Новая жертва

Глава 13

Кармела нуждалась в совете. Их встречи с Адреану участились. Она стремилась к ним и боялась их. Адреану не скрывал, что увлечен ею, что жаждет близости. Но именно близость и страшила Кармелу. Что стоит за тяготением Адреану? Что он за человек? Разве поймешь это, разве разглядишь в том смятении чувств, в каком она находилась? Кармела боялась быть счастливой, но еще больше боялась страданий и унижений. Жизнь не баловала ее. Замуж она вышла совсем юной девушкой по страстной любви. Жизнь начиналась как упоительный праздник. Праздником было и рождение дочки. Но мало-помалу тускнели и меркли огни, слетала мишура, и обнажалось что-то очень горькое и неприглядное. «Вот это и есть жизнь», — говорили окружающие Кармеле. Муж разорил и бросил ее, когда Изабелла была еще совсем маленькой. Долгие годы Кармела растила ее одна на оставшиеся крохи. Сначала она все ждала, что муж вернется к ней, не верила, что он их оставил. Потом, преодолевая невзгоды, научилась ненавидеть его, а затем и вообще постаралась забыть.

Нищета и желание устроить будущее дочери привели ее под родной кров, и здесь она то и дело слышала презрительное: «Дармоедка!» от своей старшей сестры Филомены.

И вот жизнь вновь поманила ее праздничными огнями, но нажитый горький опыт говорил, что это блуждающие огни-приманки, которые заводят в трясину…

Кармела позвонила Ирене и попросила ее приехать. В последнее время они сдружились. Их связывали общие интересы, и Кармела стала доверять пусть очень юной, но чистой, цельной и волевой девушке.

Стесняясь, волнуясь, едва не плача, Кармела высказала все, что было у нее на душе.

— Я бы просила тебя как-нибудь стороной, невзначай узнать, что же на самом деле на душе у Адреану, — попросила она. — Тебе со стороны виднее.

— Хорошо, постараюсь, — серьезно пообещала Ирена, — но могу сказать сразу: он думает только о тебе. Деньги его не интересуют, у его отца их достаточно. А сам он парень очень хороший. Я его знаю с первого курса, он перечитал кучу книг, интересуется театром, кино, музыкой. Мне кажется, что тебе опасаться нечего. Адреану — человек искренний, без второго дна.

В дверь постучали, и не успела еще Кармела крикнуть: «Войдите!», как на пороге уже появился Диего.

— Простите, я не знал, что у вас гости, — извинился он.

— Диего, жених моей дочери, — представила Кармела. — Ирена Рибейру — моя подруга.

Молодые люди секунду смотрели друг на друга.

— Ирена! Да какая же ты стала красавица! — воскликнул Диего, радостно бросившись обнимать Ирену.

Ирена не осталась в долгу, расцеловав Диего.

— Диего! Вот здорово! Диего! — повторяла она. Кармела с недоуменным удивлением смотрела на них.

— Что тут происходит? — раздался ледяной голос. Изабелла смотрела, испепеляя взглядом жениха, который держал в объятиях какую-то девицу.

Но Диего ничуть не смутился, с простодушной радостью он сообщил Изабелле:

— Представляешь, это Ирена, друг моего детства. Мы все делали вместе — ходили в кино, в театр, в один и тот же клуб, в один и тот же лицей, летом ездили в один и тот же лагерь. Все каникулы проводили вместе!

Судя по сияющим лицам, воспоминания о прошлом у обоих были самые лучезарные.

— Пригласи Ирену на нашу свадьбу, — суховато, без особой любезности, сказала Изабелла. — Пусть она убедится, что ты уже мужчина, и счастливый мужчина!

— Что тут делает молодая особа? — столь же ледяным тоном спросила и Филомена, которая вошла следом за Изабеллой.

— Молодая особа — подруга моего детства, и я очень рад ее вновь увидеть. Мы не виделись много лет! — сообщил Диего, чувствуя необходимость защитить Ирену от явной враждебности и своей невесты и ее тетушки.

— Ах вот как! — протянула Филомена издевательски.

— Прошу прощения, но мне пора! У меня еще очень много дел, — все так же весело сказала Ирена. Она не собиралась обращать внимание на старую ведьму, которая явно невзлюбила ее с первого взгляда. И, вполне возможно, не без оснований. — Еще увидимся! — бросила она на прощанье и ушла.

Филомена после ее ухода сделала Диего форменный выговор.

— Эта особа — персона нон грата в доме Феррету, — заявила она своим тягучим, скрипучим голосом. — В дом она вошла только потому, что в голове у твоей будущей тещи гуляет ветер. Чтобы больше я о ней не слышала!

—Ирена — мой друг, девушка из прекрасной семьи и прекрасный человек, — встал на защиту своей подруги Диего. — И потом, извините меня, но мне не нравится, когда со мной говорят таким тоном!

— Самым обыкновенным, — слегка смягчив ледяной тон, сказала Филомена. —Твоя невеста ревнует, и я не хочу, чтобы эта особа бывала у меня в доме.

Высказав свою волю и не сомневаясь, что она будет исполнена, Филомена вышла из комнаты. Она терпеть, не могла, чтобы ей перечили. Несогласие Аны продать свою долю стояло у нее поперек горла как рыбья кость.

Не прошло и двух дней, как Ане был предъявлен документ на выселение. Занимаемое помещение она должна была освободить в ближайшую неделю.

Ана рассмеялась в лицо полицейскому, вручившему ей извещение. Дом — ее собственность. Никто не имеет права выселить ее! Дом купил Марселу и передал его на правах собственности детям — это Ана знала совершенно точно.

Но при ближайшем рассмотрении дело оказалось сложнее: в покупке дома Марселу участвовал как посредник, а покупал он его на деньги Филомены. До поры до времени Филомена не оформляла права на собственность, но теперь оформила и требовала освободить дом.

Ана обомлела. Удара с этой стороны она не ждала. Марселу предавал ее вновь и вновь. Теперь он оставил ее и детей без крова!

После минутного отчаяния Ана решила, что без борьбы она не сдастся. Она не позволит выкинуть на улицу своих детей! И, как всегда, кинулась за помощью к своему спасителю Жуке.

Жука в выходном костюме и белоснежной рубашке, гладковыбритый и благоухающий хорошим одеколоном, явно собирался приятно провести вечер. Но, увидев страдальческое выражение лица Аны, тут же сказал:

— Нет-нет, у меня ничего спешного. Я с удовольствием тебя выслушаю.

Сказал, но внутри у него будто застучал метроном — он отсчитывал каждую секунду, которую будет ждать его Элена, каждую секунду! Жука был верным человеком, он не умел подводить.

Выслушав Анну, Жука тут же вспомнил об адвокате, своем клиенте, и немедленно позвонил ему. Адвокат пригласил к себе Жуку и Ану на следующий день, успокоив пока, что, учитывая все обстоятельства, выселить Ану будет не так-то просто. Дело может затянуться на год, а то и на два. Ана вздохнула с облегчением и, поблагодарив Жуку, ушла.

Жука, прощаясь, ободряюще ей улыбнулся, сел в машину и рванул с места. Он бы полетел на крыльях, но вынужден был стоять на одном светофоре, потом на втором. Он попал в час пик и пережидал теперь один поток машин за другим. Жука молил Бога только об одном, чтобы Элена не ушла, чтобы она дождалась его.

А Элена уже собралась уходить. Она чувствовала себя всеобщим посмешищем и ругала себя, ругала Карлу, ругала Жуку за этот дурацкий ресторан, где все ее знали и теперь с удивлением посматривали, как нарядная и элегантная Элена сидит в одиночестве за столиком и украдкой посматривает на часы!

Зато Карла торжествовала, правда не показывая вида. Сколько она потратила сил, чтобы убедить Элену распроститься с Жукой. «Маленькое приключение всегда позволительно, — считала она, — но неприлично иметь рыночного торговца в качестве знакомого и тем более неприлично всерьез им увлечься». Это она настояла, чтобы Элена появилась в этом ресторане с Жукой. Она не сомневалась, что Элена увидит собственными глазами, как невыгодно отличается этот простолюдин от изысканного, образованного общества адвокатов, бизнесменов, банкиров. Конечно, Элена переживет несколько неприятных минут, оказавшись в обществе такого кавалера, но зато излечится от своей дури навсегда! А кавалер даже не появился! Что за прелесть! Карла демонически хохотала про себя. Потом ей стало жалко Элену.

— Пошли, пошли отсюда, — стала уговаривать она подругу. — Как раз успеем на ночную программу в Метрополитен-бар. В прошлый раз она была очень симпатичная. У них есть стиль, шик, выдумка.

— Оставь, Карла, — досадливо отвечала Элена. — Больше уже я никуда не поеду. Разве что домой.

— Какие глупости! Уж дома тебе делать совершенно нечего! Мы немедленно едем в бар.

Элена больше не видела смысла в том, чтобы спорить с Карлой. Ехать никуда она не собиралась, а отсюда, разумеется, пора было уходить.

Они вышли, и тут к ним подлетел Жука. Выражение лица у него было страдальческое, виноватое, несчастное.

— Простите меня, простите, — торопливо говорил он. — Если бы не несчастное стечение обстоятельств... Простите!.. Так спешил! И потом, всюду пробки!

— Я — домой! — заявила Элена разом и Карле с ее компанией, и Жуке.

— Я отвезу, — умоляюще попросил Жука, и похоже было, что он сейчас встанет на колени прямо тут, посреди улицы.

— Да, конечно, — согласилась Элена.

— Чао! — крикнула им крайне недовольная Карла. Едва они сели в машину, как Жука открыл рот, чтобы продолжить свои извинения, но Элена вдруг взглянула на него влажными от прихлынувших слез глазами и сказала:

— Как же ты мог так поступить, Жука? Я же люблю тебя! Люблю!

Проговорила и сама растерялась, признание вырвалось неожиданно, сказалось пережитое напряжение, постоянно натянутые нервы. Признание это было словно радуга после трепавшей ее грозы.

Жука растерялся не меньше. К этому он вовсе не был готов. Он восхищался Эленой, можно сказать, боготворил ее, был благодарен за то, что может так доверительно беседовать и ухаживать за этой восхитительной женщиной, но любить ее он не любил. Он любил Ану. И если бы Ана потянулась к нему как к мужчине, он любил бы ее так, как не любили еще никого в жизни!

Все это или примерно это Жука и высказал Элене. Он не мог ей лгать. Не мог воспользоваться ее доверчивостью, искренностью.

Для Элены прямодушие Жуки стало неожиданным унижением. Подсознательно она все-таки ставила себя много выше Жуки и нисколько не сомневалась в его благодарном ответном порыве. И вдруг...

Она почувствовала себя растоптанной, оскорбленной, едва не расплакалась, вспомнила все, что говорила ей Карла о неотесанных мужланах, и враждебно сказала:

— Не звони мне больше! Все кончено.

Домой она вернулась несчастная, с головной болью. А дома ее поджидали новые проблемы. Лукас уже с неделю как вернулся из больницы. Настороженный, потерявший веру в себя, он с трудом возвращался к обыденной жизни. И в этот день он тоже пережил тяжелый стресс — повстречался с Дудой Бесноватым, который когда-то заставил купить у него травку, а потом пристрастил Лукаса к наркотикам. И тот вновь стал к нему приставать. Не так-то просто расставался он со своими клиентами.

Лукас смертельно боялся Дуду, зная, что тому и порешить человека ничего не стоит.

Да, соседство трущоб дорого обходилось Элене!

Дуда был смертельным врагом и Жулии. Он пригрозил ей расправой, считая, что все ее начинания не что иное, как поиски популярности, желание привлечь журналистов, поднять шумиху. А шумиха в его владениях была Дуде совершенно ни к чему. В царстве беззакония как огня боятся стражей закона и порядка.

Но Жулия была не из тех, кого можно запугать. Она вопреки всем угрозам собиралась построить в трущобах ясли, а потом детский сад, а потом и школу! И надеялась, что Дуда все-таки поймет серьезность ее намерений, поймет, что она хочет им всем помочь, и рано или поздно станет ее союзником.

— Не надейся, тетя, — сказал, выслушав Жулию, Лукас. — Дуда страшный человек, он до сих пор мне снится. Приходит как ангел и оказывается дьяволом.

Удивительно ли, что у Элены были постоянно напряжены нервы? Не проходило вечера, чтобы она не молилась, прося сохранить жизнь сестре, Лукасу и Ирене, которая сама не знала, в какую бездну она ввергается...

Выяснив из дела Паоло Суареса, что он был членом клуба любителей лошадей, Ирена отправилась на ипподром. Она надеялась поговорить там с людьми, его знавшими и еще помнившими, и что-то выяснить.

Ирена очень любила лошадей и даже сама когда-то ездила верхом, но теперь не была уверена, сядет ли она на лошадь.

Народу на ипподроме было немного — одни, оседлав лошадей, медленно двигались по кругу, другие — по дорожкам. Ирена подошла к мужчине, седлавшему лошадь, поздоровалась, извинилась и осведомилась о Паоло Суаресе.

— Ничем не могу помочь, — ответил он. — Я в Сан-Паулу совсем недавно. Никого еще здесь не знаю.

Заговорила с другим — и снова безрезультатно: этот был новичком в клубе.

И вдруг Ирена увидела знакомое лицо — ее недавний попутчик, седоусый балагур, который вытянул ее машину из грязи, восседал на очень красивой лошади.

— Привет, красавица! — весело поприветствовал он ее. — Что ты здесь делаешь?

— А я хотела тебя об этом спросить, — смеясь, ответила Ирена. — Мне-то казалось, что тебе интересны только свиньи. И вдруг у тебя такая красавица лошадь!

— Эта лошадка — мой друг, верный и надежный. Можешь его погладить. Конь и всадник — одно целое.

Ирена не могла отказать себе в удовольствии и ласково потрепала коня по холке. Слово за слово, и они разговорились. Ирена рассказала, что ищет убийцу своего отца, рассказала о Паоло Суаресе, о том, что все считают ее сумасшедшей, но она от своего не отступится...

— Не робей, меня тоже все считают сумасшедшим. Но лучше не обращать внимания на таких людей. С такими людьми скучно!

Они поговорили еще немножко и расстались друзьями.

Вечером Тонику, увидев, что дед читает стихи, понял, что его вечно молодое сердце опять посетила любовь.

Посетила любовь и сердце Кармелы. Она чувствовала себя пятнадцатилетней школьницей, когда тайком убегала из дома и бежала в парк на свидание с Адреану. Себе она не удивлялась — какая женщина не потеряла бы голову при одном только взгляде на высокого стройного красавца? Но вот что этот молодой красавец нашел в ней? Она же для него старуха!

— Ты — сама гармония, — страстно шептал ей Адреану в ответ. — Зрелый ум, зрелое тело, чувство и чувственность. О такой женщине я мечтал! Ты моя любовь, Кармела! Единственная, неповторимая!

Филомена только поджимала губы, видя счастливый блеск в глазах Кармелы. Она видела красавчика, к которому ее идиотка-сестра бегала на свидания, позоря себя и свою семью! Пора было образумить пустоголовую вертихвостку. Средство образумить ее было только одно: нужно было отыскать ее мужа Адалберту. А уж он найдет средство призвать к порядку свою законную жену.

Филомена потихоньку настраивала против матери и Изабеллу, твердя о легкомыслии и безответственности своей младшей сестры.

Что было на душе у Изабеллы, кто знает? Но она всячески выражала привязанность тетушке Филомене, которая так близко приняла к сердцу все свадебные хлопоты племянницы. Главный собор города, лучший портной, большое количество гостей — аристократы, политики, бизнесмены, а потом — роскошное свадебное путешествие. Свадьба должна быть на самом высоком уровне — так решила Филомена, и Изабелла с радостью с ней согласилась.

Но у Изабеллы были свои проблемы. Одной проблемой был Марселу, другой — Ирена. Марселу по-прежнему избегал близости с ней, по-прежнему закрывал перед ней двери. Однако Изабелла была не из тех, от кого можно было отгородиться дверью. Сколько улыбок, нежных прикосновений, встреч в коридоре, денег невольному, а может, и вольному свидетелю Алфреду, и вот настал миг торжества — Марселу пал с высот своей гордыни! Марселу вновь в ее объятиях! Изабелла трепетала от сознания своей власти. Больше всего она любила этого мужчину за то, что он, такой далекий, чужой, недоступный, вдруг становился ее покорным рабом.

Но оказалось, что и женская власть над мужчиной небеспредельна, что подлинная его хозяйка — природа, неумолимая и суровая. Марселу в постели оказался бессилен. Изабелла была потрясена, смущена, раздражена. Она и жалела своего любовника, и негодовала на него.

После неосуществившейся любовной встречи с Марселу вторжение Ирены в жизнь Диего стало для Изабеллы еще болезненнее. Она истерически требовала от жениха, чтобы тот прогнал раз и навсегда настырную девицу, твердила, что не потерпит ее присутствия в его доме.

Диего только руками разводил. Он не скрывал, что Ирена была его первой детской любовью, но ведь детство так далеко, и он ни на кого не променяет свою красавицу Изабеллу, такую страстную, такую чувственную, богиню и блудницу одновременно.

В бурных ссорах с Изабеллой Диего держался спокойно, уравновешенно, но домой приходил до предела взвинченный. Когда, переступив порог своей квартиры, он увидел, что Клаудиу все-таки нарушил его запрет и превратил холл в фотолабораторию, то сам не хуже Изабеллы устроил скандал и выставил приятеля со всей компанией на улицу. Он не дал себе труда разобраться, что только крайняя необходимость толкнула Клаудиу на нарушение запрета — он пообещал Патрисии сделать несколько снимков и не мог не сдержать обещания. Патрисия пришла с Джеферсоном во избежание любых нежелательных нюансов, которые могли бы помешать работе. И Клаудиу почти закончил съемку, когда нелегкая принесла раздраженного Диего! Обидно! Но ничего не поделаешь! Клаудиу, Патрисия и Джеферсон с чувством большой неловкости покинули этот ставший таким негостеприимным дом.

После их ухода Диего стало ужасно стыдно. Стыдно стало и Ирене, которая наблюдала эту сцену: Диего пригласил ее к себе, желая как-то загладить грубость и нелюбезность Изабеллы.

— Здорово ты изменился. Диего, — только и сказала она, но в голосе ее прозвучало разочарование.

Ирена не стала говорить, что когда-то была от него без ума, что ей неприятно видеть, как он изменился, причем не в лучшую сторону. Она посидела недолго и ушла, оставив у Диего сосущее и тоскливое чувство вины.

Изабелла хоть и окольным путем, но добилась своего — вряд ли Ирена будет часто бывать в их доме.