Слова

Глава 7

Леннон

Я ворочаюсь в своей постели, когда слышу стук со стороны окна.

Сначала думаю, что это просто безумный бурундук, но затем стук повторяется.

Я смотрю на часы на прикроватной тумбочке. Сейчас чуть больше двух часов ночи.

Когда что-то стучит в мое окно в третий раз… я встаю с кровати, чтобы посмотреть.

И чуть не падаю, когда вижу Феникса, раскачивающегося, как обезьяна, на большом дубе прямо напротив моей спальни… в то время как по нему хлещет дождь.

Я быстро открываю окно.

– Какого черта ты творишь?

– Ты не отвечала на мои сообщения.

Чертовски верно, не отвечала. Мне нечего сказать после того, как я застала его с Сабриной.

Я слышала, что они занимались сексом на парковке после танцев… Но не думала, что между ними до сих пор что-то есть.

Ходят слухи, что Феникс ни с кем не бывает дважды.

Очевидно, Сабрина исключение.

– Все потому, что я не хочу с тобой разговаривать.

Я собираюсь захлопнуть окно, но он хмыкает:

– Боже, Группы. У меня сильные руки, но не настолько, чтобы висеть здесь всю ночь. Черт возьми, просто выслушай меня.

Я скрещиваю руки на груди.

– У тебя есть пять секунд.

– Ты была права. Мы друзья… – начинает он, но я его перебиваю.

– Нет, не друзья. Я не хочу дружить с кем-то, кто ежедневно находится глубоко внутри нее.

Его губы изгибаются в ухмылке.

– Только посмотрите на ротик этой Маленькой мисс Невинность.

Я собираюсь закрыть окно во второй раз, но тут он говорит:

– Знаю, что ты злишься, но это несерьезно. Сабрина просто еще одна цыпочка, в которую я засовываю свой…

– Мне не нужны подробности.

– Проклятье. – Мышцы его рук еще сильнее напрягаются, и он произносит. – Я пытаюсь сказать, что… Ты важнее. Я больше не буду ее трахать, хорошо?

Мне следует послать его подальше, но он висит на дереве возле моей спальни. Под дождем.

Все для того, чтобы попытаться наладить наши отношения.

– Обещаешь?

Не сводя с меня глаз, он кивает.

– Ага.

И потом Феникс падает.

К счастью, мокрая трава внизу смягчает удар.

На мой телефон приходит сообщение, как только он добирается до своей машины.

Феникс: У нас все в порядке?

Леннон: В порядке.

Феникс: Я заеду за тобой завтра вечером.

Я пытаюсь подавить прилив восторга, которым наполняют меня его слова, но безуспешно.

Потому что Феникс не единственный, кто лгал раньше.

Я злилась…

Но еще и ревновала.

Хотя не имею на это права.

Потому что я не из тех девушек, кто может заполучить парня.

* * *

Финальный экзамен состоится за три дня до выпуска, а это значит, что у нас меньше двух недель на подготовку Феникса.

Он очень много работал, поэтому мне хочется внести в этот вечер немного веселья. Вот почему я попросила Сторма присоединиться к нашему занятию.

Несмотря на то что дислексия – главная проблема, с которой мы столкнулись, Феникс все равно должен знать весь материал, потому как в выпускном экзамене будет не только эссе. Поэтому я объявляю сегодняшний вечер вечером обучающих карточек.

Сторм берет карточку из стопки и зачитывает вслух:

– Какое слово в следующем предложении является наречием? События фильма в основном правдивы.

На несколько мгновений Феникс задумывается, затем отвечает:

– «В основном» – это наречие.

Несмотря на неуверенность, он прав.

– Ага, – подтверждает Сторм.

Феникс смотрит на меня с дерзкой ухмылкой.

– Убедись, что там будет пепперони, Группи.

Я пообещала, что, если к тому времени, когда мы достигнем половины, на большую часть вопросов он ответит правильно, я закажу пиццу.

Как по сигналу, бабушка Сторма открывает дверь, неся две большие пиццы и несколько одноразовых тарелок.

Мы втроем тут же бросаемся ей на помощь.

– Боже милостивый, успокойтесь. – Пролетая мимо нас, она подходит к футону и ставит коробки на один из ящиков, который мы использовали в качестве импровизированного стола. – Ведете себя так, будто я старая или еще что похуже.

Мы втроем обмениваемся взглядами, но благоразумно сохраняем молчание.

– Надеюсь, вы прихватили немного и для себя, – говорю я ей, когда она направляется к выходу.

Она машет рукой.

– Спасибо, дорогая, но от сыра меня пучит.

– Господи, бабуль, – бормочет Сторм себе под нос, а Феникс смеется.

На мгновение мне показалось, что она не услышала внука, потому что Феникс говорил, будто старушка плохо слышит, но, должно быть, ее аппараты включены на максимум, потому что она грозит ему пальцем.

– Ох, тише, Риз. Это естественная функция организма.

Хочу заметить, что женщина права.

– В любом случае, – продолжает она. – Я иду спать, но наслаждайтесь пиццей и усердно готовьтесь к этому большому тесту. – Бабушка Сторма бросает взгляд в сторону Феникса. – Она мне нравится. Тебе лучше держать ее при себе, иначе я надеру твою прелестную маленькую задницу.

Сторм фыркает, а я стою в полной растерянности, потому что его бедная, милая бабушка, должно быть, глуха и слепа, если думает, что Феникс когда-нибудь мной увлечется.

– Мне нужно отлить, – объявляет Сторм вскоре после ее ухода.

Я чувствую, как Феникс смотрит на меня, вгрызаясь в пиццу.

– Как пицца оказалась здесь так быстро?

– Я заказала ее еще до того, как мы начали. – Перетасовав небольшую стопку карточек, с которыми он не справился, я добавляю их к тем, что у нас еще остались. – Знала, что ты сможешь.

Выражение его лица становится загадочным, а затем сменяется любопытством.

– Почему ты не ешь?

Потому что толстые девушки не едят в присутствии горячих парней, в которых они влюблены. Это своего рода неписаное правило.

Словно, если не привлекать внимания к моему роковому недостатку, Феникс каким-то образом о нем забудет.

Мои щеки горят от смущения, поэтому я смотрю куда угодно, только не на него.

– Я поужинала прямо перед тем, как ты за мной заехал.

Он открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но, к счастью, возвращается Сторм.

Я снова перетасовываю стопку карточек.

– Ладно, вы двое ешьте, а вопросы на этот раз буду задавать я. – Затем я бросаю на них полный надежды взгляд. – Может, когда мы закончим, я смогу послушать, как вы играете?

Сторм отвечает с набитым ртом:

– Посмотрим. Тебе нравится рок-музыка?

Я уже собираюсь ответить, но Феникс меня опережает.

– Она ее чертовски любит. Леннон не просто знает текст каждой песни, которую я включаю в машине, ее музыкальный вкус почти так же хорош, как и мой. – Полные губы кривятся в ухмылке. – Вот почему я зову ее Группи.

Я показываю ему средний палец.

– Я не могу быть твоей группи, если ни разу не слышала, как ты играешь, не так ли?

Мне хочется ударить себя, когда я произношу эти слова, но уже слишком поздно. Они вырвались на свободу.

Его ухмылка становится шире.

– Полагаю, тогда нам придется это изменить?

У меня внутри все переворачивается, и я уверена, что заливаюсь краской.

Сторм хлопает в ладоши.

– Вот об этом я и говорю. Давайте покончим с этой ерундой, чтобы мы могли оторваться. – Он смотрит на Феникса. – Поддерживаю бабулю. Держи эту девчонку при себе.

* * *

Я теряю дар речи, слушая, как Феникс исполняет последний куплет песни Man in the Box группы Alice In Chains.

Он поет ее с такой дикой страстью, что у меня перехватывает дыхание.

Мне потребовалось всего несколько секунд, дабы понять, что он феноменальный певец и великолепный клавишник…

Еще меньше времени ушло на осознание того, что он при этом еще и невероятно хороший артист.

С того момента, как Феникс схватил микрофон и открыл рот, он буквально проник в мою грудь и завладел душой.

Он был прав: то, что с ним происходит, – чистейшая магия.

Только он – волшебник.

И однажды весь мир окажется под его чарами.

Я это чувствую.

Также стоит отдать должное Сторму, потому что он точно знает, как играть на барабанах. Несмотря на то что во время игры выглядит так, будто теряет рассудок, он не пропускает ни одного удара.

Я настолько очарована, что даже теряю счет времени. Пока Феникс не завершает песню и не бросает Сторму:

– Я должен отвезти ее домой.

Черт. Ненавижу комендантский час.

Я слезаю с футона.

– Ребята… Это было… – Я кладу ладонь на грудь в область сердца, пытаясь подобрать правильные слова для того, что я только что испытала, но их не существует. – Безумие в самом лучшем смысле, и ничто из того, что я скажу, не сможет воздать ему должное.

Мне приходится сдерживать себя от порыва попросить автографы.

Сторм усмехается.

– Рад, что тебе понравилось. Мы дадим тебе концерт, когда захочешь.

– Ловлю тебя на слове, обязательно воспользуюсь предложением.

Он откладывает барабанные палочки.

– Я пойду внутрь. Спасибо за пиццу.

– Без проблем. И, быть может, в следующий раз вы, ребята, сыграете что-нибудь из своих песен.

Бог свидетель, они превзошли оригиналы, но каждая песня, которую они исполнили сегодня, была кавером^[12].

Хотелось бы услышать что-нибудь оригинальное.

Феникс и Сторм обмениваются взглядами, прежде чем последний говорит:

– Мы бы с удовольствием… Но у нас их нет.

Феникс хватает его за шею.

– Пока что. Но мы работаем в этом направлении.

Уверена, скоро они придумают что-нибудь потрясающее. А если нет… Может, я смогу попросить отца поработать с ними.

– Ну, в любом случае не могу дождаться, чтобы послушать их.

Перед нашим уходом Сторм и Феникс обмениваются короткими прощаниями.

– В «Вуду» вы всех поразите, – говорю я ему, садясь в машину.

– Надеюсь на это. – Он заводит двигатель. – Ходят слухи, будто в вечер нашего выступления в толпе будет руководитель звукозаписывающей компании.

О черт.

– Серьезно?

Феникс кивает.

– Да. Но это всего лишь слухи, так что кто знает.

– Ну, если в этом есть хоть капля правды, не волнуйся. Они сойдут с ума, когда услышат тебя. Поверь.

На его правой щеке появляется ямочка.

– У тебя хорошо получается.

Я не уверена, что он имеет в виду.

– Что?

– Раздувать мое самомнение. – Выражение его лица становится серьезным. – Так сильно верить в меня.

– Как я могу в тебя не верить? – Мое сердце начинает колотиться сильнее. – В мире не существует никого похожего на Феникса Уокера. Ты особенный.

– Ты правда так думаешь, да?

Я улыбаюсь.

– Я это знаю.

И скоро весь мир тоже об этом узнает.