Клятва на крови

Глава 40. Передышка

Прошло несколько дней с того ужина, но мир вокруг Алисы всё ещё словно шевелился под кожей. Она ловила себя на том, что каждую тень, каждый взгляд воспринимает как сигнал опасности. Сон становился прерывистым, еда теряла вкус, мысли путались, а сердце то и дело вздрагивало без причины — будто её постоянно кто-то звал, но беззвучно, изнутри.

Аннабель всё это видела.

Она не спрашивала лишнего и не давала пустых утешений. Просто в одно серое утро, когда Алиса в сотый раз перечитывала один и тот же абзац в конспекте, не понимая смысла слов, Аннабель подошла и, не говоря ни слова, накрыла её ладонь своей.

— Теперь твоя задача — восстановиться, — сказала она негромко, но твёрдо. — Никаких больше испытаний. Никаких разговоров о кланах. Ни имени, ни роли, ни страха. Ты должна вернуться к себе. Стать Василисой. Сильной. Чистой. Спокойной.

Она устроила всё так, как могла только Аннабель.

Словно по невидимой команде, напряжение вокруг начало спадать. На занятиях Алису никто больше не трогал — даже самые ядовитые из студентов будто испарились. Лео исчез из поля зрения, а его место заняли безликие, вежливые одногруппники, не желающие влезать в чужую жизнь. Преподаватели стали вдруг мягче, вопросы с зачётами и оценками решались почти волшебным образом — быстро, без упрёков, без ожиданий. Как будто весь университет согласился дать ей передышку.

Аннабель отвела её к психотерапевту, которого знала лично. Это был немолодой мужчина с седыми висками и глазами, полными терпения. Не кабинет, а уютная библиотека с креслами, светлой лампой и запахом старых книг.

— Ты пережила стресс, — спокойно сказал он на первой встрече, глядя на неё добрыми, но твёрдыми глазами. — Очень сильный. Но у тебя хороший внутренний компас. Мы поможем тебе снова научиться жить, не оглядываясь на каждый звук.

Сеансы шли неделя за неделей. Алиса училась дышать ровно. Замечать свет в обычных вещах. Принимать страх как часть себя, а не как врага. Училась не прятаться от чувств, а держать их в ладонях, не боясь их веса.

Аннабель не давила. Она просто была рядом.

Иногда они гуляли по городу — не спеша, без цели. Заходили в кофейни с витринами, где крутились пирожные. Сидели на лавочках у реки. Покупали сладости в магазинчиках, где пахло карамелью и корицей. Аннабель рассказывала истории — лёгкие, смешные, местами даже нелепые: о друзьях, о первой любви, о неудачных попытках покрасить волосы в бордовый, о танцах в фонтанах ночью.

Они обе смеялись.

И с каждой такой прогулкой Алиса начинала дышать чуть свободнее. Щёки её стали розовее, плечи опускались, когда она входила в комнату. Мир переставал быть врагом — понемногу, осторожно.

Иногда по ночам она всё ещё просыпалась в холодном поту, с биением сердца в горле. Но теперь рядом на прикроватной тумбочке стояла записка от Аннабель:

В один из дней, когда осень уже вступила в свои права, а город шуршал золотыми листьями, Аннабель вручила ей небольшой конверт, перевязанный тёмно-синей лентой.

— Это... что? — удивлённо спросила Алиса, беря его бережно, словно реликвию.

— Письмо в будущее, — ответила Аннабель с мягкой улыбкой. — Ты написала его сама. Напоминание. О том, кем ты стала. О том, что ты смогла. Через пару лет откроешь — и вспомнишь. И гордишься собой, даже если забудешь, как начиналось.

Алиса прижала конверт к груди. Он был лёгким, но чувствовался важным.

— Спасибо, — прошептала она. И это было настоящее «спасибо». Из глубины.

Жизнь снова приобрела форму.

Учёба шла своим чередом. Сеансы у терапевта стали редкими, но каждый был шагом вперёд. Внутренние дыры затягивались. Сердце всё ещё хранило тень страха — но больше не пугалось собственного эха. Алиса начинала собирать себя заново — по кусочкам, аккуратно, с уважением к каждому изломанному краю.

Иногда она даже позволяла себе мечтать. О будущем. О свободе. О том, кем ещё может стать. Не пешкой. Не беглянкой. Не уцелевшей. А собой. Настоящей.

Она начала верить, что всё плохое осталось позади.

Не зная ещё, что впереди её ждёт новый этап — там, за гранью привычного мира. Там, где добро и зло снова столкнутся в ней самой. Где придётся сделать выбор. Последний — и самый трудный.

Но пока — была передышка. Тёплая. Настоящая. Жизнь, которую она заслужила.