Новая жертва

Глава 17

Последнее время Жозиас был почему-то напряжен, неспокоен, и Ана с сочувствием поглядывала на него. «Неужели он так дергается из-за черной папки?» — думала она. Жозиас очень не хотел ее забирать. Мало ему проблем с сыном-уголовником, который вдобавок торгует наркотиками, а тут еще и темные делишки Марселу. Но все-таки он ее взял, потому что был так предан Ане. Между ней и Марселу опять пробежала черная кошка. Контракт внушал подозрения, ей хотелось себя обезопасить. Ана была благодарна Жозиасу за помощь, и ей хотелось как-то его успокоить.

«Может попросить Китерию, — думала Ана, — они же так дружат. Жозиас чуть ли не каждый вечер читает ее матушке».

В пиццерии раздался телефонный звонок, Жозиас взял трубку и переменился в лице.

— О Господи, Ана, мой сын... — только и успел сказать он и бросился к выходу. — Срочно, очень срочно. Потом расскажу...

Ана проводила его взглядом и заторопилась к очередному клиенту. Без Жозиаса работы у нее прибавлялось, но не отпустить его она не могла.

Жозиас не вернулся и к закрытию пиццерии, видно, с сыном случилось что-то и впрямь серьезное.

— А что из себя представляет его сын? — полюбопытствовала Китерия, когда они вечером сидели с Аной за кофе.

— Сама толком не знаю, — отвечала Ана. — Жозиас никогда о нем не говорил. Кажется, он сидел в тюрьме, и даже не один раз. Может, и теперь его снова арестовали.

— Нет, кажется, выпустили, — поправила Китерия.

— Ну вот видишь, выпустили. — сказала Ана. — Господи Боже, избавь моих детей от этого типа. Не хватало только, чтобы и они пошли по дурной дорожке. Тоже стали наркоманами.

— Избави Бог! — перекрестилась Китерия. — Даже не говори такого. Ну, мне пора собираться, — прибавила она, вставая. — Ночная смена.

Свою ночную смену Китерия отрабатывала в баре на другом конце города. Она болтала с подружками, когда к ней подошел официант и сказал, что для нее есть клиент.

Китерия подошла к столику и увидела Витинью. Раз в месяц, получив зарплату, Витинью позволял себе удариться в загул. Гулял он подальше от дома и от глаз своей сестрицы Нины, которая никогда бы не простила ему подобных похождений. Нина была ему сестрой, любимой сестрой, и он щадил ее чувства. Щадил, потому что жалел. Ведь и отношения с Жозе у него испортились из-за Нины. Она первая влюбилась в Жозе. А была она безграмотная простушка, вроде Яры, Яра вся в нее пошла, однако решила писать Жозе письма. Письма за Нину писала Леонтина, их вторая сестра. Леонтина была образованная, и школу кончила, и книги любила. Писала, писала Леонтина письма и сама влюбилась в Жозе. А тот в нее.. В общем, они между собой поладили и оставили бедную Нину с носом. Нина, конечно, ночей не спала, от слез не просыхала. Тогда Витинью и наговорил Леонтине о Жозе всяких гадостей, чтобы свадьбу расстроить. Нину он жалел, а Леонтину недолюбливал, уж больно она всегда задавалась. Но никакие хитрости не помогли, поженились эти двое, а его, Витинью, и на порог перестали пускать. Жозе до сих пор ему не простил тех гадостей. А Нина? Что же Нина, они с Витинью друг друга жалеют.

О Нине тут же подумала и Китерия, увидев в качестве клиента соседа. Распереживалась страшно.

Скажет слово сосед, и вправду дело дойдет до выселения. А куда она с больной матерью денется?

Села Китерия за столик и принялась Витинью уговаривать ничего не говорить Нине. Она думала, тот сейчас артачиться начнет, рад будет ее подставить. Но Витинью, доброе сердце, сразу стал ее успокаивать. Китерия всегда была ему по душе, зачем ей лишние неприятности причинять? Посидели они, поговорили по душам, выпили, расчувствовались.

— Оказалось, что золотой ты человек, Витинью, — сказала ему Китерия, — сама я с тобой идти не могу, ты мне сосед, все равно что брат, но я тебе очень хорошую девушку устрою. Как в раю побываешь!

И она передала Витинью своей подружке Манон, которая обычно сама себе клиентов подбирала, однако по дружбе всегда была готова услужить. И обслужила Витинью так, что у того и утром при одном только воспоминании коленки дрожали и под ложечкой посасывало. С этой ночи Китерия с Витинью подружились всерьез и по-хорошему.

Зато для Аны эта ночь прошла беспокойно. Она все тревожилась за Жозиаса, и встревожилась еще больше, увидев, что он не пришел и к открытию пиццерии.

Зазвонил телефон, Ана с беспокойством подняла трубку. Звонила тетушка Жозиаса Дива и была очень удивлена отсутствием племянника. У нее были для него кое-какие новости.

— Но я все передам тебе, Ана, — сказала Дива. — Ты, наверное, в курсе. Он ведь для тебя старался.

Через некоторое время Дива пришла в пиццерию и подала Ане желтый конверт с красной ленточкой. Ана заглянула в него и все поняла. Пышнотелая Андреа вместе с таким же крупным мужчиной позировали в самых откровенных позах для какого-то порножурнала.

«Бедная Андреа, — посочувствовала про себя Ана, — видно, и у нее были в жизни тяжелые времена. На снимках-то она совсем молоденькая». Знала Ана секретаршу уже давно, и ничего дурного за ней не замечалось. Хорошо, что она теперь вырвалась из рук этой змеюки!

Получив конверт, Ана твердо могла рассчитывать на помощь Андреа. А раз та на комбинате вела все дела Филомены, а не только Марселу, то можно было быть спокойной: если будут строить какие-то козни против ее пиццерии, она о них узнает вовремя. Ана тут же позвонила Андреа и попросила ее заглянуть к ней. Видно, в голосе у нее было что-то такое значительное, что Андреа, отпросившись у Марселу. тотчас же побежала к Ане со всех ног. И не пожалела. Увидев желтый конверт с красной ленточкой, больше того, получив его в собственные руки, бедная Андреа залепетала:

— Дона Ана, дона Ана, вы не думайте. Мне такое никогда не нравилось, вы же знаете. Меня просто вынудили обстоятельства... Сказали, что только для Парижа. Разве могла я думать, что сюда дойдет...

— Да ладно тебе, Андреа! Изабеллу жаль, чем она теперь будет тебе жизнь портить?

Андреа ответила ей широкой ослепительной улыбкой.

— Но Изабелла пусть пока ни о чем не подозревает, — сказала тоже с улыбкой Ана. — Делай вид, будто ты ее боишься, как прежде.

— Ох, вот это самое трудное! — вздохнула Андреа. — Меня так и подмывает все ей выложить.

— Не спеши. Месть — это блюдо, которое подают холодным, говорят итальянцы. Мы с тобой заодно и против Изабеллы. Теперь она ничего не сможет поделать против моей семьи!

— Дона Ана, вы вернули мне жизнь, покой и радость. Никто еще не сделал для меня столько, — глаза Лндреа при этих словах просто сияли.

Когда Андреа шла по улице, то видно было, что идет счастливый, радостный человек, привлекательная женщина — неуклюжее, грузное существо бесследно исчезло.

Ана проводила взглядом Андреа, порадовавшись за нее, и тут же, взглянув на часы, взялась за сердце, такое у нее началось сердцебиение. Полдень, а Жозиаса все нет. Пора было его искать. Ана заглянула к Китерии и они вместе отправились сперва к Жозиасу домой, но у него была заперта дверь. Соседи сказали, что не видели его со вчерашнего дня. Значит, нужно было идти в трущобы и искать его сына. Может, там пригодится их помощь.

Ане и Китерии стало не по себе, когда они оказались посреди бараков, сколоченных из старых ящиков, кое-как сделанных навесов и куч тряпья. Все, что было мусором в городе, здесь шло в дело, и обеим женщинам показалось, что они оказались посреди колоссальной помойки. Здесь могло случиться все – убийство, ограбление. Из-за каждого угла могла показаться бандитская рожа или рука с ножом.

— Зачем искать себе неприятностей? — ворчала Китерия.

Но Ана шла вперед своей легкой пружинистой походкой, зорко поглядывая по сторонам. Она была не из тех, кто бросает друзей в беде. А то, что Жозиас в беде, она не сомневалась.

Первая живая душа, которую они здесь увидели, была женщина. Подойдя поближе, Ана поняла, что знает эту женщину — они с Марселу познакомились с ней в Италии. Встреча была, мягко говоря, неожиданной.

Жулия пересчитывала одеяла, которые принесла для бездомных ребятишек. Два одеяла уже успели пропасть.

— Добрый день! — поприветствовала Жулию Ана. — Что вы тут делаете?

— Как всегда, вожусь с беспризорными из трущоб, — ответила Жулия.

— Да, вы рассказывали, что занимаетесь детьми. Познакомьтесь, это моя подруга Китерия.

— Очень приятно. Жулия Брага, — и Жулия протянула Китерии свою сухую нервную руку.

— Наверное, вы здесь уже кое-кого знаете и сможете нам помочь, — вдруг сообразила Ана. — Мы ищем парня по имени Дуда. Его еще называют Дуда Бесноватый.

— А для чего он вам понадобился? — не слишком доброжелательно осведомилась Жулия, поглядывая на обеих женщин.

— Да нет, мы не наркоманки, — улыбнулась Ана. — Дело в том, что его отец работает в моей пиццерии. Сегодня он не вышел на работу. Исчез. И я хочу узнать, что с ним...

— Пойдемте, я вас провожу, — сказала Жулия, становясь очень серьезной.

Она довела их до барака, который казался покрепче других, и вошла вместе с Аной и Китерией.

Дуда встретил их стоя, насмешливо и неприязненно глядя на посмевших войти к нему трех немолодых женщин.

— Что с тобой? Что с твоим отцом, Дуда? — волнуясь, стала спрашивать Ана.

Дуда пожал плечами.

— С отцом? Не так давно он заходил, мы с ним поболтали, и он ушел.

Ана рассказала про телефонный звонок, про то, что Жозиас убежал как на пожар и с тех пор исчез.

— Я не звонил, — сказал Дуда, и было видно, что он говорит чистую правду. — Поймите, у нас нет ничего общего. Я ушел из дома, и с тех пор мы живем каждый сам по себе. Мои проблемы при мне, а его меня не интересуют.

Ана поняла, что разговаривать дальше бессмысленно, в голосе Дуды уже звучали угрожающие нотки. Тогда Ана протянула ему визитную карточку.

— Если что-то узнаешь, позвони мне. Жозиас — мой большой друг, и я очень-очень волнуюсь.

Глядя ей прямо в глаза. Дуда медленно разорвал картонный прямоугольничек на мелкие части.

— Пойдемте, — сказала Жулия, и женщины вышли из барака.

Жулия пригласила их к себе выпить по чашечке кофе, благо идти было совсем близко, а они все нуждались в минуте покоя и подкрепляющем.

Так Ана оказалась в квартире Элены Рибейру, но она об этом и не подозревала. Зато в разговоре с Жулией открылись весьма любопытные для нее вещи.

— Дуда Бесноватый — король этих трущоб, — объяснила Жулия, — и все там ему подчиняются как настоящему королю.

— Долго это не протянется, такие люди обычно плохо кончают, — со вздохом сказала Ана. – Бедный Жозиас, он говорил мне, что перепробовал все, чтобы вернуть сына. А когда они ссорились, Дуда угрожал убить его.

Женщины помолчали.

— Как поживает Марселу? – спросила Жулия.

— Неплохо. Марселу представил меня тогда как свою жену, но это не так, — сказала Ана.

Больше она не собиралась лгать никому, и оттого, что она сказала правду, натянутость, которую она ощущала с Жулией, прошла.

— Я это знала, — спокойно ответила Жулия, чем немало удивила Ану. В ответ на ее изумленный взгляд Жулия продолжала: — Очень давно я была знакома с Франческой. Знала и Марселу. Обстоятельства, при которых мы с ним познакомились, были не из приятных. Сразу после смерти первого мужа Франчески. Он тогда был совсем молоденький. На этот раз я была очень рада, что он меня не узнал. Но он был неспокоен. Вы путешествовали тайно, он боялся, что я кому-то расскажу о нашей встрече. Так, да?

— Да, это правда, — признала Ана. — Я и сама умирала от страха, что кто-то нас увидит и расскажет Франческе. И вас, конечно, мы тоже боялись.

— Нет, я не видела Франческу много лет, а если бы и увидела, то ничего бы говорить не стала, — успокоила ее Жулия.

Ана в ответ вздохнула, а в голосе у нее молоточком застучал вопрос, который она осмелилась задать только спустя полчаса, после кофе, когда они уже собрались уходить.

— Скажите, Жулия, а это не вы позвонили из Италии Франческе и сказали, что мы с Марселу там? — спросила Ана.

— Зачем мне это нужно? Я же сказала, что давным-давно не виделась с Франческой. — ответила совершенно спокойно Жулия.

— Конечно, с моей стороны очень некрасиво спрашивать об этом, потому что, видите ли, после этого звонка Франческа помчалась в аэропорт, а там ее отравили вместе с каким-то адвокатом.

— Моим зятем Элиу Рибейру, — так же спокойно сказала Жулия. — Он был мужем моей сестры. А вот и она, познакомьтесь, Элена Рибейру.

Элена и Ана, застыв, смотрели друг на друга.

— Мы уже уходим, — поспешно сказала Ана. — Очень приятно было познакомиться. Жду вас у себя в пиццерии. Всего хорошего.

Китерия с Аной ушли, а Жулия рассказала Элене, как они оказались у нее в доме.

— Так это та самая Ана, которая приворожила Жуку? — осведомилась Жулия. — Да, мир и вправду очень тесен.

А Элена сделалась сама не своя, услышав, что отец Дуды исчез. Отговорившись усталостью, она поспешила к себе в комнату и, бессильно опустившись в кресло, повторяла:

— Господи! Как же я могла решиться на такое? Я пошла на это ради сына...

Вот уже сутки в морге лежал труп благообразного немолодого мужчины. В карманах его нашли многое, включая крупную сумму денег, но никаких документов. Опознать его пока не могли. Судя по тому, что его отпечатков пальцев не оказалось в картотеке полицейского управления, к преступному миру он не принадлежал. Не было это и ограблением, поскольку при нем остались деньги. Труп был найден возле железнодорожного полотна, так что можно было говорить либо о несчастном случае, либо о самоубийстве. Если труп не опознают в ближайшие сутки, то он будет похоронен за государственный счет как бродяга.

Тонику, разумеется, не мог не рассказать отцу о просьбе Марселу. Поначалу он собирался держать язык за зубами, зная, что отец и Марселу в ссоре из-за Анны, но все-таки не утерпел. Ему было неприятно думать, что дядя Марселу собирался его подставить, и в каком бы он оказался положении, если бы мать Карины поймала его у себя как воришку.

Услышав, что Марселу разыскивает черную папку, а она находится у Жозиаса, Жука очень взволновался. Он прекрасно понимал всю значимость этой черной папки и знал, что это главный козырь в руках Аны.

До тех пор пока она будет у нее, Марселу ничего не сможет поделать ни с ней, ни с детьми. А вот на Жозиаса Марселу мог надавить — как-никак Феррету были хозяевами. В общем, ситуация нуждалась в обсуждении, и Жука отправился к Жозиасу. Но, как выяснилось, он не появлялся дома со вчерашнего дня. Иными словами, уже целые сутки. Такого с Жозиасом еще не бывало. И Жука обратился в полицию.

Когда Жуку повели в морг, то в представительном седом мужчине он тут же признал Жозиаса. Для Жуки это был тяжелый удар. Смерть непонятная, неожиданная.

Подписав необходимые бумаги в полицейском управлении, Жука заторопился к Ане. Вызвав ее из пиццерии домой, он сообщил ей и Сандру, что видел Жозиаса в морге.

— Нет-нет, это не Жозиас, — не поверила Ана и заплакала.

Жука гладил ее по голове.

— В полиции предполагают, что это самоубийство, — прибавил он.

— Самоубийство? — вскинулась опять Ана. — Нет-нет, не может быть! Мы прожили много лет бок о бок, не такой это был человек, чтобы жизнь самоубийством кончать. Я тут видела его сына, настоящий головорез! Я спросила его об отце, а у него глаза заблестели от ненависти. Нет, это не самоубийство, я уверена!

Китерия рассказала Витанью о трущобах, о Дуде, о Жулии.

— А я ведь знаю Жулию Брагу! — внезапно сказал Витинью. — Да! Да! Знаю!

Но Китерия даже не успела расспросить откуда. Прибежала Ана и сообщила, что Жука отыскал Жозиаса, отыскал в морге...

Пиццерия погрузилась в траур. Дети Аны, дети Жуки — все любили Жозиаса, все горевали о нем. Плакала о нем, непрестанно крестясь, тетушка Нина.

Утирал слезу и его друг Витинью. Весь квартал пришел хоронить Жозиаса, оказалось, что у этого незаметного человека очень много друзей.

Прощаясь с Жозиасом на кладбище, Витинью сказал:

— Друг Жозиас, ты ушел от нас, но в сердцах у нас навсегда останутся светлые воспоминания о тебе. Никто из нас не забудет, каким честным и хорошим человеком ты был. Нетрудно быть обходительным с чистой публикой, но ты, Жозиас, не обижал даже пьянчуг, которые засиживались у тебя в пиццерии, ты ни разу не поднял на них руки и всегда был с ними терпелив. Покойся с миром! Господь знает, что ты один из лучших, кто когда-либо стучался в двери рая. И замолви слово за нас, которые остались еще в земной юдоли.

Комок в горле помешал Витинью продолжать. Вытирая слезы, люди клали цветы на могилу.

— Покойся с миром, — шептали они. — Покойся с миром.

О похоронах Жозиаса знала и Ирена, как-никак Сандру и Джеферсон были ее друзьями. От племянницы Жулия узнала о смерти отца Дуды и пошла к нему.

— Я видела твоего отца однажды, когда он приходил к тебе. Сегодня его хоронят, — сказала Жулия.

— Мне это неинтересно, — ответил Дуда. — У меня давно нет отца. И никогда не было.

Дуда повернулся и ушел привычной расхлябанной походкой, а Жулия с негодованием смотрела ему вслед.

Услышав рассказ Жулии о Дуде, Лукас сказал:

— Наверное, Дуда любил своего отца еще меньше, чем мой отец любил меня.

— Не говори так, Лукас! Отец любил тебя, но он был непростым человеком, и отношения с людьми у него складывались непросто, — возразила брату Ирена.

— Только не с тобой, у тебя с ним были прекрасные отношения, — мрачно произнес Лукас.

— Не думай плохо об Элиу, сынок, — вступилась за зятя и Жулия. — В глубине души он страдал от того, что не может выразить свою любовь.

— На такие разговоры ты не купишь меня, тетя, — упорствовал Лукас. — Я прекрасно представляю, что должен был чувствовать Дуда. В конце концов, потерять отца — это большое облегчение.