Клятва на крови

Глава 62. Финальный аккорд

Эпилог: Призрачная сцена

Они выбрали театр «Эребус» не случайно. Это место было символом — мрачным, забытым, вычеркнутым из карты города, как и все те, кто когда-то верил, что в этом мире можно договориться.

Именно здесь Марко провёл одну из первых операций под прикрытием. Именно здесь Алиса впервые увидела, как из пепла страха может родиться сила. Театр был точкой их пересечения, их зеркалом. Полурассыпавшийся зал хранил отпечатки старых преступлений, тайных встреч, приговоров, вынесенных без суда. И только в таком месте можно было закончить игру, в которую никто из них не хотел играть, но все были втянуты.

— Он придёт сюда, — сказал Рафаэль, указывая на карту, покрытую метками, — не ради победы. Ради финала. Он захочет, чтобы это выглядело как трагедия. В его стиле. Сцена, зрители, кровь, последняя реплика.

— И кулисы, за которыми он прятал всё, чем был, — добавила Алиса, глядя на чёрно-белое фото фасада театра.

— Мы отдадим ему спектакль, — сказал Владимир Дьяков. — Только он не знает, что в этой пьесе его персонаж умирает первым.

Так началась подготовка. Ловушки, маршруты отхода, закладки с оружием. Они пришли не ради мести — ради точки. Чтобы закончить. Чтобы дети больше никогда не просыпались в страхе. Чтобы мёртвые перестали шептать в снах.

Театр «Эребус» стал их договором с прошлым. Алтарём, где нужно было принести в жертву не себя — а всё, что держало их в тени.

Осень пахла гниющей листвой и кровью. Заброшенный театр «Эребус» возвышался над городом, как чёрный алтарь, окутанный туманом. Его треснувшие колонны напоминали кости исполина, а витражи в форме трагедийных масок — разбитые ещё в прошлом веке — бросали на пол лоскутки света, похожие на слёзы. Внутри царила тишина, которую нарушали только скрип старых половиц да шелест крыс, снующих по оркестровой яме.

Алиса стояла на сцене. Её пальцы сжимали край бархатного занавеса — алого, как запекшаяся кровь. Позади раздавались шаги: Рафаэль, Аннабель, отец Владимир с его легендарным револьвером «Удав», Лёня с автоматом, перемотанным изолентой, и дюжина бойцов, чьи лица скрывали тени. Балконы, колонны, гримёрки — всё было превращено в ловушки. Театр готовился к последнему спектаклю.

Рафаэль подошёл к ней и достал из кармана бархатную коробку. Внутри блеснуло кольцо с рубином, обрамлённым шипами.

Двери театра с грохотом распахнулись.

Марко Россо вошёл, как актёр, выходящий на финальный поклон. Его чёрное пальто с серебряными застёжками в форме черепов развевалось за спиной, а за ним, будто тени, двигались два десятка бойцов в масках с позолоченными узорами — «Хор», как он их называл. В их руках поблёскивало оружие: тесаки, пистолеты с глушителями, арбалеты.

— О, как трогательно, — голос Россо прокатился под куполом, сливаясь с эхом. — Семейный сбор. Даже папочка пожаловал. Ты рассказал ему, Алиса, как мы с тобой делили постель и пули?

Владимир Дьяков, седой и прямой, как клинок, шагнул вперёд. Его «Удав» щёлкнул, взводя курок.

Акт I: Симфония стали и огня

Первый выстрел прозвучал с балкона. Пуля сорвала с плеча Алисы прядь волос, но ответный залп бойцов Лёни превратил верхний ярус в ад. Деревянные перила вспыхнули, осыпая зал искрами. «Хор» Россо ринулся в атаку, их маски мерцали в дыму, как лики демонов.

Аннабель исчезла за кулисами. Её силок из струны от пианино сработал мгновенно — один из лучников захрипел, повиснув на балке. Лёня, пригнувшись за креслами, методично расстреливал фланговую группу. Его голос гремел в рацию:

Владимир, стоя у оркестровой ямы, бил точно в лоб каждому, кто приближался к дочери. Его револьвер выплёвывал огонь, а враги падали, как марионетки с перерезанными нитями.

Акт II: Дуэль на осколках прошлого

Марко вышел на сцену, расшвыривая горящие обломки декораций. В руке — кривой ятаган с гравировкой «Ева».

— Ты всё ещё носишь её имя, — Алиса сжала стилет — подарок погибшей подруги.

Они сошлись в центре, окружённые огнём. Каждый удар ятагана высекал искры из пола, каждый выпад Алисы оставлял на его одежде кровавые росчерки.

— Помнишь нашу первую операцию в Венеции? — выдохнул Россо. — Ты дрожала, убивая того старика…

Ятаган отшвырнул её к декорациям — картонному замку, где они когда-то целовались, прячась от дождя. Марко придавил её. Лезвие упёрлось в висок.

Акт III: Рубин и клятва

Рафаэль ворвался на сцену, сбрасывая с себя охранника с перерезанным горлом. Пистолет в руке дымился.

Они сцепились, как гладиаторы. Удар кастета — хруст кости. Ответный выпад — клинок скользнул по рёбрам. Алиса, истекая кровью из раны на боку, поднялась, опираясь на обломок колонны. На полу лежала коробка с кольцом — та, что выпала из кармана Рафаэля.

— Хватит! — её голос прорезал грохот. Она подняла рубин — пламя плясало в его гранях. — Марко… ты проиграл. Даже она… — Алиса кивнула в сторону балкона. Там стояла Нина, живая, прижимая к груди папку с документами. — Твоя империя — пепел.

Марко зарычал и рванулся к ней, но Рафаэль выстрелил. Пуля сорвала с него маску, обнажив шрамы и безумие.

Финал: Жизнь после смерти

Театр рушился. Потолок обваливался, огонь пожирал афиши с их именами. Команда отступала через подвал, где раньше хранили вино для аристократов. Лёня нёс раненую Аннабель. Владимир прикрывал тыл. Алиса шла последней, обернувшись на пылающую сцену.

— Прощай, призрак, — прошептала она, видя, как Марко, объятый пламенем, тянется к рубину в пепле.

Дом встретил их тишиной. Мама обняла детей, встречая их на пороге. Щенок Отто рычал на дым, чуя опасность, но затих, увидев Алису.

На рассвете, когда раны были перевязаны, а дети наконец заснули, Рафаэль вывел Алису к старому дубу. Лунный свет сменился первыми лучами солнца, и новый рубин в его руке заиграл кроваво-алыми всполохами.

Алиса приложила палец к его губам:

Он опустился на колено.

Из открытого окна донёсся смешок — Дёма, притворявшийся спящим, толкнул Дину. Малышка ахнула и прикрыла рот, но было поздно. Алиса обернулась — из-за шторы выглянули четыре любопытных глаза.

— Выходите, разведчики, — рассмеялась она. Дети выскочили на крыльцо, босиком, в пижамах.

Рафаэль, не вставая с колена, протянул кольцо:

— Да! — перебила Дина, подпрыгнув. — Говори «да», мама!

Алиса кивнула, не сдерживая слёз. Когда кольцо скользнуло на её палец, над лесом взметнулись птицы. Их крылья блестели в лучах восхода, а где-то вдали, в пепле «Эребуса», ветер подхватил обгоревшую афишу с именем Марко — и унёс её в небытие.

А здесь, у озера, пахло хвоей, блинами, которые уже жарила бабушка, и тем неповторимым запахом утра, когда всё плохое осталось позади.

Позже Дёма признался: они с Диной не спали всю ночь.

P.S.Марко Россо нашли через неделю. Он сидел в кресле первого ряда, обугленный, с рубином в сжатом кулаке. На губах — гримаса, похожая на улыбку. Говорят, в театре до сих пор слышны аплодисменты…