Вариация

АЛЛИ

Атлантика была адски ледяной.

От холода перехватило дыхание, и я принялась грести изо всех сил, сквозь воду выбираясь на поверхность.

Вынырнув, я ахнула и завертела головой. Секунда — и я разглядела Джунипер в нескольких метрах слева. Она держалась на воде и отплевывалась. Волна разделила нас, и на секунду Джунипер исчезла. Сердце бешено колотилось; я плыла, вспоминая уроки яхтинга и плавания, преподанные мне десять с лишним лет назад.

Бояться не было ни времени, ни лишних ресурсов организма. Я должна быть спокойной, собранной и решительной, как Хадсон.

— Алли! — крикнула Джунипер, когда я подплыла.

— Плыви! — велела я, схватив ее одной рукой за подол платья и оттаскивая нас от проплывавшей мимо яхты.

Мы барахтались в воде, пока я не досчитала до десяти, а когда корма прошла мимо, мы повернули обратно.

— Что нам делать? — закричала Джунипер.

Я держала ее и старалась не уйти под воду, взглядом прочесывая яхту.

Вот! Лучи заходящего солнца пробивались сквозь иллюминаторы, обрисовывая силуэты собравшихся в кают-компании. Я едва различила фигуру, стремительно несущуюся сквозь толпу гостей: Ева. Через пару секунд Хадсон и Гэвин выскочили на заднюю палубу и ринулись к парапету.

— Хадсон! — закричала я, размахивая левой рукой.

— Помоги! — крикнула Джунипер одновременно со мной.

Хадсон перегнулся через парапет. Гэвин его оттащил, что-то крича, но в шуме вечеринки и моторов мы не расслышали слов. Яхта шла дальше.

— Они уплывают! — взвизгнула Джунипер так пронзительно, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.

— Все в порядке, — заверила я ее.

На задней палубе все пришли в движение.

Хадсон снова появился у парапета, вскинул руку, растопырив пальцы, и одними губами произнес что-то похожее на «пять минут».

— Все в порядке, — сказала я, когда яхта отошла. — Мы вот-вот попадем в кильватерную струю, так что держимся на поверхности. Не боремся с волнами, а поддаемся. — Я внимательно посмотрела на Джунипер. — Поняла?

Она кивнула. Я покрепче ухватила ее сзади за платье, подгребая ногами и свободной рукой. Волны нахлынули со стороны, противоположной той, куда мы гребли. Я смотрела Джунипер в глаза, пока мы поднимались и опускались на первой волне, а потом и на второй.

На яхте прогудел сигнал тревоги, но она не сбавляла хода.

— Они не вернутся! — просипела Джунипер.

Со лба у нее стекала вода. Волны постепенно стихли.

— Вернутся, — заверила я ее. — Твои дяди нас тут не бросят. Нам нужно продержаться на плаву всего пять минут. Справишься?

Джунипер кивнула, держась на плаву так, будто училась у лучших.

— С меня туфли слетели.

Я выдавила улыбку:

— И с меня. Значит, когда выберемся из воды, будет повод пройтись по магазинам.

— Мне не полагалось быть на яхте, — призналась она.

— Знаю. — В мышцы просачивался холод, но я крепко держала ее за платье. — И потом нас ждет очень долгий разговор на эту тему.

— Этот человек… — У нее задрожала нижняя губа, и я понадеялась, что это от волнения, а не от холода. — Он же мой отец?

Я кивнула. Обманывать ее было бессмысленно.

— Что ты услышала?

— Я была на носу с другими детьми. Мы спускались, и тут я услышала твой голос. Я встала за дверью, когда ты говорила, что Лина застала его врасплох.

Вода потекла по складкам между ее бровей. У меня упало сердце.

— Ты слышала все.

— Так вот кто я? — спросила она, стуча зубами. — Пропуск в вашу труппу?

Я замотала головой:

— Только не для меня. Тому, что натворили другие, нет оправдания. Но я тебя люблю, Джунипер.

— Так вот что ты делала? Использовала меня, чтобы вернуть себе роль?

Она было отпрянула, но я держала крепко. И не собиралась отпускать — не хватало еще остаться в воде порознь.

— Нет.

Плавать при помощи всего трех конечностей оказалось утомительно.

— Я пошла к нему, чтобы он подписал кое-какие документы. Они защитят тебя, и он никогда не сможет отобрать тебя у твоей мамы. Когда я шла на встречу с ним, мой контракт уже распечатали.

Все, что касалось Евы, я опустила, молясь лишь о том, чтобы Джунипер услышала не все.

На глаза у нее навернулись слезы.

— Я была им не нужна. Они меня не любили.

У меня перехватило горло. Я была совсем не подготовлена к этому разговору, но молчать было нельзя.

— За него говорить не буду, но Лина тебя любила, — сказала я, про себя молясь о том, чтобы не ошибиться. — Я знаю, что она тебя любила, потому что она сама выбрала тебе маму и папу. Она знала дядю Гэвина и дядю Хадсона. Она выбрала для тебя всю эту семью. Она знала, что они будут любить и защищать тебя, и сделала так, чтобы ты попала туда, где она сама могла бы за тобой приглядывать. Она поселила тебя в одном из своих самых любимых мест в мире, чтобы ты росла в окружении всех тех и всего того, что она тоже любила.

Слезы Джун смешались с океаном.

— С чего ты взяла…

— Я не представляю, как можно знать тебя и не любить. Мама с папой, бабушки и дедушки, дяди, двоюродные братья и сестры — все они тебя любят. И мы с Энн любим тебя…

Позади нас раздался пронзительный гудок.

— Я понимаю, этого недостаточно, чтобы унять твою боль. И мне ужасно жаль.

Она наморщила лоб. Шум становился все громче. Лодочный мотор.

— А эти документы, которые ты ему отдала? Там написано, что меня надо скрывать?

Челюсть у меня неудержимо дрожала.

— Нет, — выдавила я. — Там написано, что некоторым из нас нельзя разглашать, что он твой отец. А что касается тебя… — Я притянула ее ближе. — Ты можешь говорить все что угодно и когда захочешь. У тебя есть выбор. Мы отобрали власть у него, а не у тебя.

Джунипер кивнула. Губы у нее уже слегка посинели.

Я оглянулась через плечо. К нам приближалась спасательная шлюпка. Я чуть не утонула от облегчения.

— Они уже близко.

Водитель заглушил мотор, суденышко подрейфовало к нам, и на корму вышел Хадсон. От страха лицо у него сморщилось. Лодка замедлила ход, и ее нос оказался метрах в трех от нас.

— Алли! Джунипер!

— Мы доплывем! — крикнула я, пока он не додумался нырнуть в этот морозильник под названием океан. — Сможешь? — спросила я у Джунипер.

— Да, — кивнула она, и мы поплыли.

Одной рукой я придерживала ее за платье и плыла на боку, не обращая внимания на судороги, постепенно сводившие мышцы, пока мы огибали корму покачивающейся лодки.

Хадсон с Гэвином ждали нас на купальной платформе — Гэвин присел на корточки, Хадсон встал на одно колено. Гэвин был ближе, так что я крикнула ему:

— Держи ее!

Я обеими руками обхватила Джунипер за талию и толкнула вверх, изо всех сил брыкаясь.

— Держу! — крикнул Гэвин, а я разжала руки и снова погрузилась в воду.

— Алли! — крикнул Хадсон.

Я перевела взгляд с тела Джунипер, взлетающего из океана, на протянутую руку Хадсона, затем посмотрела, как босые ноги Джунипер появляются из воды.

— Он ее держит. Давай уже в лодку, или я сам за тобой нырну!

Я брыкнула ногой, сворачивая влево, и потянулась к Хадсону.

Он схватил меня за правую руку, потом за левую, и с невообразимой силой вытащил из воды. Он прижал меня к груди, тут же обнял, так что мои ладони легли ему на плечи, развернулся и опустил меня на купальную платформу.

— Ты как? — спросил он, окинув меня пристальным взглядом.

— П-п-порядок, — выпалила я.

— Ладно.

Хадсон кивнул, подхватил меня на руки и встал. Он перенес меня в лодку и усадил на полукруглую кормовую банку. Лодка закачалась

Меня безудержно трясло. Я поискала глазами Джунипер — она сидела на коленях у Гэвина, завернутая в фольгированное одеяло.

С нами на борту были двое матросов из экипажа яхты. Один стоял у штурвала, другой доставал еще одно одеяло для меня.

Хадсон накинул его мне на плечи и присел передо мной на корточки:

— Ничего не повредила, когда нырнула?

— Сперва осмотри ее, — потребовала я, вцепившись замерзшими пальцами в край одеяла.

— Она с Гэвином. Я осмотрю тебя. — Он заглянул мне в глаза, сжал мое запястье, на мгновение замер и кивнул. — Воды не наглоталась?

— Вроде нет… Возможно? Все произошло слишком быстро.

У него заходили желваки.

— Не двигайся.

Он пересек палубу, сел рядом с Джунипер и осмотрел ее, пока двигатели с бульканьем оживали.

— На борту двое выживших. Направляемся обратно к пристани, — сказал один матрос в рацию.

Ответ заглушил рев двигателей, и мы двинулись, рассекая океан, прочь от яхты.

Хадсон вернулся через несколько минут, обнял меня и прижал к себе. По всему телу растекалось его тепло. Он поцеловал меня в висок.

— Боже, Алли, ты нырнула за ней!

— Даже не вздумай читать мне нотацию, — ответила я, перекрикивая рев двигателей.

— Спасибо. — Он прижал к шее мой лоб, холодный как лед. — Просто… спасибо тебе. Но, пожалуйста. Больше не надо. Но все равно спасибо. Черт, как я жалок…

— Кэролайн знает, что она была на яхте?

Вдали показалась пристань.

Хадсон покачал головой:

— Она думает, что Джун ночует у подруги, но, уверяю тебя, скоро она все выяснит. К утру нашей племяннице на ногу наденут браслет с маячком.

— Она знает, — сказала я так, чтобы услышал только он. — Она знает о Василии. Она все слышала.

Я посмотрела на нее, но Гэвин прижимал ее крохотное тельце к груди, и меня Джунипер не видела.

— Черт возьми.

Хадсон обнял меня еще крепче.

Реплика его была исчерпывающа, так что вдаваться в подробности я не стала и всю дорогу до марины просто наслаждалась его теплом.

Когда мы причалили, нас уже ждала машина скорой помощи.

Два часа и один горячий душ спустя я снова почувствовала себя человеком. Я вышла из кухни с брауни в одной руке и с бутылкой воды в другой.

— Хватит ходить за мной хвостом, — отчитала я Сэди.

В ответ она увязалась за мной в гостиную.

Гэвин подвез меня до дома час назад, когда я сказала, что и близко не подойду к отделению скорой помощи Хэйвен-Коува. С того момента, как я переступила порог, Сэди от меня не отходила. Она даже сидела на коврике в ванной, пока я принимала душ.

Спорить с собачьей интуицией бесполезно.

Я уже получила три сообщения от Хадсона. Он спрашивал, как я, и тон сообщений был далеко не радостным, поскольку я велела ему поехать с Джунипер в отделение скорой и там встретиться с Кэролайн. Я напечатала ответ на его последнее сообщение и увернулась от двух упакованных коробок, которые Энн поставила рядом с дальним креслом.

Быть в доме одной было странновато, зато какая свобода! Остальные вернутся с приема через несколько часов.

— Иди приляг, милая, — сказала я Сэди и показала на мягкую лежанку в углу гостиной, а сама прошла через заваленную вещами прихожую, которая лишь напомнила мне о том, что лето закончилось. Как и мое время с Хадсоном.

Сердце взбунтовалось против этой мысли. Сэди смиренно вздохнула. Оглянувшись, я увидела, как она потопталась по кругу и, раздраженно засопев, рухнула на лежанку. Сама я пошла в студию.

Я щелкнула вторым выключателем, и вместо ярких потолочных ламп, которые высвечивали недостатки, когда мы тренировались по ночам, зажглись настенные бра, осветившие студию мягким светом.

Мы. Я доела брауни и задумалась над значением этого слова. Здесь тренировались мы. Нас ломали и переделывали. И я не понимала, во что превратилась каждая из нас. Даже я сама.

Я не позвонила маме, чтобы сказать, что роль снова моя.

Поставив бутылку на пол, я подошла к месту Лины у станка. Босиком, в хлопковых пижамных штанах и майке, я стояла и искала в своем отражении хоть какие-то Линины черты. Но я не увидела ничего ни от Лины, ни от матери. Я видела лишь себя — ведущую танцовщицу любой труппы, какую бы ни захотела выбрать из стопки предложенных контрактов. Я могла бы уехать в Париж, в Сан-Франциско или вернуться в Нью-Йорк — спать в квартире, которую выбрала мама, работать в труппе, которую она боготворила, и танцевать созданную для меня роль. Вдобавок обеспечить место Еве. Мне пришлось бы каждый день видеться с Василием, зато я вернулась бы домой.

Сердце сжалось. Я потерла грудину, словно это хоть как-то облегчит боль от простой истины: что бы я ни выбрала, я окажусь вдали от Хадсона. А он со дня на день ждет приказа о переводе. В лучшем случае он окажется в Ситке, в шестистах милях от ближайшей профессиональной балетной труппы. Но, господи, как же желала ему, чтобы это сбылось, пускай разлука с ним и ранит меня в самое сердце.

В худшем случае он останется здесь, подавленный, но окруженный любящей семьей. И даже если бы я решилась остаться с ним, отбросила бы осторожность и без оглядки впустила бы его в свою жизнь, это погубило бы мою карьеру, к которой мне удалось триумфально вернуться. Ближайшая труппа находится в Бостоне.

А лучшая — в Нью-Йорке.

Ни одно решение не позволяло мне остаться с ним даже в теории.

Разве что он переведется туда, где есть своя труппа, — например, в Сан-Франциско. Но будем ли счастливы, понимая, что эти отношения нам обоим стоили заветной мечты?

Окна студии озарил свет фар. В угасающем сумеречном свете на дорожку свернула машина Гэвина. Но припарковался перед домом и ринулся по ступенькам не Гэвин.

Хадсон.

Входная дверь распахнулась и захлопнулась с такой же силой. Секунду спустя он влетел в студию. Воротник его рубашки был расстегнут, галстука и вовсе не было, а волосы были взъерошены так, будто он раз десять запускал в них руки. В глазах у него было такое безумное отчаяние, что, когда наши взгляды встретились, мое сердце забилось чаще.

Как возможно, что именно это — наша с ним последняя ночь?

Он шагнул ко мне, блуждая взглядом по моему телу:

— Я хотел отвезти тебя домой. А ты позволила Гэвину?

— Обувь, — напомнила я ему.

Во мне разлилось тепло. На каждый его шаг вперед я делала шаг назад.

— Тебя обучали медпомощи. Было разумно отправить тебя с Джунипер, тем более раз в больнице ждала Кэролайн.

— К черту обувь, — сказал он, сбросив ботинки. — Ты и от осмотра отказалась…

— Врач скорой осмотрел меня еще в марине, — напомнила я ему.

Я прошла мимо места Энн у станка и ступила на привычную территорию. Там я ощутила под ногами твердую почву и перестала отступать.

— У меня и без того достаточно воспоминаний об этой больнице, обойдусь без новых, уж спасибо.

Он вздрогнул. Я тут же пожалела, что напомнила ему об этом.

— Когда я увидел тебя в воде… — Он покачал головой, сокращая расстояние между нами. — Я испугался до смерти.

— Я сама испугалась до смерти, — призналась я, когда он потянулся ко мне. — Джунипер…

— Не только Джунипер, — сказал он, положив руку мне на загривок, и наклонился ко мне. — Ты, Алли. Ты напугала меня до смерти. Ты хоть представляешь, что́ для меня значишь? Я дышу тобой. Я знаю, ты не хочешь об этом думать, тебе нужно, чтобы все было по полочкам, но вот он я — хаотичный, запутавшийся, настолько тобой окутанный, что я не мог дышать в этой неотложке, потому что мне было необходимо оказаться здесь, с тобой.

Мое сердце забилось так громко, что почти заглушило внутренние сомнения, которые сотрясали прутья своей клетки, требуя, чтобы я держала это самое сердце там, где оно и есть, — в безопасности, в самой глубине груди. Я не могла подарить его Хадсону теперь, когда единственный возможный исход для нас — расставание. Но, черт возьми… я так этого хотела.

— Хадсон… — прошептала я.

Я уперлась руками ему в грудь, но так и не смогла его оттолкнуть.

Он склонил свою голову к моей.

— Я тот, кому ты нужна. Ты нужна мне, Алли. И всегда была нужна.