Слова

Глава 40

Феникс

– Ты на взводе после вчерашнего саундчека, – хмыкает Сторм.

Я подношу зажигалку к сигарете. Звукозаписывающий лейбл постоянно уговаривает меня бросить, чтобы я не испортил их инвестиции, но они могут отлизать мне яйца.

– И?

– И ты должен быть благодарен, что Леннон прикрыла твою задницу, пока ты зависал на улице и разговаривал по телефону. – Принюхавшись, он выхватывает сигарету у меня изо рта и тушит ее. – Кстати говоря, ты слышал ее голос? Кто бы мог подумать, что она умеет так петь?

Нечто уродливое и горькое стискивает мою грудь.

Я слышал.

Мое молчание только подстегивает его.

– Слушай, дружище. Знаю, ее флирт с Джорджем тебя…

– Мне плевать на Джорджа.

Не считая его связи с Леннон.

Я сжимаю пальцы, пока они не складываются в кулаки. Мысль о том, что эти двое целуются по ту сторону стены, взывает к моей кровожадности. Готов поспорить, если как-нибудь подмешаю ему в выпивку что-нибудь смертельное, никто ничего не заподозрит.

И тут же чувство вины вонзает в меня свои острые когти. Разве ты уже не угробил достаточно жизней, придурок?

Сторм смотрит на разбитую бутылку из-под виски на полу.

– Расскажи мне еще раз, как ты не ревнуешь.

Я показываю ему средний палец.

– Сказал же тебе, тупица. Она просто выскользнула у меня из рук.

Его взгляд останавливается на внушительной вмятине в стене.

– Точно.

Я собираюсь выгнать его, но тут раздается стук в смежную дверь.

А вот и дьявол пожаловал.

– Что?

Входит Леннон. Она никогда не отличалась склонностью к веселью, но сейчас ее поведение серьезнее, чем обычно.

В чем дело, Группи? Техника поцелуев Прекрасного принца оказалась не на высоте?

– Чендлер просил передать, что водитель заберет тебя в семь утра, чтобы отвезти на радиостанцию для интервью.

Водитель будет здесь, а я нет.

– Я пас.

Леннон сдавливает пальцами переносицу.

– Общение со СМИ – неотъемлемая часть жизни известной рок-звезды, Феникс. Если будешь продолжать отменять все интервью и уклоняться от каждой встречи с фанатами, звукозаписывающий лейбл оштрафует тебя за нарушение контракта.

Пусть попробуют.

– Мне плевать. Они могут оштрафовать меня миллион раз, и это все равно не ударит по моему банковскому счету.

У меня больше денег, чем я когда-либо смогу потратить за жизнь. Даже после ежегодного пожертвования значительных сумм в различные благотворительные фонды.

Отвращение искажает черты Леннон.

– Должно быть, это приятно.

Забавно. Насколько я знаю, она хорошо знакома с данной концепцией.

– Да, приятно. – Скрестив руки на груди, я пристально смотрю на нее. – Но тебе ведь это знакомо, принцесса. Папочка поместил тебя в милую башню из слоновой кости, дав тебе все, что ты когда-либо желала, помнишь?

Я наслаждаюсь негодованием на ее лице.

– Катись к черту. В отличие от тебя, я честно зарабатываю деньги.

Боковым зрением я замечаю, как взгляд Сторма мечется между нами.

– Я честно надрывал задницу ради своей карьеры.

Она даже понятия не имеет.

Я продал душу гребаному дьяволу, чтобы оказаться там, где я сейчас, а он не принимает возвраты или обмены.

Большие карие глаза Леннон одаривают меня мстительным взглядом, и она тычет пальцем в мою грудь.

– В карьере лжеца нет ничего достойного.

Боже. Она похожа на детеныша акулы, который только что впервые попробовал кровь и жаждет добавки.

Жаль, что я кусаюсь в ответ.

Сжав в кулак край ее футболки, я притягиваю Леннон к себе. Так близко, что наши носы соприкасаются.

– Ав том, чтобы раздеваться и трясти задницей – есть? Держу пари, папочка так тобой гордится.

Контрольный выстрел срабатывает, потому что она замолкает.

Но я еще не закончил.

Упрекать меня в том, что на моем банковском счету достаточно денег, когда она видела трейлер, в котором я вырос, – низкий поступок.

– Или нет. – Я глажу ее по щеке. – Ну же, Леннон. Почему папочка отмахнулся от своей драгоценной дочурки?

Побледнев, Леннон делает шаг назад, глядя на меня так, будто я самый большой кусок дерьма в мире.

И внезапно я сам чувствую себя таковым.

Прежде чем успеваю понять, почему ее грудь вздымается так часто, она уходит, захлопнув за собой дверь.

– Ты гребаный ублюдок. – Протиснувшись мимо меня, Сторм хватается за ручку и заходит в комнату Леннон.

Что, черт возьми, происходит?

Стены в этом отеле тонкие, как бумага, но я все равно прижимаю ухо к одной из них.

– Что я могу сделать? – спрашивает Сторм нехарактерно мягким голосом.

– Можешь позвать Джорджа? – хрипит Леннон, нанося мне удар под дых.

Все это не имеет смысла. Мы всегда играли на чувствах друг друга.

И продолжаем до сих пор.

В два шага я врываюсь в ее комнату.

– Что не так?

Сразу две вещи застают меня врасплох.

Первая – Сторм обнимает Леннон.

Мы с парнями не любители объятий… Если только не пытаемся кого-нибудь трахнуть.

Вторая – и наиболее важная – Леннон плачет.

Вид ее опухшего, заплаканного лица буквально вгрызается в мои внутренности.

– Ты что, черт тебя дери, издеваешься?

Мне не удается отделаться от ощущения, что я – кульминация шутки. И отнюдь не смешной.

– Да, я повел себя как мудак, но я и раньше дразнил тебя тем, что ты папина дочка, но ты никогда так себя не вела. Что происходит?

Негодование вновь охватывает ее лицо, временно маскируя боль.

– С чего бы мне вообще доверять тебе личные проблемы? Убирайся.

Черт. Что-то явно происходит.

– Лен…

Меня прерывает громкий стук в дверь.

– Это Джордж, – говорит ей Сторм. – Я отправил ему сообщение.

Предатель.

Леннон переводит взгляд на меня.

– Уходи. Сейчас же.

Я не хочу этого делать, но еще меньше мне хочется причинять ей боль.

Вернусь, когда она успокоится.

Сторм следует за мной обратно в мою комнату.

Стоит мне услышать щелчок задвижки, как я прижимаю его к стене.

– Что не так с Леннон?

Между нами нет секретов – кроме того, за который я так держался, – так что этому засранцу лучше рассказать мне все, что он знает.

Но потом я понимаю, что иду по ложному следу, поскольку Леннон ни за что бы не поделилась со Стормом.

Конечно, они друзья, но он – не я.

Я уже собираюсь отпустить его, но следующие слова меня останавливают.

– Не мне об этом рассказывать.

Такое чувство, будто мне в лицо угодил кирпич.

Не только Джордж знает о Леннон что-то, чего не знаю я… Но и Сторм тоже.

С другой стороны, с чего бы ей доверять мне?

Я дал ей все основания этого не делать.

Грудь сковывает сожалением, когда я отступаю.

Жду, что лучший друг снова на меня накинется, но он уходит, не сказав ни слова.

Я не слышу, что говорит Джордж по ту сторону стены, но, учитывая настолько тихий тон, предполагаю, что он ее утешает.

Во мне закипает раздражение, и я бью кулаком в стену.

Это моя оплошность.

Он не может прилететь, как какой-нибудь благородный герой, и все исправить.

К черту этого ублюдка.

Я не заслуживаю Леннон, но и он тоже.

Я хватаюсь за дверную ручку с такой силой, что удивляюсь, как она не отрывается.

Руки Джорджа крепко обвивают талию Леннон, пока он шепчет ей на ухо. Лицом она уткнулась в его шею, цепляясь за него, как за спасательный круг. Словно ей нужно скрыться от большого злого волка, причинившего ей боль.

Только он не хотел ее обижать.

Не так сильно.

– Мне нужно поговорить с тобой.

При звуке моего голоса они разрывают объятия.

Леннон выглядит так, будто желает вырвать мне кишки зубами и ими же меня задушить.

– Я не хочу с тобой разговаривать.

– Выйди, – смотрю я на Джорджа.

Боже, помоги придурку, если он выберет этот момент, чтобы найти свои яйца, потому что я вышвырну его в окно.

Однако он не успевает ничего сделать, поскольку вмешивается Леннон:

– Останься. – Затем она хватает его за руку. – Хотя, если подумать, пойдем в твою комнату.

К черту. Единственное, что может быть хуже, чем знать, что они здесь вместе, так это то, что они перенесут свое маленькое свидание с просмотром фильмов в его комнату дальше по коридору.

Тогда я не смогу услышать, чем они занимаются… или помешать.

– Леннон, – предупреждаю я, когда она ведет Джорджа к двери.

Ей даже не нужно ничего говорить, чтобы послать меня… Но она все равно это делает. Следующие слова, словно тупой нож, режут холодную, черную штуковину, бьющуюся у меня в груди. Ту самую, внутрь которой ей удалось забраться четыре года назад, несмотря на мое сопротивление.

– Мне нужен он, Феникс. Не ты.

Ее рот произносит эти слова, но глаза отражают другое. Они говорят, что именно я тот, кого она желает.

За эти годы миллионы девушек смотрели на меня как на какое-то божество.

Будто я своим талантом собирался изменить мир.

Но только Леннон заставила меня в это поверить.

И я все испортил.

– Ты его даже не знаешь. – Слабый аргумент, но это все, что у меня есть.

Я не могу стоять здесь и заявлять, что я лучше Джорджа… потому что это не так.

Не могу утешить и успокоить ее, как он… поскольку не знаю, как это сделать.

Не могу заверить, что никогда не причиню ей боль… потому как уже причинил.

Ее большие карие глаза сверкают ненавистным огнем в мою сторону.

– И все же я доверяю ему гораздо больше, чем когда-либо смогу довериться тебе.

На этот раз ее глаза подтверждают правдивость слов.

Мерзкое, горькое чувство в моей груди возвращается с новой силой, как только Леннон закрывает дверь.

Я не могу попросить ее доверять мне…

Потому что она уже никогда не сможет этого сделать.