Вариация

ХАДСОН

Это был какой-то блэк-тай зоопарк под видом художественного музея. Я пробирался сквозь толпу людей, больше похожих на шахматные фигуры. Оставалось лишь надеялся, что этот выставочный зал здесь самый узкий. Я старался ни с кем не столкнуться и не расплескать их тридцатидолларовый мартини.

А еще я запоминал все лица на своем пути.

— Хадсон!

Энн помахала мне из другого конца коридора, и я медленно направился к ней. Судя по улыбке, нервы у нее были на пределе.

— Рада, что ты здесь. У Алли встреча с Василием, иначе она сама встретила бы тебя.

— Прости, что опоздал. — Я поборол желание поправить галстук. — Хотел поехать вчера с Алли, но один пловец упал с трапа и сломал ногу, а у жены другого начались роды, так что меня вызвали с выходного.

— Ничего, — сказала она, похлопав меня по руке.

Мы оказались в центре музея, посреди открытого пространства высотой этажей в пять. Выше вдоль стен тянулись галереи с балконами. По всему залу, не считая сцены в дальнем углу, были расставлены круглые столы на десять персон.

— Главное, что ты добрался. Что скажешь? — спросила она, обводя рукой пространство вокруг нас. — Последние восемь месяцев я потратила на разработку цветовой гаммы. Я подумала, что темно-розовое освещение будет смотреться великолепно, поскольку все придут в черно-белых нарядах. А еще, кажется, я перебрала с десяток образцов декора для стола, пока не остановилась на орхидеях и георгинах.

— Все просто потрясающе, — ответил я, постаравшись изобразить ободряющую улыбку. — Ты тоже выглядишь великолепно.

— Спасибо.

Она окинула взглядом свое длинное белое платье и улыбнулась:

— Рассказать тебе вкратце, кто есть кто? Где-то тут была Кенна — самая близкая подруга Алли. Уверена, она тебе поможет. Хотя, вообще-то, нет, не уверена. Она может ради забавы наблюдать за твоим провалом со стороны.

— Думаю, справлюсь, — покачал я головой, и Энн повела меня мимо бесчисленных столиков. — Я пролистал сайт, и каждый раз, когда забирал Джунипер, Алли устраивала мне квиз по фото на телефоне. Хотя, по-моему, я видел в зале пару кинозвезд, которые не попали в ее объектив.

— Не волнуйся, они не из нашей труппы, — съехидничала она. — Совет: если лицо кажется знакомым, но ты не помнишь имени, просто скажи, что ты огромный поклонник его творчества, но в подробности не вдавайся.

Мы прошли вдоль края сцены к подножию широкой лестницы. С обеих сторон ее украшали произведения искусства.

— Алли должна выйти примерно… а вот и она! Миссия выполнена, увидимся.

Энн ушла. Я взглянул на лестницу и от неожиданности едва не проглотил язык. Алли спускалась, оглядываясь через плечо на двух мужчин, с которыми вела разговор.

Она была само совершенство.

Длинное черное платье выглядело так, словно его отливали на изгибах ее тела, затем собрали на левой стороне талии, а потом — чтоб меня! — разрезали подол от бедра до пола так, что при каждом шаге обнажалась невероятно длинная линия ноги. Волосы с одной стороны были убраны за ухо, а остальные распущены и волнами ниспадали на тонкие бретельки платья и треугольный вырез, в котором ее грудь напоминала аппетитную закуску.

Внезапно я почувствовал, что умираю с голоду.

Алли посмотрела вперед. При виде меня ее глаза загорелись. Она окинула меня с головы до ног оценивающим взглядом, приоткрыв губы. Потом замедлила шаг и остановилась на ступени, так что мы оказались одного роста.

— Хадсон.

— Ты прекрасна, как во сне, Алли!

И еще несколько часов мне не просто можно, но и нужно прикасаться к этой мечте. Я обнял ее за талию и притянул к груди. Теперь наши губы разделяло всего несколько сантиметров.

— И правда, умопомрачительна.

Я легонько поцеловал ее в губы, стараясь не размазать макияж, а затем поставил обратно на ступеньку. Уголок ее рта приподнялся в улыбке.

— Спасибо. А тебе слишком идет этот смокинг, не смей надевать его второй раз.

Даже зная, что она всего лишь играет роль, я не устоял и улыбнулся.

— Ох… Особенно когда показывается она, — сказала Алли и провела пальцем по ямочке на моей щеке.

— Кажется, нас еще не познакомили.

Мужчина, который стоял чуть выше, спустился к нам. Свет придавал розоватый оттенок его серебристым волосам и бледной коже.

— Василий Козлов, художественный руководитель балетной труппы театра «Метрополитен».

— Хадсон Эллис, — ответил я, пожимая его мягкую руку.

— А, новый кавалер Алессандры!

Он одарил меня ослепительной ухмылкой, и я заподозрил, что вся балетная труппа Алли ходила на один и тот же мастер-класс по улыбкам.

— У нас тут ходят о тебе разные сплетни. Надеюсь, ты не будешь возражать, когда осенью мы заберем ее обратно.

— Все, что делает ее счастливой, делает счастливым и меня.

Сплетни?

— Вот так и надо отвечать, когда встречаешься с такой необыкновенной девушкой, — сказал он, посмотрев на Алли с обожанием. — Должен признать, у меня были сомнения, когда ты сказала, что с тобой кое-кто придет. Уж я-то знаю, как у тебя с делами сердечными… — Он игриво понизил голос и продолжил: — Потому я и велел Анне убедиться, что на его карточке будет написано «Гость», на случай, если ты передумаешь.

Я вздрогнул от удивления. Они обращают внимание и на такие нелепые мелочи?

— Энн, — поправила его Алли, сверкнув зубами. — А мы с Хадсоном снова вместе спустя десять лет. Можно было и написать его имя на карточке.

— Не важно.

Взгляд Василия переместился влево, улыбка стала шире, и он поднял руку:

— Ох, дорогая моя!

К нему подошла брюнетка с проседью, и они обняли друг друга за талию.

— Позвольте представить вам мою жену Данику, исполнительного директора компании. Дани, это нынешний кавалер нашей Алессандры. Он пляжный спасатель или что-то вроде того.

Ах ты ж черт! Хорошо, что мое самолюбие не настолько хрупкое.

— Пловец-спасатель в береговой охране, — уточнила Алли, по-прежнему улыбаясь. — Он выпрыгивает из вертолетов и спасает людей, когда они тонут.

Она спустилась на ступеньку ниже и переложила клатч в другую руку, чтобы переплести пальцы с моими. Я едва сдержался, чтобы не наклониться и не зацеловать ее до смерти.

— На самом деле это одно из самых трудных занятий в мире. У огромного количества людей не получается даже пройти отбор, не говоря уже о том, чтобы завершить подготовку.

— Как замечательно! — покачала головой Даника, глядя на меня. — И многих вам приходится спасать?

— От случая к случаю, — кивнул я.

— Он и меня спас, — сказала Алли, поглаживая мой большой палец. — Так мы и познакомились, еще в детстве.

— Очаровательно, — сказала Даника, похлопав Василия по руке. — Дорогой, мы просто обязаны поздороваться с Джемондами до начала представления. Они уже беседуют с Максимом. Упустить шанс пообщаться с такими щедрыми спонсорами было бы ошибкой.

Василий улыбнулся Алли:

— Долг зовет. Жду не дождусь, когда ты к нам вернешься и украсишь собой сцену. Эта осень принесет тебе триумф.

Он взглянул на парня, который стоял слишком близко к Алли. Казалось, он чувствовал себя вполне комфортно, вторгнувшись в ее личное пространство.

— Триумф для вас обоих. Словами не выразить, с каким нетерпением я жду возможности представить всему миру ваше творение.

— Спасибо, — ответила Алли, и ее щеки залил румянец.

— Ну раз уж вы познакомились со стариком и ходячим брачным контрактом, который он называет своей женой, — парень преодолел последние две ступеньки и протянул мне руку, — Айзек Бёрдан.

Я ответил на рукопожатие, окинул взглядом короткие черные кудри, теплый бронзовый тон кожи и ослепительную улыбку и сразу же вспомнил его по фотографиям Алли.

— Тот самый хореограф? Рад знакомству.

Он рассмеялся, убрал руку и перевел взгляд на Алли.

— А больше ты ему ничего не рассказала? Потрясающе… Что ж, пойду выпью чего-нибудь праздничного, — сказал он мне и повернулся к Алли.

Я заметил, как смягчилось его лицо, и понял, о чем умолчала Алли.

— Завтра поедешь обратно к себе на пляж?

Она кивнула:

— До начала сентября вернусь к репетициям.

— Буду считать дни, затаив дыхание.

Он взял ее свободную руку и поцеловал костяшки. К моему горлу подступил комок.

— Пока не вернешься озарить Нью-Йорк своим светом, он будет лишь тлеть, а не сиять, Алессандра.

Улыбнувшись на прощание еще раз, он исчез в толпе.

Это что за хрень?

— Прости.

Алли сошла с последней ступеньки. На каблуках она доставала мне почти до подбородка.

— Его бывает чересчур много, но он и впрямь великолепен.

— Он и в постели так с тобой разговаривал? — нахмурился я.

— Что?

У нее на миг отвисла челюсть.

— А ну, убери с лица это выражение.

— Какое еще выражение?

— Выглядишь так, словно почуял вонь от мусорной кучи в середине июля.

Довольно точное описание того, что я чувствовал.

— А если без шуток, так вот что тебя цепляет? Затаенное дыхание и отблески? Дай угадаю: он не говорит, что вот-вот кончит, а заявляет, что приближается к финалу?

Алли фыркнула, но от смеха удержалась и чаще захлопала ресницами, глядя на меня.

— А ты, видимо, относишься к первому типу? Ты из тех, кто предупреждает девушку, что ей лучше самой позаботиться о себе, потому что вот-вот закончишь гонку перед первым же поворотом? Или ты из тех, кто молчит вовсе?

Так у нее и шутки были припасены?

Я прижал к груди наши переплетенные руки, обхватил ее за талию и повернул, прижав к стене как раз у таблички с описанием арт-объекта.

— Хочешь пропустить остаток гала-концерта и проверить? Я обещал тебе несколько часов, если ничего не путаю.

У нее перехватило дыхание, а взгляд упал мне на губы.

— Нельзя.

Она не сказала «не хочу». Любопытно.

— Со мной тебе не придется брать дело в свои руки, если только ты сама не захочешь, — сказал я, наклонив к ней голову. — Ты кончишь как минимум дважды еще до того, как я тебя трахну, Алли. Я далеко не молчун, но лучше воспользуюсь ртом для того, чтобы и ты не молчала.

Ее зрачки расширились, рот приоткрылся, а щеки заметно покраснели даже при розовом освещении.

— А пока не пора ли нам пойти и заняться тем, чем ты обычно занята на таких мероприятиях?

Мне пришлось отодвинуться от нее на пару сантиметров, иначе плотная ткань смокинга перекрыла бы приток крови к члену.

Она медленно кивнула. Я отступил, не отпуская ее руки. Мы наблюдали за растущей толпой людей, занимающих свои места.

— Наш столик вон там, — сказала она, когда мы влились в толпу. — Я должна была предупредить тебя насчет Айзека. Прости.

— Тебе не за что извиняться. Я же тоже не передавал тебе список женщин, с которыми спал.

— По крайней мере, ни одной из них нет в этом зале.

Кто-то окликнул ее по имени, а она фальшиво улыбнулась и помахала.

— Это ты так думаешь.

Я увернулся от какого-то пьяного придурка, который оступился и завалился назад, а затем прикрыл собой Алли, чтобы он в нее не врезался.

Она посмотрела на меня озадаченно.

— Расслабься, шучу, — сказал я, пожав плечами. — Ну или нет — я же не видел список гостей. Но стой, неужели мысль о том, что я пересплю с кем-то из них, тебя беспокоит?

Между столиками стало свободнее, и мы продолжили путь.

— А тебя беспокоит то, что я переспала по крайней мере с двумя мужчинами в этом зале? — парировала она.

От легкого укола ревности воротник стал немного тесен.

— Ты собираешься спать с ними, пока мы вместе?

— Это все не по-настоящему, — прошептала она, пока мы протискивались мимо очередного столика у края сцены.

— Хватит. Отвечай на вопрос.

Толпа снова сгустилась. Я прижал ее к себе.

Она покачала головой:

— Нет. Если я с кем-то расстаюсь, все кончено. Я не люблю, когда все… запутанно. По той же причине я встречаюсь только с танцорами. У нас похожий образ жизни, расписание и приоритеты. Никакой путаницы.

— У нас все запутанно, но я-то тебе нравлюсь. Особенно когда ты забываешь, что до сих пор меня ненавидишь.

Этим вечером оторваться от нее было просто невозможно.

— У нас все запутанно, потому что я лю…

Она тряхнула головой. Я так на нее засмотрелся, что чуть не столкнулся с двумя женщинами, которые тоже не видели, куда шли.

— Ты был мне небезразличен. Но это было ошибкой, и больше я ее не совершу. Секс — это потребность, и без него не обойтись. Встречаться с постоянным партнером для меня означает просто поддерживать определенный уровень комфорта. Но я не ревную, потому что не привязываюсь.

Возможно, она просто рассказывала, как обстоят дела, но мне послышалось предупреждение.

— И все довольны, потому что Василию этого от тебя и нужно, — заметил я.

— Ему нравится, когда я сосредоточенна… и все мы сосредоточенны. — Она указала вперед: — Вот наш столик, сразу за тем, что в центре. А теперь уходишь от ответа ты.

— Когда мы целовались, я кое-что понял.

Мы проходили мимо центрального стола.

— Не в первый раз, когда ты застала меня врасплох, а во второй…

— Я поняла, о каком поцелуе ты говоришь, — перебила она.

— Хорошо.

По моему лицу расползлась улыбка. Я увидел карточки, которыми были обозначены наши места.

— Я тогда кое-что понял: не важно, что первый поцелуй был притворный — зато второй настоящий. Не важно, с кем был твой первый или мой первый… да что угодно.

Мы встали за стульями. Я взял свою карточку — «Гость Алессандры Руссо», — и сердце сжалось. Этот «гость» почему-то расстроил меня даже больше, чем хореограф. Распоряжение отдал Василий, но распечатала карточку Энн. Словно тоже не верила, что Алли меня пригласит.

— Первые переоценены, — сказала Алли, повесив клатч на спинку стула.

Гость. По сердцу словно чиркнули спичкой: я внезапно осознал, что хочу видеть на этой карточке свое имя. Я не хотел быть каким-то безымянным, мимолетным гостем в ее жизни, которого так же просто вычеркнуть, как тех, кто был до меня. Я хотел, чтобы мое имя было высечено, выгравировано, вырезано в ее душе так глубоко, чтобы она никогда не вытравила меня оттуда.

Она подарила мне мнимое лето вместе, но я хотел заполучить все, и сердцу, похоже, было все равно, насколько это недостижимо. Я отыщу способ воплотить мечту в жизнь.

— Рад, что в этом мы сходимся.

Я кивнул сам себе, отложил карточку и повернулся к Алли:

— И хоть я, конечно, завидую тем парням, которые видели тебя без одежды, мне их, вообще-то, жаль. Ведь ты больше никогда не будешь с ними.

Я притянул ее к себе и произнес эти слова так откровенно, как только и стоило их произносить:

— Потому что ты будешь со мной. Быть первым не значит ничего. Быть последним — вот что важно.

Вот за это тебя и называют безбашенным.

— Не смей мне такое говорить! — прошептала Алли, сжав пальцами лацканы моего пиджака. — Даже ради игры. Оставайся в роли, Хадсон.

Но это не игра. Это очень сложная, очень запутанная проблема, и я не придумал, как ее решить… пока.

— А я думал, мы договорились не лгать.

Я провел кончиками пальцев по ее обнаженной спине. Алли вздрогнула и на секунду перестала дышать. В ответ я почувствовал, что хочу ее еще больше, — как и всегда, когда она проявляла первые признаки интереса.

— И, как ты сама напомнила нашей племяннице, умалчивать — все равно что обманывать. Я же говорил, что хочу тебя. Мне надоело делать вид, что это не так. На публике, наедине — мне все равно. Для меня это и есть правда. Все вот-вот станет еще запутаннее.

Я не сводил с нее глаз, наблюдая, как удивление на ее лице сменилось замешательством, а затем яростным раздражением. Она отступила.

Вот она — моя девочка!

Впервые за весь вечер я увидел, как с нее соскользнула маска.

— Алессандра!

Ее имя стало единственным предупреждением перед тем, как нас поглотила пучина. Не меньше полудюжины человек тянулись к Алли, заключали ее в объятия и делали с ней селфи. Она ни разу не улыбнулась искренне.

Все они были из ее круга. Неужели это ее не радует?

— Мы по тебе скучали! Без тебя все не так.

Черноволосая женщина с добродушной улыбкой обняла Алли за плечи. В голове промелькнули фотографии с сайта: Рейган Хуан, ведущая танцовщица — того же уровня, что и Алли.

— Да уж, теперь некому выставить нас в плохом свете, — пошутила блондинка с кошачьим разрезом глаз и непроницаемой улыбкой.

Харлоу Орен, солистка — на ступень ниже Алли.

— Я тебя умоляю! Как будто ты и без Алессандры не справишься. — Долговязый парень со светлыми волосами в однотонном смокинге заключил Алли в объятия: — Ох, как же я скучал! Ты не звонишь, не пишешь, не отвечаешь, когда я звоню и пишу. — Он наклонился и положил подбородок ей на плечо. — Ну правда, что за ерунда?

Эверетт Карр, премьер.

— Прощу тебя, только если вернешься.

— Эв, хватит к ней приставать!

Брюнетка в черном бальном платье оттащила Алли от Эверетта и быстро обняла, а затем обхватила ладонями ее лицо. Кэндис Бэрон, ведущая танцовщица.

— Скажи, что ты посвятила это время себе.

— Да, — заверила ее Алли и кивнула.

Я так и не понял, лжет она или нет.

Последний парень выглядел так, словно только что сошел с обложки журнала — черные волосы, голубые глаза. Джейкоб Харви, солист. Он ухмыльнулся, раскрыл объятия, и Алли в них прямо-таки нырнула.

Я остановил взгляд на его руках. Они оказались значительно выше ее поясницы. Вероятно, таинственным бывшим номер два был все же не он.

— Немного ошеломляет, правда? — спросила женщина справа от меня, перекинув длинные черные волосы через плечо. — Не понимать, кто тут искренний, а кто нет. Кстати, я Кенна.

Лучшая подруга Алли.

— О да, — сказал я, протягивая ей руку. — Очень рад нашему знакомству. Я Хадсон…

— А я одна из немногих здесь, кто правда знает, кто ты такой. — Она пожала мне руку, склонила голову набок и изучающе посмотрела на меня. — Ну что, как успехи? Уже сделал что-то стоящее? И я не про ваши игры и душевую кабинку.

Кенна сразу мне понравилась.

— Алли тебе рассказала?

Во мне вспыхнул огонек надежды. Кенна приподняла брови.

— Целый охренительный пляж раскинулся перед тобой для романтического момента, прямо как в кино, а ты выбрал душевую кабинку?

— И ни о чем не жалею. Я должен был выяснить, что она тоже хочет, а не притворяется.

Я засунул руки в карманы, краем глаза наблюдая за людьми, собравшимися вокруг Алли.

— Когда дело доходит до чего-то стоящего, ее легко спугнуть.

— Интересно почему.

Она бросила на меня взгляд, способный сровнять с землей целые города.

— Виноват, — кивнул я и посмотрел на Алли.

Она разговаривала с другими танцорами и по-прежнему улыбалась — красиво, но фальшиво.

— Может, что-то посоветуешь?

— Ну уж нет! Я дружу с ней, а не с тобой, — сказала Кенна, сузив карие глаза. — Но ты же собираешься что-то предпринять, правда? Потому что ей нужно либо быть с тобой, либо тебя забыть. Понял?

— Понял.

Но ни Алли, ни я не сможем забыть друг друга.

— Хорошо. — Кенна кивнула и взглянула на Алли. — Надеюсь, ты готов стать частью ее жизни, потому что балерины уступают только на сцене.

— Я сам уступлю, — заверил я ее, понизив голос. — Я наизнанку вывернусь, если это поможет мне быть с ней.

Как только я произнес это вслух, у меня словно гора свалилась с плеч. Эти слова распутали первый из примерно трех миллионов узлов, разделявших нас с Алли.

— Тогда ладно. — Кенна расслабила плечи, развернулась и встала рядом со мной. — Ребята, это Хадсон Эллис, — объявила она танцорам. — Парень Алли.

Теперь все взгляды были обращены на меня. Некоторые оценивали меня так, что мама покраснела бы от стыда.

— Рад знакомству… ребята.

— Только посмотрите, какие глаза! — пробормотал Эверетт. — Алли, ты где взяла такой лакомый кусочек?

Алли фыркнула и прижалась ко мне слева:

— На пляже, в шестнадцать лет.

— Формально ты была примерно в двух километрах от берега, — поправил я ее, подмигнув, а затем обнял и провел ладонью по ее бедру.

Рейган прижала руку к груди и вздохнула:

— Ох, Алессандра! Пожалуйста, только скажи, что привезешь его с собой в Нью-Йорк.

— Не теряй мысль! — сказала ей Кенна и навела на нас камеру. — Улыбочку…

Мы улыбнулись, она щелкнула — цель мероприятия достигнута.

— Ладно, хорошего вам вечера. Маттиас освободил для меня целую ночь, и я не собираюсь тратить ее впустую.

Кенна помахала нам и исчезла среди столиков.

Джейкоб проследил за блондинкой с лицом эльфа.

— Увидимся позже, ребята, — сказал он и пошел прямиком к ней.

— Серьезно? — спросила Алли, приподняв брови.

— А, они трахаются с самого начала летних репетиций, — отметил Эверетт.

— А ты не завидуй, — сказала Харлоу, целуя его в щеку.

— Я тебя умоляю! Даже не представляешь, что мы вытворяем в постели, — сказал он, покачав головой. — Кстати, надо найти наши места. Кэндис и Рейган сидят тут, с вами, а я вон там, за столом с другими ведущими балеринами.

— А мог бы вернуться к солистам, — поддразнила его Харлоу, хоть я и не был уверен, что это шутка. — Рада, что ты тут, Алли.

Она отошла на ряд позади нас. Эверетт наклонился и поцеловал Алли в щеку:

— Давай уже назад в Нью-Йорк.

— Я над этим работаю, — заверила его Алли.

Все остальные разошлись. Она наклонилась ко мне:

— Наверное, зря я заставила тебя выучить их имена.

— А мне нравится знать, кто твои друзья.

Я наклонился и поцеловал ее в лоб, просто потому что мог.

Она вздохнула, прижалась ко мне и тихо сказала:

— Кроме Кенны, друзьями я бы назвала только пару из них. Рейган, — кивнула она через широкий стол. — И Эверетта.

— Я же говорила, что это платье будет сидеть на тебе просто потрясно. — Между столиками к нам шагала Ева. Чуть позади неотвязно следовала брюнетка с хищным взглядом. — Чтоб меня, Хадсон Эллис!

— Привет, Ева, — кивнул я.

— Я же говорила, что он придет, — погрозила ей пальцем Алли. — Повернись-ка, у тебя лямки перекрутились.

— А вот я сомневалась.

Ева послушалась. Алли расстегнула две из десятка лямок, перекрещивающихся на спине у сестры, а затем соединила как надо.

— Я пойду туда, куда бы ни позвала твоя сестра.

Я посмотрел поверх головы Алли и заметил на заднем плане другую брюнетку. Острый носик, проницательные голубые глаза — Шарлотта Ларсен, солистка.

— Готово, — сказала Алли Еве.

— Спасибо.

Ева повернулась ко мне и оглядела меня с ног до головы.

— Ты всегда был так великолепен? В смысле, помню, что ты был хорош, но надо же, каким ты стал! — сказала она, поведя рукой. — Пять баллов. Никаких замечаний.

Я вытаращился.

— Ева! — осекла Алли, но сестра лишь ухмыльнулась ей в ответ. — Хватит!

Ева цокнула языком.

— Знаешь, добрая сестра не стала бы жадничать.

— А собственница порвет на кусочки, — нараспев предупредила Алли.

Я едва удержался, чтобы не притянуть ее к себе и не поцеловать.

— Расслабься, — закатила глаза Ева. — Я же пошутила. Думаешь, я мечтаю встать между вами, когда вы так охренительно долго друг друга дожидались?

Я заморгал. Алли не рассказала Еве всей правды?

— Ты нашла свое место? — сменила тему Алли.

— Снова в третьем классе? В смысле, с кордебалетом? Само собой.

Она взяла Алли за руку, и все притворство стерлось с ее лица.

— Шарлотта заняла твой шкафчик.

Алли напряглась:

— Что, прости?

— Сегодня утром после репетиции она вытащила из твоего шкафчика все вещи и положила туда свои.

От беспокойства между бровей Евы залегла морщинка.

— И что же она сделала с моими вещами?

Алли оборвала себя на полуслове. Я бросил взгляд на брюнетку, которая подкрадывалась все ближе.

— Просто бросила все на скамейку, а я запихнула к себе. Не волнуйся, все на месте, — сказала Ева, и у нее поникли плечи. — Алли, она уже заняла твое место у станка. Она претендует на главную роль. Скажи, что ты идешь на поправку. Ты же вернешься, правда?

Алли кивнула и сжала руку сестры:

— Все в порядке. Василий уже сказал, что «Равноденствие» включили в осенний сезон. Я буду готовиться.

Она через силу улыбнулась Еве.

— Не беспокойся насчет Шарлотты. Из-за меня точно не стоит. Примы поднимаются на вершину, а затем уходят со сцены. Если появится кто-то лучше меня, она займет мое место. Вот так все просто.

— Если хочешь, я подсыплю ей в йогурт слабительного.

Я почти не усомнился, что это была искренняя угроза.

Алли усмехнулась:

— Завязывай и иди на свое место.

Ева вздохнула и ушла к столику в ряду позади от нашего, чуть левее.

— А она почти не изменилась, — заметил я.

— Да уж, характер у нее так себе, — сказала Алли, отдалившись от меня на шаг. — Ну, как тебе мой мир, Эллис?

— Все такое… скользкое.

Я взялся за спинку и отодвинул для нее стул.

— Ты ведь здесь вроде хамелеона? Надеваешь любую маску, которую навязывает тебе очередной собеседник, чтобы тебя не съели?

Уж слишком хорошо она вписалась в обстановку.

— Скольким людям на свете известно, какая ты на самом деле, Алли?

— Очень немногим, — тихо призналась она. — И, увы, ты, похоже, один из них.

— Берегись, — предупредил я, завидев Шарлотту.

Алли повернулась и изобразила улыбку, фальшивее которой я в жизни не видел:

— Привет, Шарлотта!

— Рада, что тебе настолько лучше, что ты смогла прийти на этот вечер, — ответила Шарлотта с острой, как бритва, улыбкой. — Ты ведь даже не могла присутствовать на репетициях и посещать занятия вместе с нами.

— Ты фантастически поработала над Жизелью.

Мышцы на спине Алли напряглись. Она приподняла подбородок. В этом смысле Джунипер пошла не только в Лину.

— Знаю.

Шарлотта посмотрела мимо Алли и чуть не раздела меня взглядом. Я прищурился, дав ей понять, что мне такое неинтересно. Тогда она перевела взгляд обратно на Алли.

— Тебе стоит знать: мы все хотим, чтобы тебе хватило времени восстановиться. Один разрыв ахиллова сухожилия — уже катастрофа, но два? — поморщилась она. — А представь, если ты поспешишь и порвешь его в третий раз? Это поставит крест на твоей карьере. Никто из нас тебе такого не желает. Ты же буквально наша аристократия.

Алли расправила плечи:

— Спасибо за беспокойство, но я вернусь к репетициям до начала осени. О чем ты, я уверена, спрашивала, и тебя, я уверена, известили.

Я невольно ухмыльнулся.

— Просто на всякий случай. Не хочу, чтобы ты волновалась.

На лице Шарлотты расплылась приторная улыбка, и она сказала, понизив голос:

— Я после работы разучиваю с Айзеком хореографию «Равноденствия». Вариация в первом акте просто восхитительна. Хотя, возможно, исполнить ее с травмой лодыжки будет тяжеловато.

«Равноденствие»… Это же балет Алли? Тот самый, который Айзек поставил специально для нее?

К чести Алли, она не дрогнула, чего нельзя было сказать обо мне. Что это, черт возьми, за змеиное гнездо такое, и почему Алли так упорно стремится в него вернуться?

— Лучше тебе занять свое место, Шарлотта. По-моему, выступление вот-вот начнется.

От тона Алли замерз бы даже вулкан.

— Приятного вечера!

Шарлотта помахала Алли и направилась к столику для солистов.

Если бы здесь произошло кораблекрушение, Шарлотту я бы посадил в вертолет последней.

— Алли? — прошептал я.

— Все в порядке? — спросила Рейган, выглядывая из-за вазы. — Шарлотта опять вела себя как сволочь?

Алли вздрогнула, но тут же фальшиво улыбнулась:

— Всего лишь пожелала мне скорейшего выздоровления.

Она взяла клатч и грациозно опустилась на место, после чего я уселся справа от нее. Она смотрела на сцену, надев маску самообладания. Я наклонился к ней и тихо сказал:

— Кажется, теперь я понял, зачем ты воздвигаешь стены. Скорее, даже баррикады. Парадоксально, что военнослужащий я, а вести войны приходится тебе.

На сцену вышел Василий. Алли обернулась. На секунду ее непроницаемое выражение лица сменилось гневом.

— Мне было бы не все равно.

— То есть?

Я дотянулся до колен Алли, втиснул пальцы в ее кулак и крепко сжал ее руку.

— Если бы ты переспал с кем-нибудь в этом зале. Если бы, к примеру, она с тобой… — В ее глазах вспыхнула ярость. — Мне было бы не все равно, Хадсон.

Она мотнула головой в сторону сцены. Василий заговорил, и я не успел ей ответить.

Алли кипела. Она застыла в напряженной позе и сжимала мою руку, как в тисках, на протяжении всей речи Василия. Даже когда на сцену вышли дети из балетной школы труппы и начали танцевать, легче ей не стало.

— Не могу здесь находиться, — сказала она, схватив клатч, и оглянулась на меня. — С меня довольно. Отвези меня домой. Сейчас же!

Мне не нужно было повторять дважды.