Вариация

АЛЛИ

К тому времени, как я зашла домой, гнев, грозивший прорваться сквозь стекло в студии Куинн, угас до минимума. Внутри он полыхал так, что мог бы выжечь все дерьмо из кого угодно, но я овладела собой.

Я поднялась по черной лестнице, натянула легинсы и спортивный топ, накинула легкий свитер с запа́хом, а затем спустилась вниз и села ждать. Я даже успела быстро набрать электронное письмо знакомому в Национальной ассоциации школ танца.

— Побросай еще бутылки с водой рядом с моей племянницей, — пробормотала я себе под нос.

Вскоре Хадсон подъехал к дому и завел Джунипер на крыльцо. Она накинула куртку на молнии, но, когда я открыла дверь, оказалось, что колготки и трико все еще на ней.

— Я понимаю, ты злишься… — заговорила Джунипер.

— Марш в студию.

Я указала на дверь справа, и тут в заднюю дверь вошли Энн и Сэди.

— О, ты вернулась! — Шаги приблизились, и тон изменился. — Что случилось? — Энн ступила в прихожую, заглянула в студию и вытаращилась на Джунипер. — И она здесь?

— Она ходила на занятия к Куинн Хокинс, — ответила я ей и наклонилась погладить Сэди.

— Как ходила на занятия?

У Энн отвисла челюсть. Она прожгла взглядом Хадсона.

— Не смотри на меня так. Я сам узнал сегодня утром.

Он сунул большие пальцы в карманы джинсов. Я быстро отвела взгляд, чтобы не рассматривать его слишком пристально. Сейчас не время и не место.

— И что нам делать? — спросила Энн, отцепив поводок Сэди.

— Я сама разберусь, — заверила я ее.

Глаза Энн на секунду вспыхнули. Она открыла было рот, но как будто передумала и сказала:

— Ладно. Я буду на кухне.

У меня вырвался тихий вздох. Я и не осознавала, насколько мне была нужна поддержка Энн, как я хотела, чтобы она доверяла моим решениям, моей самостоятельности.

— Проходи, не стесняйся, — сказала я Хадсону.

Я зашла в студию и увидела, что Джунипер стоит как вкопанная и нервно теребит куртку.

— Ты меня обманула.

Джунипер вздрогнула и с явной мольбой взглянула на Хадсона.

Он прошел мимо меня, прислонился к стене напротив третьей зеркальной панели и молча скрестил руки на груди.

— Ты. Солгала, — повторила я.

— Я же не говорила, что не хожу на занятия. Просто мне мама не разрешала, — ответила она, заламывая руки.

— Умалчивать все равно что обманывать.

Уж мне ли не знать.

— Просто я подумала, что, если буду посещать занятия и приму участие в конкурсе на «Классике», у нее станет меньше причин запрещать мне танцевать, — сказала Джун, переступив с ноги на ногу.

— Потому что за призовые места девочки получают стипендии, — догадалась я.

Джунипер кивнула:

— К профессиональному уровню я и не стремлюсь: манией величия я не страдаю. А вот новенькие и продолжающие обычно получают скидку на обучение у Мэдлин.

В следующем году, так ведь? Она же наверняка имеет в виду следующий год.

Джун повернулась к Хадсону:

— Я пошла к дяде Гэвину, потому что знала, что ты не согласишься. Ты и так помогал мне влиять на маму, так что с занятиями точно не прокатило бы.

— Ты права. Я бы не согласился. Но ты разговариваешь не со мной, — сказал он, указывая на меня.

«И долго ты это планировала?»

«Четыре месяца».

Тогда она еще думала, что ее мама я, а не Лина. Но она заготовила не только ДНК-тест.

— И ты поступила к Куинн, потому что у нее студия в другом городе? — предположила я.

Джун кивнула:

— У нее была парочка плохих отзывов. Ладно, много, зато две ее ученицы и один ученик в прошлом году заняли какие-то места на «Классике». А я подумала, что уже кое-чему научилась по видео на «Ютубе»…

— Ты думала, «Ютуб» заменит преподавателя?

Мне удалось сказать это ровным голосом. За долгие годы в этой комнате было более чем достаточно разговоров на повышенных тонах. Незачем добавлять к ним еще один.

— Это элитизм, — сказала она, скрестив руки на груди. — Не у всех есть частные преподаватели, личные студии и мамы — профессиональные танцовщицы. Тебе повезло.

Я бы это так не назвала.

— Значит, вместо того чтобы прислушаться к маминым тревогам, ты пошла в студию с низким рейтингом, к учительнице, которая склонна к агрессии и швыряется вещами, чтобы привлечь внимание?

— Она швыряется только пустыми и всего лишь…

— Раз-другой за занятие? — закончила я за нее. — И только когда вы репетируете, а не работаете у станка?

Джунипер заморгала:

— А ты откуда знаешь?

— Потому что она научилась этому у моей матери.

Эти слова вырвались сами собой, и мне тут же захотелось взять их назад и запихнуть в темные уголки своей души, скрытые от посторонних глаз. Я впилась ногтями в ладони и краем глаза заметила, как напрягся Хадсон.

— Какая ирония, если учесть, что мама не одобрила бы ужасную технику, которой Куинн вас обучает.

— Моя техника не ужасна!

Джунипер вытянула руки вдоль тела.

— Из трех человек в этом зале профессионально судить об этом могу только я, — сказала я и пошла к ней тщательно выверенными шагами. — И тебе нечего делать в пуантах.

Джунипер ахнула, отдернувшись, как от пощечины.

— Я очень старалась, а мисс Куинн сказала, что можно, если я сама чувствую, что готова. Не надо мне говорить, что я чувствую.

— С уверенностью могу сказать, что в десять лет тебе нечего делать в пуантах.

Мои щеки вспыхнули, но я подавила гнев. Джун вздернула подбородок:

— В балетном сообществе нет однозначного мнения, в каком возрасте начинать вставать на пуанты. А танцоры должны сами решать, что им делать со своим телом, особенно с ногами.

— Не знаю, кого ты слушаешь…

— Так сказала Ева в «Секондз».

Она вскинула руку, указывая на фотографию рядом с Хадсоном.

Ну разумеется.

— Еще бы, ведь она младшая. Ее всегда злило, что мама заставляла ее ждать. И она любит делать неоднозначные заявления, чтобы привлечь внимание подписчиков. Забудь о «Секондз».

Я принялась дышать глубоко и ровно, напомнив себе, что Джунипер всего десять. Она наморщила лоб и сжала кулаки. Мне было даже слишком хорошо знакомо такое негодование. Кулаки я по пальчику разжала.

В зеркале промелькнул силуэт. Я оглянулась через плечо и увидела Энн. Она молча стояла в дверях и наблюдала за Джунипер с удивлением и каким-то благоговейным трепетом. Обычно на этом этапе она вмешивалась и все брала в свои руки, но сейчас сдержалась, потому что я ее попросила. Очень важный для меня поступок.

— Думаешь, ты готова к пуантам? Обувайся! — велела я Джунипер.

Затем отошла к Энн и тихо спросила:

— Я не права?

Она покачала головой и откинула прядь волос с лица:

— Нет, ты абсолютно права. И мне нравится, как ты уверена в себе. Джун хитрющая, и я не сомневаюсь, что она уже думает, как бы тебя заморочить.

— Прямо как Лина.

Губы Энн медленно изогнулись в улыбке.

— Вот и обращайся с ней так же, как с Линой.

— Как будто хоть кому-то удавалось перехитрить Лину, — усмехнулась я.

Энн нежно сжала мою руку:

— Желаю удачи.

Лина постоянно спорила с матерью. Она не была типичной старшей сестрой: почему-то эта роль сразу перешла к Энн. Зато Лина никогда не стеснялась сказать, что думает. И она ни разу не меняла позицию без веских оснований, даже если была неправа.

Джунипер нужна информация.

Она завязывала тесемки на пуантах. Я подошла, но насчет ее выбора смолчала. Неудивительно, что на пляже мне показалось, что ноги у нее слегка травмированы.

— Тебе оставаться не обязательно, — сказала я Хадсону.

— Буду наслаждаться представлением с любимого места в этом зале.

Уголок его губ приподнялся в улыбке.

Естественно, он стоял на том самом месте, откуда часами наблюдал за мной, пока не было мамы. Только в прошлый раз, когда он так стоял, я не знала, каков на вкус его поцелуй, а теперь вот узнала. Я отогнала воспоминания и сосредоточилась на Джунипер. Она уже выпрямилась.

— Давай. Покажи, на что ты способна.

Джунипер сглотнула, затем сдвинула ноги в исходную позицию и приподнялась на носочки.

— Видишь? — У нее задрожали лодыжки, и она шагнула вперед, чтобы удержать равновесие. — Нормально.

За спиной послышался стон Энн, очень точно выразивший мои мысли.

— Ни один стоящий преподаватель ни за что не позволил бы тебе встать на пуанты. — Я потерла переносицу. — Но это не твоя вина. Это все Куинн.

— Это жестоко!

У нее задрожали ноги.

— Это правда. Такова суть балета, Джунипер: самая малость восхитительных моментов, в основе которых — множество горьких истин. И откроют их тебе не только учителя, но и твое собственное тело. Я не собираюсь нянчиться с тобой и забивать тебе голову лживыми похвалами, которые в конечном счете причинят боль.

Джунипер с глухим стуком опустилась обратно на полную стопу.

— Если ты получила травму, это не значит, что и со мной будет так же.

Ай!

— А я-то думала, ты уважаешь мое мнение, потому что я одна из лучших в мире балерин. Или ты нашла кого-то более опытного, к кому можно обратиться за советом?

Она резко закрыла рот.

— Спорами не изменишь того факта, что тебе не хватит ни сил, ни контроля, ни равновесия встать на пуанты. Не говоря уже о том, что у тебя неподходящая обувь.

— Той же фирмы, что и у тебя. — Джунипер скрестила руки на груди и поджала губы.

Ладно, это было мило. В груди разлилось тепло, но я не поддалась.

— Вот тебе первый урок: если что-то нравится другому танцору, это еще не значит, что оно подойдет тебе. У тебя прямоугольная стопа, а ты носишь узкую обувь и не той полноты — я же видела, какая у тебя нога. Бренд может быть и подходящий, но такая модель точно не для тебя. Тебе нужно примерить другие пуанты, Джунипер.

У нее загорелись глаза.

— Сходишь со мной на примерку?

— Конечно! Когда пойму, что ты готова. Разувайся.

Я подошла к станку и несколько раз быстро потянулась: после утренней тренировки прошло несколько часов.

Джунипер подошла. Увидев, в каком состоянии ее ноги, я невольно вздохнула.

— Займи позицию у первой зеркальной панели, — скомандовала я, когда она встала перед второй.

— Почему? — Она отступила на несколько шагов, подчиняясь моему приказу. — Я думала, новички должны занимать середину, а места по краям уступать лучшим танцорам.

— Так и есть, — кивнула я. — Но ты встала на место Энн. А теперь занимаешь место своей мамы.

Ее глаза заблестели. Выпятив грудь, она осмотрела зал, пробежала взглядом по зеркалу и деревянному полу и наконец остановилась на станке. Выбрала тот, что ниже.

— Тебе же еще не нужна разминка? — спросила я.

Она мотнула головой.

— Хорошо. Тогда начнем. Плие!

Я прошлась с ней по основам. Она повторяла движения за мной, а я мысленно оценивала ее сильные и слабые стороны.

Когда мы закончили, Джунипер перестала спорить. Теперь она стояла молча, с надеждой в глазах и слегка приподнятым подбородком.

— Ты просто чудесна, хотя я и так это знала.

— Да, — кивнула я. — Тебе это тоже под силу, если ты готова ко мне прислушаться.

Она взглянула на Хадсона. Он все так же стоял у стены, будто был встроен в несущую конструкцию дома. Джун мне кивнула.

— Ты прекрасно танцуешь. Я наблюдала за тобой все занятие, и не только у станка. Даже несмотря на то, что ты занимаешься всего пять месяцев, твои успехи впечатляют, Джунипер.

Она широко улыбнулась:

— Я же Руссо.

Я кивнула:

— Но талант должен сочетаться с базовыми навыками, а тебе недостает качеств, позволяющих встать на пуанты. И я сейчас не только о том, что кости твоих стоп недостаточно развиты. Пожалуйста, поверь мне: будешь продолжать в том же духе — растянешь или сломаешь лодыжку.

Она вздохнула, но спорить не стала. Я расценила это как прогресс.

— Тебе нужно поработать над артикуляцией стопы. Надо научиться работать каждой частью стопы, двигать каждым пальцем.

Я указала на правую ногу и прочертила дугу по полу, взмахнув стопой перед собой.

— Между этим, — тут я вернулась в исходное положение, затем снова вытянула ногу и выставила ее вперед, — и вот этим есть разница. Вот почему мы снова и снова повторяем основы.

— А дальше?

Она приподняла подбородок еще немного.

— Сила и контроль. Чтобы вставать в релеве, нужно укрепить мышцы, чтобы поднимать ее одним движением. После этого опускать ногу нужно медленно, контролируя движение. Развитие этих навыков требует времени и практики. Еще надо поработать над равновесием. Если у тебя заметны недочеты, даже когда ты стоишь на полной стопе, на пуантах они проявятся еще сильнее, а это приведет к диспропорции.

Рука Джун соскользнула со станка.

— Значит, все. У меня плохо получается вообще все.

Я шагнула ближе.

— Нет. Я же сказала, что ты меня впечатлила. Ты занимаешься всего пять месяцев. Будь к себе снисходительна, но сдерживай эго. Я объяснила, почему ты не готова к пуантам, но не говорила, что ты не танцор. Это не так. В балете можно расти всю жизнь, главное — не останавливаться, не довольствоваться тем, что уже умеешь. Может, ты уже феноменальна, но все равно стремишься к этому недостижимому совершенству.

— И радости, — добавила она. — Танцы должны приносить радость.

— Да.

Теоретически.

— И я уверена, в следующем году ты будешь готова к выступлению на «Классике». И феноменальна будешь ты, потому что отточишь базовые навыки. В балетках. Новички всегда выступают в балетках. И Ева, и я танцевали в них до тринадцати лет.

— Но мисс Куинн записала меня на «Классику» в этом году.

Мне как-то удалось сохранить невозмутимое выражение лица.

— Да ну?

После пяти месяцев занятий? О чем она думала? Джунипер пришлось бы соревноваться с танцорами с многолетними опытом и подготовкой.

— На показательное выступление?

— Нет, в категории начинающих.

Джунипер провела пальцем по станку.

Я взглянула на Энн, ожидая совета, но она только развела руками. Похоже, ее это ошеломило не меньше моего.

— Ладно, и что ты об этом думаешь? — спросила я Джунипер.

— Не хочу опозориться, — ответила она, понизив голос до шепота. — Я подумала, что, если к тому времени встану на пуанты, у меня будет больше шансов попасть в двадцатку лучших.

А может, получить травму.

— Не хочу сниматься с соревнований. Что мне делать?

Из ее пучка выбилась прядь. Я заправила ее за ухо Джун.

— По-моему, тебе правда стоит поговорить с мамой.

Джунипер напряглась:

— Она не поймет. Ты же знаешь, она ненавидит балет.

— Я знаю, что она любит тебя. И наверняка дает хорошие советы.

Джун как будто задумалась, но затем покачала головой:

— Не могу. Если я попаду в двадцатку лучших, я докажу ей, что это мое и я смогу добиться таких же высот, как ты. Пусть только она разрешит мне танцевать. И тогда будет уже середина августа, так что тебя она тоже полюбит. И, может, разрешит мне навещать тебя и тетю Энн, когда тебе пора будет возвращаться в Нью-Йорк.

Энн глубоко вздохнула и поджала губы.

— И Еву, конечно. Все образуется.

— Джунипер…

Чем дальше мы углублялись в эти дебри, тем хуже я себя чувствовала.

— Я не буду танцевать на пуантах, — выпалила она. — Я сделаю все, что ты скажешь, только давай продолжим следовать нашему плану.

У меня сжалось сердце. Я совсем растерялась и посмотрела на Энн в поисках правильного ответа, подходящих слов.

— Дадим тете Алли минутку подумать, а пока сходим на кухню, и ты поможешь мне приготовить злаковые батончики? — предложила Энн. — С шоколадом!

Джунипер на миг перевела взгляд с меня на Хадсона.

— Хорошо.

— Отлично!

Энн вывела ее из студии и закрыла за собой дверь.

— Мне кажется, надо рассказать Кэролайн, — сказала я Хадсону.

— Согласен.

Он прошелся по залу в одних носках.

У меня так сдавило грудь, что из легких едва не вышел весь воздух.

— Но тогда может выйти так, что Джунипер не увидит нас еще восемь лет.

— После того, как мы уже столько врали? Возможно.

Он поднял руку, но затем опустил, будто передумал прикасаться ко мне. Вероятно, оно и к лучшему, если учесть, что в последний раз, когда он ко мне прикоснулся, я чуть не занялась с ним сексом в душе. А он говорил, что ему нужны часы. Дни. Ночи.

— И тогда она заберет ее из балета.

Я прислонилась к станку, и он впился мне в спину.

— Не уверен, что это плохая идея после того, что я увидел на занятии, — ответил Хадсон, скрестив руки на груди.

— Не все преподают так.

Черт, прозвучало слишком резко. Я взглянула на фотографию Лины, и сердце сжалось еще сильнее.

— О чем думаешь?

— Лина любила танцевать, — сказала я, разглядывая ее улыбку и морщинки у глаз. — Она правда обожала балет. Она родилась танцовщицей — никто ей этого не внушал. Она просыпалась по утрам, с нетерпением ожидая занятий, и проводила в студии больше времени, чем любая из нас. Балет был для нее всем. Она любила его так, как я никогда…

Тут я так быстро закрыла рот, что у меня клацнули зубы.

— Ты тоже его любила, — прошептал Хадсон.

Я оторвала взгляд от фотографии и встретилась с ним взглядом.

— Я сам видел, Алли. Ты тоже его любила.

Он погладил меня по щеке. Я изо всех сил постаралась не откликнуться на его тепло, не прижаться к нему. Я хотела защититься, но безуспешно.

— На сцене ты оживала — я больше нигде тебя такой не видел. Может, не в те дни, когда тебе ездила по ушам мама. Но в день, когда ты танцевала партию из «Жизели» вместо той, которую она для тебя выбрала… в тебе была любовь, и страсть, и восторг. Я по глазам видел.

— Вариация, — пробормотала я, пропустив мимо ушей почти все его слова. — Это называется «вариация».

— Ладно, вариация. В общем, ты это любила не меньше Лины. Если ты уже не…

— Не во мне дело, — перебила я, отстранившись от его ладони. — Джунипер во многом похожа на Лину. Если бы Лине запретили танцевать, она бы этого не пережила. Если Джунипер чувствует то же самое — а, судя по ее ухищрениям, так и есть, — тогда… — Я вздохнула. — На моем месте должна быть Лина, но ее нет. Ради нее я обязана помочь Джунипер, но правильного выхода тут не существует.

— Это да, — сказал Хадсон, сунув руки в карманы. — Я дал Шону слово и изо всех сил стараюсь его не нарушить. Не позволить страхам Кэролайн сдерживать Джунипер. Но сейчас я скажу так: в ту студию она не вернется. Уж лучше я обману ее доверие, чем буду смотреть, как ее там ломают.

До «Классики» два месяца, а Джунипер полна решимости участвовать в конкурсе.

— Итак, либо она бросает танцы, либо возвращается к Куинн и получает травму, либо ты обо всем рассказываешь Кэролайн и она запрещает Джунипер все…

Я глубоко вздохнула. Джунипер ни за что не удастся скрыть посещение занятий у Мэдлин. Я не знала других приличных местных школ, куда можно было бы отправить дочь Лины. Так что у нас оставался лишь один приемлемый вариант.

— У нее уже начались летние каникулы? Какое у нее теперь расписание?

— На прошлой неделе, — ответил он, пристально глядя на меня. — В те дни, когда Кэролайн работает, Джунипер ходит в городской лагерь. Когда у нас с Гэвином выходной, мы стараемся ее забрать, чтобы не торчала там до семи.

Я кивнула:

— А у тебя какой график?

— Тебя вдруг заинтересовала моя жизнь?

Он даже осмелился улыбнуться.

Это уже слишком.

— Размечтался. Так какой у тебя график?

— Уже и помечтать нельзя. У меня практически стандартные с девяти до пяти. В месяц до шести круглосуточных смен, на неделе беру пару выходных, и не всегда в субботу и воскресенье. А что?

Он наклонил голову. Я вообще не смотрела на его губы.

Врушка.

— Привози ее к нам, — выдавила я, пока нервы не сдали. — Учить ее буду я. Будем надеяться, она знает свою маму лучше, чем мы. Если повезет, к августу я сумею завоевать расположение Кэролайн, а пока… дав слово — держи, и все такое.

Если уж позориться, пусть наш крах будет эффектным.

Он нахмурился:

— Ты серьезно? У тебя есть на это время?

— Время я найду, — кивнула я.

— Ее нужно наказать за обман. Не уверен, что после такого будет правильным предоставить ей лучшего в мире частного преподавателя.

Между его бровями залегли две морщинки.

— И что же ты надумал, кроме как обратиться к ее матери? — с вызовом спросила я.

— Пока ничего, но что-нибудь придумать нужно. Она нарушала правила, лгала, плела интриги и манипулировала, чтобы получить то, чего ей хотелось.

У него заиграли желваки.

— Ага, и ведь ей всего десять, — сказала я и пошла к двери. — Я ее поступки не оправдываю, но ты же знаешь, как называются взрослые, которые так себя ведут.

— Преступники? — предположил он. — Даже не думай называть ее безбашенной. Это не про нее.

— Возможно, — сказала я, распахнув двери студии. — Но вообще я имела в виду руководителей.

^{Иллюстрация создана творческим объединением Wizard’s Way специально для сервиса Строки. Художник kangusha}