Клятва на крови

Глава 61. Призраки в коридорах

ОфисD.R. Holdingдышал тревогой. Воздух, обычно наполненный гулкой энергией деловых переговоров, теперь казался густым от невысказанных слов. Алиса заметила перемены сразу: секретарша Лиза, всегда встречавшая её с широкой улыбкой и повседневной болтавнёй, сегодня молча подала кофе, глаза опущены в пол. В коридоре у кулера двое юристов из налогового отдела резко замолчали, завидев её каблуки, — один даже пролил воду на галстук с нервным смешком, когда она проходила мимо.

Но настоящий удар пришёл с утра — письмо от швейцарского партнёра. Герхард Мюллер, с которым они месяц назад обсуждали слияние фондов за бокалом рислинга, теперь требовал «пересмотреть условия из-за внезапно возникших юридических рисков». Его подпись дрожала, будто выведенная под дулом пистолета.

— Это пятый за неделю, — Алиса швырнула папку на стол Рафаэля. Бумаги рассыпались, обнажив отчёт службы безопасности — фото нового акционера, Петроса Аргироса, за рулём яхты Россо. — Он купил долю через офшоры. Как мы это пропустили?

Рафаэль медленно поднял глаза от документов. Его кабинет, обычно похожий на штаб квартала с картами и экранами слежения, сегодня напоминал логово затравленного зверя. Даже тени от жалюзи лежали иначе — острыми полосами, как шрамы на стенах.

— Он использует старую сеть. Тех, кого мы считали нейтральными, — он провёл пальцем по списку имён и переманил готовых. — Мелкие удары. Задержки поставок. Утечки в прессу о «сомнительных связях» холдинга. Он хочет, чтобы мы задохнулись в паутине мелочей.

Алиса подошла к окну. Внизу, на набережной, туристы фотографировали лебедей, не подозревая, что в тридцати этажах над ними решается судьба империи.

— Он думает, я сбегу, когда стены начнут рушиться? — её отражение в стекле улыбнулось холодно. — После всего, через что мы прошли… Он всё ещё видит во мне ту испуганную девочку?

Рафаэль встал. Рука легла на её плечо — тяжело, как доспех.

— Он боится твоей силы. Поэтому бьёт по тому, что считает слабостью, — его голос звучал тише, но твёрже. — Репутация. Ресурсы. Люди. Но он забыл — ты умеешь превращать слабости в оружие.

Она повернулась, поймав его взгляд. В его глазах, обычно непроницаемых как броня, горело знакомое пламя — то самое, что когда-то зажгло в ней искру бунта.

— Значит, пора провести ему урок истории, — Алиса провела пальцем по фото Аргироса. — Даже пауки запутываются в собственных сетях.

Кафе «Эклипс». 21:00.

Россо сидел в глубине зала, где свет от хрустальных люстр не достигал стола. Перед ним дымился стейк с кровью —rare, почти сырой. Человек в очках, похожий на учёного-некрофила, листал доклад:

— Она держится. Все думают, что она чистая. Хорошая мать. Новый имидж.

Россо молча налил вина. Повернул бокал, глядя в него, как в зеркало.

— Выдерни одного из её людей. Неважно кого. Пусть заговорит. Или исчезнет. Главное — эффект.

— Любые предпочтения?

— Та, что рядом с ней. Нина, — голос его был как яд, — хочу знать, что она скрывает.

— Нина Соколова. Бывший агент «Кобра-7». Два года под прикрытием в вашем доме. Интересно, Дель Рей знает, кого пригрел?

Россо отрезал кусок мяса, наблюдая, как сок смешивается с красным вином.

— Она предала своих. Предаст и их, — произнёс он, словно пробуя фразу на вкус. — Найди её слабость. Родственника? Любовника?

Следующее утро

Дом замер, словно затаив дыхание. Ни привычного стука кружки о стол, ни топота Дёмы, носившегося обычно по коридорам с игрушечным мечом. Только Алиса, прижавшаяся лбом к холодному стеклу окна, сжимала в ладони клочок бумаги. Надпись, выведенная дрожащими буквами чернилами, смешанными с кровью: «Ангар 17. Ночь. Смотри на грузовики».

Бумагу она нашла в шкатулке для пуговиц — тайнике Нины, где та хранила мелочи: гильзу от первого выстрела, данную Алисе, засушенный цветок с детской площадки и фото брата-близнеца. Теперь здесь лежало предсмертное послание.

— Она не предала, — голос Алисы разбил тишину, словно лезвие. — Она отвлекла их. Как щит.

Рафаэль вошёл босиком, с мокрыми волосами, прилипшими ко лбу. Капли воды стекали по шраму на груди — след от пули, предназначавшейся Алисе. Его глаза, обычно холодные, горели.

— Ангар 17 — логово Риберы, — он бросил на стол карту с кровавым отпечатком на углу. — Гектор взял её в заложники не для сделки. Он хочет твоё сердце на ладони. Живым.

Аннабель ворвалась следом, застёгивая кобуру на бедре. Её рыжие волосы были собраны в тугой узел, а на губах играла привычная ядовитая улыбка:

— Рибера всегда любил театральность. Надеюсь, он готов к аншлагу.

Подполье: игра в кошки-мышки

Информатор, старик Морель, сидел в подвале антикварной лавки, окружённый банками с консервированной кровью. Его пальцы, обмотанные грязным бинтом, дрожали над картой:

— Они ввезли её ночью. Гектор… он не просто мучил. Он разговаривал с ней. Как со старым другом.

Алиса сжала кулаки, чувствуя, как ноготь впивается в ладонь:

— Они были напарниками. Пока он не продал её Россо за долги.

— Он всё ещё считает её своей, — Рафаэль провёл пальцем по отметке ангара. — Его люди перекрыли выходы. Но есть вентиляция — узкая, как горло бутылки.

Аннабель щёлкнула ножом, разрезая воздух:

— Идеально. Я люблю тесные пространства. Там так легко… задохнуться.

Ангар 17: танец с тенью

Ветер выл, как раненый зверь, разнося запах ржавчины и гниющей плоти. Грузовики с потухшими фарами стояли в ряд, их кузова покрыты брезентом, под которым что-то шевелилось.

— Крысы, — прошептала Аннабель, прицеливаясь арбалетом в охранника. — Рибера кормит их теми, кто задаёт вопросы.

Рафаэль двинулся первым — бесшумной тенью. Щелчок, хруст — тело рухнуло в грязь. Алиса прошла следом, её кожа горела от адреналина. Внутри ангара пахло маслом и медью.

Нина.

Она висела на цепях, обмотанных вокруг стальной балки. Лицо — маска из крови и синяков, но её единственный открытый глаз вспыхнул, увидев Алису.

Гектор, высокий, с лицом, изрубленным шрамами, повернулся медленно, как хищник, уверенный в добыче:

— Лисичка. Я заждался.

Нож в его руке блеснул. На лезвии — гравировка: «Смерть вдвоём».

— Ты проиграл, ещё не начав, — Алиса шагнула вперёд, игнорируя боль в плече от недавнего удара Россо. — Она никогда не была твоей.

Гектор засмеялся, обнажив золотой зуб:

— Но кричала она моё имя, когда Россо ломал ей кости. Помнишь, Нина?

Нина плюнула ему в лицо сгустком крови.

Это стало сигналом.

Рафаэль, как вихрь, сбил Гектора с ног, но тот вывернулся, вонзив нож ему в бок. Аннабель выстрелила — болт пробил Гектору ладонь, пригвоздив к полу.

— Это за мой новый жакет, — процедила она, заряжая арбалет.

Алиса бросилась к Нине. Цепи упали с лязгом.

— Зачем… — Нина схватила её за рукав, оставляя кровавый след. — Он хотел тебя выманить…

— Я знала, — Алиса прижала лоб к её виску. — Но я не оставляю своих.

Гектор, хрипя, вырвал болт из руки. Его смех заполнил ангар:

— Она умрёт. Я ввёл ей яд. Через час…

Рафаэль перерезал ему горло одним движением.

— Через час мы уже будем дома, — Алиса подхватила Нину. — А ты — в аду.

Рассвет

Рассвет застал их на пороге. Владимир, сидя в кресле с ружьём на коленях, кивнул, увидев окровавленную группу. Отто, доберман, зарычал, учуяв запах смерти, но Лёня успокоил его жестом.

— Делали генеральную уборку? — спросил он, забирая у Алисы Нину.

— Выносили мусор, — Аннабель бросила на стол окровавленный нож Гектора. — Сувенир.

Нина, бледная, но живая, слабо улыбнулась:

— Ты… обещала домашний арест.

— Месяц мытья полов, — Алиса провела пальцем по её перебинтованной руке. — И вечная прописка здесь.

Рафаэль, стиснув зубы от боли в ране, обнял Алису за плечи:

— В следующий раз — берёшь меня с собой первым делом.

Она прикрыла глаза, слушая смех детей из спальни. Дом снова дышал.

И пусть Россо придёт.