Вариация

ХАДСОН

Алли Руссо выглядела невероятно привлекательно, сидя в моем пикапе и глядя в окно с таким видом, словно это уже тысячная наша поездка. Когда мы выехали на ухабистую дорогу к пляжу, она взялась за ручку над окном.

А я изо всех сил старался сосредоточиться и на дороге и на том, что говорил с заднего сиденья Бичман. Он был моей подстраховкой, второй парой глаз и ушей, чтобы присматривать за Алли на случай, если Кэролайн нарушит обещание от нее отстать.

— И вот мы подлетели к этому судну, да? А волны десятиметровые, — продолжил Бичман.

Алли развернулась всем телом, чтобы посмотреть на него. Из-за огромных солнечных очков было невозможно понять, что у нее на уме.

— Скорее, шести, — поправил я.

— Не важно, волны были просто огромные, — отмахнулся Бичман, подавшись вперед. — И вот это рыболовецкое судно подпрыгивает, как пробка, и со всех сторон набирает воду. Но Эллис вытаскивает членов команды, каким-то чудом уворачиваясь от наблюдательной площадки на мачте.

— Скорее, не я, а пилот.

Мы проезжали мимо популярных туристических мест. Из-за песка дорога стала неровной.

— Не важно, — снова отмахнулся от меня Бичман. — И только он начал спускаться за последним парнем, как над носом поднимается волна, и капитан, мать его, прыгает!

Губы Алли приоткрылись. Я изо всех сил старался не сводить глаз с дороги.

— Да же? Так вот, Рафферти берет на себя управление и говорит Хадсону, что придется поднять его на тросе обратно и прикинуть, что делать, потому что там чертовски темно, и нам кажется, что капитана затянуло под корпус.

— Он преувеличивает. Капитана я видел.

В поле зрения показалась новая оборудованная зона отдыха. Неподалеку я заметил припаркованный внедорожник родителей. Несмотря на обновленные душевые и уборные, которые обычно ценятся туристами, этот участок пляжа до сих пор оставался самым секретным местом во всем Хэйвен-Коув.

— С хрена ли? — парировал Бичман. — В общем, Эллис спорит, что, мол, отлично достанет капитана, а я запускаю подъемник, потому что это, знаете ли, приказ.

— Ты тоже пловец? — спросила Алли.

— Ну уж нет! Мне жизнь дорога, потому я и работаю бортмехаником. Пловцы напрочь отбитые! Только без обид, — сказал он, похлопав меня по плечу.

Мы подъехали к огороженной площадке под знаком парковки.

— А я и не обиделся.

— Так вот, как только Эллис оказывается над водой, он отцепляется от троса и падает в эти волны метров с восьми!

Брови Алли приподнялись над солнцезащитными очками.

— Вот именно, — развел руками Бичман. — Ну, я судорожно готовлю корзину, а Эллис там, внизу, на десятиметровых волнах…

— Шестиметровых, — поправил я.

— И прикинь — он находит капитана. Лодка дает крен, и вся эта посудина заваливается набок, причем наблюдательная площадка падает максимум в метре от Эллиса.

— Боже мой! — прошептала Алли.

— До него было больше трех метров, — бросил я, посмотрев на него через плечо. — Хватит преувеличивать.

— Так, кто рассказывает, ты или я? — спросил Бичман, положив руку на сердце. — И вот волна поднимает лодку, и Эллис тащит этого громадного мужика, будто он не больше ребенка, пытается отплыть подальше от корпуса, и все судно прыгает, как в этой игре, где надо бить по кроту молотком. По-моему, эта штуковина нагоняла его раза три, пока мы не подняли капитана, и еще раз перед тем, как Эллис вернулся на борт сам. Рафферти был вне себя.

Я заехал на стоянку и припарковал грузовик.

— Когда это было? — спросила меня Алли, отстегивая ремень безопасности.

— Ночью у берегов штата Мэн, — ответил Бичман, двигаясь к двери. — Говорю же, я таких везучих в жизни не встречал.

— Этой ночью? — переспросила Алли, облокотившись на консоль между нашими сиденьями. — Можно было бы сегодня все отменить.

— Все живы, да и я в полном порядке, — заверил я ее, отстегивая ремень. — Очередной рабочий день.

— Возможная смерть для тебя… обычное дело?

— Ну да, как-то так, — кивнул я.

Она задержала на мне взгляд еще на несколько секунд, но эти чертовы очки скрывали ее глаза. Сегодня с Алли явно было что-то не так.

— Вперед, голубки! — крикнул Бичман в кабину пикапа, перед тем как захлопнуть дверь.

— Он… хм… Он в курсе, да? — спросила Алли.

— Нашей затеи изображать парочку, чтобы отдать Джунипер в балет? Разумеется. Он только за.

Возможность посодействовать решению моей проблемы привела Бичмана в неописуемый восторг.

— Остальное я опустил.

— Хорошо. Чем меньше людей нам придется обманывать, тем лучше.

Она надела широкополую шляпу, и мы вышли на полуденное солнце. Для этого времени года двадцать пять градусов считались жарой, но я не жаловался ни на тепло, ни на безоблачное голубое небо.

— С тобой все хорошо? — спросил я, наклонив голову. — Ты молчаливее, чем обычно.

— Да. Я в порядке. Вчера был дерьмовый день, и я правда не хочу о нем думать.

Алли закинула на плечо пляжную сумку размером едва ли вдвое меньше ее самой.

— И говорить о нем тоже не хочешь? — предположил я.

— Точно нет.

Она покачала головой, но меня это не удивило. Разгадать Алли сложнее, чем собрать кубик Рубика.

— Тогда позвольте отвлечь вас при помощи песка, воды и даже, смею надеяться, чуточки веселья, — сказал я, указывая на пляж.

— Вообще-то отвлечься не помешало бы.

К моей радости, она не стала изображать свою фирменную фальшивую улыбку.

Мы с Бичманом разделили вещи и через пару минут уже шли по песку мимо выложенной плиткой зоны отдыха с террасой по периметру. На пляже нас уже ждали родители и Кэролайн.

Папа, как всегда, превзошел самого себя. Чуть поодаль от кромки волн он установил четыре гигантских пляжных зонта с зубчатыми краями, трепетавшими при каждом порыве ветра. Под каждым было по два походных стула.

— Игра началась, — пробормотала Алли, придерживая шляпу рукой.

— Я тебя прикрою, — пообещал я, когда мы уже подходили.

Что бы ни случилось, я был готов прикрывать ее со всех сторон.

В этой части пляжа было всего несколько семей, кроме нашей, так что я наслаждался тишиной. Через несколько недель, когда наступит пик сезона, здесь будет не протолкнуться.

— Хадсон! — Мама встала со стула, когда я поставил холодильник рядом с папиным и наклонился, чтобы быстро ее обнять. — Алли! — Мама без предупреждения повернулась и заключила в объятия Алли.

Та явно замерла, а затем неловко обняла маму в ответ:

— Миссис Эллис.

— Называй меня Гвен, милая.

Мама отстранилась и сжала плечи Кэролайн, а затем улыбнулась Бичману:

— Эрик! Давно же мы не виделись!

— Миссис Э! — ответил он, буквально сгребая маму в объятия.

— Кажется, ее родители не очень-то любили обниматься, — тихо сказал папа, стоявший рядом со мной.

— Обычно она ласковая, — резко ответил я. — Особенно с сестрами.

— Я же не спорю, — сказал папа, похлопал меня по спине. — Надо признать, она с характером.

— Потому что росла у Тэтчера и Софи? — спросил я, отметив, что Кэролайн, сидевшая под третьим зонтиком, даже не подняла глаз от книги.

— Тэтчер был неплохим, — задумчиво сказал папа. — Каждое утро заходил в кафе почитать газету и заказывал крепкий черный кофе. Всегда с любовью рассказывал о девочках. Особенно о твоей, хотя он души не чаял в младшей. Я имел в виду, раз Алли вернулась, даже после того как Кэролайн запустила в нее когти, характер у нее есть. Должно быть, ты ей небезразличен.

— Она удивительная, — сказал я, наблюдая, как Алли бесстрашно уселась на стул рядом с Кэролайн и поставила между ними сумку.

— Наверняка, раз в детстве ты ее от нас скрывал.

Папа перевел на меня тот самый взгляд, в котором читалось разочарование, хотя говорить об этом он бы ни за что не стал.

— Дело было не в вас.

Я открыл холодильник и достал две бутылки воды определенной марки.

— Ну, может быть, отчасти в Кэролайн.

— Она ненавидела эту семью с того самого дня, когда Софи Руссо подбила Мэдлин отчислить лучшую подругу Кэролайн из продвинутого класса, чтобы освободить место для своей старшей дочери. Как там ее звали?

Папа задумчиво почесал гладко выбритый подбородок.

— Лина, — ответил я, нахмурив лоб. — Я этого не помню.

— О, это было много лет назад. Ты был совсем малыш. Разница в возрасте у девочек лет семь-восемь, с чего все и началось. На следующий год построили студию Софи, и она начала привозить сюда всех этих профессионалов, чтобы преподавать. Так родилась «Классика». Для развития города здорово, но вот местным пришлось несладко.

Тут мама села под первый зонтик, и папа его поправил, чтобы тень получше закрывала ее от солнца.

Я подошел к Алли и протянул ей воду, переводя взгляд с нее на Кэролайн и прикидывая, не произошло ли кровопролития. Сестра так повела себя на вечеринке, что я был не прочь столкнуть ее в океан.

— Спасибо.

Алли взяла бутылку, и я сел рядом. Бичман уже развалился на стуле слева от меня.

— С ума сойти! Ты помнишь, какая вода моя любимая?

— Я все помню.

Я повернул кепку задом наперед, чтобы не слетела. Алли сняла шляпу и прижала поля пляжной сумкой. Смотреть, как она завязывает волосы в свободный пучок, было нельзя, поэтому я взглянул поверх нее на Кэролайн:

— А где Джунипер?

— Едет, — сказала Кэролайн, переворачивая страницу. — Последние пару месяцев она проводит воскресное утро с Гэвином. А я успеваю выполнить все свои дела и прибраться в доме без маленького торнадо, превращающего все в хаос, как только я отойду, так что Гэвин очень мне помогает. Надеюсь, это им обоим на пользу, хоть я и переживаю, что он учит Джунипер фокусам с пивными кегами или еще чему. И в воскресенье он ни разу не опоздал.

Ого! Для Гэвина это достижение.

— Если бы вы жили рядом, по воскресеньям она могла бы приходить к нам! — крикнула из-под своего зонтика мама. — Да и я могла бы помогать тебе со стиркой или готовкой. Ты же знаешь, мы с радостью.

Они предлагали это сестре не в первый и даже не в сотый раз.

— У меня есть Хадсон и Гэвин, — ответила Кэролайн. — Знаю.

В следующем месяце мне предстоит сдавать список предпочтительных мест службы, и это основная причина, почему придется поставить Кейп-Код на первое место. Я подавил вспышку бессмысленного нетерпения: до перевода в Ситку придется ждать еще как минимум три года. Может, к тому времени Джунипер и Кэролайн привыкнут жить самостоятельно и я стану не незаменимым, а просто забавным дядюшкой.

— Джунипер замечательная. Никогда не встречала таких умных десятилетних девочек.

Алли скинула босоножки и погрузила пальцы ног в песок.

Кэролайн попыталась скрыть улыбку, но не смогла:

— Она особенная. Хадсон, ты уже вернул ей телефон?

Внутри все сжалось.

— Телефон?

Алли откинулась на спинку, явно уходя с линии огня.

Кэролайн посмотрела на меня поверх солнцезащитных очков:

— Да ладно тебе! Я, конечно, занятая мама, но не слепая. Я просто делаю вид.

— И давно ты в курсе?

— С тех пор, как она в первый раз подключилась к вайфаю, — ответила Кэролайн. — Что она натворила? За что ты его забрал?

— По-моему, это относится к преимуществам быть дядей, — сказал я, сев поудобнее.

— Хм… — Сестра посмотрела мимо нас и улыбнулась: — Привет, милая!

Джунипер пробежала по песку с сандалиями в руках и обняла Кэролайн:

— Привет, мам!

Гэвин подошел вслед за Джун и бросил ее рюкзак на соседний свободный стул.

Отстранившись, Кэролайн провела рукой по голове Джунипер.

— Что у тебя с волосами? Они все липкие, — сказала она, укоризненно покосившись на Гэвина.

— Если это поможет, я только что воспользовался преимуществом быть дядей, — сказал я ему.

— Преимущество дяди! — объявил Гэвин, вскинув руку в воздух. — Рад тебя видеть, Алли.

Она помахала в ответ:

— Привет, Гэвин!

— Алли! — схватила ее за руку Джунипер. — Пойдем строить замок из песка?

— Заманчиво.

Губы Алли изогнулись в подобии улыбки.

— Мам, идем с нами, — заявила Джунипер.

Ну приехали.

Десять минут спустя мы вчетвером стояли на коленях с пакетом формочек и строили замок, а Бичман и Гэвин отошли в сторону побросать фрисби. Алли расстегнула легкую рубашку. Под ней оказалась облегающая черная майка, на которую я изо всех сил старался не пялиться.

— Молодчина! — Джунипер следила за тем, как я вытаскиваю ведро с влажным песком для центральной башни. — Ты тоже, Алли.

— Спасибо.

Она была занята тем же самым, только с ведерком поменьше. У нее на губах заиграла улыбка.

Я тут же снова наполнил ведро, изо всех сил стараясь не смотреть на Алли, как будто она исчезнет, если смотреть слишком долго.

— Ты часто строила замки из песка? — спросила Джунипер. — Вместе с сестрами?

Алли присела на корточки, держа на коленях зеленое ведерко.

— Да не то чтобы. Летом у нас было не так много времени на игры. А когда оно появлялось, мы обычно собирали ракушки или читали на пирсе.

— Или тайком выбирались из дома полюбоваться звездами, — сказал я.

— Или так, — согласилась Алли, скрывая глаза за этими проклятыми очками.

— Потому что вы только и делали, что танцевали? — Джунипер зарылась в песок, углубляя ров.

Кэролайн тем временем насыпала песок в другое ведро, но тут замерла.

— Да, — кивнула Алли, поправив на носу солнечные очки. — Чем старше мы становились, тем больше времени занимали танцы. В конце концов мы танцевали часов по десять в день — тренировки в спортзале, занятия с преподавателями, которых приводила мама, репетиции во второй половине дня.

В наши два лета она была несчастна и притом в эйфории. Я не понимал до тех пор, пока сам не прошел через несколько очень опасных вызовов на воде. Любовь к делу, которое интенсивно разрушает твое тело, — та еще пакость.

— Похоже, детства у тебя не было, — заметила Кэролайн и снова взялась за лопатку.

Алли посмотрела на меня, а потом на Джунипер.

— Необходимо соблюдать баланс, — сказала Алли, зачерпнув рукой в ведро влажный песок. — Не уверена, что добилась бы всего, что у меня есть, не заставляй мама нас тренироваться. Но также я считаю, что балет мог бы стать важной частью нашего детства, не вытеснив из него все остальное. Важно поддерживать равновесие. Я думаю, потому папа и хотел, чтобы мы каждое лето приезжали сюда, — чтобы сохранить это равновесие, но мама построила студию и… — Она вздохнула. — Нет, балет я люблю, но мне никогда не узнать, кто я без него.

Возможно, именно поэтому сейчас Алли оказалась на грани срыва.

— Что-то вроде нашего кафе, — кивнула Кэролайн. — Понимаю.

Признание меня потрясло. Да, на сцене Алли сияла, как звезда. Но она и так освещала все вокруг, где бы ни появлялась, и не важно, на пуантах или без. Я покачал головой.

— Ты очень умная, — сказал я, чертовски хорошо понимая, что сейчас лучше держать рот на замке. Иначе я мог стереть грань между так называемыми притворными отношениями и моими вполне реальными чувствами.

Алли села на пятки:

— Что?

— Я сказал, что ты умная.

Я согнулся пополам, глядя на свое отражение в солнечных очках Алли и жалея, что не вижу ее глаз.

— А еще добрая, заботливая, наблюдательная, настойчивая, чуткая. Ты поразительное сочетание нерешительности, храбрости и тысячи других качеств, не имеющих никакого отношения к балету. Я все это понял о тебе в первые пять минут знакомства, а ведь мы и близко к студии не подходили.

Алли приоткрыла рот.

Кэролайн нащупала свое ведро.

— Мама не разрешает мне заниматься балетом, — объявила Джунипер, копая ров у колен Алли.

Вот молодец. Самое время.

Алли уставилась на нее и нахмурилась.

— Ты говоришь так, будто я над тобой издеваюсь, — сказала Кэролайн, наполнив ведерко. — Я не издеваюсь.

— А можно узнать почему?

Как будто Алли услышала об этом впервые.

Она чертовски хороша в этой роли!

Кэролайн насыпала в ведро побольше песка.

— Во-первых, это дорого. Во-вторых, у меня нет времени на жизнь мамочки, которая сплетничает с другими о том, чей ребенок лучше, а в-третьих…

Она насыпала полное ведерко и отставила его в сторону.

— Единственные знакомые мне балерины — честно говоря, не те, с кем мне хотелось бы общаться.

— Кэролайн…

Да что ж это такое! Она же обещала…

— Стой, — отмахнулась от меня Алли. — Я ценю честность. То же самое я могла бы сказать и о тех, кто занимается многими другими видами спорта. И все же нечестно судить обо всех танцорах по тем немногим, кого ты встречала, даже если я вхожу в твою выборку.

Кэролайн подалась вперед, опустошила ведерко и посмотрела на Алли.

— Я обещала брату, что дам тебе шанс, что не буду судить о тебе по поступкам твоей семьи. Ведь, по правде говоря, я тебя знаю плохо.

— По-моему, это нормальное начало, ведь и я тебя совсем не знаю.

Алли насыпала в ведерко еще горсть песка.

У меня в груди все сжалось. Я чертовски ею гордился. Но на этой позитивной ноте беседу стоит завершить.

— Кажется, нам нужна вода.

— Тут и так мокрый песок, — сказала Джунипер, копаясь за замком.

— Я не о том.

Я покачал головой, глядя на Алли, и неторопливо улыбнулся. Вчера у нее выдался дерьмовый день, и, раз уж у меня появился шанс выполнить обещание и ее отвлечь, я решил им воспользоваться.

Брови Алли приподнялись над солнцезащитными очками, она села на корточки, а затем поднялась:

— Я знаю, что значит этот взгляд, Хадсон, но мне холодно.

Она скинула сандалии и посмотрела направо в поисках пути к отступлению.

— Я бы сказал, что сейчас не по сезону тепло.

Я встал, стянул с себя рубашку и бросил на песок, а вслед за ней — солнцезащитные очки.

Алли отошла на несколько шагов, снова взглянула на меня, но глаз не отвела, лишь слегка приоткрыла рот.

У нее что, дыхание перехватило? Черт! Я не видел ее глаз и не смог прочесть выражение лица.

— На твоем месте я снял бы очки, если не хочешь их потерять, — предупредил я, перешагивая через башню Кэролайн, и едва не угодил в крепостной ров.

— Хадсон Эллис, — предупредила Алли, отступив еще на несколько шагов, но так и не сказала нет. Мы оба знали: это слово сразу меня остановит.

— И правда, какие же красивые у тебя очки, — сказал я с широкой улыбкой.

— Серьезно? Еще и ямочки? — пробормотала она, срывая очки, и бросила их рядом с ведерком. — Так нечестно.

— А я и не обещал честную игру.

А затем я ринулся на нее.

Я поднял ее и закинул на плечо. Алли взвизгнула:

— Это что за шутки?!

— Я не шучу, — сказал я и пошел прямо к полосе прибоя между Гэвином и Эриком. — Когда дело касается тебя, я вообще не шучу.

— Клянусь, если бросишь меня в воду…

Уперевшись руками мне в спину, она приподнялась, чтобы не болтаться.

— И что тогда? Отвлечешься? Слегка замерзнешь и даже промокнешь?

Мои ноги коснулись воды, холодок пробежал по голеням.

— Ох… Слегка промокну? Это все, на что ты способен?

Она положила мне на плечи ладони, все в песке, и выпрямилась. Я обхватил ее бедра, чтобы она не соскользнула в воду.

— Я разочарована, Эллис. Тебе стоит поработать над тактикой игры.

— Ты еще даже не видела, какой я в игре, Руссо.

Вода уже доходила мне до колен, но я шел дальше. Черт, а в это время года холодно!

— Уж поверь, если бы я старался, ты бы это поняла.

— Кто умеет играть, тому не нужно стараться, — возразила она.

Мое ухо прижималась к ее ребрам.

— Завязывай уже встречаться с танцорами. Если не чувствуешь, что человек готов ради тебя пожертвовать всем, значит он тебя не заслуживает.

Волна хлестнула меня по бедрам, намочила ступни Алли, и та ахнула.

— Холодно!

— Бодрит, да?

Я спустил ее немного, и, когда накатила следующая волна, она пискнула.

— Возвращает вкус к жизни.

— Бросишь меня в воду — тебе конец!

Тут она вдруг вырвалась и ногами обхватила меня за талию. Ее упругие бедра сомкнулись вокруг меня, а руки она заломила, будто не знала, что с ними делать.

Я мог бы лопнуть от смеха, не отвлекай меня близость ее тела. От каждого прикосновения ее теплой, нежной кожи по спине бежали мурашки.

— Я тебя не уроню, — пообещал я.

Я руками поддержал ее за бедра, изо всех сил стараясь не коснуться идеальной задницы.

Алли отстранилась, и мы встретились взглядами. Ее руки зависли в нескольких сантиметрах от моих плеч. В глубине глаз цвета виски загорелся огонек, дыхание участилось. Все мое внимание сосредоточилось на этой вспышке чувств.

— Если что, ко мне тоже можно прикасаться.

Очередная волна накатила, но до Алли не достала.

— Я же обещал тебя отвлечь.

— Секс в качестве способа отвлечься только все усложнит.

Она провела языком по губе и слегка ее прикусила.

— А кто говорил о сексе?

Я крепче сжал ее бедра, следя за каждым движением. Мне хотелось наклониться и поцеловать ее так, чтобы высвободить эту губу, провести по ней языком, проникнуть в ее рот и наконец-то узнать, какова она на вкус. В случае с Алли мне было не впервой грезить о том, чего я никогда не получу. Но этот взгляд снова навел меня на мысли о ней и пробудил желание.

— Я просто уточнил, чтобы ты не болталась, как неуклюжий Франкенштейн, с поднятыми руками.

Она усмехнулась:

— Я соблюдала условия нашего соглашения. По правилам, ты можешь прикасаться ко мне на людях, — напомнила мне она. — А вот я прикасаться к тебе не могу. Не хотелось бы пользоваться этим преимуществом, когда между нами проскочит искра.

— То есть ты признаешь, что искра была?

Черт, наши губы так близко… Я думал, что знаю, каково это — хотеть женщину. Но я ошибался. Я познал это только сейчас.

— Признаю. У тебя была.

— Какая замечательная точность формулировок.

Я отвел глаза от ее губ и понял, что она за мной наблюдает. Наши взгляды встретились… и вспыхнули.

— Вношу поправку! Мое правило таково: можешь прикасаться ко мне, когда захочешь, Алессандра. На публике, наедине — не важно. Любой частью твоего тела к любой части моего. Когда захочешь.

Холодная вода снова плеснула на бедра — жаль, что не повыше.

— Если что, сейчас самое время, раз уж мы устраиваем представление и все такое.

Руки Алли легонько коснулись моих плеч.

— Только ради представления, — прошептала она.

Пальцы пробежали по моей коже и переплелись на шее. Меня пронзило желание, и я непроизвольно притянул ее ближе. От простого прикосновения, ощущения, что она в моих объятиях, в жилах вспыхнул огонь. Когда мы были подростками, я не мог с ней флиртовать, не мог пересекать черту, и у меня на это были причины. Даже на уровне инстинкта я понимал, что если когда-нибудь к ней прикоснусь, то уже не отпущу.

Тогда я понятия не имел, что с ней делать, а теперь знал. Мне были известны сотни способов ее отвлечь, и я подозревал, что с ней каждый из них заиграет новыми красками.

Алли тихо вздохнула и запустила пальцы мне в волосы. У меня перехватило дыхание.

Она взглянула на мой рот и приоткрыла губы, затем дважды моргнула:

— Я пошла на берег.

Она расслабила бедра и разомкнула лодыжки, а я ослабил хватку.

— Я тебя донесу, — запротестовал я, сдержав стон, когда она соскользнула по мне вниз. В мои планы не входило заморозить ее в океане.

— Я не боюсь холодной воды.

Ее руки пробежали по моей груди, а ноги коснулись песка. Вода доходила ей до пояса. Верная своему слову, она не вздрогнула, даже когда набежавшая волна намочила ее майку до самых ребер.

— А тебе, наверное, стоит побыть здесь еще минутку, а уж потом возвращаться.

Алли с ухмылкой попятилась к берегу и на ходу сняла рубашку и майку. Ее глаза загорелись.

Чертово розовое бикини!

При виде ее округлой груди у меня перехватило дыхание, а от ее изгиба талии руки сжались в кулаки. Она права. Мне нужно еще пару минут, потому что я чертовски возбудился.

— Чувствуешь? — спросила она, наклонив голову, и продолжила отступать.

— Что? — ответил я, ошеломленный тем, как она выглядит в этом своем гребаном купальнике.

— Игра, Хадсон, — сказала она и протянула руки, сжимая свою майку. — Непринужденная игра.

Алли развернулась и пошла к берегу, а я перестал сдерживать улыбку и зашел поглубже в воду, чтобы остыть. Я и сам не понял, что меня возбудило больше — то, как нежно ее пальцы скользили по коже, или искра жизни, блеснувшая в ее глазах во время отступления.

На долю секунды я увидел ее.

Это из-за тебя она…

Угрызения совести неприятно заскреблись внутри, но я тут же заткнул их и окунулся в волны с головой. Просто отвлечься, не больше. Для нее все это игра, она просто морочила мне голову, а я наслаждался каждой минутой. Я даже задумался, не отправить ли ей приглашение еще немного надо мной поиздеваться.

Только когда контроль над телом — и разумом — вернулся, я вышел на берег. Алли нигде не было видно.

— Куда делась Алессандра? — спросил я Джунипер.

Они с Кэролайн продолжали строить замок из песка.

— Я забыла панаму в машине дяди Гэвина. Алли сказала, что принесет, потому что все равно идет за телефоном к твоей машине, — ответила Джунипер, выгребая песок из-под строящегося моста.

— Очень мило с ее стороны.

— Потому что она хорошая, — сказала Джунипер, зыркнув на Кэролайн, и передвинулась к главной башне.

Та закатила глаза, когда Джунипер отвернулась, но, пока мы досыпали песок, не сказала против Алли ни слова.

Спустя несколько минут и две башни Алли вернулась. Теперь бикини прикрывал облегающий бедра розовый сарафан, при виде которого я чуть не принялся кусать костяшки. Она бросила телефон на стул, а затем подошла к нам с безразличным видом.

Между бровями у нее залегли две морщинки.

— Все в порядке? — спросил я и встал.

Мимо пробежал Гэвин.

— Да, — ответила она. Ее голос снова стал бесцветным. — Держи.

И она вручила Джунипер панаму с притворной улыбкой, от которой у меня волосы встали дыбом.

— Спасибо!

Джунипер надела шляпу и затянула под подбородком.

— Не за что.

Алли попятилась ко мне.

— Берегись! — закричал Бичман, и я выбросил руку и поймал фрисби в паре сантиметров от носа Алли.

Она быстро заморгала, не сводя глаз с флуоресцентно-желтого диска.

— Какого черта!

— Смотри, куда бросаешь!

Я отошел от Алли и резким движением кисти метнул фрисби обратно Эрику.

— Спасибо, — сказала она, откашлявшись. — К слову о рефлексах.

Я наклонил голову и остановил губы в нескольких сантиметрах от ее уха.

— Скорее, об играх.

Она фыркнула, и я улыбнулся. Ничего ближе к смеху я от нее еще не слышал, так что отнес этот звук к личным победам дня.

А день тем временем пролетел незаметно. Мама с папой похвалили песочный замок и, пока Гэвин дремал, повели Джунипер прогуляться по пляжу. Алли на удивление спокойно расспрашивала Кэролайн о кафе, и это вселило в меня странную надежду.

Затем я завороженно понаблюдал, как Алли учит Эрика выполнять арабеск. Она встала на левой ноге и подняла правую за спину под немыслимым углом.

Боже, как она прекрасна…

— Надо признать, она грациозна, — сказала Кэролайн.

— Скорее, изящна. Раньше я часами наблюдал, как она тренируется.

Я наклонился вперед, упершись локтями в колени.

— Она заставляла тебя смотреть, как тренируется? — спросила Кэролайн, собирая формочки Джунипер.

— Ничего она меня не заставляла! Не надо все выворачивать вот так.

Эрик попробовал повторить за Алли, но нырнул лицом в песок, и я рассмеялся.

— Мне хотелось быть с ней где угодно, а это означало прятаться у них в студии, пока мать не видит. Но и Алессандра сбегала в «Гризли» или пробиралась ко мне в комнату, чтобы со мной побыть.

Краем глаза я заметил, что Кэролайн пристально смотрит на меня.

— Лестница за моим окном была нужна не только на случай пожара.

— Напомни мне не отдавать эту комнату Джунипер, — пробормотала она.

Около четырех мы все собрали и я помог папе отнести зонтики к машине. Как только мы погрузили все в пикап, я пошел к душевой, чтобы сполоснуть ноги и не тащить в машину песок. Смыв его, я подошел к краю площадки и смотрел на океан, пока ждал Алли. Мы провели целый день с моими родными, Алли не сбежала, а Кэролайн держала язык за зубами.

А если учесть, что в воде Алли прижималась ко мне, день выдался прямо-таки прекрасным, хотя под конец она заметно отдалилась.

— О! Ты еще тут, это хорошо. — Кэролайн подошла к перилам и встала рядом, собирая длинные светлые волосы в низкий хвост. — Я хотела с тобой поговорить.

— О чем? Если хочешь, чтобы я сидел с Джунипер по несколько часов, когда закончатся занятия в школе, наверное, у меня получится внести изменения в график.

В конце концов, именно поэтому я тут и остался.

— Я не о том, — сказала она, сжав перила. — Ты мой младший брат, и я люблю тебя. Ты ведь в курсе, да?

— Что случилось? — нахмурился я.

— Я дала ей шанс, правда, — сказала она с явным сожалением. — Она прелесть, но, Хадсон… Тебе не стоит с ней встречаться.

^{Иллюстрация создана творческим объединением Wizard’s Way специально для сервиса Строки. Художник kangusha}