An ordinary sex life (OSL)

Книга 4. Глава 6. Зимние каникулы. Часть 1

— ЧЕТВЕРГ, 23 ДЕКАБРЯ 2004, ЗИМНИЕ КАНИКУЛЫ -

«Черт возьми, Бен. Разве Адриенна не разобралась с амортизаторами до того, как отдала его тебе?» Аврора застонала, сидя рядом со мной в «Мустанге», когда мы мчались по автостраде № 5 со скоростью 80 миль в час.

«Эм, извини?» Я вздрогнул, взглянув на свою девушку. Затем я посмотрел в зеркало заднего вида, встретившись глазами с Брук. Моя младшая сестра сидела на заднем сиденье.

«Я хочу знать?» спросила Брук.

«Моя задница чертовски болит, и спортивные амортизаторы в этой штуке сейчас НЕ очень хороши для меня», простонала Аврора.

У меня было очень смутное чувство дежавю. Брук посмотрела на меня в поисках объяснения, и я пожал плечами. «Ну, за все время с Шевел мы не дошли до того, чтобы поиметь её задницу. Так что после того, как она ушла, Аврора захотела быть хорошей девушкой и смазала себя».

Брук поморщилась. «В ночь перед шестичасовой поездкой?»

«О, СЕЙЧАС ты предупреждаешь меня», проворчала Аврора.

К счастью, у меня возникла идея. «Я постараюсь загладить свою вину».

«Секс сейчас НЕ на первом месте в моем списке желаний», предупредила она.

Я усмехнулся и покачал головой. «Нет, нет. Это действительно особенный момент для меня, то, что ты едешь к моей семье на зимние каникулы. Так что, как только мы вернемся домой, я сделаю тебе массаж всего тела и роскошную ванну. Звучит хорошо?»

Аврора вздохнула и закрыла глаза. «Тебе же лучше. Или я собираюсь провести весь отпуск в спальне Брэнди».

К сожалению, Аврора не сразу получила массаж и ванну. Несмотря на то, что Аврора была практически семьей, мои родители все равно хотели вежливо поприветствовать нашего гостя.

Хотя мама и папа не были такими яркими, как Дина и Джек Эванс, они все же были довольно теплыми. Мама обняла Аврору, и папа тоже. Они привели нас в гостиную, чтобы мы сели и поболтали. И Брук помчалась наверх, чтобы занять ванную впереди нас.

Дважды я пытался сменить тему, чтобы вытащить Аврору оттуда. Серьезно, сколько всего могли бы мои родители спросить Аврору о ее родителях, когда наши мамы разговаривали по телефону каждый день? Но Аврора была воплощением вежливости, всегда готовая улыбнуться и ответить. Удивительно, но она и выглядела идеально, скрывая любой дискомфорт, который она, должно быть, чувствовала от долгой поездки, и казалась такой свежей, как будто она только что проснулась.

Было ли что-то, что моя девушка не могла сделать?

Близнецы вернулись домой после похода за рождественскими покупками. Они остановились с нами, чтобы поздороваться и обменяться объятиями. И обе девушки прижали меня немного сильнее, без сомнения, скучая по мне, потому что я почти не проводил с ними времени прошлым летом.

Сначала я практически не узнал своих младших сестер, хотя ненадолго видел их на обратном пути из лагеря в июле. Теперь почти пятнадцать, Эдем и Эмма выросли, будучи смесью своих старших сестер, с изгибами Брук, возвышающимися поверх стройной и длинноногой фигуры Брэнди. Действительно, когда свежевымытая Брук подошла, чтобы обнять их, все три мои младшие сестры оказались одного роста. И почти одинаковыми голосами они о чем-то болтали и ушли в другую комнату.

К счастью, появление близнецов, казалось, прервало разговор моих родителей. И, наконец, нас отпустили привести себя в порядок после долгой поездки.

«Я подготовлю ванну для Авроры», сообщил я маме, указывая глазами туда, куда ушли близнецы. Я почти ожидал, что она наложит вето на эту идею.

Но мама взглянула и пожала плечами. «Они почти выросли. Я уверена, что они справятся с этой концепцией».

Я усмехнулся, Аврора ухмыльнулась, а потом, устали или нет, мы оба поспешили вверх по лестнице.

Пять минут спустя я лежал обнаженным в нашей гидромассажной ванне, а у меня на груди лежала такая же обнаженная Аврора. Я с радостью ласкал ее плавающую грудь, и вместе мы позволили теплу унести нас.

В канун Рождества в пятницу, по семейной традиции, мы все остались дома, чтобы вместе потусоваться. Брэнди осталась в Сан-Франциско, поэтому, хотя, моя семья принимала Аврору в этом году, Эвансы фактически обменялись дочерьми, оставив Брэнди на праздники.

Более того, Адриенна прилетела на уик-энд. Благодаря значительному наследству и огромным деньгам, которые она зарабатывала как международная модель, она могла позволить себе перелететь с места на место, когда хотела. Ее ограничения было больше проблемами времени, и действительно, ей придется снова уехать в понедельник утром. Но, по крайней мере, на пару дней она была с нами. В конце концов, ей больше некуда было ехать на Рождество.

Семейный покер еще никогда не был таким напряженным. Адриенна, ожидаемо, была карточной акулой. Ещё в прошлом году мы познакомились с ее навыками. Но навыки Авроры застали большую часть моей семьи врасплох. На ее лице всегда было такое безмятежное, довольное выражение. Воистину, случайному наблюдателю она показалась бы невинным ангелом, совершенно неспособным на обман.

Только я знал, что ее безмятежное выражение было просто идеальным покерфейсом Авроры. Раньше она заставляла Берта, Гвен, Робин и даже Ким покупаться на ее блеф с этим лицом, хотя моя команда научилась игнорировать это за последние пару лет. И сегодня вечером она использовала это, чтобы моя семья практически ОТДАЛА ей все свои деньги.

Через час за столом осталось только четверо: папа, Адриенна, Аврора и я. Через пять минут после этого у папы чуть не случился сердечный приступ, когда он пасанул с королями и обнаружил, что Аврора обманула его всего лишь с пустым стритом. И его оставшийся банк был быстро поглощен остальными из нас в последующих двух раздачах.

А потом нас осталось трое, которые быстро сократились до одного. Может, это было несправедливо. Адриенна определенно не считала это справедливым. В конце концов, любви нет места за покерным столом. Но мы с Авророй все равно это сделали. Мысленно подталкивая друг друга подмигиванием и другим невербальным общением, мы объединились против моей приемной сестры и начали опускать ее на землю. После того, как Адриенна подняла ставку, Аврора пошла олл-ин с разномастными двойками и четверкой. И я стал последним выжившим.

Адриенна была взбешена. Это было нормально. Мы все не ложились спать до 12.01, чтобы открыть свои первые подарки. И вместо того, чтобы Адриенна провела ночь в комнате Брэнди, мы с Авророй пригласили ее в мою, чтобы мы могли помириться с ней.

Это было отличное Рождество.

— ВОСКРЕСЕНЬЕ, 26 ДЕКАБРЯ 2004 ГОДА, ЗИМНИЕ КАНИКУЛЫ -

Я почувствовал, как что-то щекочет мои яйца; и, вздрогнув, я проснулся.

«Мммм!» девушка застонала, и я понял, что засунул свой член на дюйм в чью-то глотку. Она восприняла это с паникой, слегка давясь и держа голову опущенной, тяжело дыша через нос, пока я не отстранился. А потом она продолжила ритмично качать мой ствол руками и посасывать головку, как будто я никогда ее не перебивал.

Мои глаза на мгновение задрожали, давая мне достаточно времени, чтобы увидеть, как темноволосая голова покачивается у меня в коленях, прежде чем мои тяжелые веки закрылись. Я устал, очень-очень устал. Семейное Рождество в этом году было довольно насыщенным, и действие не прекратилось, когда Аврора и я легли спать. В конце концов, у Адриенны было всего две ночи здесь.

Но Адриенна ушла в комнату Брэнди где-то около двух часов ночи. Моя кровать дома была недостаточно большой, чтобы трое взрослых могли спокойно спать на ней. Теперь, когда я повернул голову в сторону и приоткрыл веки, часы на прикроватной тумбочке сказали мне, что было только 6 утра. Я спал чуть больше 4 часов, и, несмотря на райское удовольствие от теплого, сестринского минета, мне ничего не хотелось, кроме как вернуться в страну сна.

«Мммм!» девушка удивленно пискнула рядом со мной. Второй голос исходил не из моей промежности, и его я узнал сразу, поскольку он НЕ принадлежал одной из моих сестер. Все еще с закрытыми глазами, я повернул голову и осторожно открыл их снова. И мое зрение прояснилось как раз к тому времени, когда я увидел, как Аврора наполовину сидит / наполовину выползает из-под одеяла. «Что за-?» пробормотала она, включив ночник.

«Утро!» Эмма приветствовала меня из-под моего одеяла, ухмыляясь, глядя на полностью обнаженное тело моей девушки. Ее подбородок блестел в небольшом свете, брошенном единственной лампочкой, несомненно, от сока киски Авроры. И только тогда мой взгляд метнулся вправо, так что я смог увидеть лицо, продолжающее двигаться по моему утреннему стояку.

«Эдем!» Я зашипел, потянувшись вниз, чтобы схватить ее за голову и потянуть вверх, но моя младшая сестра сопротивлялась и продолжала издавать звуки «ном-ном» вокруг моей эрекции.

«Твою мать!» Аврора ахнула от осознания того, кто только что лизал ее.

«У тебя вкус Бена», прощебетала Эмма. «Вы, ребята, делали это вчера вечером, а?»

«Эдем!!!» Я злобно зарычал, и на этот раз она выпустила меня, надув губы.

«Что?» она скулила. «Уже не СЛИШКОМ рано. Мы ждали до шести часов!»

Эмма хихикнула. «И это так странно, что ты и для этого привел Аврору».

«Для чего?» Аврора задохнулась, все еще выглядя весьма сбитой с толку. Хотя моя девушка время от времени играла и с Брэнди, и с Брук, близнецы никогда не были частью наших сексуальных игр. Проснуться после четырехчасового сна и обнаружить, что маленькая Эмма ласкает её щель, было настоящим шоком для моей девушки.

Эдем нахмурила брови, переводя взгляд с Авроры на меня. Сильно нахмурившись, моя сестра воскликнула: «Ты ей не сказал?»

Я быстро моргнул. «Сказал ей что?»

Не думаю, что когда-либо видел, чтобы Эдем так быстро злилась. Пламя вырвалось из ее ушей, и я всерьез подумал, что вижу рябь в воздухе над ее головой от волн тепла. Ее челюсть дрожала на несколько секунд, в то время как в ней накапливалась ярость. И, словно извергающийся вулкан, ее голова дрожала в течение нескольких секунд, прежде чем она закричала: «ТЫ ЗАБЫЛ!!!»

В одно мгновение я вспомнил. Сегодня было 26 декабря. Сегодня близнецам исполнилось пятнадцать лет.

Ох, ДЕРЬМО.

Эдем немедленно отбросила покрывало, внутри которого пряталась. Она слезла с кровати и сразу же направилась к двери. Я взглянул на Эмму, которая только грустно посмотрела на меня большими оленьими глазами и разочарованным выражением лица. Она пряталась под одеялом еще немного, прежде чем соскользнуть назад и исчезнуть из поля зрения. Сразу после этого она соскользнула с кровати и поднялась, тяжело вздохнув, прежде чем повернуться, чтобы присоединиться к Эдем у двери.

«Девочки… Не то чтобы я забыл.».. начал я, морщась и подбирая нужные слова. «Это просто… Я…»

«Ты забыл». Эдем покачала головой, все еще выглядя сердитой и еще больше… раненой… чем какой-либо еще. Сжав челюсть, она повернулась и вышла из комнаты.

Эмма мрачно посмотрела на меня и последовала за ней. Она начала бесшумно закрывать дверь, но, прежде чем она закрылась, Эдем побежал назад и дернул ручку, хлопнув дверью достаточно громко, чтобы разбудить весь дом.

Полностью проснувшись, но все еще находясь в шоке, Аврора повернулась ко мне настороженными глазами и дрожащими руками. «Бен… Что происходит?»

Но я не мог ей ответить. Я все еще был ошеломлен тем, что только что произошло, и смотрел на закрытую дверь, испытывая довольно сильное чувство страха. Аврора с нетерпением ожидала меня, но все, что я мог пробормотать в ответ, было: «Ах, черт».

Мое потрясение прошло довольно быстро, сожженное сильным чувством безотлагательности. Мне нужно было добраться до девушек и объяснить, прежде чем случилось что-то ужасное. Я вспомнил свои подростковые годы, и они часто были наполнены чрезмерной острой реакцией и тупым принятием решений. И какими бы близнецы ни выглядели взрослыми, им едва исполнилось пятнадцать.

Аврора снова вздохнула, ожидая объяснений. «Бен?»

«Дай мне минутку», поспешно сказал я, вылезая из-под простыней и запрыгивая в штаны пижамы. «Я объясню, обещаю».

Я побежал к двери своей спальни, распахнул ее и побежал по коридору. Но почти сразу же я затормозил, чтобы не сбить трех человек, стоящих в центре.

«Доброе утро, Бенджамин», вежливо сказала мама, но в ее голосе нельзя было не ощутить мертвецкой серьезности.

Я запаниковал, вспомнив свой растрепанный полуобнаженный вид. Сразу же я начал лепетать: «Это не то, на что похоже…»

«Я знаю, что это не так». Мама подняла руку, чтобы я остановился. «Я точно знаю, какой сегодня день. Я встала рано и слышала, когда девушки вошли в твою комнату. Поверь, я бы ворвалась, если бы заподозрила, что ты отказываешься от решения, о котором мы договорились раньше».

Яростно качая головой, я пробормотал: «Мы не…»

«Я знаю«, снова перебила меня мама. «Теперь, если ты позволишь, я думаю, что пора немного поговорить с моими дочерьми».

Мои брови нахмурились. Я все еще чувствовал большую ответственность за происходящее. В конце концов, это я нарушил обещание, данное моим младшим сестрам. Во мне они сильно разочаровались.

«Я могу это сделать», настаивал я. «Мне нужно извиниться перед ними. Я должен быть тем, кто объяснит, почему…» Я колебался секунду. Несмотря на то, что я был уверен, что мама полностью осознавала мою физическую активно, никогда не было комфортным произносить слово «секс» в присутствии родителей. Тем не менее, я закончил, заявив: «… объяснить, почему я не буду заниматься с ними сексом».

«Что?» вскрикнула Эдем. «Почему нет?»

«Ты не будешь?» Эмма одновременно заскулила.

«Но ты обещал!» крикнула Эдем.

Выражение лица мамы сменилось замешательством, и она взглянула на своих дочерей, прежде чем снова взглянуть на меня. «Ты им не сказал? Тогда почему они так злятся?»

«Я, э…» Я покраснел, чувствуя себя еще хуже под неодобрительным взглядом всех троих. «Они вроде как взбесились, потому что я совсем забыл об этом дне».

«Ты забыл?» Мама скептически приподняла бровь.

«Он забыл!» Эдем пожаловалась, прежде чем с опозданием зажала рот ладонью. Возможно, она все еще была в том психическом состоянии, когда считала, что они с Эммой прокрадываются в мою спальню для секса без ведома мамы.

Мама немедленно положила конец этой мысли. «Я собираюсь выложить все это для вас, девочки. С тринадцати лет я знала, что вы планировали сегодня лишиться девственности. Я всегда знала, что вы хотите, чтобы это сделал Бен. Но я говорю сейчас, что я никогда не собиралась позволять этому случиться «.

«ЧЕГО?» Эдем заскулила. Эмма просто надула губы.

Мама глубоко вздохнула, затем оглядела холл. Ее действия заставили меня понять, что к настоящему времени все в доме наверняка были разбужены суматохой и теперь подслушивают. Выдохнув, она указала на лестницу и заявила: «Вниз. Мы идем в офис вашего отца».

Напуганные властным тоном мамы, девочки склонили головы и тут же поползли прочь, как пара приговоренных к смертной казни с цепями на лодыжках, идущих по зеленой миле. Я обнаружил, что моя собственная голова склонена, когда я последовал за ним.

«Не ты, Бен».

Я поднял голову. «Но мне нужно им объяснить».

«Нет, не нужно».

«Но это было МОЕ решение», сказал я с болью в голосе. «Я подвел их, и мне нужно сказать им, почему».

«Ты их старший брат, а я их мать. Что бы ты ни думал, это было не твое решение. Я бы никогда не позволила тебе это сделать».

«Но-»

«Это МОИ дочери. Я разберусь с этим. Вернись к своей девушке».

Это был приказ, а не просьба. Мама только пожала плечами и повернулась, чтобы спуститься по лестнице. Я смотрел ей вслед, пока все они не скрылись из виду, а затем вернулся в свою комнату.

Аврора узнала, что произошло ровно два года назад, в день тринадцатого дня рождения близнецов. Ранние попытки минета и сеансы поцелуев в конечном итоге привели к обещанию лишить девственности обеих близнецов в их пятнадцатилетие. В то время я полностью собирался сдержать это обещание. В конце концов, я подарил Брук ее первый сексуальный опыт, когда ей было пятнадцать, и это оказалось… относительно хорошо. По крайней мере, я не хотел, чтобы близнецы дурачились с тупыми старшеклассниками до того, как они будут готовы.

Но потом, на прошлых весенних каникулах я передумал. Я понял, сколько мне лет, и что учить близнецов сексу это не то же самое, что учить Брук. Для начала, у нас с Брук была не такая разница, близнецы на пять с половиной лет моложе. Но, что более важно, я был там, в старшей школе, с Брук, рядом, чтобы продолжить ее половое воспитание, а также чтобы защитить ее. Через три недели я вернусь в Беркли, и близнецы будут свободно учиться в старшей школе со всеми этими тупицами.

По понятным причинам я не сказал близнецам об этом решении. Я рассказал об этом маме и Брэнди и предположил, что у меня будет девять месяцев, чтобы придумать, как сообщить эту новость Эдем и Эмме.

Но за эти девять месяцев многое произошло: я расстался с Каденс. Родители Пейдж отреклись от нее. Там была вся драма «Аврора и Райан». И, наконец, Аврора и я снова сошлись. Плюс было все, через что я уже прошел в ЭТОМ семестре. Да, можно было подумать, что я бы никогда не забыл клятву о лишении девственности, но я забыл.

К тому же, больше года я думал, что близнецы перестали преследовать меня сексуально. Конечно, с того лета, когда я последний раз был в лагере, у нас с ними не было никакой сексуальной активности. Это означало, что в течение шестнадцати месяцев мы с близнецами ничего не делали, кроме поцелуев на уровне брата и сестры. Никаких визитов. Никаких минетов. Ничего, кроме того, что нормальные братья и сестры делали друг с другом.

До сегодняшнего утра. Я предположил, что девочки пошли дальше, сосредоточив свое сексуальное внимание на мальчиках своего возраста (и вне их семьи). Я предположил, что девочки преодолели свое детское увлечение мной, и, возможно, поняли, что разница в возрасте и время разлуки были важными факторами, которые нельзя игнорировать.

Но я ошибся. Мне некого было винить, кроме себя.

Теперь я был в заднице. И мне нужно было найти способ исправить ситуацию…

… без секса с близнецами.

Тихо, Аврора и я оделись и спустились вниз, чтобы позавтракать. Было еще рано, но никто из нас даже не думал о том, чтобы снова заснуть. Мама купила на неделю большую коробку пирожных Costco, и кофе было легко приготовить. Я устроился в семейной комнате, ожидая, когда придут остальные члены моей семьи с ожидаемой лавиной вопросов.

Оказалось, мои ожидания не оправдались. В то утро главной была не лавина, а цунами. Примерно в то же время, когда прошлой ночью Аврора и Адриенна испытывали оргазм, что-то вроде этого происходило и с тектоническими плитами у побережья Суматры. Возникшие в результате приливные волны разрушили береговые линии Индонезии, Таиланда и Индии. Несколько сотен тысяч человек пропали без вести и считаются погибшими.

Это было похоже на 11 сентября, с широким освещением во всех утренних новостных сетях. У мамы была семья в Юго-Восточной Азии, и она быстро позвонила по телефону, пытаясь связаться с дальними родственниками.

По какой-то причине я был на удивление увлечен репортажем. Возможно, я просто пытался какое-то время избегать вопроса об Эдем и Эмме. Возможно, я взрослею и становлюсь более осведомленным в мировых делах. Конечно, я не обратил особого внимания на 11 сентября. В то время я только начал учиться в старших классах средней школы, и меня гораздо больше беспокоили мои отношения на расстоянии с Авророй и начало моих «несовсем» отношений с Адриенной.

Не только меня отвлекло азиатское цунами. Брук сделала только один комментарий: «Значит, ты этого не сделал?» прежде чем обратить собственное внимание на телевизор. Адриенна, казалось, гордилась мной, хотя ничего не сказала. И даже близнецы отвлеклись, включившись в семейный разговор о «глобальной катастрофе»…

… на какое-то время.

Эдем не могла сдержать своего гнева на меня и, сделав звонок, объявила, что встречается с друзьями. Она очень демонстративно обняла на прощание всех, кроме меня. Она даже обняла Аврору. Все, что получил я — свирепый взгляд.

«Просто дай ей немного времени», тихо успокоила меня Аврора, после того как Эдем вырвалась наружу и намеренно хлопнул дверью (снова). «Она переживет это».

Я просто поджал губы и согласно кивнул, надеясь, что она права.

Любопытно, что Эмма с ней не пошла. В конце концов, группа друзей Эдем также принадлежала Эмме. Но, Эдем всегда была упрямой, а Эмма была более осмотрительной и вдумчивой. В самом деле, вместо того, чтобы убежать в приступе досады, моя младшая сестра подошла ко мне, взяла меня за руку и спросила: «Можем поговорить?

Я взглянул на маму, которая заметила приближение Эммы и пристально наблюдала за нами. А затем я снова обратил внимание на Эмму и кивнул. «Всегда».

Эмма взяла меня за руку и повела наверх, в свою спальню. Я заколебался прямо перед дверью, но моя младшая сестра улыбнулась мне и сказала: «Расслабься. Я не собираюсь бросаться на тебя».

Я не был полностью уверен в этом, но кивнул и последовал за ней внутрь.

На мгновение я оглядел комнату и поразился тому, как сильно она изменилась за эти годы. Я все еще помнил, как близнецы учились в начальной школе, делили белую двухъярусную кровать у дальней стены. Это создало дополнительное пространство в центре комнаты, где они могли сидеть и играть на полу. Теперь комната казалась почти равномерно разделенной: с каждой стороны стояли письменный стол и кровать. Зеленое покрывало и аксессуары Эдем уступали место желтому Эммы на полпути. Различные мягкие игрушки, которые, как я знал, были близки и дороги сердцам близнецов, были загнаны в темные уголки в пользу плакатов с музыкой и фильмами, которые теперь украшали стены.

Дети выросли.

Сама Эмма, безусловно, выросла. Несмотря на то, что она была намного моложе, моя младшая сестра уже была такого же роста, как Брук, 5 футов 7 дюймов, и, вероятно, превысит рост Брэнди, прежде чем она перестанет расти. У нее все еще было долговязое подростковое телосложение, но ее бедра и грудь определенно созревали. Когда она повернулась ко мне лицом, закрыв дверь, маленькая Эмма бросила на меня тлеющий взгляд, подобающий зрелой соблазнительнице, который опроверг ее предыдущее заявление о том, что она не станет меня набрасываться.

«Эмма, ты только что сказала…»

В мгновение ока знойный взгляд исчез, сменившись юношеской усмешкой. «Извини, закрытие двери, чтобы оставить нас двоих наедине, на мгновение увело меня в фантазию». Она посмотрела на свои ноги, потянулась, чтобы зачесать прядь длинных волос назад и закрыть ухо, прежде чем скромно взглянуть на меня.

Хотя не было похоже, что она все еще пыталась меня соблазнить, эффект был весьма драматичным. Одна вещь, которую я заметил, когда девочки росли это то, насколько красивыми они становились. У близнецов были миндалевидные глаза нашей матери, как и у Брэнди, хотя их радужка была немного светлее и, казалось, светилась изнутри. Их волосы тоже были заметно светлее, а в сочетании с более сильными скулами они обладали экзотической красотой, которая выделяла их среди их старших сестер. Казалось, они получили все лучшие физические характеристики от нашей семьи, от роста до изгибов и стройных тел, и я знал, что мои младшие сестры будут потрясающими, когда станут взрослыми.

Если бы я был возбужденным 15-летним мальчиком, я бегал бы повсюду за Эммой. Даже сейчас, будучи полностью сформировавшимся 20-летним парнем, который получил НАМНОГО больше, чем нормальная доля секса для этого возраста, меня ужасно тянуло к гибкому подростку. Так что я был уверен, что близнецы привлекают к себе много внимания со стороны парней. Им, должно быть, потребовалась некоторая сдержанность, чтобы так долго сохранять свою чистоту.

Я восторженно вздохнула, осознав, что мои маленькие сёстры ушли, и на их место пришли молодые женщины. Я подумал о том, каково это быть на месте Эммы: купаться во всем мужском внимании, кипеть в собственных гормонах, жаждать полного и абсолютного сексуального освобождения… и как она ощущает себя сейчас, после того, как её запланированная дефлорация не состоялась. Я сочувствовал ее сокрушительному чувству, и я раскрывал руки с извиняющимся лицом. «Мне очень жаль, Эмма».

В глазах моей сестры вспыхнуло море эмоций. Она подавила всхлип и бросилась ко мне. Я легко поймал ее на своей груди и яростно обнял, в то время как она уткнулась носом в мое плечо и начала рыдать.

В течение целых десяти минут не было произнесено ни слова. Мы просто стояли там, посреди ее комнаты, долгое время, я обнимал, а она плакала. Между нами все еще сохранялась некоторая напряженность, как сексуальная, так и остальная. Но мои руки не спускались дальше ее плеч. Она не пыталась меня поцеловать. Я был просто ее старшим братом, а она моей младшей сестрой.

Но в конце концов слезы Эммы высохли, и она стала дышать ровнее. Глубокие, осознанные вдохи в конечном итоге превратились в спокойные вдохи. И с покрасневшими глазами она откинула голову назад, чтобы посмотреть на меня.

«Все в порядке», мягко сказала Эмма, глядя мне прямо в глаза. «Я понимаю».

Я быстро моргнул, не совсем понимая, как реагировать.

Эмма продолжила. «Мама объяснила. Мне это не нравится. Я…» она немного задохнулась. «Мне это действительно не нравится. Мое сердце сейчас разбито на миллион частей. Но моя голова понимает».

«Эмма… детка…» Я глубоко вздохнул. «Я никогда не хотел тебя обидеть».

«Я знаю».

«Это не потому, что я не… хочу… Ты знаешь, что сейчас ты действительно сексуальна». Я вздрогнул, не зная, как объяснить то, насколько сексуальной стала моя младшая сестра. Для меня это было как-то иначе, потому что Брэнди и Брук были мне намного ближе по возрасту.

Она все равно улыбнулась комплименту.

«Я просто… Я не могу. То есть, если бы я собирался оставаться здесь. Если бы я мог пробыть здесь больше, чем всего на пару недель, тогда…»

«Я знаю, я знаю…», оборвала она меня. «Эдем действительно обезумела от этой конкретной причины. Она все еще думает, что одного часа было бы достаточно. Но… я думаю, мы оба понимаем, что наша девственность это нечто большее, чем просто секс на один раз. Это большой шаг. Это что-то важное. Это что-то особенное».

Я кивнул. «Нет обратного пути».

Губы Эммы задрожали, и я подумал, что она снова заплачет. «Я люблю тебя, старший брат».

«Я тоже тебя люблю, малышка».

«Я все еще хочу, чтобы это мог быть ты».

«Мы оба знаем, что это невозможно».

«Почему нет?» она тихо надула губы, и внезапно я почувствовал, как ее руки сжимают меня. «Бен… Пожалуйста? Просто… прямо здесь. Я готова. Я была готова. Я ждала этого момента, и теперь ты здесь. Пожалуйста, старший брат. Ты мне нужен».

Я закрыл глаза и отвернулся. Я не мог смотреть на нее, не мог выдержать напряжения. Это было похоже на момент дежавю, которое я не мог объяснить. Красивая девушка хотела, чтобы я переспал с ней, хотела, чтобы это был величайший, самый прекрасный момент ее юной жизни. Но моя совесть знала лучше, как поступить.

И тут я вдруг вспомнил. Неужели это было всего несколько дней назад? Неужели это было так недавно, когда я позволил себе игнорировать свою совесть и уступить Шевел?

И разве это не было самым большим разочарованием?

Мои собственные руки сжали плечи Эммы, и я твердо, но осторожно оттащил ее от себя. Она захныкала, но оказала мне лишь кратковременное сопротивление, прежде чем позволить мне взять ее лицо в руки и наклонить его, чтобы посмотреть на меня. «Мне очень жаль. Мне на самом деле очень жаль».

Ее губы дрожали, но теперь она выглядела смиренной.

Я попытался улыбнуться. «Послушай, я знаю, что в такой момент ты, вероятно, не поверишь тому, что я говорю. Но иногда ты можешь переоценить момент».

Ее брови недоуменно нахмурились, и она попятилась от меня.

Я отпустил ее, а затем спросил с ухмылкой: «Хорошо, позвольте мне выразиться так. Как долго вы с Эдем думали о сегодняшнем дне?»

«Насчет сегодняшнего дня? Ну… вечность«.

Я усмехнулся. «Это не может быть вечность«.

Она пожала плечами. «Ты обещал нам, когда нам исполнилось тринадцать. Так что, думаю, два года. Кажется, вечность».

«Я знаю, что даже несмотря на то, что вы и Эдем на какое-то время от меня отстали, хотя мы на самом деле ничего не делали, э-э… вещей… вместе больше года, этот день был чем-то, о чем вы обе думали с тринадцати лет. Это много времени, чтобы создать что-то в своей голове. Это ДОЛГОЕ время на то, чтобы сформулировать фантазию. Вы убеждены, что это будет САМАЯ ЛУЧШАЯ. ВЕЩЬ. НА ВЕКА. А реальность такова: настоящую вещь почти невозможно измерить».

«Никогда не узнаешь, пока не попробуешь…» отважилась она со слабой ноткой надежды.

Я покачал головой. «Всё это может принести очень много разочарования».

«Как будто я не разочарована сейчас?»

Я вздохнул. «Я бы предпочел, чтобы ты была разочарована и ничего не случилось, чем чтобы мы пережили это и остались разочарованными».

Эмма отвернулась и закусила губу. «Что ж… Я могла бы быть в порядке с некоторым разочарованием, если бы мы все еще могли…»

«Эмма…» предупредил я, перебивая.

Она устало вздохнула. Стало совершенно ясно, что ничего, что она могла бы сказать, не заставит меня довести это до конца. И, наконец, она просто глубоко вздохнула и покачала головой. «Хорошо, хорошо».

«Мне действительно жаль, что все дошло до этого. Но я бы пожалел об этом больше, если бы мы это сделали».

Эмма уже закончила этот разговор. «Хорошо».

«И мне очень жаль, что я «забыл». Не то чтобы я действительно забыл. Просто… я имею в виду… ты и Эдем перестали бегать за мной больше года назад».

Эмма нахмурилась. «Дело не в том, что мы не хотели этого. Но ты был в колледже, а мы тут возились с мальчиками. И все? Ты думал, что мы потеряли интерес?»

Я кивнул.

«Нет, никогда. Я имею в виду, мы вроде как знали, что ты не позволишь нам сделать что-либо помимо того, чем мы уже занимались. Тебе никогда не было с нами полностью комфортно, со всем, что мы хотели». Эмма расплылась в улыбке. «Кроме того, весь прошлый год ты всегда был в колледже. И единственный раз, когда ты приехал домой, Брэнди, Брук и Адриенна как бы монополизировали тебя».

Я усмехнулся, вспомнив последние несколько каникулы в колледже. «Они так и сделали».

«Это нечестно», заскулила Эмма, глядя на меня, её глаза поблекли. «Они все получили тебя. Только Эдем и я остались позади».

«Иногда это жизнь, малышка. Мы все выросли, а ты все еще учишься в старшей школе».

«Несправедливо», повторила она, надувшись еще больше.

Я еще раз обнял ее, и на этот раз она была совершенно безвольной. Больше не осталось сексуального напряжения. Похлопывая ее по спине, я гладил ее по волосам, как я делал для своих младших сестер с тех пор, как они были еще младенцами, и вздохнул. «Просто так оно и есть».

Эдем вернулась домой после обеда столь же деликатно, как и ушла. То есть: по возвращении она захлопнула дверь, остановилась в нескольких футах от меня, а затем намеренно холодно пожала плечами, повернулась на 90 градусов и топала к лестнице. Несмотря на то, что прошло несколько часов, моя младшая сестра явно все еще злилась на меня.

Аврора сжала мою руку, чтобы успокоить, и я постарался расслабиться и сосредоточить свое внимание на телевизоре.

Но мама смотрела вслед своей девочке с довольно озабоченным взглядом. Она была на кухне с Адриенной, обучая блондинку некоторым рецептам быстрого и легкого обеда для путешествующей девушки. С одним коротким «извините» мама быстро вышла из кухни и направилась за Эдем.

Это побудило меня встать с дивана.

«Бен, позволь своей маме разобраться с этим», успокоила Аврора, схватив меня за руку.

Я покачал головой. «Я должен с ней поговорить».

Понимая, что я не смогу это отпустить, моя девушка вздохнула и выпустила меня. Я сам направился к лестнице.

На полпути я услышал, как мама настойчиво стучалась в дверь спальни близнецов. «Эдем, впусти меня».

«Уходи!» пришел жалобный ответ.

«Ты ведешь себя как ребенок!» отругала мама. И она была права. Эдем, возможно, было 15 сейчас, но ее раздражительное поведение было довольно детским. Конечно, теперь, когда мне было 20, мне было легко говорить об этом. Когда мне было пятнадцать и я был влюблен, я, вероятно, время от времени действовал так же незрело.

«Просто оставь меня в покое», пожаловалась Эдем.

«Я не уйду, пока ты не позволишь мне поговорить с тобой», настаивала мама.

Последовала пауза, и через мгновение дверь открылась. Но как только мы с мамой начали расслабляться, Эдем вырвалась и проскользнула мимо нас, направляясь в ванную. «Я приму душ. Поговорим позже».

«Эдем!» Мама обернулась, слишком поздно, чтобы остановить дочь до того, как дверь ванной была закрыта и заперта. Вскоре мы услышали звук текущей воды из душа.

Мама посмотрела на меня широко раскрытыми глазами, с потрясенным и болезненным выражением лица. Она выглядела очень расстроенной происходящим, и я потянулся, чтобы коснуться ее плеча. «Мне очень жаль. Это моя вина».

Все еще контуженная, мама несколько секунд смотрела на дверь. Как будто она меня не слышала, но мгновение спустя она начала медленно качать головой. «Нет, это не так. Я знала, что этот день настанет. Если бы ты пошел вперед и переспал с ней, это была бы твоя вина. Это… это что-то еще…»

Я нахмурился, услышав в голосе мамы явную тревогу.

В недоумении мама снова покачала головой, глядя на дверь ванной, как будто ее сердце только что вырвали. Она закрыла глаза и опустила голову, так как все ее тело, казалось, обвисло. Я закусил губу, теперь очень переживая за маму. В считанные секунды она как будто… постарела… или что-то в этом роде. Я не понимал. Мама отнеслась к рутинному отчуждению Эдем гораздо тяжелее, чем я думал.

Но, прежде чем я смог серьезно задуматься над этим, мама глубоко вздохнула и повернулась, чтобы вернуться к лестнице. Я смотрел ей вслед, а потом снова посмотрел на дверь ванной.

Что, черт возьми, мне теперь делать?

Глядя на дверь, я пытался понять, что сказать Эдем. Я уже знал, что извиниться и заставить ее понять, почему я решил так поступить, будет намного труднее, чем с Эммой. Младший близнец всегда была более расслабленной, более гибкой. Она была более готова принять то, что происходило, и иметь дело с вещами по мере их поступления.

Эдем, с другой стороны, была решительной, упрямой и непоколебимой в своем собственном понимании того, как должен работать мир. Она не прощала легко, и я знал, что она вполне способна игнорировать меня до конца моих зимних каникул, если действительно захочет. Я задавался вопросом, смогу ли я когда-нибудь поговорить с ней.

Как оказалось, мне не о чем было волноваться. Спустя всего несколько минут после того, как она вошла в ванную, душ прекратился. Я все еще стоял там, когда дверь открылась, и Эдем высунула голову, чтобы осмотреть холл.

«Мама?» нейтрально спросила она.

«Спустилась вниз».

«Ага», кивнула Эдем. С полотенцем, обернутым вокруг ее тела, и ее одеждой, собранной в левой руке, она взяла меня за руку и кивнула. «Погнали».

«Хм?» подумал я вслух, теряя равновесие, когда Эдем просто потащил меня по коридору.

Она не ответила. Она просто затащила меня в свою спальню и закрыла дверь.