллкреста. Ее волосы темнее и длиннее. Блестящие угольно-черные локоны теперь доходят до талии.

На ней макияж. Не очень много, но достаточно, дабы подчеркнуть глаза и высокие скулы, которые теперь еще больше выделяются.

И самое очевидное. Она похудела.

Но не до состояния скелета. Я блуждаю взглядом по ее фигуре песочных часов, вбирая в себя каждый мягкий женственный изгиб.

Твою же мать.

И все же это не самая большая перемена.

Хотя я никогда не считал Леннон уродиной и ее вес не имел для меня большого значения, мое влечение к ней зародилось и росло благодаря тому, каким был ее внутренний мир.

Ей с трудом удавалось поверить в свою привлекательность, потому что, несмотря на то, что она изо всех сил старалась показать себя с лучшей стороны, в глубине души ее неуверенность в себе пожирала ее заживо.

У девушки, стоящей передо мной, этой проблемы больше нет.

Она спокойна и уверена в себе. На ее губах даже играет крошечная ухмылка, будто она думает: «Съешь это, придурок, а потом подавись, потому что больше никогда меня не получишь».

Будто я не знаю.

Кажется, Вселенная всерьез решила надо мной поиздеваться, потому что Леннон не просто в моем вкусе.

Она – моя чертова ожившая фантазия, о которой я даже не подозревал.

Леннон скрещивает руки, приподнимая грудь, которая прекрасно уместилась бы в моих ладонях.

– Предпочитаю «подлинный автор песни, которую ты украл», но Леннон тоже подойдет.

Вот оно.

Знал, что она ее слышала. Иначе и быть не могло. Не столько из-за ее сильной любви к рок-музыке, сколько из-за того, что мы буквально в одночасье взорвали чарты.

Я ждал, что Леннон выследит меня и обрушит свой гнев.

Черт, в глубине души я жаждал, чтобы она так и поступила… Хотя бы для того, чтобы снова смог ее увидеть.

Но она так ничего и не предприняла.

– Что ты здесь делаешь?

Потому что присутствие Леннон Майкл в моем гостиничном номере не имеет никакого долбаного смысла.

Как и то, что я прикован наручниками к кровати. Если только…

– Мы переспали?

Нет. Полнейшая чушь. Еще не изобрели такого мощного наркотика, который заставил бы меня забыть о сексе с ней прошлой ночью.

Приложив руку к груди, она смеется – на самом деле смеется, – будто сама мысль о том, чтобы снова заняться со мной сексом, вызывает у нее истерику.

– Боже. Нет. – Леннон неторопливо подходит к кровати, и все, на чем я могу сосредоточиться, это то, как сексуально при ходьбе двигаются ее бедра. – Я здесь по делу.

В этом еще меньше смысла.

– По делу?

Она морщит свой милый маленький носик.

– Официально я твой новый трезвый компаньон.

Я пытаюсь осмыслить ее слова, когда Леннон наклоняется ко мне. От ее близости, сладкого аромата и прикосновения губ к моему уху мой член напрягается.

Пока она не произносит:

– Но неофициально? Я здесь, чтобы сокрушить тебя, когда ты меньше всего будешь этого ждать… И я хочу, чтобы в этот момент ты был абсолютно трезв.

Мои вены заполняются льдом.

Прошло так много лет, я решил, что все в порядке и она либо отпустила ситуацию, либо смирилась с моим поступком. Оказывается, я ошибался.

Потому что карма, наконец, собирается взять свое.

Но есть одна проблема.

Черта с два я предоставлю ей шанс разрушить то, ради чего я так надрывал задницу.

Мне плевать, что мой поступок заслуживает возмездия… и то, как сильно я хочу Леннон.

Ни одна киска не стоит того, чтобы жертвовать моей мечтой. Даже ее.

Леннон придется вырывать мою карьеру из моей холодной мертвой хватки.

Потому что без музыки – без той магии, которую я испытываю на сцене, – я все равно что мертв.

Леннон написала песню – и чертовски хорошую, – но это не значит, что она имеет право на мою гребаную душу.

Не то чтобы она у меня была.

Свободной рукой я хватаю Леннон за запястье.

– Может, ты и стала горячее, но не умнее.

Она прищуривается.

– Прошу прощения, придурок?

Я одариваю ее самодовольной улыбкой, призванной разозлить еще больше.

– Совет от человека, который знает толк в том, как обводить людей вокруг пальца: не раскрывай им свои планы. Намного проще, когда они не подозревают, что их ждет.

Чувство жжения на щеке от пощечины срывает с моих губ стон, и мне с трудом удается сдержать желание просунуть руку в ее обтягивающие джинсы и снова заставить кончить на мои пальцы.

– И это все, Группи?

Она смотрит на меня, как ребенок, который только что столкнулся лицом к лицу с монстром, прячущимся под его кроватью. Прекрасно.

– Я не твоя группи.

Нет, Леннон – потаенный демон, живущий в моей голове последние четыре года. Тот, что насмехался над всеми моими успехами и достижениями, потому как, хотя мой талант и превратил меня в короля рока… Но свое королевство я воздвиг с помощью ее дара.

И мне это ненавистно.

Вот почему ей нужно вернуться в Хиллкрест, где ей самое место.

Однако Леннон не собирается уходить без боя, поэтому она удваивает ставки.

– Хочу, чтобы ты знал, что грядет, Феникс. Потому что в отличие от ситуации с песней, которую ты украл, на этот раз я желаю получить все заслуги.

Я сохраняю бесстрастное выражение лица.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь. Мне кажется, ты меня с кем-то путаешь.

В ее хорошеньких глазах вспыхивает гнев.

– Ты прекрасно знаешь, о чем я.

Мне нужно, чтобы Леннон ушла. Сейчас же.

Поэтому я наношу смертельный удар.

– Единственное, что я знаю, – ты всегда была одержима мной, но это ничтожно, даже для тебя. Хотя не волнуйся. Стоит мне поговорить с Чендлером и рассказать ему, что он по ошибке нанял моего школьного сталкера, как он посадит тебя на ближайший самолет домой и отправит обратно к папочке.

На этот раз Леннон плюет мне в лицо.

Ухмыляясь, я вытираю ее слюну рукой и слизываю.

– Все еще хороша на вкус, Группи. Жаль, что ты здесь ненадолго.

– Я тебя ненавижу.

Нас таких двое.

– Я так понимаю, дела идут хорошо? – вмешивается Сторм, вторгаясь в спальню вместе с Мемфисом.

– Леннон как раз уходит.

– А Феникс лжет.

У меня перехватывает дыхание, когда я жду, что она спустит курок. Мемфис не поверит, потому что он даже не знает ее… А Сторм прислушается.

Однако Леннон не сбивает установленные ею же кегли. Она идет другим путем.

– Он хочет сказать Чендлеру, что я его сталкер, дабы тот меня уволил.

Сторм проводит рукой по лицу.

– Чендлер тебя не уволит.

Да, конечно.

– Уволит, как только я с ним поговорю.

Он переводит взгляд на меня.

– Нет. Потому что именно я убедил его нанять Леннон, так что ему прекрасно известно, что она никакой не сталкер, болван. К тому же теперь в деле замешан звукозаписывающий лейбл, поэтому они не отпустят ее без уважительной причины.

Этот засранец больше не мой лучший друг.

– Честно говоря, мне уже все равно. – Взгляд Леннон останавливается на мне. – Чтоб ты сдох, Уокер.

Брови Мемфиса взлетают вверх. Затем он улыбается и протягивает руку.

– Привет, я Мемфис. Гитарист.

Мерзавец откровенно разглядывает ее.

– Сними с меня наручники, – рявкаю я, прежде чем она отвечает на рукопожатие. – Сейчас же.

Если бы взгляды могли убивать, меня бы уже кремировали.

– Поцелуй меня в зад.

С этими прощальными словами Леннон уходит.

А я вспоминаю, насколько хороша ее задница.

Большая, округлая и подтянутая. И я прилагаю все усилия, дабы не закусить костяшки и не побежать за ней.

И не только я, поскольку Сторм с Мемфисом практически ломают себе шеи, чтобы получше рассмотреть ее.

– Черт возьми, – выдыхает Мемфис. – Ты идиот.

Насмотревшись досыта, взгляд Сторма встречается с моим.

– Ты чертовски облажался.

Я знаю.