Вариация

АЛЛИ

Сердце бешено колотилось. Хадсон разрезал воду, как нож. Я никогда не видела, чтобы он так быстро плавал.

— Если ты там, наверху, ей не помешала бы помощь, — прошептала я Лине.

Голова Хадсона поднялась и исчезла под водой примерно там же, где Джунипер.

Я обхватила себя руками так, будто это могло облегчить тяжесть, которая давила все больше с каждой секундой, пока он был под водой. Он делал это каждый день. Он плавал при шести- и десятиметровой зыби. Раз он отыскал в воде того капитана, который посреди океана спрыгнул с корабля, Джунипер в озере он точно найдет. Он обязан.

По крутой тропинке слева посыпались комья земли. Гэвин пронесся мимо меня прямиком в воду. Кэролайн, спотыкаясь, спустилась и остановилась рядом со мной.

— Она в ярко-оранжевом, — прошептала Кэролайн, сцепив руки. — Хадсон всегда говорил, чтобы она плавала в ярком на случай…

Я шагнула ближе и обняла ее за дрожащие плечи.

— Триста пятьдесят, — напомнила я ей. — По всей стране всего триста пятьдесят человек, которые умеют так, как Хадсон. Он ее вытащит.

С паникой я обошлась так же, как с болью, — спрятала глубоко внутри.

Не было такого мира, где Хадсон позволил бы своей — нашей — племяннице утонуть. Он просто не мог этого допустить.

— Сколько времени прошло?

Я погладила Кэролайн по плечу, не отрывая взгляда от поверхности воды.

— Она очень долго может задерживать дыхание. У нас дома она плавала с Хадсоном — я видела, как она продержалась дольше минуты.

Не может такого быть. Неужели опять…

Кэролайн задрожала еще сильнее:

— Минута… Минута уже прошла?

— По-моему, нет.

Я приврала, но лишь потому, что не была уверена.

— Хадсон не вынырнул глотнуть воздуха, а это хороший знак, — пролепетала я.

А на сколько мог задержать дыхание он?

Я не знала. Слишком сосредоточилась на том, чтобы держать его на расстоянии вытянутой руки, чтобы задавать подобные вопросы или хотя бы побывать в его доме. Что бы между нами ни происходило, он старался. А я только и делала, что отталкивала, отмахивалась, если это не имело отношения к Джунипер.

А теперь Джунипер…

Даже не думай. Сердце стучало в ушах, живот скрутило, мысли путались. Джунипер никогда не познакомится с Линой, потому что Лину мне не удалось спасти. А теперь только от Хадсона зависело, останется ли Джунипер здесь, где ей самое место, или отправится к Лине.

Гэвин почти доплыл.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — шептала Кэролайн снова и снова.

Про себя я присоединилась к ее шепоту.

Хадсон вынырнул спиной к нам. Сердце подпрыгнуло к горлу.

— Нашел! — крикнул он и боком поплыл к нам. Гэвин держался рядом.

— О боже!

Кэролайн бросилась в воду.

— Она дышит! — крикнул Гэвин.

Я услышала кашель Джунипер. У меня подогнулись колени, и я тут же рухнула на песок.

— Спасибо, — прошептала я Лине. — Спасибо. Спасибо.

Нащупав ногами дно, Хадсон взял Джун на руки и вынес из озера. Она снова закашлялась.

— Джунипер!

Кэролайн отошла с пути Хадсона и поспешила за ним на берег, промочив одежду до груди.

— С ней все в порядке, — заверил Хадсон сестру, посмотрев на Джунипер, а затем на меня. — Все хорошо.

Хадсон усадил Джунипер на песок поблизости от меня и присел перед ней на корточки. Она снова закашлялась.

— Как ты, Джу-жу? — спросил он, взяв ее за ногу.

Кэролайн опустилась на колени рядом и гладила Джунипер по голове. Гэвин вышел из воды и подсел к Хадсону.

— Нормально. — Джунипер сделала глубокий, прерывистый вдох и посмотрела на маму. — Я нырнула так глубоко, что нога запуталась в ветке, что ли, — я не разглядела. Я пыталась вытащить, но не смогла, — сказала она, дыша уже ровнее. — А дядя Хадсон смог.

У меня сжалось сердце.

— Хорошо, — сказала Кэролайн и поцеловала Джунипер в лоб. — Спасибо, Хадсон.

Он кивнул.

— Рана приличная, — сказал он, глядя на кровоточащее пятно на подъеме правой ступни. — Но, думаю, жить будешь. Воды наглоталась?

Джунипер покачала головой:

— Я все это время задерживала дыхание.

— Я тобой горжусь.

Он улыбнулся Джун, но тут же посерьезнел, взглянув на дрожащую сестру.

— Эй, с ней все в порядке. В оранжевом отыскать ее было гораздо легче. Ты сделала все, что от тебя зависело. Мы все были рядом. С ней все хорошо, — повторил он.

Кэролайн сглотнула и кивнула.

— А тебе нельзя было кататься на тарзанке, когда в воде не было взрослых, — назидательно сказал Хадсон.

Он поднялся на ноги и помог встать Джунипер. Кэролайн и Гэвин тоже вскочили.

— Я решила, что вы довольно близко, — пробубнила Джун, когда Кэролайн заключила ее в медвежьи объятия. — И в свою защиту скажу, что так оно и было. Простите меня, в следующий раз буду осторожнее.

Кэролайн напряглась. По ее глазам я прочитала, что следующего раза не будет. К ее чести, она лишь кивнула:

— Я тебя люблю.

Не уверена, что смогла бы так же сдержаться.

— Я тоже тебя люблю, — ответила Джунипер, прижавшись к Кэролайн.

— Нужно за ней понаблюдать, не будет ли кашля, лихорадки, вялости — любых признаков того, что у нее в легких вода. Но в остальном, по-моему, обошлось, — сказал Хадсон сестре и кивнул на тропинку. — Может, отведешь ее наверх и промоешь рану?

— Идти можешь? — спросила Кэролайн у Джунипер.

— Вроде да.

Они вдвоем пошли вверх по крутой тропинке. Гэвин держался рядом, чтобы подхватить Джунипер, если она упадет.

Я наблюдала за ними, пока эту картину не загородил Хадсон.

— Алли?

Он протянул мне руку, и я рефлекторно взялась за нее. Качнулась, вставая, и выпрямилась.

— Эй, ты как? Ты дрожишь.

Правда?

— Я ее люблю, — прошептала я, чувствуя, что в глазах защипало.

— Знаю.

Он обнял меня и прижал к груди.

— Я не хотела. Просто подумала, что помощь ей сгладит мою вину перед Линой. Но я ее люблю, Хадсон, — сказала я срывающимся голосом.

— С ней все хорошо.

Он прошелся рукой вверх и вниз по моей спине.

— А ты как? — спросила я, стуча зубами.

— До того, как увидел ее, на минутку перепугался до смерти, но сейчас я больше беспокоюсь о тебе, — ответил он, упершись подбородком мне в голову. — Подожди немного, и адреналин схлынет.

Боже, я прижималась к нему так крепко!

— Со мной все нормально.

Я попыталась высвободиться из его объятий.

— Дашь мне хоть раз побыть с тобой? — спросил он, сжав меня еще крепче. — Не обязательно справляться со всем в одиночку, Алли. Тебе может быть страшно, и Джунипер тебе любить тоже можно, даже когда все так запутанно. Путаница — это прекрасно, милая. В ней происходят лучшие моменты жизни. Не обязательно постоянно держать себя в руках. Ничего страшного, если вдруг тебе будет плохо. Обещаю, что буду рядом и помогу ожить, ты только мне позволь.

Может, ничего страшного, если я ненадолго уступлю?

Я расслабилась у него на груди, прислушиваясь к медленному, ровному сердцебиению. Может, инцидент с Джунипер и напугал его, но не потряс. Я уже заподозрила, что его ничто не способно потрясти.

— Спасибо, что спас ее.

— Это моя работа, — сказал он мне в волосы. — К тому же, признаю, у меня был личный интерес.

Я криво ухмыльнулась. Дрожь унялась, но Хадсон меня не отпускал. Это его работа, но больше о его жизни я не знала почти ничего.

— Где ты живешь?

— На Уоррен-стрит, кварталах в четырех от вашего дома. Темно-синий дом с белой дверью. А что?

— Я никогда не спрашивала.

Но я поняла, что это за дом. Я его видела каждое лето по пути в кафе его родителей.

— Хм…

Его рука, гладившая мне спину, заскользила медленнее.

— Зайдешь в гости, когда вернемся?

Это был шаг в направлении, к которому не имела отношения ни Джунипер… ни наш уговор. Я закрыла глаза, и мое сердце забилось медленнее в такт с его. Боже храни его, он не торопил меня с ответом. Так было гораздо легче, и я наконец кивнула:

— Да. С радостью.

За весь оставшийся день больше никто не оказывался на волосок от смерти. Мы гуляли по окрестностям, играли в карты в павильоне, пока не поднялся ветер, готовили ужин среди смеха и хаоса, которые я уже практически обожала. В частности, из-за того, что Кэролайн была не просто вежливой, она была… милой.

И очень веселой, когда не пыталась меня задеть.

Когда костер догорел, тети и дяди Хадсона отправились спать, а родители пошли в свой домик. Мы с Кэролайн сидели на бревне перед тлеющими углями. Я наблюдала, как Хадсон качает Джунипер на качелях из покрышки чуть поодаль от нас, ближе к берегу.

— Он отлично ладит с детьми, — заметила Кэролайн не то чтобы ненавязчиво. — Он будет прекрасным отцом. Ну, если хочешь детей.

Детей?

— Я…

Все слова исчезли. Я представила, как Хадсон держит на руках ребенка — нашего ребенка, — и крепко сжала фляжку с водой. Что это за чувство возникло вслед за тошнотой, сопровождавшей ее комментарий? Неужели любопытство?

— Мне кажется, тебя сейчас стошнит, — усмехнулась она. — Не хотеть детей — нормально. Я всего лишь хотела сказать, что Хадсон правда хорошо с ними ладит.

— Уж мне-то можешь его не расхваливать, честное слово, — вздохнула я. — Вообще-то я никогда не думала о детях. Почти все мои знакомые не заводят детей, пока не уйдут со сцены. Это и прервало мамину карьеру. Она забеременела Линой и вышла замуж за нашего отца.

— А-а-а… — Кэролайн наклонилась вперед и поворошила угли. — Теперь немного понятнее, почему она держит всех вас в ежовых рукавицах.

Я кивнула.

— Джунипер необыкновенная, — сказала я, чтобы сменить тему. — Упрямая, остроумная, сообразительная. Ты большая молодец.

Кэролайн откинулась на спинку и посмотрела, как раскачивается на покрышке Джунипер.

— И безбашенная, как Хадсон, — пробормотала она. — Совсем как Шон. Он всегда прыгал не глядя. И да, с каждым днем она становится все упрямее. Должно быть, это у нее в крови. Видимо, узнаем наверняка, когда ей исполнится восемнадцать. Скорее всего, в тот же день, когда ей стукнет восемнадцать, она отправится к юристам и потребует свидетельство о рождении.

Горло перехватило, и я быстро отхлебнула воды.

— Хочешь, чтобы она ждала так долго? А тебя не тревожит семейная история болезней, например?

— Немного, — кивнула она. — Было бы неплохо иметь доступ к этой информации или, по крайней мере, знать, куда обратиться с такими вопросами. Но информация о ее биологических родителях закрыта не просто так. Я их не знаю и не знаю, как бы они поступили, если бы она… — Кэролайн напряглась. — До восемнадцати лет защищена и Джунипер, и они.

Лина умерла, а что с отцом Джунипер?

Кэролайн вздохнула.

— Знаю, все осуждают меня за то, что я не разрешаю ей искать родных.

— Никто тебя не осуждает, — заверила я ее.

Она усмехнулась:

— Осуждают еще как. Но никто из этих взрослых со своим мнением не терял мужа. Не видел, как отец их ребенка умирает у них на руках, потому что его тело просто не в состоянии больше сопротивляться. Эту боль мы разделили с Джунипер.

Хадсон раскачал Джунипер, и на губах Кэролайн показалась печальная улыбка.

— Вряд ли я бы справилась с еще одной такой потерей. А при мысли, что с ней может что-то случиться, я хочу завернуть ее в пузырчатую пленку и так оставить. Я не могу ее потерять. Я уже потеряла Шона и видела, как она проживает эту боль. — Кэролайн судорожно вздохнула. — Мы с Шоном дали клятву. Но осталась только я, и сдержать ее придется мне. Я отвечаю за то, чтобы Джунипер росла в любви и заботе. Можешь считать это гиперопекой, но ей всего десять. Я готова быть ужасной, если так я уберегу ее от боли и от разбитого сердца. Балет тоже к этому относится. Скажи честно, танцы разве никогда не разбивали тебе сердце? — Она посмотрела на меня. — Или тело?

Я натянула рукава толстовки Хадсона до кончиков пальцев.

— Сложности всегда были, — признала я.

Наконец-то я начала понимать Кэролайн. Она не была ужасной — она до сих пор горевала и была напугана.

— Ну вот, — кивнула она. — Знаю, ты потеряла сестру. Те, кто пережил то же, что и мы, знают, что невозможно получить все. А когда дело касается чего-то неведомого, я не хочу, чтобы расплачиваться пришлось Джунипер. Так что пока непростые решения буду принимать я. Побуду злодеем.

— Понимаю.

Я откашлялась и решила не испытывать судьбу новыми расспросами.

— Пойду к ним.

Она кивнула:

— Передай Джунипер, что я ее жду, ладно? Хочу убедиться, что костер погас.

— Конечно.

Я встала; толстовка Хадсона упала мне на бедра. Обойдя костер, я спустилась к берегу. К счастью, полная луна уже взошла. Она освещала мне путь, так что я обошла все корни и камни, на которых могла бы подвернуть лодыжку.

Хадсон снова крутанул Джунипер, и она рассмеялась. У меня сжалось сердце. Ее бы здесь не было, если бы Хадсон не был так хорош в своем деле. Я-то думала, что еще успею рассказать ей побольше о Лине, а она успеет узнать нас поближе. Но кое-чему этот день меня научил: время не бесконечно.

— Привет, — сказал Хадсон и улыбнулся мне.

Джунипер, хихикая, перестала кружиться на качелях.

— Привет.

Я быстро оглянулась на костер:

— Пожалуйста, сделай одолжение, пойди и отвлеки Кэролайн на секундочку.

Улыбка Хадсона угасла, но он кивнул и пошел к костру.

Джунипер выдохнула, оправилась от приступа смеха и повисла на качелях, обняв веревки. Я присела перед ней на корточки.

— Как ты? — тихо спросила я.

Она посерьезнела.

— До того, как дядя Хадсон меня вытащил, мне на секунду показалось, что я могу умереть… как мама.

У меня сжалось сердце.

— Но этого не произошло.

— Нет, — сказала она, наморщив лоб. — Но я весь день думала, что мой крик Мелоди «Смотри-ка!» мог стать моим последним словом. И еще я подумала, что от меня хотя бы останется последнее слово. Последних слов мамы никто не запомнил. — Она перешла на шепот. — Я знаю, что это странно. Но я бы хотела, чтобы кто-нибудь их запомнил.

— Я тоже, — кивнула я. — Тебе поможет, если я расскажу, что помню?

— Нет, если тебе это больно.

— Посмотрим, насколько я справлюсь, — ответила я, выдавив улыбку. — Во многом это так больно потому, что мои воспоминания не совпадают с уликами, так что мне не разрешали об этом говорить.

До тех пор, пока пару лет назад я не нашла психотерапевта.

— Ладно, — медленно произнесла Джунипер. — Я бы хотела узнать.

Я вздохнула и попыталась унять сердцебиение.

— После той «Классики» у меня не осталось четких воспоминаний. Помню победу, и что мне предложили контракт, и что мы с твоим дядей уговорились встретиться. Планировали в тот вечер, но…

Тут я судорожно сглотнула. Я, естественно, не появилась, и, вероятно, отчасти поэтому он и ушел.

— В общем, мне рассказали, что мы возвращались домой с приема, где была вся труппа. Я помню, как слушала Coldplay, а Лина рассмеялась, входя в поворот, — она всегда смеялась и первой начинала шутить. По-моему, из нас четырех она всегда была самой… живой, самой уверенной в себе. Как и ты.

— Как и я, — прошептала Джунипер.

— Да. В тебе так много от нее — улыбка, смех, грация в студии… Все это Лина.

Я заглянула ей через плечо и увидела, как Хадсон заливает костер водой.

— В основном с той ночи мне запомнились одни эмоции. А вот события в памяти склеены сумбурно, как обрывки кинопленки.

Джунипер подалась вперед, положив подбородок на шину.

Следующие слова я подбирала очень тщательно.

— Судя по тому, что я помню, она сказала, что любит меня, и велела слушать свое сердце.

Горло не сжалось, как обычно, когда я возвращалась в это воспоминание.

— А еще она положила свое кольцо мне в передний карман и попросила позаботиться о том, что оставила, — продолжала я, сжав Джунипер руку. — Раньше мне казалось, что она имела в виду Энн и Еву, но теперь я думаю, что это она про тебя.

Джунипер сжала мою руку в ответ и посмотрела на меня широко открытыми глазами:

— Она оставила тебе кольцо?

— Ага.

За ее спиной я увидела, что Кэролайн и Хадсон идут к нам и лицо у Хадсона виноватое. Время вышло.

— Это семейная реликвия нашей прабабушки — твоей прапрабабушки. Папа подарил его маме как обручальное кольцо, а она подарила его Лине за победу на «Классике». По мне, это больше напоминало помолвку с мечтами, а не с парнем мечты. Лина носила его не снимая, разве что на репетициях. — Я вздохнула.

— А потом победу на «Классике» одержала ты, и она подарила его тебе, — предположила Джунипер.

— Кажется, да. Через несколько дней я очнулась в больнице. Медсестра отдала мне сумку с вещами, которую привезли вместе со мной на скорой. Кольцо лежало там. В этих воспоминаниях я уверена, но травма головы — сложная история.

Ей не обязательно знать об остальном — о деталях и обрывках, которые с криком возвращались ко мне во сне или всякий раз, когда по радио звучала какая-нибудь песня.

— Ты не показала его как улику? — спросила она и поерзала на качелях.

Я покачала головой:

— Никто не знает, что оно у меня. Только ты.

Слишком уж я боялась, что мама его отберет и от Лины у меня ничего не останется.

— Я вот о чем: мне нравится мысль, что ее последними словами стала просьба позаботиться о тех, кого она любила. По-моему, будет здорово, если и ты в это поверишь.

Она кивнула.

— Вам не кажется, что уже поздно? — крикнула Кэролайн, приблизившись к нам. — О чем вы там говорите?

Джунипер дважды моргнула:

— Я спрашивала Алли, как она порвала ахиллово сухожилие на выступлении.

Она даже лгала как настоящая Руссо. Потрясающе.

Я встала. Кэролайн подошла, слегка приоткрыв рот.

— Джунипер, нельзя вот так запросто об этом расспрашивать, — отчитала она дочь.

Племянница пожала плечами и слезла с качелей:

— Как будто об этом не писали в интернете. Думаешь, дело в перенапряжении?

— М-м-м… да, — кивнула я, и мы вчетвером направились к тропинке. — Я знала, что должна была отдохнуть, но вместо этого сделала неверный выбор и предпочла танцевать.

— И оно просто… лопнуло? — спросила Джунипер.

— Алли, я прошу прощения, — извинилась Кэролайн, бросив взгляд на дочь. — Ты и так была более чем любезна, стольким с ней поделилась.

— Все нормально. Я немного отвлеклась и упустила из виду точку на туре пике. Вероятно, это тоже сыграло свою роль, — пожала плечами я, а Хадсон рядом напрягся. — Но я не помню, чтобы как-то серьезно сбилась, — не было никакой причины. Оно просто порвалось. И если бы это не произошло в конце вариации, то случилось бы во втором акте.

Мы подошли к тропинке.

— Когда не даешь своему телу времени на восстановление, оно само его у тебя отнимет.

Джунипер кивнула.

— И на этой ноте отправляемся спать, — сказала Кэролайн, положив руку на спину Джунипер. — До завтра!

Мы пожелали друг другу спокойной ночи и пошли к нашему домику, по пути заглянув в уборную.

— Я думаю, нам не стоит говорить Кэролайн, — шепотом выпалила я, когда мы вернулись на главную тропу.

— Что?

Хадсон замер. Я повернулась к нему:

— После смерти Шона у нее и так полно поводов беспокоиться за Джунипер. Мне кажется, нельзя просто взять и сказать, что мы ничем ей не угрожаем или что у Джунипер есть способности. Кэролайн во многом напоминает Лину. Ей нужны доказательства, ей все надо увидеть собственными глазами. Значит, мы ей докажем. Сделаем так, чтобы она сама увидела, насколько талантлива Джунипер, на «Классике». Кэролайн упряма — возможно, для Джунипер это единственный способ ее убедить.

Хадсон задумчиво опустил голову.

— Может, это сработает, с последствиями я тоже справлюсь. Но велик шанс, что Кэролайн снова возненавидит тебя за обман, даже если поймет, что ты явилась не для того, чтобы похитить Джунипер.

Я кивнула, чувствуя, как внутри все сжалось:

— На такой риск я готова пойти. Все это ради Джунипер, а не ради нас с Энн. Прекратить общение с Джунипер на восемь лет стоит того, чтобы сделать ее счастливой.

А я спала бы спокойно, зная, что сделала все возможное. Ведь это меньшее из того, что я могла сделать для Лины.

— Хорошо, — кивнул Хадсон, и мы зашагали по тропинке к домику. — Говоришь, отвлеклась? — спросил он, когда мы пробирались сквозь лунный свет. — На «Жизели»?

У меня вспыхнули щеки.

— Да.

— Но ты считаешь, что порвала сухожилие не из-за этого? — спросил он, нахмурившись.

— Нет, — потрясла головой я. — Сперва думала, но это я просто искала, кого бы обвинить. Я слегка запнулась, но из-за такого разрывов не бывает. — Из груди вырвался ироничный смешок. — Забавно, и я никому об этом не говорила, и ты, пожалуйста, не отвечай, потому что это глупо, но…

Хадсон посмотрел на меня.

— Мне показалось, я увидела тебя.

Я засунула руки в передний карман его худи и решительно не пожелала смотреть, как он на меня вытаращился.

— Мне показалось, что ты сидишь в последнем ряду, а когда посмотрела снова, тебя, конечно, не было. Видимо, разум сыграл со мной злую шутк — ты же там сидел, когда я в первый раз исполняла вариацию для публики.

Он не сводил с меня глаз. Хотелось вернуться на тридцать секунд назад и не делать этого признания. Да что со мной такое-то? Ну да, он сказал, что не нужно постоянно держать все под контролем, но это же не значит, что надо разгоняться с места в карьер и изливать душу. Чтобы сменить тему, я выпалила первое, что пришло в голову:

— Представляешь, я сегодня не думала о тренировках! Ни разу…

— Алли…

Он потянулся к моей руке, но я ускорила шаг. Слово «глупо» даже близко не описывало то, как я себя чувствовала.

— Ни разу. И не угрызалась из-за того, что не занималась спортом и не провела весь день в студии. Даже не вспомню, когда мне в последний раз было так весело… — Я рассмеялась. — Наверное, когда ты уводил меня из дома повеселиться. С тех пор я перестала развлекаться… С тех пор я только и делала, что танцевала. Но гляди-ка, я же ведущая танцовщица! Есть и плюсы.

— Вообще-т можно найти баланс, — сказал Хадсон, догнав меня на ступеньках нашего домика. — Даже на вершине успеха можно жить полной жизнью. Чтобы случались вот такие дни. Не обязательно должно быть все или ничего.

— Иначе я не умею. Но найти баланс — прекрасная идея.

Так оно и было. Я перешагнула порог первая и тут же растерялась в темноте.

— Замри. Не хочу, чтобы ты споткнулась, — сказал Хадсон, проведя рукой по моей пояснице.

Он обогнул меня и направился к своей стороне кровати. Пара щелчков — и зажегся свет.

— Ну вот…

И он шагнул ко мне, стискивая зубы и теребя край кепки.

Черт, а ему-то из-за чего переживать?

— Ты сказала, что отвечать не надо…

Убейте меня кто-нибудь!

— Прошу тебя, не надо.

— Но я должен, — сказал он, обхватив ладонями мое лицо.

— Совсем не должен.

Я глядела на дверь, на стену, в потолок — куда угодно, только не на него.

— Посмотри на меня, — сказал он, поглаживая меня по щекам большими пальцами. — Пожалуйста, милая.

Я каким-то образом выбралась из ямы стыда и подняла глаза.

— Это был я. — Он перевел дыхание, а я затаила. — Это был я, Алли. Я там был.