Клятва на крови

Глава 23. Граница крови

— Что? — Марко не сразу осознал, что услышал. Пальцы сжались в кулаки, но внутри — только лед. Он не чувствовал ни рук, ни пола под ногами. Один взгляд на Алису — бледную, дрожащую, с каплей крови на губах — выбивал из сознания остатки логики.

Алиса села на край дивана, прижимая к себе спящую Дину. Грудное вскармливание прервалось внезапно — когда тело сжалось в резком спазме, потом — гул в ушах, и вдруг… запах крови. Тёплой, живой. Зовущей.

— Я не знаю, как это объяснить, — прошептала она. — Но будто моё тело… проснулось. Не я зову кровь — она зовёт меня.

Марко резко отвернулся. Он не мог смотреть. Он боялся.

— Это не ты. Это… стресс, Алиса. Гормоны, бессонные ночи. Ты просто устала. Это всё поправимо.

Он говорил быстро, почти машинально, как будто повторял слова, в которые сам не верил. Он пытался вытеснить услышанное.

Алиса подняла взгляд. На её лице смешались уязвимость и решимость.

— Мама однажды упомянула… что моя прабабушка была “иной”. Я тогда не придала значения. Но теперь… я понимаю. Это не психоз. Я не больна. Я чувствую кровь. Я её слышу. Как будто часть меня — не просто человек.

Марко обернулся резко:

— Не смей. Не смей мне говорить про вампиров. Это сказки. Это чушь. Ты… заболела, Алиса. Тебе нужно лечение. Настоящее. Я найду врачей. Мы всё выправим.

— Ты не слышишь, — перебила она, голос стал твёрже. — Это не лечится таблетками. Это часть меня. Я не просила этого, Марко. Но я не опасна. Я держу себя в руках.

Он рассмеялся — резко, зло.

— Пока что. А потом? Когда ты одна останешься с Диной? Когда Дёма упадёт и поцарапает коленку? Ты уверена, что сможешь остановиться? Чёрт возьми, Алиса!

Он с силой ударил кулаком в стену — штукатурка треснула, посыпалась пыль. Дина вскрикнула. Алиса крепче прижала ребёнка к себе, сердце забилось в панике.

— Ты боишься меня? — спросила она, тихо, но прямо. — Ты, Марко Россо, боишься своей жены?

Он молчал. И этим молчанием дал самый честный ответ.

— Я боюсь не тебя, — выдавил он наконец. — Я боюсь того, во что ты превращаешься. Я боюсь потерять детей. Я… чёрт побери, я до сих пор люблю тебя. Но это… это больше, чем я могу понять. Я не могу просто смотреть, как ты умираешь — или как убиваешь.

Слёзы подступили к глазам, но Алиса не позволила им вырваться. Она сдержалась.

— Значит, ты выбрал страх?

— Я выбираю защиту. Дины. Дёмы. Себя. И тебя — если ты согласишься на лечение.

— Какое “лечение”? Ты хочешь, чтобы меня накачали препаратами и держали в клинике?

— Я уже договорился, — тихо сказал он. — В Швейцарии. Частная лаборатория. Без смирительных рубашек. Без камер. Только врачи. Только кровь. Мы найдём способ… выжечь это. Найдём тебя прежнюю.

Алиса сжалась. Внутри поднимался тот самый зов — первобытный, хищный… Но вместе с ним — и ужас. Не быть собой. Быть объектом. Быть подопытной.

— Ты уже решил за меня, да?

— Нет, — Марко кивнул. — Я прошу. Пока. Но если ты откажешься… я не смогу рисковать. Ни ими. Ни собой. Ни тобой.

Между ними повисла тишина. Не просто пустота — лезвие. Резкое, холодное. С двух сторон оно резало по-живому.

Алиса встала, покачивая Дину, словно за это цеплялась. За эту жизнь. За эту связь.

— Ты всегда хотел, чтобы я была сильной. Твоей. А теперь я сильнее — но уже не твоя.

Она ушла в детскую, захлопнув за собой дверь.

Марко

Он остался один. С тишиной, которая в этот раз не дарила покоя. Она звенела в ушах, сжималась в висках. В руках — старая фотография: он, Алиса и Дёма. Наивные, живые, ещё не разорванные по швам.

Он сел на край дивана, положил голову в ладони.

Он не хотел бояться. Но боялся. Не её — себя. Того, что позволил этой тьме войти в их дом. Что сделал это своими руками, когда согласился на «перевоспитание». Когда не защитил её от отца. Когда думал, что сможет контролировать.

Он думал, что спасёт её.

Что у него получится. Сделать её своей, научить выживать, поставить на ноги, слепить союзника, равную.

Он недооценил, кого принял в сердце. И переоценил свою способность любить.

«Я люблю тебя» — звучит слишком просто. А любовь… она должна быть сильнее страха. Он знал. Но не выдержал. Не когда на кону — дети. Семья.

«Ты всегда хотел, чтобы я была сильной. Твоей. А теперь я сильнее — но уже не твоя».

Он заслужил эти слова.

И, возможно, уже потерял её.