Вариация

АЛЛИ

— Я уже сказал, как потрясающе ты сегодня выглядишь?

Сквозь тонкий зеленый шелк асимметричного платья я чувствовала теплую руку Хадсона. Мы шли по переполненной марине. Нам нужно было попасть на борт в ближайшие десять минут, иначе яхта отправится без нас.

— А я говорила тебе то же самое? — Я глянула на его костюм, восхищаясь тем, как пиджак сидит на широких плечах.

— Ребят, меня от вас прямо тошнит, — заметила Ева у меня за спиной, когда мы ступили на деревянный пирс.

— А меня тошнит от тебя, — парировал идущий рядом с ней Гэвин.

Я рассудила, что в качестве подкрепления двое лучше одного, и он согласился пойти вместе с Евой.

Хадсон предостерег брата взглядом. Я сосредоточилась на том, чтобы не застрять каблуком в щели между досками пирса. Мы направлялись к яхте, которую «Метрополитен» арендовал для сегодняшнего приема, и в толпе я замечала членов по меньшей мере четырех разных трупп со всей страны.

— Алессандра! — раздался незнакомый голос, и кто-то бросился к нам с яхты справа.

Я мертвой хваткой вцепилась в конверт из плотной бумаги, который дала мне Энн, и подвинулась, чтобы энергичная блондинка не столкнулась лоб в лоб с Евой. Где-то на задворках сознания возникло жуткое подозрение, что я ее знаю.

— Привет! — улыбнулась она и помахала. — Я Лайла Моррис из лос-анджелесской балетной труппы «Метрополитен». Меня выбрали судьей в жюри «Классики», но я обязана сказать, что ваше выступление было исключительным.

— Спасибо, очень любезно с вашей стороны.

Услышав ее имя, я заморгала. А когда до меня дошло, дыхание перехватило.

— Вы — ПуантЗападногоПобережья.

— Видели мой контент? — Она сверкнула мне улыбкой, которая погасла, едва ее взгляд упал на Еву. — Просто хотела сказать, что считаю вас одной из лучших в нашем поколении и надеюсь, что у нас будет шанс поработать вместе.

— Забавно, а я готова поклясться, что вы называли ее претенциозной и высокомерной, — заметила Ева, невозмутимо сверля Лайлу взглядом.

Гэвин фыркнул, Лайла покраснела, и мы пошли дальше.

— Это было некрасиво, — пожурила я сестру.

— Знаю, — пожала плечами Ева.

Мы подошли к причалу с логотипом «Метрополитена» и увидели, что двигатели яхты уже урчат.

— Кажется, нам сюда.

— Боже, — пробормотал Гэвин. — Двадцатиметровая?

— Я бы сказал, под тридцать, — ответил Хадсон и положил руку мне на талию. — Ты уверена?

— Я никогда и ни в чем не уверена. — Мы подошли к трапу. Сердце бешено заколотилось. — Уверенность — это по твоей части.

Экипаж был слишком занят, готовясь отчалить, и наших имен никто даже не спросил. Мы взошли на борт огромной увеселительной яхты и оказались среди шумной толпы. Задняя палуба у маленькой шлюпки, кают-компания, верхняя палуба — люди были повсюду.

— Как думаешь, где он? — спросил Хадсон.

— Обычно в личной каюте на носу. — Я кивнула в ту сторону и двинулась через толчею.

Хадсон за талию оттащил меня с дороги у стайки детей в пиджаках с галстуками и летних платьях. Они пробирались к трапу на верхнюю палубу.

— Спасибо.

Я поднесла руку к груди, чтобы унять бешено колотящееся сердце.

— Здесь еще и дети? — спросил Хадсон, когда мы вошли в кают-компанию.

— Некоторые — учащиеся школы, — ответила я, на ходу кивая и улыбаясь коллегам. — В основном здесь те, кто сегодня вошел плюс-минус в пятерку лучших в своей возрастной категории.

— Джунипер заняла семнадцатое место, — с гордостью объявил Гэвин.

— Да, — с улыбкой подтвердила я.

Лучшая новость за день, если учесть, что мне пришлось побегать за Евой.

От группы солистов у бара отделился Эверетт.

— Алли! Готова отмечать? Мартини тут наливают шикарный. — Увидев Еву, он поморщился. — Сюда, я вижу, пускают кого попало.

— Будь с ней помягче, — сказала я. — У нее был тяжелый день.

— Она заслужила.

Он одарил Еву язвительной улыбкой, но тут раздался гудок.

— О! Отплываем. — Он поцеловал меня в щеку. — Ты же знаешь, он тебя ждет. Подписывай контракт и приходи на вечеринку.

— Сначала мне нужно кое-что уладить, потом приду, — кивнула я. — Не возражаешь, если Хадсон и Гэвин побудут с вами минутку?

Хадсон напрягся:

— Мы так не договаривались.

— Расслабься, — сказал Эверетт. — Бойфрендов не берут с собой на встречи по поводу контракта. Дай ей разобраться с делами, а потом сможете ретироваться, но только после того, как мы выпьем.

Хадсон посмотрел на меня, вопросительно вскинув брови.

— Выпьем, но сначала я хочу убедиться, что получу предложение о работе, — пообещала я.

Эверетт закатил глаза:

— Конечно получишь. И если оно хоть немного похоже на мое, мы в шоколаде. Кажется, сейчас у него Джейкоб, но он вот-вот выйдет. Они там уже черт знает сколько. Тебе пора.

Как раз вовремя. Я повернулась к Хадсону.

— Он мне не нравится, — проворчал он, пока я поправляла ему галстук.

— А по-моему, ты в нем весьма сексуален. — Я потянула за галстук, Хадсон наклонился, и мы оказались нос к носу. — Если через двадцать минут мы не вернемся, приходи проверить.

— Мне ждать двадцать минут? — нахмурился он.

Яхта пришла в движение и заскользила вдоль пирса. Хадсон обхватил меня за талию.

— За двадцать минут может случиться все что угодно.

— Если тебе так проще, веди отсчет в пятиминутках.

Я зажала между нами конверт и быстро поцеловала его в губы. Не так мне хотелось провести нашу последнюю ночь вместе, но хорошо, что он был здесь, со мной.

— Я скоро.

Его, похоже, мучили сомнения. Он сжал кулаки, разжал, кивнул, полез в карман и достал телефон.

Я взглянула на сестру:

— Ева?

Она изобразила на лице безупречную улыбку:

— Идем.

— Привет, Кэролайн, — сказал Хадсон в трубку. — Мы только что пришли на вечеринку.

Я еще раз окинула его взглядом — слишком уж хорош, нельзя было не полюбоваться — и оставила их с Гэвином и Эвереттом. Мы двинулись через кают-компанию. Танцоры труппы махали мне, но при виде Евы их руки замирали в воздухе.

На ходу я смотрела в иллюминаторы, один за другим. Солнце село, мы вышли в открытый океан. Если все пойдет не по плану, следующие несколько часов круиза получатся до ужаса неловкими.

Тревога, с которой я боролась весь день, вспыхнула снова и изо всех сил ткнула мне чем-то острым в грудь. А вот и каюта. Под дверью топтался Максим с несколькими танцорами труппы. Ну, терять нам нечего.

— Скажи-ка мне, — спросила я Еву, — с чего ты так быстро догадалась? Ты же видела ее всего пару минут.

— Ямочка на щеке, — ответила Ева.

Я удивленно подняла брови.

— А что? Я изучала биологию и достаточно неплохо разбираюсь в генетике, чтобы это понять. К тому же, когда я сопоставила даты, все сошлось.

— Теперь и я поняла. — Мы подошли к двери, и сердце затрепетало со скоростью крыльев колибри. Улыбка не затронула глаз Максима — впрочем, как и всегда.

— Так-так, а вот и виновницы самых жарких бесед этого вечера, — произнес он, бросая взгляд то на меня, то на Еву. — Не ожидал увидеть вас тут вместе, девочки.

— Я пошла, — сообщила я ему, взявшись за ручку двери.

Он поднял бокал, салютуя мне:

— Желаю удачи.

— Дам знать, когда войти, — шепнула я Еве, открыла дверь и шагнула в каюту.

— А вот и она! — улыбнулся Василий и хлопнул Айзека по спине.

Они сидели за длинным столом из черного дерева. Перед ними лежала стопка из шести-семи плотных конвертов. Дверь по правому борту была закрыта, а левая открыта, чтобы бриз задувал с палубы.

Джейкоб захлопнул папку, встал перед открытой дверью, задвинул стул под стол и провел рукой по темным волосам:

— Алессандра… А я как раз собирался уходить. Выступила сегодня изумительно.

Яхта подпрыгнула на довольно большой волне. Я схватилась за стул, чтобы не упасть.

Проклятые лодки!

— Спасибо. Рада тебя видеть, Джейкоб, — сказала я.

Он кивнул, проскользнул мимо меня и за дверь.

— Алессандра, ты обрадуешься, когда узнаешь, кому мы предлагаем контракт, — разулыбался Василий. — Он лучший из всех, кого я видел за последние годы. — Он наклонился и взял конверт со столика слева. — Разумеется, я и для тебя подготовил новый контракт.

Я бросила взгляд на Айзека, и он склонил голову:

— Дорогая.

— Не твоя дорогая, — напомнила я ему.

— Сейчас да, — согласился он.

— Не мог бы ты выйти? Мне нужно уладить кое-какие семейные дела.

Моей улыбкой можно было бы разрезать этот стол пополам.

Василий толкнул мне конверт через стол и откинулся на спинку стула.

— Иди, Айзек. Условия контракта Алессандры всегда конфиденциальны. Из уважения к ее матери, конечно.

— Естественно. — Айзек встал со стула и пошел ко мне. — Не буду врать, будто не был раздражен, когда увидел, что ты решила дебютировать с одним из моих номеров, не предупредив меня. Но исполнение было превосходным и вызвало в сети большой интерес.

— Безупречным, — поправила я, поймав его взгляд, когда он проходил мимо. — Оно было безупречным. Снаружи ждет Ева. Пожалуйста, не мог бы ты ее сюда позвать?

— Безупречным, — кивнул он с дерзкой ухмылкой. — И будет сделано. Хотя мне так жаль пропускать эту восхитительную кошачью драку.

Я открыла конверт, который принесла с собой, и вытащила оттуда еще два, подготовленных Энн. В каюту ворвался шум вечеринки. Ева вошла и закрыла за собой дверь. Все звуки, кроме плеска волн о корпус, стихли.

Василий поерзал и, прищурившись, посмотрел на нас:

— Будем договариваться о семейном тарифе? Еве тоже нужно забронировать место в зрительном зале?

Ева молча встала рядом со мной.

— У вас есть выбор. — Я предъявила конверт в правой руке. — Можете забрать уже подписанные соглашения о неразглашении, а в обмен заполнить анонимную медкарту и подписать отказ от родительских прав…

Он подался вперед и хлопнул ладонями по столу, отчего у меня участился пульс.

— Только не ты. Я ожидал этого от вашей матери, от Евы, но не от тебя.

— А, так Лина застала вас врасплох? — спросила я, склонив голову набок. — Или мама сделала всю грязную работу за нее? Пожалуйста, скажите мне, у кого из них хватило смелости посмотреть вам в глаза и шантажировать вас, чтобы вы предложили Лине контракт в том году?

Он побарабанил пальцами по столу и откинулся на спинку стула.

— Он не будет отвечать, — тихо сказала Ева.

— Конечно нет, с чего бы ему признаваться, верно? — Я положила конверт на стол. — Ничего, я разобралась. В восемнадцать лет Лина умоляла дать ей еще один шанс, когда вы не подписали с ней контракт. Мы все это знаем.

Он не дрогнул.

— Но вы ей шанса, конечно, не дали. Вы набираете только лучших, а вы уже поняли, что она недотягивает. Однако вы злоупотребили своим влиянием и приняли ее предложение, да? И вот спустя несколько месяцев она уже симулирует травму, чтобы получить отпуск и уехать из Сан-Франциско, потому что беременна. Но вместо того, чтобы позвонить вам, она звонит нашей матери. Все так?

Тук. Тук. Тук. Я стучала уголком конверта по столу.

— Совершенно уверена, что в подробности вас посвящать не стали по очень веским причинам, так что давайте сразу перейдем к шантажу. Я бы решила, что шантажировала вас Лина.

Он до ужаса спокойно выдержал мой взгляд, но его правая бровь дернулась.

— И, надо думать, сказала она примерно то же, что и моя милая младшая сестренка с месяц назад, то есть, вероятно, как-то так: «Я знаю, что у вас есть ребенок, который нарушает крайне жесткие условия вашего весьма публичного брачного контракта. И этот ребенок может стоить вам труппы, которой вы посвятили всю свою жизнь. Я знаю, где сейчас этот ребенок, но, если вы дадите то, что мне нужно, тайна останется между нами». Похоже на правду?

— Прямо бесит, до чего точно, — отметила Ева.

Но ровный тон не вязался с тем, как сильно у нее побелели костяшки, когда она вцепилась в спинку стула. Яхта ухнула вниз на волне.

Я заметила какое-то движение слева и снова схватилась за спинку стула. Вода заливала палубу: яхта взбиралась на следующую волну. Первые полчаса океан всегда был ужасно неспокойным, и этот вечер не стал исключением.

— И то же самое хочешь сказать мне ты, Алессандра? — спросил Василий, скрестив руки на груди.

Я покачала головой:

— Вовсе нет. Хотя я не прочь узнать, не этим ли способом мама обеспечила контракт и для меня.

— Не прочь? — Уголок его губ дрогнул. — Я хорошо тебя знаю. Тебя этот вопрос наверняка сжирает заживо. Достойна ли ты своего статуса? Достаточно ли ты хороша?

Внутри все чуть не перевернулось.

— Несколько месяцев назад он бы меня уничтожил, — не стала спорить я. — Но уже нет. И я пришла не ради контракта или роли. Не ради себя или Евы. — Я отпустила стул и толкнула оба конверта через стол. — Выбирайте. В первом конверте соглашение о неразглашении с подписями всех, кто считает вас отцом ребенка. Вы получите его за то, что подпишете документы об отказе от родительских прав и заполните медкарту. Во втором конверте — подписанные нами заявления и копия оригинала свидетельства о рождении этого ребенка. Как только я выйду за дверь, все это попадет в руки того, кто успеет первым. Я предполагаю, что у вас нет желания воспитывать упомянутого ребенка, но этот вопрос, надо думать, уже поднимался лет десять назад.

Я вздернула подбородок и собрала всю свою решимость, чтобы эта маска с меня не сползла.

Не меньше минуты он изучал меня в неловком молчании, а затем подался вперед, взял документы справа и полез в карман пиджака за ручкой. Когда он открыл папку, в каюте воцарилась тишина.

— Ребенок Руссо, — повторил он, перечитывая отказ.

Я покачала головой:

— Имени вы не узнаете.

Энн составила документ так, чтобы он соответствовал оригиналу свидетельства о рождении, но за вычетом пола. Такой документ был ненадежным, но его будет достаточно, чтобы подать в суд, если Василий когда-нибудь передумает.

— Я не знаю, о ком вы говорите. Я всего лишь подписываю документ, освобождающий меня от родительских прав на ребенка, который и не был моим. Хотя, родись на свет подобный ребенок, такая оплошность дорого обошлась бы мне в смысле репутации, если бы не случайное несоблюдение простых правил дорожного движения.

От того, как он вскользь упомянул об аварии, я вся закаменела и насилу сглотнула подступившую к горлу желчь.

— Как тебе известно, я всегда выбираю только лучших. Хорошо, что я ни разу не ошибался.

Он черкнул ручкой по отказу, а затем взялся за медкарту. Я делала короткие, неглубокие вдохи, пока он не засунул то и другое обратно в конверт и не подвинул его через стол.

Я поймала конверт за край и бросила ему другой.

— Вам для личного архива. Делайте с этим что угодно. Спасибо.

На смену гневу так стремительно накатило беспредельное облегчение, что закружилась голова. Джунипер в безопасности. Кэролайн ее не потеряет.

— И, конечно, не забудь свой контракт, — сказал он, указывая на бумаги. — Мы не были бы балетной труппой «Метрополитена», если бы ты не была одной из наших ведущих танцовщиц. Говорю это от всего сердца, Алессандра. Я выбираю только лучших, а ты, безусловно, лучшая, что ты сегодня и доказала. Даю тебе слово не вспоминать о том, что сейчас произошло. Репетиции начнутся через две недели. Возвращайся туда, где тебе самое место, танцуй свою роль. Кто знает, — может, она сделает тебя следующей примой нашего времени.

Я уставилась на конверт так, словно он вот-вот отрастит зубы и меня укусит.

— Три года. Небывалое повышение зарплаты. Центральное место, задний ряд, как всегда, — сказал Василий, засовывая в карман полученный от меня конверт. — Я все помню, Алессандра. Знаю: тебе уже звонили из Сан-Франциско, Хьюстона и Лондона.

— И Парижа, — добавила я. — Или я могла бы отправиться в самостоятельное плавание и поработать везде.

— Париж… Но ни одна из этих трупп не наша. Они не твоя семья. Я же знаю, как ты любишь танцевать с сестрой. Ее контракт истекает только через год. Возможно… — Он постучал пальцем по столу и бросил взгляд на Еву. — Возможно, в этом сезоне она перейдет на должность солистки. Просто просмотри контракт, подтверди и поставь подпись либо напиши моей ассистентке, и она отправит тебе электронную версию.

— Алли… — прошипела Ева.

Она имела на это полное право. Только ради этого контракта я работала, только о нем и мечтала наша мама. А кроме того, он обеспечивал надежное положение для Евы.

— Я хочу привести в студию собаку.

Василий сморщил нос:

— Можем включить и это.

Я взяла контракт, и он показался мне тяжелым.

— Спасибо за предложение.

— Увидимся в Нью-Йорке.

Нью-Йорк. Мой дом. Моя квартира и моя жизнь. Мои сестры и Кенна. Моя труппа и моя роль. Но Хадсона там не будет.

— Я не шучу, Алессандра. Ничего этого не было. Никакого ребенка не существует.

Слева послышался стон. Яхта опять накренилась. Я резко обернулась к двери.

Нет, господи, нет… Душа у меня ушла в пятки. В дверном проеме мелькнула голова Джунипер. Я увидела в иллюминатор, как она, зажав рот руками, пятится к парапету, будто ей не терпится от нас убежать.

— Стой!

Я сунула Еве все бумаги и бросилась к двери.

Джунипер в шоке отшатнулась; глаза у нее остекленели. Она смотрела мимо меня в каюту. Яхта поднялась на очередной волне, и вода хлынула на палубу, заливая перила и сиреневое платье Джунипер. На палубе я чуть не поскользнулась на каблуках, бросилась к парапету…

Но Джунипер не было.

— Нет!

Яхта накренилась, и меня отшвырнуло в сторону. В воде мелькнул фиолетовый всполох, и я перелезла через скользкий парапет.

— Алли! — взвизгнула позади меня Ева.

Я прыгнула.