Слова

Глава 44

Леннон

Стоит только дверям лифта открыться, и я срываюсь с места.

Феникс отстает от меня – как обычно – и неторопливо плетется сзади.

Я нетерпеливо постукиваю ногой, пока жду, что он догонит.

– Чендлер меня прикончит, если я не доставлю тебя на площадку в ближайшие десять минут.

Уокер идет по коридору так, словно неспешно прогуливается по парку.

– До места назначения всего девять минут. У нас полно времени.

Да поможет мне Бог…

Когда ленивец наконец присоединяется ко мне, мы быстро сворачиваем налево по коридору, ведущему к частному выходу с обратной стороны здания.

Я чувствую, как он оценивает меня.

– Знаешь, наши отношения были бы куда более гладкими, если бы ты научилась расслабляться.

– Легко говорить. Тебе не приходится работать с тобой. И еще… – Я показываю между нами. – Нет никаких отноше…

– Феникс, – раздается неуверенный мужской голос позади нас.

Странно. Поскольку все, кого мы знаем, уже на месте.

Я уже собираюсь списать это на фаната, желающего заполучить автограф, но Феникс резко останавливается, и выражение его лица становится серьезным.

– Жди в машине.

Меня охватывает тревожное чувство.

– Почему? Что происходит?..

– Садись в машину.

От его зловещего тона по спине бегут мурашки, но я не ухожу.

Сперва нужно узнать, кто этот незнакомец и что так взбудоражило Феникса.

– Не собираешься поздороваться? – нажимает мужчина.

Уокер оборачивается.

– Какого хрена ты здесь делаешь?

Незнакомец, пошатываясь, выходит вперед. Ростом он примерно с Феникса, с длинными сальными темными волосами и самыми голубыми и жестокими глазами, которые я когда-либо видела.

Того же оттенка, что и у Феникса.

– Просто пришел навестить своего мальчика.

Тревога во мне усиливается.

Инстинктивно я хватаю Феникса за руку и резко дергаю.

– Нам пора. Пойдем.

Не знаю, чего хочет этот кусок дерьма, но мы не будем задерживаться и выяснять это. Взгляд налитых кровью глаз его отца устремляется на меня.

– Кто твоя маленькая подружка?

В мгновение ока Феникс прячет меня за спину.

– Не твое собачье дело.

– Разве можно так разговаривать с человеком, который тебя вырастил? – Его отец, покачиваясь, делает еще один шаг. – Я учил тебя большему уважению.

Этот подонок ничему сына не учил. Учили кулаки.

– Какого хрена тебе надо?

– У твоего старика проблемы с деньгами. Надеялся, что ты сможешь помочь.

Так вот в чем дело.

– Большой гребаный сюрприз, – фыркает Феникс. С усмешкой он качается на пятках.

– Не смей говорить со мной таким самодовольным тоном, мальчишка. Ты бесплатно жил в моем доме восемнадцать лет, помнишь?

Это в порядке вещей, когда у тебя есть дети.

Оскалившись, Феникс достает из кармана бумажник. Его взгляд источает яд, когда он бросает в лицо отцу пачку денег.

– Как я мог забыть?

* * *

– Часто он тебя навещает?

Не обращая на меня внимания, Феникс опускает стекло на заднем сиденье внедорожника и закуривает.

Ну надо же.

– Ничего себе, игра в молчанку. Что еще нового в меню?

Скрежеща зубами, он подносит сигарету ко рту и затягивается.

– Лучше бы сама начала говорить.

– У тебя что-то со слухом? Я как раз с тобой разговариваю.

Гораздо больше, чем мне хочется.

С его губ срывается отнюдь не веселый смешок.

– Но не о том, что имеет значение.

Боже правый. Он невыносим.

– Ладно. И что ты хочешь обсудить? – Я щелкаю пальцами. – О, вот идея. Давай поговорим о твоем отце.

– Давай лучше поговорим о твоем, – огрызается он, сверкая глазами.

Решив отплатить ему той же монетой, я хмуро смотрю в окно.

Резкий смешок разрезает воздух.

– Лицемерка.

Во мне закипает гнев, а руки чешутся от желания ударить Феникса.

– Обманщик.

Закрыв глаза, я делаю глубокий очищающий вдох.

Постоянная борьба с ним изматывает.

Но это все, что он когда-либо знал. Благодаря тому жестокому куску дерьма с пустотой в груди вместо сердца.

– Я не пыталась затевать спор, – шепчу я. – Просто хотела, чтобы ты знал, что можешь поговорить с кем-нибудь об этом.

Феникс выбрасывает сигарету в окно.

– Наверное, тогда мне стоит найти Джорджа, ведь именно ему мы теперь рассказываем все наши секреты.

Не знаю, почему я вообще продолжаю беспокоиться за Феникса Уокера.

– Все потому, что Джордж – мой…

Я не заканчиваю фразу… потому что не могу.

Жестокий взгляд Феникса прожигает меня насквозь.

– Твой кто?

– Тебя это не касается.

Может, мои чувства к Джорджу и не совсем ясны, но я ни черта не должна этому засранцу.

Между нами повисает тишина, становясь тяжелее с каждой секундой…

Пока Феникс не произносит:

– Он приходит каждые пару месяцев. Просит денег.

Я склоняю голову, чтобы взглянуть на Уокера.

– Ну, если бы ты ничего ему не давал, он бы, наверное, перестал.

Раскаяние разрывает мое сердце, когда я вижу боль, мелькнувшую в его глазах.

– Мне жаль. Я не собиралась осуждать…

– Он был рядом. – Голос Феникса обернулся грубым хрипом. – А это уже больше, чем смогла мне дать она.

Ни за что бы не подумала, что когда-нибудь снова откроюсь Фениксу Уокеру.

Но я знаю, чего ему стоило поделиться этой болью и продемонстрировать уязвимость.

Примерно столько же, сколько потребуется мне, чтобы поделиться с ним этим:

– Мой отец болен.

– Мы на месте, – объявляет водитель.

Я тянусь к дверной ручке.

– Чендлер будет в бешенстве.

Рука Феникса обхватывает мое запястье, прежде чем я успеваю выйти.

– Поговори со мной.

Он не в своем уме. Сейчас не время и не место.

– На стадионе тебя ждут более двадцати пяти тысяч фанатов.

Мы и так опаздываем.

Мозолистые кончики его пальцев приподнимают мой подбородок.

– Но единственный человек, который имеет для меня значение, сидит прямо здесь.

Мое сердце – предательский орган – бешено стучит о ребра.

Мне известно, что лучше не верить ни единому слову Феникса, но оно все еще не запомнило.

– Пару лет назад у него диагностировали раннюю стадию деменции. – Я закрываю глаза, чтобы они не наполнились слезами. – Большую часть времени он меня даже не узнаёт.

Подушечкой большого пальца Феникс проводит по моей щеке.

– Леннон.

В его голосе столько печали, что можно подумать, будто это происходит с ним.

Мое дыхание замирает, когда он, обхватив мое лицо ладонями, придвигается ближе.

Понимаю, что должна оттолкнуть его, но не могу.

Он – солнце… втягивающее меня в свою атмосферу.

Он поглощает меня на вдохе, а я забираю его силы на выдохе.

– Леннон, – повторяет Феникс, только на этот раз его слова звучат как извинение.

Мягкое прикосновение его губ как целебная мазь для моей открытой раны.

Но не для той, которую нанес он.

Боль пронзает меня изнутри, и я отворачиваюсь.

– Нет.

Клянусь, я слышу его рычание.

– Почему?

Тот факт, что он задает этот вопрос, является лишним доказательством, что этого не только не должно, но и не может произойти.

Я одариваю Феникса мстительной улыбкой и бросаю ему в лицо его же старые слова, чтобы на этот раз он ими подавился.

– Это все усложнит.

Толкнув дверь, я вылезаю из машины.

Глупая, глупая, глупая.

Меня резко дергают за руку и толкают к внедорожнику.

Я открываю рот, чтобы накричать на Феникса, но чистая агония, исказившая черты его лица, лишает меня дара речи.

– Мне ненавистно то, что я причинил тебе боль.

А потом он уходит.

Значит, нас таких двое.