An ordinary sex life (OSL)

Книга 5. Глава 31. Прощание. Часть 4

Через час я сидел в гостиной, вокруг меня лежали учебники, а на другом диване сидела Саша. Сегодня и четверг были нашими двумя днями перерыва перед началом финалов в пятницу, и, поскольку мы были выпускниками, это означало, что все наши экзамены были заранее загружены, чтобы их можно было хорошо оценить до начала через полторы недели.

Отложив на несколько дней свою модельную карьеру, заботясь обо мне, Адриенна уехала в Сити сегодня, но пообещала, что вернется днем. Брук также ушла после мытья посуды, чтобы самостоятельно подготовиться к финалу с друзьями и одноклассниками. Но, как выяснилось, некоторые из них не могли сосредоточиться на этом, пока не поместили другой предмет в свое зеркало заднего вида.

У Брук все еще был свой ключ, и, вместо того, чтобы позвонить в дверной звонок, она просто вошла. Она ушла всего двадцать минут назад, поэтому, когда я увидел ее, я поднял глаза и спросил: «Ты что-то забыла?»

Стоя в арке, моя сестра пожала плечами и оглянулась, когда вошла в гостиную. Неудивительно, что за ней последовала DJ, но я был немного больше поражен, когда вошли Мели и Лекси.

Это был первый раз, когда я увидел фрошлингов с тех пор, как трахнул их двоих в выставочном зале Картера. Они обе сразу же посмотрели на свежую повязку, покрывающую мою практически лысую кожу головы, Мели немного позеленела, а Лекси задохнулась и прикрыла рот одной рукой.

«Это больно?» — с явным беспокойством спросила Лекси.

«Всё в порядке. Кость немного поцарапана, но со мной все будет в порядке. Я уже привык к пулевым шрамам, так что в этом нет ничего страшного», — весело добавил я, проводя пальцами по левой щеке и пожимая плечами, чтобы прояснить ситуацию.

Но Лекси все еще выглядела готовой заплакать. «Мне очень жаль. Я должна была послушать тебя, когда у меня была возможность».

«Извинения приняты», — сказал я со вздохом, закрывая книгу и откинувшись на спинку — «но я не собираюсь останавливаться на этом. По правде говоря, я больше сожалею о своей собственной роли в том, как все повернулось».

Мели шагнула вперед и села на край дивана, между нами оставалась небольшая подушка. «Брук и DJ рассказали нам кое-что из того, почему ты пошёл туда. Почему ты с Адриенной… и мной… в итоге выступили в той комнате…»

Голос Мели затих, и я поморщился, пытаясь извиниться за то, что обманул ее относительно моей истинной цели пребывания там. Не теряя времени, я трахнул ее в качестве отвлекающего маневра, чтобы достигнуть свою собственную цель. В лучшем случае я ввел ее в заблуждение, а в худшем — просто использовал. «Мне жаль-»

«Я не виню тебя», — перебила меня Мели. «Ты пытался спасти своего друга, Кэмерон?»

Я пожал плечами. «Не знаю, можно ли назвать нас друзьями, но да. Пытался и потерпел неудачу», — мрачно закончил я.

Все в комнате при этом замолчали, но Саша скользнула на сиденье рядом со мной, взяла мою руку в свою и крепко сжала. «Возможно, ты не спас Кэмерон, но Картер мертв».

«И — Я- убил его. ТВОЕГО парня», — добавил я, кивая в сторону Лекси.

«Одним плохим человеком на этой планете меньше», — ответила Саша.

«И я разговаривала с некоторыми из его других «подруг», — заговорила Лекси, которая сама выглядела немного позеленевшей. «Ты был прав, Бен. Ты был прав, и ты спас меня от того, чтобы я стала одной из них».

«И ты спас Элис, верно?» — добавила Саша, взмахивая моей рукой, улыбаясь и явно пытаясь подбодрить меня. «Мы пойдем навестить ее в больнице, когда они нам позволят. И ты можешь спросить ее…»

«Эм, извините, что прерываю», — сказала Брук, прочищая горло. «Но это еще одна причина, по которой я вернулась так быстро».

Мы с Сашей нахмурились и посмотрели на Брук, но она смотрела на Лекси.

Мели сжимала руку Лекси и размахивала ею, не так сильно отличаясь от того, как Саша делала это с моей, но Лекси смотрела на тысячу ярдов прямо сквозь кофейный столик, казалось, ее уже тошнит. Мели обняла спину своей соседки по комнате, а также добавила вторую руку, чтобы раскачивать другую девушку из стороны в сторону в яростных объятиях, шепча ей на ухо.

«Что случилось?» — испуганно спросил я, снова глядя на Брук.

DJ вздохнула и указала на Лекси, объяснив: «Она сегодня утром получила новости».

«Элис мертва», — тихо прервала Лекси тревожным голосом.

«Извини меня?» Саша резко отдернула руку от моей и села прямо.

Лекси повернулась и посмотрела на Сашу, её глаза горели сильной, но мрачной энергией. «Одри позвонила мне сегодня утром. Ее тело нашли в доме Джаспера».

«Подожди, чего?» Теперь я внезапно оказался на ногах.

«Он тоже мертв, как и несколько его приятелей», — мрачно сказала Лекси, взглянув на меня, прежде чем снова вперить взгляд в кофейный столик. «Полиция назвала это взрывом в лаборатории по производству метамфетамина. Всё место сгорело. Одри думает, что Элис пошла туда и подожгла его намеренно. Может она и права, а может, это был несчастный случай. В конце концов, это не имеет значения. Все мертвы».

Брук подошла и обняла меня. «Думала, ты должен знать».

Я обнял сестру и сел. Саша обняла меня с другой стороны, уткнувшись лицом в плечо, когда начала рыдать и оплакивать свою потерянную подругу.

Лекси снова посмотрела на меня. «Я должна была послушать тебя».

Я снисходительно покачал головой, все еще думая о последних моментах Элис, гадая, что происходило у нее в голове перед самой смертью. Интересно, что происходило у нее в голове последние несколько ДНЕЙ.

Лекси захныкала и добавила: «Если бы это было так, возможно, никто бы не умер».

Вздохнув, я прижался щекой к Сашиной голове. «Может быть, должна была бы. Это больше не имеет значения. Что сделано, то сделано».

В этот момент раздался звонок в дверь. Мели и Лекси посмотрели на меня, но было ясно, что я не собираюсь вставать. Вместо этого DJ встала и направилась в коридор.

Саша начала дрожать в моих руках, ее рыдания становились всё громче и громче. Мне потребовались все силы, чтобы продолжать держать ее, я склонил голову и тоже начал плакать. А с другой стороны я почувствовал, как Брук сжимает меня еще сильнее, чем раньше.

Несмотря на всю свою вину за то, что не сумел спасти Кэмерон, я утешал себя знанием того, что по крайней мере Элис осталась жива. Нет, я не мог утверждать, что спас ее. Она спасла меня. Но после всего, что произошло, и двух мертвых тел, оставленных в этой комнате, я ТАК радовался, что кто-то выжил, и утешался мыслью, что будущее Элис может быть немного ярче, чем ее прошлое.

Но этого будущего не было. В конце концов, я никого не спас. Картер был мертв. Кэмерон была мертва. А теперь Элис умерла. У меня никогда не будет возможности снова с ней поговорить. Я никогда не смогу спросить её, почему она так упорно боролась той ночью. Три жизни были уничтожены из-за того, что я вошёл в дом в поисках неприятностей. Все мои усилия в конечном итоге принесли много вреда и очень мало пользы, и мне придется нести эту вину всю оставшуюся жизнь.

DJ вернулась к арке с непонятным выражением лица, когда вошла в комнату. Сразу за ней шла другая блондинка, и на мгновение я задумался, какого черта она здесь делает, прежде чем вспомнить, что сам сказал ей вернуться сегодня.

Аврора ахнула от удивления, увидев мрачные лица фрошлингов, то, как Саша рыдала мне в грудь, и слезы, катящиеся по моим собственным щекам. Прикрыв рот одной рукой, она повернулась к своей младшей сестре и спросила: «Что случилось?»

DJ глубоко вздохнула, пытаясь придумать, как ответить. Но, прежде чем она успела, я выпрямился и ответил за нее.

«Все мертвы».

«Эй… Все будет хорошо…»

Когда мир вернулся ко мне, я оказался в положении, которое давно ассоциировалось с комфортом: моя голова прижалась к женской груди. В этом есть что-то очень материнское: грудь — это молочные железы, обеспечивающие тепло и питание младенцам и всем остальным. Не то чтобы у меня были воспоминания о том, как я сосал соски матери или что-то в этом роде. Какие бы инстинкты ни укоренились во мне с младенчества, все мои недавние ассоциации комфорта с этой позой исходили из объятий с моими различными любовницами, довольно часто в качестве положения отдыха после извергания каждой унции семени в самые дальние уголки их маток.

Но не каждое прикосновение головы к груди было связано с сексуальным моментом. Иногда мне просто нравилось это делать, потому что это было приятно. А иногда я делал это, потому что мне было плохо, и ощущение тепла на щеках просто заставляло меня чувствовать себя лучше.

Это был один из последних. Я не помню, как ставил голову в такое положение. Я не помнил точных обстоятельств, которые привели нас сюда. И сначала я даже не вспомнил, на чьи очень твердые и упругие D-чашки опиралась моя голова.

Но по мере того, как мое сердцебиение замедлялось, и пока я делал все более глубокие вдохи, всё это начало возвращаться ко мне. Когда мой разум замедлился и бушующие эмоции утихли, и я стал лучше осознавать свою ситуацию, а также понял, что то, что я сейчас делал с Авророй, было не совсем уместно с учетом нынешнего характера наших отношений.

Почувствовав влагу на щеке, я понял, что у меня текут слюни. Освободив руки от ее тела, я откинул голову назад и вытер рот, уставившись на влагу, которая попала на грудь Авроры как от слез, так и от слюней. На ее стройном теле был пастельно-голубой топ с рукавами три четверти, и я бы не почувствовал себя так плохо, если бы просто намочил пару пятен на ее рубашке. Но это был воротник с V-образным вырезом, и мое лицо было прямо напротив ее обнаженной кожи, так что я буквально пускал слюни в декольте Авроры, и это осознание заставило меня покраснеть от смущения.

«Господи, мне так жаль», — пробормотал я, вытирая лицо: глаза, рот и нос.

Аврора посмотрела на меня безмятежно и сочувственно, без злобы и упрека, и улыбнулась, когда ответила: «Все в порядке. Я не против».

Моим первым побуждением было встать и убежать, но сделать это было трудно, поскольку Аврора в настоящее время сидела у меня на коленях в одном из кресел в моей спальне. Воспоминания обо всем, что произошло с момента ее появления в гостиной, заполнили мой мозг, хотя я не мог точно определить последовательность событий, которые в конечном итоге привели нас в столь интимное положение. Все, что я мог реально рационализировать, это то, что я был в отчаянии, она была охотным слушателем, и, по крайней мере, какое-то время все беспокойства и беспорядки последнего года просто не имели значения. Мне нужно было утешение, и мой Рассвет была рядом, чтобы дать мне его.

Но я больше не чувствовал себя таким расстроенным. Сейчас я вспомнил всю эту суматоху. И внезапно стало довольно неловко, что моя бывшая, изменница, с которой я не разговаривал пять месяцев, сидела у меня на коленях.

Она почувствовала, как я нервничаю и ерзаю под ней, поэтому соскользнула с моих колен и встала. Я тоже встал и зашагал к тумбочке, чтобы взять несколько салфеток, дабы вытереть ими лицо и высморкаться. Когда я почувствовал, что снова могу видеть и дышать ясно, я глубоко вздохнул и повернулся к ней лицом.

«Мне жаль, что я вылил все это на тебя только что», — извинился я.

«Не надо. Я была счастлива, что ты чувствовал себя достаточно комфортно со мной, чтобы поделиться всем этим».

Я пожал плечами. «Да, ну, я думаю, что я был достаточно расстроен, чтобы вывалить это на любого, кто готов слушать».

Аврора ненадолго надула губы, почувствовав мою попытку приуменьшить ее роль, но быстро отбросила это. «Что ж, тогда я просто рада, что была здесь для тебя в нужное время».

Я покачал головой и мысленно пересмотрел все, в чем только что признался.

В гостиной я заставил себя быть сильным ради Саши. После нескольких минут рыданий она начала засыпать Лекси и Мели вопросами, на которые у них не было ответов, об обстоятельствах смерти Элис. Она впала в небольшую истерику, требуя, чтобы Лекси дала ей номера телефонов Одри и Джессики, чтобы она могла допросить их сама, и потребовалось, чтобы Брук позвонила в больницу, чтобы отклонить Сашу на другой курс.

Как только Брук связалась с человеком, Саша схватила телефон и начала допрашивать какого-то бедного оператора, который понятия не имел, что, черт возьми, происходит. Оператор заслуживал похвалу за то, что не повесил трубку с сумасшедшей дамой, но, возможно, он привык иметь дело с обезумевшими друзьями и родственниками. Мне удалось убедить Сашу позволить говорить мне, хотя она продолжала выкрикивать реплики на фоне, пока мы, наконец, не получили некоторые ответы.

По всей видимости, вчера днем ​​Элис была выписана из больницы, так как она уже не была в критическом состоянии, а отсутствие медицинской страховки означало, что она не могла позволить себе оплачивать дальнейшее лечение. Хотя моя семья просила сообщить нам о ее статусе, по какой-то причине этот запрос не был добавлен к личной карте Элис. И поскольку никто из нас не был официально добавлен в качестве контактного лица, никого из нас не оповестили, когда ее отослали только с надетой на ней одеждой и некоторыми инструкциями о том, как продолжить самостоятельный уход за её раной.

Больница извинилась за оплошность, как будто сейчас это могло принести какую-то пользу.

Я не знал, почему Элис не попыталась связаться с нами. Она знала, где мы живем, мы дали ей номера своих мобильных телефонов, а дом был недалеко от больницы. Может, она считала, что нам все равно. Возможно, она не знала, что никому из нас не разрешили навещать ее в блоке строгого режима, как бы Саша ни умоляла медсестер. Или, может быть, у нее просто были собственные планы, планы, которые привели ее обратно в дом Джаспера.

Какими бы ни были ее причины, Элис ни с кем из нас не связалась. Я никогда не смогу спросить ее, почему. Я никогда не смогу спросить, что заставило ее вернуться к Джасперу. И я никогда не узнаю правды о том, что произошло в том доме, пока он не взорвался огненным взрывом.

Я ненавидел незнание.

Тем не менее, мне нравилось верить, что Элис отомстила. Джаспер определенно заслужил это после всего, что он с ней сделал. Мне только хотелось найти какое-то решение, в котором она могла бы жить. Мне хотелось, чтобы она снова пришла ко мне и попросила о помощи. Я хотел бы сделать что-нибудь еще, чтобы спасти ее.

Но я потерпел неудачу.

Снова.

И жизнь, вспыхнувшая в глазах Кэмерон, когда выстрелил пистолет, снова преследовала меня.

Аврора посоветовала мне не винить себя. Я был немного не уверен в деталях того, как оказался с ней наедине в своей спальне. Саша была в своей комнате, наплакавшись перед сном. Я вспомнил, как поцеловал ее в лоб, прежде чем выйти и закрыть дверь. Я вспомнил, как Лекси и Мели вышли из дома, чтобы разобраться с ситуацией по-своему. И я вспомнил, как просил Брук и DJ дать мне немного уединения, когда возвращался наверх.

Я не помнил, как Аврора присоединилась ко мне, но я помнил, как она открыла руки в приглашении, и я шагнул вперёд, чтобы уткнуться лицом в её плечо, а она заключила меня в яростные объятия.

Я рассказал ей все, напомнив, что видел Элис в доме Картера в ту ночь, когда Райан прислал мне сообщение о том, что она предпочла его мне. Я рассказал ей о появлении Элис на моем пороге и заявлении, что ее зовут Серена Грей. Я рассказал ей, что вернулся домой и обнаружил, что Элис ушла, и узнал, что одна из фрошлингов была следующей целью Картера.

Аврора уже знала некоторые подробности о том, что Кэмерон — сводная сестра Картера, и о том, что Кэмерон была близким другом моей бывшей Эмбер. Но Аврора никогда раньше не знала, насколько глубоко я начал заботиться об Эмбер за столь короткое время, и как я начал честно видеть себя проживающим остаток своей жизни с кем-то другим.

Я рассказал ей о том, как мы с Эмбер понимаем, что проецируем наши потерянные родственные души друг на друга, и о том, что, в конечном итоге мы решили расстаться, а не соглашаться на тени настоящих. И я рассказал Авроре о своем глубоком чувстве утраты, когда она, наконец, вернулась, чтобы поговорить со мной, только чтобы снова уехать в лагерь Моррис.

Я рассказал ей о том, как с тех пор она преследовала все мои отношения. Я рассказал ей о том, как неуверенность DJ по поводу того, что я не люблю именно её, в конечном итоге подорвала эти отношения и привела к аборту и разрыву. В отчаянии я рассказал ей о зачатии Ким. И я сказал ей о том, как держал свое сердце запертым, даже когда такие девушки, как Саша, Энди и остальные, делали так много, чтобы я снова мог чувствовать.

А теперь это. Я сказал ей, что чувствовал себя таким неудачником. Вот я, на пороге выпуска, и все, о чем я мог думать, это обо всех способах, которыми я проиграл.

Я не смог полюбить.

Мне не удалось спасти.

И я боялся, что снова проиграю.

Я плакал.

Я плакал, и я плакал, и я плакал. В последнее время я часто этим занимаюсь. Для самопровозглашенного не-плаксы я ужасно много плакал за последний год. Часть меня винила её. Я сказал это прямо в лицо Авроре. Она по-королевски облажалась со мной с тех пор, как изменила мне и ушла. Я напомнил ей о том аду, в котором я оказался сразу после того, как она ушла от меня и отказалась остаться, чтобы все исправить, и я выл о том, что у меня никогда не будет других романтических отношений до конца моей жизни, которые я не сравнивал бы с нашими. Я никогда не думал, что мне вообще понадобится еще один роман. Моя жизнь была такой прекрасной: я был влюблен в свою половинку, был успешен в учебе, и впереди меня были только яркие звезды и голубое небо.

А теперь это.

О, да, я справедливо винил ее. Я дышал, кричал и снова плакал. Тогда я понял, что не могу ни капли винить Аврору в том, что случилось с Картером, Кэмерон и Элис. Все их смерти были на мне, и я снова начал винить себя.

В какой-то момент я, должно быть, заснул. Возможно, я даже плакал перед сном. Но когда я проснулся, мои слезы и слюни оставили следы слизи в декольте Авроры, и вот мы здесь.

Только она и я.

Менее чем в пяти футах от того места, где я заблевал весь пол, когда она вышла за дверь год назад.

«Что теперь?» — спросил я, у меня перехватило горло, а голос немного охрип.

Аврора глубоко вздохнула, поджала губы и склонила голову набок. Ее теплые, влажные голубые глаза, полные печали и сожаления, она посмотрела на меня с извиняющимся тоном и сказала: «А теперь я прощаюсь».