Вариация

АЛЛИ

На стене тикали часы. Я сидела в кресле в гостиной, листая «Инстаграм»[12], и лайкала посты Рейган и Харлоу о подготовке к летнему интенсиву.

Рада за них. А я провела утро, оседлав Хадсона. У меня было два потрясающих оргазма. На второй раз я кончила, глядя, как полностью потерял контроль он — само собой, после того как я заставила его умолять. По-моему, это засчитывается за кардиотренировку.

Энн сидела рядом с Кенной на диване напротив меня. Она вывернулась, чтобы смотреть в окно, и пальцами отбивала быстрый ритм по мягкой спинке.

Мы с Кенной переглянулись, а затем Кенна провела пальцем по айпаду.

— Энн, ты бы нашла еще какой-нибудь способ снять напряжение, а то уже я психую.

Пальцы Энн замерли, но она не отвела взгляда.

— Просто нервничаю.

— Мы так и поняли, — заметила я.

Я поджала ноги под себя и потянулась за бутылкой воды, чтобы Кенна не дергала меня по поводу водного баланса.

— Могли бы мне почитать, — предложила Энн.

— Хочешь послушать о новой малоинвазивной процедуре восстановления вращательной манжеты плеча? Дает хорошие результаты в клинической практике. — сказала Кенна. — Я как раз про нее и читаю.

— А я думала, ты не хирург.

Энн наконец перестала изображать претцель и встала на колени лицом к окну.

— Не хирург. Я бы предпочла вылечить пациента целиком и не допускать вмешательства извне. Но это не значит, что я ничего не читаю по хирургии. — Кенна свайпнула и многозначительно посмотрела на столик рядом со мной. — От того, что ты сидишь и смотришь на банан, никакой пользы не будет.

Я закатила глаза и быстро очистила фрукт.

— А ты что читаешь, Алли? — спросила Энн. — Что хорошего?

— Похоже, Кэндис обручилась.

Я с улыбкой повернула телефон так, чтобы они увидели фото брюнетки, демонстрирующей кольцо. Энн бросила взгляд через плечо, но тут же повернулась обратно, словно, если она не будет наблюдать лично, машина не приедет.

— Вот ты и вернулась в соцсети! Рада за Кэндис, — кивнула Кенна. — Джиллиан классная и невероятно талантливая. В прошлом месяце я заходила в ее новую галерею, там было полно народу.

— Художница? Хм… А я всегда думала, что Кэндис выйдет за кого-то из труппы, — сказала Энн.

— Слышу голос вашей матери, — с упреком сказала Кенна и посмотрела на меня. — Некоторые выбирают жить не только в студии и находят партнера, который даст им, за что держаться в жизни после балета.

— Не начинай.

Листая одной рукой, я откусила банан.

— Кенна права, — пробормотала Энн. — Ты же знаешь: говорят, танцор умирает дважды.

В первый раз — уходя со сцены, во второй — уходя из жизни.

— Хорошо, что ты нарушила свое правило встречаться только с танцорами, Алли, и я рада снова видеть твою улыбку…

— Но?

Я откусила еще и открыла приложение «Секондз».

Сестра откинулась на спинку дивана и положила подбородок на ладони.

— Я хочу тебя защитить и ничего с этим поделать не могу. Я знаю, ты говорила, что в тот вечер Хадсон пришел на «Жизель», и тем самым он, конечно, отчасти выбрался из ямы, которую сам себе вырыл, когда мы были детьми, но…

— Но ты никогда полностью ему не доверяла.

Ничего нового я не услышала. Я зашла в новый анонимный профиль «Секондз», открыла страницу «СестрыРуссо4» и вытаращилась. С тех пор как я в мае приехала в Хэйвен-Коув, прибавилось еще двести тысяч подписчиков, и сорок тысяч из них — за последние два дня. Оставалось надеяться, что видео перестало вируситься.

— Все принимают дерьмовые решения, пока лобная доля не разовьется, — вмешалась Кенна, избавив меня от необходимости спорить. — Он не смог смотреть на травмы Алли и слинял на сборы. Да, в восемнадцать лет он был незрелым придурком, но он не безнадежен. Он же не подстраивал аварию… — Кенна оторвала взгляд от планшета. — Не подстраивал же? Там не было отпечатков второго комплекта шин, например?

— Нет, во всем была виновата Лина. Никогда не соблюдала гребаный скоростной режим. — Энн вздохнула. — Как и любое другое правило, раз уж на то пошло.

— Там были только мы, — подтвердила я. — Это я помню.

Я поискала на странице «СестрыРуссо4» и кликнула на первое видео, убавив громкость, чтобы никто не услышал. Ролик начинался с того, что Ева сняла тайком, — там я объясняла, почему мне пока не дается гран-жете, как, впрочем, и остальные прыжки. Потом она смонтировала досадные ошибки, которые я допускала в те выходные, а затем ПуантЗападногоПобережья прокомментировала все это, разгуливая по балетному театру в Калифорнии. С субтитрами, так что свое унижение я могла оставить при себе.

— Итак, давайте разберемся в последней драме «Метрополитена». Знала ли Алессандра, что ее снимают? Вряд ли. И все же это не меняет того факта, что она явно застряла в самом начале реабилитации. А судя по тому, что я слышала в «Метрополитене», на гала-концерте она всем откровенно лгала, что готова вернуться осенью. Я считаю, это поднимает некоторые серьезные этические вопросы.

Банан утратил вкус. Неправда. Я не лгала.

Лицо автора видео исказилось от отвращения.

— Слушайте, «Метрополитен» прекрасно придержал бы для нее место, скажи она, что ей требуется больше времени на реабилитацию, — это же Алессандра Руссо. Но лгать собственной труппе о травмах, когда программу всего осеннего сезона разрабатывали специально для нее, — это просто… как-то это непорядочно, понимаете? После этого ни одна уважаемая труппа даже не посмотрит в ее сторону. Я уже говорила: она донельзя претенциозна и высокомерна, но когда-то она была одной из великих, а теперь я разочарована. И ведь она была всеобщим кумиром, на нее молились… Напишите в комментариях, что думаете!

Я не просила на меня молиться. Несмотря на приступ тошноты, я дожевала банан, потому что энергия все равно нужна. А потом я решила добиться в мазохизме уровня эксперта и открыла комментарии.

— Алли?

Судя по голосу Кенны, она окликала меня уже не первый раз.

— А?

Я прижала телефон к груди, пряча экран; Кенна, оказывается, нависала надо мной.

— Я спрашиваю, почему тут нет Хадсона, если учесть, что это касается и его. — И она протянула руку. — Давай сюда.

— Зачем? — Я еще крепче сжала телефон.

— Затем, что ты побелела как мел и перестала нас слушать. А теперь ты вся пунцовая, так что, если это не потому, что Хадсон шлет тебе похабные сообщения, давай сюда.

Кенна протянула руку.

Я проглотила гордость и смущение и показала ей комментарии. Она читала, чередуя смешки со вздохами.

— Нечего читать это говно. — Она тряхнула головой. — Я бы с удовольствием посмотрела, как хоть один из них сказал бы нечто подобное тебе в лицо.

— Я ей говорила, что не надо, — сказала Энн, все так же глядя в окно. — Нужен дофамин — посмотри видео с козлятами. Или этого парня, который готовит.

— Здорово, что за тебя вступилась Рейган, — сказала Кенна, возвращая телефон. — Хочешь, я тоже пойду защищать твою честь?

— Нет. Тебя сочтут за соучастницу. Я-то и так уже на костре, а тебе на него всходить необязательно.

Пальцы зависли над экраном. На секунду негодование взяло верх, я уже почти готова была написать ответ, который расставит все точки над i, и нажала кнопку «Оставить комментарий».

— Не стоит, — предостерегла меня Кенна. — Все это, несомненно, фигово, но, если ты лично вступишь в бой, эти акулы попируют всласть. Они исказят каждое твое слово, используют его против тебя и запустят новую волну монетизации контента. Не дай им на себе заработать. Мы же знаем: на следующей неделе появится какой-нибудь новый повод, и все бросятся комментировать его. Итак, где же Аквамен?

Я прокрутила экран вверх и закрыла приложение.

— Хадсон не смог отпроситься с работы.

— Он приехал. — Энн оттолкнулась так сильно, что соскользнула с дивана и стукнулась коленями об пол. Я вздрогнула. — Он приехал!

Она вскочила. Я тоже поднялась, бросила телефон на столик и встала перед Энн:

— Прекрати. У нас есть план, и ты будешь следовать ему. Ты же не знаешь, как он отреагирует.

Энн поджала губы, схватила конверт с кофейного столика и села на диван.

— Спасибо, — сказала я ей и пошла открывать дверь.

Эверетт в облегающем бирюзовом поло и клетчатых шортах поднимал по ступенькам брендовый чемодан. От волнения у меня в горле образовался комок.

— Боже мой, а вот и она!

Он бросил багаж у двери и поправил солнечные очки на светлых волосах. Последние несколько шагов он пробежал, кинулся мне на шею, и в дом нас обоих занесло силой инерции. Я обхватила его руками, зная, что это, возможно, последний раз, когда он обнимает меня по доброй воле.

— Ох, Алессандра, — сказал он, сжимая меня крепче. — Я ждал, что ты со мной свяжешься, и, когда Энн позвонила, вылетел первым же рейсом.

Он поставил меня на пол и положил ладони мне на плечи.

— Привет, Эверетт.

Я улыбнулась, поймав себя на том, что ищу в его лице хоть каких-то то подтверждений открытию Энн.

— Решение Василия — это… говно собачье. Вся труппа в ярости. С каких это пор мы объявляем кастинг в середине июля? И вы бы видели, в какую ярость пришла Шарлотта, узнав, что Еву повысили до ведущей раньше всех солисток. Рейган говорит, Шарлотта разбила зеркало в женской раздевалке. Наверняка Василий надеется, что все уляжется, когда все приедут с летних интенсивов. Но я слышал, что пара солистов может и не продлить контракты. Какая драма. — Он вызывающе приподнял брови. — Василий хотя бы объяснился с тобой или отправил Максима выполнять грязную работу за него?

— Я пропустила его звонок, а теперь он не отвечает на мои.

Комок в горле разбух вдвое.

Эверетт закатил глаза и опустил руки.

— Ну еще бы. Он же знает, что совет директоров не станет его увольнять, пока его жена — исполнительный директор. Так что он не обязан объяснять, что это за хрень. Как это вообще произошло? Твоя мать, что ли, позвонила? Вряд ли Софи стала бы тебя подставлять ради… — Он склонил голову набок. — Хотя от твоей матери всего можно ожидать.

— Она не звонила Василию. — Я подавила смех, который так и рвался наружу. — Впервые в жизни могу честно признать, что мама тут ни при чем. Это все Ева.

— Вот стерва! — Он втащил чемодан внутрь и захлопнул дверь. — Так какой у нас план? Как будем возвращать тебе роль?

— У меня… нет плана.

Не считая предложения Хадсона подстроить божественное вмешательство.

— Я тебя умоляю, здесь же доктор Лоуэлл. Всем это известно. Раз у тебя нет плана, значит, он есть у нее. Не так ли, Кенна? — спросил Эверетт, повысив голос.

— Да, — ответила Кенна, показавшись в дверях. — Но мой план зависит от трех условий, которые надо соблюсти.

— Ну, раз я здесь, значит, первое уже соблюдено, — сказал он, указывая на свой чемодан. — Я предположил, что Энн позвонила, потому что тебе нужно потренироваться с партнером. Черта с два я буду танцевать в октябре с твоей сестрой. Сразу отвечу на твой вопрос: разумеется, я останусь на месяц. Кто не любит лето в Кейп-Коде? Боже, я не был здесь с тех пор, как твоя мама провела последний интенсив. Это сколько нам было? — Он оглядел прихожую, словно прикидывая, что изменилось, и заглянул в студию.

Я откашлялась.

— Тем летом мне было семнадцать, а Лине девятнадцать.

— Точно.

Он даже не вздрогнул.

— Итак, что идет вторым пунктом твоего гениального плана? — спросил он Кенну.

— Все немного… — начала она.

— Как ты это объяснишь? — Энн выбежала из гостиной, размахивая свидетельством Джунипер.

— Будем придерживаться плана, ага, — пробормотала Кенна.

Ухоженные брови Эверетта приподнялись. Энн сунула документ ему под нос. Я затаила дыхание. Он пробежал глазами по листку, где Джунипер значилась просто как «ребенок Руссо».

— Ах ты ж… А я почти и забыл.

У меня отвисла челюсть. Внутри все упало.

— И больше тебе сказать нечего?

Он взглянул на меня, потом на Энн. Лицо его смягчилось.

— Ох черт, вы не знали! Раз так, никто не хочет выпить? Перед таким разговором мне и самому не помешает.

Пять минут спустя я налила четвертый стакан лимонада и протянула его Эверетту, который устроился в одном из кресел гостиного гарнитура. Я тоже взяла стакан, села и увидела сообщение:

Несмотря на обстоятельства, я улыбнулась и напечатала: «Будь сегодня поосторожнее с ребрами», а затем сосредоточилась на Эверетте. Он сидел слева от меня и мастерски избегал пристального взгляда Энн.

— Рассказывай, — потребовала она.

— Я сидел на том же месте, где сейчас Кенна, а Лина попросила меня изобразить папочку, — сказал он, проводя пальцем по краю бокала. — Она сказала, что это чисто на бумаге и ответственность будет лежать на мне всего несколько часов. Только чтобы подписать заявление об отказе от родительских прав.

Сердце сжалось. Ему она рассказала, а нам — нет.

— Так ты не отец Джунипер?

— Они так назвали ребенка? Ее родители? — Эверетт сделал глоток, но понял, что все мы смотрим на него в упор. — Конечно я не ее отец. Для этого мне пришлось бы заняться сексом с Линой. Нет уж, спасибо, — потряс головой он.

Энн обмякла, как воздушный шарик, из которого выпустили весь гелий.

— А то ты не понимала, что шансы невелики, — буркнула Кенна.

— Ты не знаешь, кто отец? — спросила я Эверетта.

— Нет. — Он взял подставку из стопки на кофейном столике. — Она говорила, что, когда приехала в Сан-Франциско, у нее был роман на одну ночь. Она даже имени его не запомнила. — Эверетт положил подставку на край стола и поставил сверху стакан. — Поверить не могу, что вы не знали. Я думал, вы всем друг с другом делитесь.

Энн уставилась на свой стакан:

— Как видишь, нет, так что, пожалуйста, продолжай. Когда это было?

— По-моему, в первую неделю мая, — ответил он.

— И она была здесь?

Я оглядела гостиную, словно от этого Лина появится, как по волшебству.

— Да, — кивнул он. — Сказала, что пробыла тут месяц или около того.

— Видимо, приехала, как только мы вернулись в Нью-Йорк после весенних каникул, — пробормотала Энн. — Судя по записям, Джунипер родилась в окрестностях и осталась в округе Барнстейбл.

— Похоже на правду. Я согласился приехать, как только у нее родится ребенок. Когда это случилось, я подписал все бумаги, которые мне дали юристы.

— Почему ты на это согласился? — спросила я.

— Она была беременна, и ей нужна была помощь. Адвокаты сказали, что усыновление пройдет легче и быстрее, если законный отец даст согласие. Лина говорила, что подобрала идеальную семью. А когда я засомневался… — Он замялся, снял солнцезащитные очки с макушки и тоже положил на стол. — Вы скажете, что я сволочь.

— Я бы ни за что… — Я потянулась через столик и сжала его руку.

— А я бы да, — пробубнила Энн.

— Перестань.

Кенна запустила в нее подушкой, но Энн увернулась, поймала ее и прижала к груди.

— В том году я не попал на летний интенсив «Метрополитена», — признался Эверетт и провел пальцами по волосам так, что они встали дыбом. — В январе был на прослушивании, но не прошел.

— Не может быть, — покачала головой я. — Ты же приезжал сюда летом, а мама допускала только тех, кого приняли на программу…

Легким вдруг стало тесно в груди.

— Да. За это, — кивнул он. — Такова была цена. За это я мог тренироваться с девочками Руссо. Она оплатила мне жилье и еду в городе и обеспечила место в «Классике», чтобы я поучаствовал в конкурсе на контракт с «Метрополитеном».

Я через силу вдохнула и осушила полстакана лимонада, сосредоточившись на его терпком, кисловатом вкусе.

— Даже Макиавелли далеко до вашей мамы, — сказала Кенна.

— Я правда думал, что ты в курсе, — сказал мне Эверетт. — И думал, ты поэтому всегда так ко мне добра.

— Ты мне всегда нравился, потому что ты… это ты.

Уж мне ли винить Эверетта в том, что у него были секреты, когда и у меня самой их предостаточно?

Он перевел взгляд на Энн:

— Мне сказали, все будет конфиденциально. Ваша мама обещала, что никто и никогда не узнает.

— У нее сохранилась только копия свидетельства о рождении — ну, больше я ничего не нашла, — ответила она. — Но тебе не скрыться, Эверетт. Несколько лет назад в закон внесли поправки. Как только Джунипер исполнится восемнадцать, она получит доступ к своим документам.

— Что ж, это… — Он сглотнул. — Приятно слышать.

— Я думала, что понимаю ее, — прошептала Энн. — Но с каждым днем все больше убеждаюсь, что ничего не знала.

— Никто и ни о ком не знает всего, — сказал Эверетт. — Все мы что-нибудь держим при себе.

На дорожке зашуршал гравий, и мы все посмотрели в окно. К дому подъехал черный «ренджровер».

— У нас что, вечеринка, а меня не предупредили? — спросила Энн.

— Это третья составляющая плана, — сказала Кенна, встала и пошла к двери. — Лодыжку я вылечить могу, но тебе нужен преподаватель.

— Она позвонила твоей маме? — прошептал Эверетт.

Она бы не стала… У меня скрутило живот.

— Сомневаюсь, — ответила Энн. — Мама сейчас немного… ушла в себя.

— Что ты сделала? — спросила я Кенну, встав с кресла.

В это время года все мои знакомые преподаватели проводили интенсивы.

— Я бы ни за что не стала звонить вашей маме, — в ответ крикнула Кенна из прихожей и открыла дверь.

— Детка!

В дом вошла Элоиза в красном облегающем платье. Она обняла Кенну и окинула ее спортивный костюм строгим взглядом поверх солнечных очков:

— Что это на тебе надето? Не важно. Сумки в машине. Разумеется, я займу комнату Софи.

Ой-ой.

Нашей маме Кенна звонить не стала. Она позвонила своей.