An ordinary sex life (OSL)

Интерлюдия. Лагерь Моррис. Глава 3. Никаких обязательств. Часть 3

Мари исчезла за дверью спальни. Диди стояла рядом со мной, выглядя одновременно задумчивой и виноватой. Позже моя девушка объяснила мне, что Мари подошла к ней во время празднования Дня благодарения, чтобы прийти посмотреть, как мы занимаемся сексом. Немного напившись и чувствуя себя хорошо, Диди с готовностью согласилась, увидев возможность проявить нотку эксгибиционизма перед кем-то, кому она доверяла, и кто мог бы держать язык за зубами.

Ни Диди, ни я не хотели говорить слишком громко. Стены в этой служебной каюте были слишком тонкими. Но мы продолжали тихонько стучать и слышали достаточно хныканья, чтобы понять, что Мари была внутри. И примерно через пять минут без ответа Диди отвела меня в сторону и прошептала, что мы должны просто оставить ее в покое.

Она поставила очки и куртку Мари у двери, а затем посмотрела на меня и сказала: «Это небольшой лагерь, и она никуда не уйдет. Дай ей немного места, и у тебя будет еще один шанс поговорить с ней».

Действительно, на следующее утро Мари отвела нас обоих в сторону после завтрака и попросила прогуляться.

«Можем ли мы просто забыть, что все это когда-либо происходило?» она умоляла нас. «Я была пьяна и возбуждена. Я никогда не должна была этого делать, и вы даже не представляете, как мне неловко сейчас. Ник, ты действительно лучший друг, который у меня есть здесь, и я больше всего на свете хочу не сделать что-то, что могло бы это испортить. Мне очень жаль, и я надеюсь, что вы простите меня».

«Мари…» — успокаивал я, выставив ей руку и чувствуя себя намного лучше, когда она приняла мое предложение и подошла ко мне, чтобы обнять. «Конечно, я могу простить тебя».

«Но можешь ли ты забыть, что это когда-либо происходило?» она всхлипнула.

«Ну…» — сдержанно произнес я, на мгновение взглянув на Диди. «Я не думаю, что смогу стереть свою память. Но я обещаю тебе, что мы можем быть такими же друзьями, как и раньше, хорошо?»

Крепко сжимая меня, Мари кивнула мне в грудь. И, к счастью, нам это удалось.

По большей части.

— 16 ДЕКАБРЯ —

«Пиздец, там становится холодно», — воскликнул Аарон, захлопнув за собой дверь. Ветер на мгновение завыл, угрожая выдавить холодный воздух через щели, прежде чем утихнуть. Август был жарким и влажным, идеальной погодой для отдыха у озера, питаемого талым снегом. Октябрь выдался приятным, с днями теплее 70 градусов и прохладными вечерами, идеально подходящими для свитеров. Но сейчас был декабрь, и старый ртутный термометр за дверью не показывал больше 40 градусов со вторника, не говоря уже о минусовых температурах ночью.

Я определенно больше не был в SoCal.

«Эй! Следи за речью, тупица», — без особого тепла в голосе сказала Зои.

Мой приятель повернулся и сделал слишком грустную мордашку. «Прости, милая». Он немедленно заключил ее в объятия, потирая спину для дополнительного тепла.

Зои хихикнула и прижалась к телу Аарона, а затем сбросила с лица пурпурную челку, прежде чем откинуть голову назад, чтобы поцеловать своего парня.

Оставив своих друзей в их маленьких объятиях, я поднял брови, глядя на Мари, и спросил: «Кофе?»

Она кивнула. «Пожалуйста».

Мари пошла со мной в кафетерий, где я смешал напитки для нас обоих. Когда я закончил, я показал своей чашкой через комнату. Затем Мари последовала за мной к свободному дивану, где мы сели рядом и откинулись на спинку сиденья. Я поставил ноги на стол, потягивая кофе, так как он все еще был довольно горячим, и вздохнул, почувствовав, как теплая жидкость обжигает мое горло и начинает оттаивать мое полузамороженное тело изнутри. «Так какой у тебя график дежурства сегодня?»

«Очистка тропы», — тихо ответила она, глядя вдаль.

«Правда? Я думал у тебя что-то происходит в конюшне?»

Она вздохнула и покачала головой. «Сегодня большая группа. Мы идем на юг, создаем новую живописную площадку. Расчищаем растительность и устанавливаем качели на развилке ручья с прекрасным видом. Нас не будет весь день».

«Серьезно?»

Она кивнула.

«Но ты скоро вернешься в конюшню, верно?»

Она повернула ко мне голову и угрюмо сказала: «Понедельник. На следующей неделе».

Я нахмурился, услышав ее тон. «Можно подумать, что ты была бы рада вернуться. Разве ты не говорила мне на днях, что с Кориандром происходит что-то грандиозное? Твой трехмесячный ребенок?»

«Ага, ну… Планы меняются». Ее взгляд снова упал, и она стала ужасно тихой.

Я ждал, что она вернется к диалогу, но когда она не вернулась через некоторое время, я махнул рукой перед ее лицом. «Мари? Хеллооооо…»

Моргнув, она вышла из транса и уставилась на меня. «Что? А?»

Я усмехнулся. «Лошади? Ты только что сказала что-то об изменении планов?»

«О, о, нет», — рассеянно сказала она, прежде чем перевести дух и сосредоточиться на мне. Ее недомогание испарилось, и она одарила меня идеальной улыбкой, от которой мое сердце немного забилось быстрее. Но потом она сразу перешла к объяснению. «Нет, планы с Кориандром не меняются. На следующей неделе мы будем пасти его и его маму с остальной частью стада. Теперь он достаточно большой, и ему нужно больше, чем просто материнское молоко. Но я волнуюсь, малыш действительно привык к своей красивой, теплой конюшне, и ему действительно не захочется выходить на улицу».

Я усмехнулся. «Сможет ли такая молодая лошадь противостоять этому холоду?»

«Конечно. Они делают это в дикой природе все время. Этот маленький засранец просто испорчен тем, что не сталкивался с реальным миром всю свою жизнь».

Я ухмыльнулся. «Только потому, что ты его балуешь».

Она покраснела. «Ну, конечно. Есть слабость к младенцам любого вида».

«Ты хороший смотритель. Готов поспорить, когда-нибудь ты станешь отличной мамой».

Глаза Мари быстро затуманились, и на секунду она отвернулась от меня. Я почувствовал, что между нами сразу же возникла стена, такая же стена, которую она все еще держала между собой и всеми остальными парнями в лагере, кроме Аарона и меня.

Что ж, это не совсем так. Эта стена все еще возникала даже у нас время от времени, например, всякий раз, когда Аарон делал замечание о том, что она прячет совершенно красивое тело. Обычно я давал ей гораздо меньше причин, чтобы воздвигнуть эту стену передо мной, но мрачная реальность заключалась в том, что стена неуклонно возвращалась в течение последних трех недель.

Я изо всех сил старался, чтобы между нами было так, как было до Дня Благодарения. Я никогда не был из тех парней, которые давят на девушку, подталкивая её туда, куда меня не приглашали. Конечно, я мог бы добиться большего успеха с женщинами в целом, если бы я был готов делать такие первые шаги почаще, но это просто не было чем-то, с чем я чувствовал себя комфортно, и чувство девушек в этом мне помогало, ну по-своему. Диди, например, верила, что я не буду требовать от нее большего, чем она готова дать, и в результате у меня был лучший секс в моей жизни. И я также был единственным человеком, которому Мари хотела открыться… ну, немного приоткрыться.

Но даже мое сознательное усилие не упоминать о событиях ночи Благодарения не могло стереть факта, что они были. В одну минуту мы наслаждались прогулкой по лесу, как и в любой другой день. В следующую минуту наши пальцы касались чисто случайно, когда мы проходили узкий участок тропы или перелезали через какое-то препятствие. До Дня благодарения такое невинное прикосновение не вызвало бы у нее никакой реакции. Но теперь она явно отшатывалась и бросала на меня взгляд, словно гадая, прикоснулся ли я к ней специально.

Это было неприятно. Несмотря на то, что мы прожили вместе в таком тесном обществе почти четыре месяца, я все еще почти ничего не знал о происхождении Мари. Она мало рассказывала, и я не стал любопытствовать, поэтому у меня почти не было оснований понимать, что сделало ее такой, какая она есть.

Мари была загадкой: красивой, трагической загадкой, которая находила отклик во мне. Несмотря на то, что мне присуще не вмешиваться в жизнь других людей и не совать нос туда, куда было нежелательно, в последние несколько недель я все больше и больше задавался вопросом, что же преследовало Мари в прошлом. Неужели отношения испортились? Была ли это детская травма? Или, что еще хуже, было ли какое-то гнусное насилие, которое она так тщательно скрывала, что это заставляло её гнить изнутри?

Я не хотел выяснять лишь для того, чтобы удовлетворить импульсивную потребность в знании. Я хотел помочь ей. Если бы я только знал как.

Я старался быть для нее лучшим другом, каким мог быть. Я изо всех сил старался найти для нее время, даже пропуская занятия с Диди, если того требовал случай. Моя «подруга», казалось, все поняла, осознав, что, хотя я и наслаждался невероятными занятиями любовью с ней, я все же был эмоционально ближе к загадочной, мрачной, созерцательной лесбиянке. Мы с Мари много общались, еще больше разговаривали, и она, похоже, не пыталась меня избегать. Но на самом деле: три недели назад она была со мной гораздо более открыта, чем сегодня.

А теперь это. За последние три недели я научился не обнимать Мари или иным образом не вступать в физический контакт. Любые вопросы о ее семье или прошлых отношениях также были очевидным спусковым крючком для поднятия ее защитной стены. Но, как только тепло ее присутствия в настоящее время испарилось, я нахмурился и подумал, что, блядь, я на этот раз сказал, что могло вызвать эту реакцию.

Все, что я сделал, это похвалил ее навыки ухода, верно? Все в лагере знали о близости Мари к лошадям и ее почти мистических способностях в воспитании молодых жеребят. Конечно, это не должно было ее стриггерить.

И все же это произошло.

Мари не смотрела на меня, поэтому я повернул голову, пытаясь поймать ее взгляд. Но, не сводя глаз, она взглянула на свой кофе и пробормотала: «Я думаю, мне нужно добавить еще молока. Прости». А потом она встала и вернулась в кафетерий.

Я наблюдал, как она добавляла молоко в свой кофе, а затем медленно помешивала его внутри своей чашки. Она осталась там надолго, и я начал задаваться вопросом, сколько времени может потребоваться человеку, чтобы добавить молока в свой напиток. Но затем Эшли зашла приготовить себе кофе, и Мари отступила, извинившись, и уступила своё место.

Мари повернулась и мельком взглянула на меня. Но затем она огляделась через комнату и заметила, что Аарон и Зои сели за стол с некоторыми другими друзьями, и вместо того, чтобы вернуться ко мне, она подошла и присоединилась к ним.

Я нахмурился и уставился в свой кофе, гадая, что, черт возьми, только что произошло. И я как раз решал, идти ли за ней и присоединиться к той группе, когда надо мной заговорил новый голос.

«Ну, это выглядело неловко».

Я взглянул и увидел идеальную пару сисек. Что ж, эти сиськи явно кому-то принадлежали, и я поднял глаза немного выше, чтобы увидеть красивое лицо Диди, прежде чем ненадолго перевел взгляд вниз и вверх от ее декольте. На Диди была стандартная флисовая куртка Morris Camp Polar Fleece, но теперь, когда девушка находилась в помещении, она была полностью расстегнута. Под ней был голубой свитер с V-образным вырезом, который почти не скрывал ее большие дыни. Но, несмотря на вид, я оторвал взгляд и спросил ее лицо: «Что было неловкого?»

Она терпеливо ждала, пока мое внимание покинет ее грудь, и только сейчас упала на сиденье рядом со мной. «Мари вон там. Что ты ей сказал, что она так взвилась?»

Я недоуменно посмотрел на нее. «Понятия не имею. Не в этот раз».

Диди вздохнула и потерла мою ногу. «Расслабься. Что бы ни происходило в голове у этой симпатичной маленькой девочки, ты единственный человек в том месте, с которым она была бы готова поделиться этим. Просто дайте ей время и место, и она вернется к тебе. Она всегда так делает».

«Если бы я это понимал».

«Есть простое объяснение: ты ей нравишься».

«Конечно».

«Нет, я имею в виду, что ты ей нравишься».

Я ухмыльнулся и указал рукой через комнату туда, куда ушла Мари. И немного саркастическим голосом я сказал: «О, ТЕПЕРЬ я понимаю! Я всегда думал, что не понимаю женщин, но ты только что подтвердила это для меня. Все это время я думал, что когда девушки сбегают, это означает, что я НЕ нравлюсь им».

Ее смех был музыкальным, как и радость в голубых глазах Диди. Она игриво хлопнула меня по руке, а затем покачала головой, прежде чем отпить кофе. И после того, как она его проглотила, блондинка одарила меня новой улыбкой и объяснила: «Маленький секрет: вчера вечером мы долго разговаривали».

Я удивленно вскинул голову и забавно посмотрел на нее. «Ты и она?»

«Нет, я и Эшли», — усмехнулась она. «КОНЕЧНО, я и Мари».

«С каких это пор вы двое стали дружелюбными?»

Диди пожала плечами. «Я тоже этого не ожидала, но какое-то время мы довольно дружны друг с другом. Ну, с тех пор, как мы с тобой трахаться».

Я кивнул. Для них двоих было разумно начать ладить только с тех пор, как Диди присоединился к нашей клике, и я был у них общим фактором.

Моя девушка прижалась ко мне. «И конечно», — прошептала она. «Пара девушек обязательно становятся немного ближе, когда они суют язык друг другу в глотку и помогают друг другу кончить».

Я сглотнул и почувствовал, как по спине пробежало покалывание при напоминании о нашем прерванном трехстороннем праздновании Дня Благодарения. Я полностью осознавал свои собственные попытки сохранить дружеские отношения между мной и Мари впоследствии, но, полагаю, я не особо задумывался о том, что Диди и Мари должны делать то же самое.

«Дело в том, что у нас был довольно интересный разговор вчера вечером, когда ты играл в бильярд с Аароном и другими. Я задала ей несколько вопросов, на которые она, вероятно, не хотела отвечать, и сделала несколько замечаний, от которых она явно была не в восторге. И одно из них было о ее истинных чувствах к тебе».

«Я ей не нравлюсь».

«Да, нравишься».

«Она лесбиянка».

«Которая решила засунуть твой член себе в рот».

«Мы друзья».

«Только потому, что она смертельно боится потерять тебя как друга. Ну, может быть, не ТОЛЬКО. Она чертовски боится начинать ЛЮБЫЕ отношения с КЕМ-УГОДНО, мужчиной ИЛИ женщиной».

«Она действительно СКАЗАЛА тебе все это?»

Диди скривилась и повернулась, чтобы осмотреть комнату, немного неуверенно покачивая головой. «Ну, СЛОВАМИ — не особо. Тодд пришёл и позвал её к телефону. Но я все поняла. Поверь, девушка знает. Ты нравишься Мари. В другом мире, там, где она не сталкивалась бы со всеми этими внутренними демонами, она была бы рядом с тобой до того, как я прибыла на место происшествия, не важно, провозгласила она себя лесбиянкой или нет».

Я глубоко вздохнул и покачал головой. «Но это не другой мир. Это тот, в котором мы все застряли. У нее есть эти демоны, и я полон решимости быть ее другом. И вот мы здесь».

«Да, и вот мы здесь. Полагаю, это хорошо для меня», — сказала Диди, пожав плечами и кивнув, снова скользнув рукой по моему бедру. «Если бы Мари не держалась в стороне, я бы не смогла этого сделать». А потом она обняла меня за голову и притянула к себе для крепкого поцелуя.

Наши языки немного поиграли, и по мере того, как мы продолжали закрывать губы, я почувствовал, как учащается мое сердцебиение и адреналин растекается по моим венам. Я начал погружаться в поцелуй и повернулся, чтобы взять Диди за плечо, чтобы мой рот находился под лучшим углом к ​​ее губам. Но как только я это сделал, она отстранилась и озадаченно посмотрела на меня.

«С другой стороны, если бы Мари не держалась в стороне, возможно, все ТРОЕ из нас получили бы НАМНОГО больше удовольствия от этой программы рук на ранчо. Черт возьми, эта девушка очень хорошо владела своими пальцами». Диди восторженно вздохнула и уставилась в сторону, было похоже на то, она могла испытать еще один оргазм только по воспоминаниям. Но через несколько секунд она улыбнулась мне и схватила меня за лицо для еще одного поцелуя.

«Хорошо, детки. В стороны, в стороны! Двенадцать дюймов между вашими телами. В конце концов, это СЕМЕЙНЫЙ ЛАГЕРЬ!»

Диди остановилась в дюйме от того, чтобы снова поцеловать меня, и, все еще держала мое лицо в ее ладонях. Мы оба повернулись и увидели, как Аарон приближается к нам с дерьмовой ухмылкой на лице. Зои и Мари шли прямо за ним.

«Очень смешно, засранец», — проворчала Диди, прежде чем отпустить руки.

Аарон постучал по часам. «Труба зовёт, любовнички. У нас есть работа сегодня утром».

«Да, да», — проворчал я, вставая и оглядываясь на Диди. «Увидимся позже, детка».

«Пока», — ответила она, помахав рукой и подмигнув. «Продолжение следует сегодня вечером».

Я ухмыльнулся. «Ты знаешь, я буду там».

Дверь открылась от моего прикосновения, обогреватель уже работал, и через открытую дверь в заднюю спальню проникал свет. Как обычно, Диди была здесь раньше меня, и я с дополнительным энтузиазмом вбежал в хижину. Сегодня был хороший день. Я проделал много работы, и, хотя мои мышцы болели, это была боль от честного труда, а не от того, что я не в форме. В самом деле, хотя с прошлого месяца я похудел всего на два или три килограмма, я сбросил много жира и набрал хорошую мышечную массу. Правда, я явно не был атлетом с великолепным телом, таким как Цезарь и Джордж, но мои руки, пресс и икры никогда не выглядели так хорошо.

Наполненный тестостероном после тяжелой работы и воодушевленный гордостью за то, как хорошо я начал выглядеть, я жаждал какого-нибудь старого доброго траха. Я уже мысленно представлял особый способ, которым я буду держать бедра Диди сзади, пока она наклоняется и принимает мой толстый член в свою тугую щель по-собачьи. И с этим видением в моей голове, я вошёл в спальню, стремясь соблазнить и быть соблазнённым, как чудесный способ завершить вечер.

Но вся эта сексуальная энергия испарилась, когда я увидел Диди, сидящую в кресле. Само по себе в этом ничего плохого не было, да и больше никого в комнате не было. Но я мог сразу сказать, что, хотя это было назначенное место, и я прибыл в назначенное время, секс НЕ был в ее списке приоритетов.

Возбужденный мужчина внутри меня почувствовал себя немного обиженным, придя сюда в ожидании секса, и вместо того, чтобы найти возбужденную женщину, я столкнулся с… созерцательной… женщиной. Диди не взглянула на мой вход, уставившись в пространство, сузив глаза и поджав губы. Она явно была погружена в свои мысли, и я медленно подошел к креслу, глядя на ее лицо в поисках каких-либо признаков того, что она заметила мое присутствие. И, наконец, я стоял прямо перед ней, размахивая рукой вверх и вниз перед ее глазами, пока она не моргнула и не вздрогнула, схватившись за подлокотники и с удивлением глядя на меня. «Ой, привет!»

«Привет и тебе», — протянула я с ухмылкой. «Эээ, я не вовремя?»

«Что? О, нет… конечно, нет», — пробормотала она, пытаясь сориентироваться, как будто только сейчас вспомнила, где она и почему она здесь. Собравшись с силами, красивая блондинка улыбнулась и протянула ко мне руки. «Привет, любовник…»

Почувствовав некоторое облегчение, я принял ее объятия. Но вместо того, чтобы позволить ей утащить меня, я опустил руки на ее задницу и поднял ее, с визгом поднимая её в воздух, пока она снова не обрела равновесие, прижимаясь к моей груди, ее ноги обвились вокруг моей талии, с её губами на моих. Мы нежно, не торопясь, поцеловались. Несмотря на мое прежнее рвение, я понял, что мы не собираемся торопливо снимать одежду и бежать трахаться как кролики. Это должен был быть вечер долгой прелюдии для разминки.

Но даже тут я переоценил ситуацию. Несколько мгновений спустя Диди оторвала свои губы от моих и вздохнула с печальной нотой, которая скорее убила зарождающуюся эрекцию в моих штанах. Спустив ноги с моей талии, она заставила меня поставить ее на ноги и расслабить мои руки. И когда она отступила на шаг и обернулась, мне пришлось спросить: «Что случилось?»

«О, это не имеет никакого отношения к тебе», — сразу же ответила она, повернувшись назад и смело улыбнувшись мне. «На самом деле это Мари».

«Мари? Что с ней?»

«Ты не заметили, насколько она тиха была за ужином?»

Я недоуменно посмотрел на нее и пожал плечами. «Мари провела тихо МНОГО ужинов последние несколько недель. Разве ты не сказала мне сегодня утром, чтобы дать ей время и место, и что она вернется ко мне?»

«Так ты не разговаривал с ней перед ужином или когда-то ещё? Никакой быстрой прогулки на Балкон?»

Я покачал головой. «Ее не было рядом. Я понял по словам остальных, что она ушла куда-то гулять одна».

Диди вздрогнула и тяжело села обратно в кресло. «Она делала это весь день».

«Действительно?» — спросил я с некоторой озабоченностью. Если бы кто-нибудь мог это заметить, то это была Диди. Этим утром она была назначена на ту же работу, что и Мари, и этого было достаточно, чтобы они собрали свои обеды и вернулись в лагерь только перед ужином.

Диди кивнула. «Когда мы работали, все было хорошо. Она была сосредоточена на работе и говорила, когда нам нужно было общаться. Но во время перерывов она уходила одна, а за обедом просто забрала сумку и исчезла».

У меня не было немедленного ответа на это. Нахмурившись, я скрестил руки и сел на край кровати, мысленно перебирая последние несколько дней в поисках каких-либо ключей, которые могли бы привести меня к причине последнего поведения Мари. Она всегда была закрытым человеком, склонная уходить одна и держать людей на расстоянии вытянутой руки. Но тип поведения, который только что описала Диди, был тем, каким Мари была в первые неделю или две программы, а не поведением того друга, с которым я общался в последние несколько месяцев.

«Я беспокоюсь за нее», — вздохнул Диди.

Я согласно кивнул. Пару минут мы оба просто сидели в тишине, вместе, но наедине со своими мыслями.

Диди разрушила чары. Она внезапно вскочила с кресла, одарив меня виноватым взглядом, когда она села ко мне на колени и потянулась, чтобы коснуться моего лица. «Ой, мне очень жаль. Это именно то, чего я хотела избежать во время наших встреч».

«Что, разговоров о другой женщине?»

Диди рассмеялся. «Нет! Ну… да, но не то, что я имела в виду. Я просто имела в виду погружаться в тяжелые эмоции и все такое дерьмо. Если бы мы хотели поговорить о наших друзьях, мы могли бы сделать это где угодно. Но здесь… в этой хижине… Это для развлечения! Это для секса. Это для того, чтобы расслабиться, снять стресс и получить королевский трах после долгого рабочего дня, верно?»

«Верно, верно», — согласно кивнул я и глубоко вздохнул. «Мне жаль».

«Тебе не нужно извиняться. ТЫ был в правильном настроении; это моя вина». С широкой улыбкой она завела ладони мне за уши, приподняла мое лицо и прижала мой подбородок к своему декольте. «Но, по крайней мере, я могу решить эту проблему».

Я улыбнулся, желая выбросить Мари из головы. Она была моим дорогим другом, и я беспокоился о ней. Но в ее маленьких приступах одиночества не было ничего нового, и я был уверен, что она скоро придет в норму. Будет время поговорить с ней… позже.

Прямо сейчас у меня были более важные дела.

Диди была со мной согласно, и вскоре я обнаружил, что лежу на спине поперек кровати, а она ползла по мне, как пантера, преследующая свою добычу. Золотые волосы моей девушки падали на мое лицо, пока она не оттянула их в сторону и не наклонила голову, чтобы удержать их там. Я повернул свое лицо, чтобы соответствовать ее, и мы встретились в жестоком поцелуе, который вскоре поглотил все наше внимание и помог очистить наш разум от любых посторонних отвлекающих факторов. Мои руки нашли ее задницу и скользнули под ее свитер, чтобы погладить обнаженный позвоночник. Она потянула за край моего свитера, точно так же задрав его вверх, обнажая мою обнаженную грудь. И через пару минут мы разорвали поцелуй на время достаточно, чтобы я стянул рубашку через голову, и она сделала то же самое, подняв руки скрещенными руками, которые я всегда люблю видеть.

Затем Диди вернулась ко мне и поцеловала сильнее, чем когда-либо, в то время как мои пальцы касались застежки ее бюстгальтера. Как только я расстегнул его, она помогла мне снять его с рук, разрывая поцелуя. Я застонал ей в горло, когда почувствовал, как ее твердые соски прочертили бороздки на моей груди. А потом мои ладони опустились на заднюю часть ее рабочих штанов, касаясь ягодиц, прежде чем схватиться за пояс, чтобы тоже потянуть их вниз.

«Привет, ребята, извините, что прерываю. Но мне действительно нужно поговорить с вами обоими».

Голос чертовски удивил нас. Обычно я запирал входную дверь, когда входил, но в своем рвении я, должно быть, забыл об этом сегодня. Диди скатилась с меня и начала цепляться за простыни, инстинктивно прикрываясь, и я поднял руки над своим лицом, заняв оборонительную позицию, прежде чем мой мозг догнал мои глаза и понял, что это была всего лишь Мари.

Только… это была не она. Женщина, стоявшая передо мной, стояла прямее, у неё не было часто ссутуленной фигуры моего друга. Ее темные волосы были уложены, ниспадая на плечи мягкими изгибами, рожденными щипцами для завивки, которыми Мари никогда не пользовалась. У нее не было очков, и я мог ясно видеть ее ангельское лицо с искусно нанесенным макияжем. Тени для век подчеркивали кристально чистые голубые глаза, а помада подчеркивала форму нервной улыбки.

И она больше не прятала тело, которое, как я давно понял, у неё было. На ней была стандартная флисовая куртка Morris Camp Polar Fleece, но эта, похоже, ей подходила по размеру. На самом деле, на второй взгляд, она показался ей слишком маленькой, как будто она одолжила одну из курток Зои. Застежка-молния была приподнята лишь частично, оставив верхнюю половину куртки открытой, чтобы прикрыть вздутие ее большой груди. А джинсы, которые на этот раз не выглядели на два размера больше, завершали образ.

Подняв руки, Мари виновато посмотрела на нас и продолжила. «Я знаю, что поймала вас обоих в неловкий момент, и я хотела бы, чтобы я не помешала. Но это то, с чем я не могу. И действительно, вы не скрываете ничего, чего я еще не видела».

Диди оправилась быстрее меня, и на ее лице расплылась кривая ухмылка. Она не отбрасывала простыню и не хвасталась, но села прямо, скромно прижимая простыню к груди из элементарной скромности. На мне все еще были штаны, поэтому я просто повернулся и попытался собраться с мыслями. И когда мы оба устроились, Диди с любопытством сказала: «Конечно. Что случилось?»

Мари глубоко вздохнула, положила руки на бедра и растянула все пальцы, чтобы размять их, прежде чем сжать руки и сделать еще один глубокий вдох. И, посмотрев Диди прямо в глаза, а затем повернувшись, чтобы пристально взглянуть на меня, она заявила: «Прежде всего, вы должны знать, что мое настоящее имя — Аврора».

Примечание к части Конец главы.