Царствование Розы

Глава 24

АРВЕН

— Я точно знаю, что она где-то тут, — проговорила Мари, сдувая с лица рыжую прядь, словно лошадь. — Я специально не оставила ее в библиотеке, зная, какая она ценная.

Комната Мари напоминала последствия урагана. Повсюду были не только книги — в этом уютном, потрепанном и ярком пространстве они, конечно, валялись повсюду, — но и перья для письма, разрозненные туфли, наполовину растопленные румяна и всякие умные безделушки от хобби, за которые она с энтузиазмом бралась, чтобы тут же их забросить.

После утренней тренировки мы с Кейном, Гриффином и Даганом встретились со знатью, чтобы обсудить нашу позицию по отношению к Королеве Этере. Коварную правительницу не интересовали ни золото, ни земли. Ее волновало лишь одно: не дать югу поднять против нее восстание. Мы предлагали выделить ей войска, но у нас и самих людей не хватало.

Мы покинули совет с четким приказом: найти нечто ценное, что можно предложить Этере в обмен на ее армию. Я поделилась этим с Мари, и та тут же притащила нас к себе в домик.

— Все равно не понимаю, как эта книга счетов поможет нам договориться с Этерой, — холодно заметил Кейн, переступая через наполовину связанное одеяло и прислоняясь к ее детскому туалетному столику. Она так и не заменила эту старую деревянную вещь, и когда садилась перед ним красить губы и щеки, выглядела как гламурная великанша. — Если мы передадим ее королеве, она найдет и пытать будет каждого, чье имя значится в той книге. По-моему, такой план понравится разве что Гриффину.

Гриффин что-то пробормотал, уставившись на след от помады на одном из четырех наполовину полных кубков у кровати Мари.

— Не трать силы попусту.

Я нахмурилась, глядя на них обоих.

— Я же вам говорила, — бросила Мари, копаясь в своей неубранной постели. — Все объясню, как только найдем учетную книгу. Тогда все встанет на свои места.

Я совсем забыла, что Мари прихватила эту книгу из Пещеры Жнеца. Ту, в которой были записаны все имена южан Розы, сражавшихся с северной армией Королевы Этеры и побежденных.

— Ты собираешься помогать или…?

Пристыженная, я принялась открывать ящики, нащупывая толстый переплет, и без тени смущения перерыла все нижнее белье Мари. Две книги, втиснутые среди этих воздушных кружев, оказались сборниками рецептов. Одна — полностью посвящена пирогам.

Я почувствовала, что для меня большая честь быть подругой этой женщины.

Я помахала книгами перед ней.

Гриффин, слишком крупный для этой заваленной комнатушки, смутился при виде кружевного нижнего белья Мари. Он отвернулся, делая вид, что его заинтересовали пяльцы с недоделанной вышивкой на полке. Он уже начал автоматически раскладывать катушки с нитками, когда Мари взвизгнула:

— Не трогай!

Скулы командира напряглись.

— Да это же просто кладбище твоих причуд, ведьма. Меня от нее тошнит.

Взгляд Мари впился в него, будто она готова была ринуться в бой.

Кейн фыркнул, возясь с крошечной музыкальной шкатулкой.

— Командир, смотри, не обожгись.

Гриффин переступил с ноги на ногу. Он разглядывал яркие, спутанные нитки в своих руках.

— Я мог бы…

— Только попробуй, — язвительно бросила Мари.

Я подавила смешок, уже готовый вырваться из моего горла.

Командир вздохнул.

— Кто-нибудь, скажите, когда она найдет эту хрень.

Может, оттого, что я провела столько недель в разлуке с ними всеми, а может, я была еще слишком уязвима и чувствительна, но что-то в моем сердце сжалось при виде его уставшего, смирившегося выражения. Оттого, что он не мог выносить ни ее общества, ни разлуки с ней. Оттого, что не мог позволить себе ни капли уязвимости в своем великодушном, но надежно защищенном сердце.

Он был не виноват. Его просто никто никогда не учил этому.

Мари ничего не сказала, пока Гриффин протискивал свое слишком крупное тело через ее маленькую дверь и выходил из домика. Через окно я увидела, как отец Мари строго кивнул командиру. Он сидел на крыльце последние двадцать минут. Добрый лесоруб утверждал, что не хочет нам мешать, но я знала, что он боится находиться в такой близости от Кейна. Я видела, как чистейший ужас просочился сквозь его выражение лица, как только мы прибыли.

— Ну что, — начала я как ни в чем не бывало. — Снова Гриффин тебе противен?

Мари нахмурилась.

— Конечно нет. Просто не люблю, когда трогают мои вещи.

Я подняла пригоршни ее нижнего белья и услышала изящный усмешку Кейна.

— Ну, ты не в счет. Ты можешь совать свои грязные ручонки куда угодно, — сказала она с улыбкой. Затем ее глаза загорелись новой мыслью. — Кстати говоря. — Она повернулась, что-то ища. — Хочешь взять мои горшки с базиликом? Весной ты могла бы…

— Мари. — Я рассмеялась. — Спасибо, но…

— О! — Она вытащила пыльную книгу из-за одной из своих подушек. — Или вот эту книгу по истории травничества…

— Давай сначала найдем учетную книгу? А потом я с радостью перерою твой хлам в поисках сокровищ.

Мари бодро кивнула и уже собралась забросить книгу обратно в груду плащей и обуви.

— Вообще-то, — остановил ее Кейн, приподняв бровь. — Я возьму ее.

Она ухмыльнулась и протянула ему увесистый том. Кейн рассмотрел книгу в своих руках, листая ее небрежно, его волосы живописно спадали на лоб.

У меня на душе потеплело. Мои два книжных червя — я любила их до безумия.

Мари опустилась на пол и юркнула под кровать.

Я вопросительно подняла бровь, глядя на Кейна, но тот лишь пожал плечом, одной рукой все так же придерживая раскрытую книгу, а голову склонив, чтобы разглядеть, как Мари копошится под кроватью.

— И что ты там…

— Ага! — Мари выползла из-под кровати, ее волосы торчали, словно перекати-поле. — Я же знала, что положила ее в надежное место.

— Несомненно, — протянул Кейн.

Но Мари проигнорировала его, плюхнувшись на свою неубранную кровать, и я последовала ее примеру, присев рядом. Я так по ней скучала, что готова была устроиться у нее на плече, словно преданный пес. Но ограничилась тем, что наблюдала, как она перелистывает пожелтевшие страницы.

— Эту учетную книгу вел Олеандр Кросс!

Я взглянула на Кейна, ожидая увидеть такое же недоумение. Но его брови поползли вверх от интереса.

— Правда?

Мари оживленно кивнула.

— Это значит…

Но Кейн, похоже, был уже на шаг впереди.

— Если он вообще согласится.

— Конечно согласится. Сейчас на этом он в основном и зарабатывает. Ему даже не обязательно знать, для чего это.

— А теперь, — вмешалась я, — кто-нибудь, просветите меня.

— Олеандр Кросс — лучший историк и книжник в Эвенделле. Он уже в годах, но до сих пор создает исторические хроники и учетные книги. Больше всего он знаменит своими описаниями битв в истории Эвенделла. Такие книги передаются из поколения в поколение или хранятся в самых эксклюзивных музеях.

— В последнее время он делает больше копий, чем оригиналов, — добавил Кейн, обхватив руками железное изголовье кровати Мари. — Потому что за них платят бешеные деньги.

Я медленно складывала кусочки пазла в уме.

— Ты хочешь, чтобы он сделал подделку для Этеры?

— Она отдала бы все за имена тех, кто тогда вел против нее войну. Она так и не смогла выследить ни одного из генералов или командиров. Без этой книги.

— Так что, — добавила Мари, — Она и не поймет, что имена липовые. Будет гоняться за призраками.

— Мы бы попросили Клео использовать какого-нибудь мелкого дворянина, чтобы связаться с ним, сказать, что это для музея. Он бы и не узнал, что книга попадет к Алой Королеве.

— И к тому времени, как она поймет, что имена фальшивые…

Кейн закончил мою мысль.

— Мы уже используем ее армию, чтобы разбить Лазаря. С ее гневом мы к тому времени справимся.

Идея была неплохой. Очень даже неплохой.

— Мари, ты…

— Спасибо! — Она сияла. — Я знаю.

— Здесь довольно мило, — сказала я Райдеру, и это была чистая правда. Я никогда не бывала в солдатских бараках, если не считать походного шатра, который служил Кейну одновременно штабом и местом для совещаний. Но жилище Райдера было чистым и относительно просторным, даже если от него слегка пахло лошадьми, дымом и… мальчишником. Я хотела навестить его перед тем, как мы отправимся в Розу. Всего через день после того, как мы нашли гроссбух в комнате Мари, гонцы Кейна связались с историком и щедро ему заплатили. Мы уезжали сегодня вечером.

Его поспешно застеленная кровать была явно рассчитана на одного, а напротив стояла другая, с аккуратно сложенным бельем и парой случайных крошек.

— С кем ты живешь?

Райдер подошел к бочке с пресной водой, налил мне кружку, а затем себе.

— Сначала тут был один болтун, от которого покоя не было. Я уговорил его поменяться с Барни.

— Как ты это сделал?

Райдер пожал плечами, хотя в его глазах проглядывала капелька гордости.

— Вырезал из вишни пару термитов и намекнул, что тут они водятся.

Я расхохоталась.

— Ты должен использовать свои силы во благо, а не во зло.

Он тоже усмехнулся. А затем, вздохнул:

— Арвен…

— Я знаю…

— Может, и знаешь, но дай мне договорить.

Я села на его кровать.

— Хорошо.

— Я думаю, в Цитрине… я влюбился в Принцессу Амелию.

Это было совсем не то, чего я ожидала.

— Она была самой впечатляющей, злой, до-последней-капли-сногсшибательной, холодной как лед, подобных ей я не встречал. Каждое ее слово отзывалось у меня в…

Я пронзила его взглядом, словно говоря: Только посмей.

— Груди. Отзывалась в моей груди.

Я подавила смех, скинув туфли и удобнее устроившись, скрестив ноги, на его кровати.

— Она не обращала на меня внимания, если мы не говорили о стратегии. Ее волновал только Перидот. Освобождение, восстановление, спасение ее людей от войны. Все такое… благородное.

Я кивнула, соглашаясь. Это и правда было благородно. Она была холодной, расчетливой, манипулятивной и жесткой, но для своего народа… Она всегда ясно давала понять, что ради них пойдет на все.

— Пока вы все были в поисках клинка, мы начали… проводить время вместе. Она сказала, что прикажет меня убить, если я проболтаюсь, и я ей, черт возьми, поверил. — Он тихо хмыкнул, и мне вдруг показалось, что я подглядываю за чем-то слишком сокровенным. Я отвела взгляд.

— По возвращении в Оникс она стала совсем другой. Я до сих пор не знаю, почему. Может, она уже приняла решение о… том, что собиралась сделать. Но я скучал по ней. Как никогда прежде, я скучал по ней. И когда ты сказала мне, что отправляешься в Хемлок… — Он покачал головой. — Я подумал, что это единственный способ вернуть прежнее общение — сделать вид, будто я в курсе ее планов. Наверное, она просто играла мной. Знала, что я готов на все, лишь бы снова оказаться с ней рядом.

О, Камни. Мой брат был влюбленным придурком.

Я задалась вопросом, нравился ли он Амелии хоть немного. Она просила меня передать свои извинения, но я не могла понять, исходили ли они от искреннего раскаяния или чего-то более личного. От любой из этих догадок сердце сжималось.

— В тот день она вела себя очень странно. Я убеждал себя, что это угрызения совести — так было проще. И мне, и ей. Но я сразу пошел к Гриффину. Сказал о дурном предчувствии. Мы выдвинулись в Хемлок через пять минут.

Брат тяжело опустился рядом на кровать, упершись локтями в колени.

— Арвен, прости. Честно. Если бы я знал… — Он почесал шею и посмотрел на меня. В тот момент он показался мне совсем мальчишкой. Тем самым, с кем я росла.

— Не вини себя. За поступок Лазаря отвечает только он сам.

— Дело не в этом. Я думал только о себе. О том, чего я хотел. О ком я хотел, наверное. — Он снова уставился на свои руки. — Я всегда так. Думаю только о себе.

Я подбирала нужные слова — он был прав. Он поступил эгоистично, и мне не хотелось, как раньше, утешать его ложью. Но я видела, что незаживающая боль, глодавшая его, ни к чему хорошему не ведет.

— Я видела ее в Люмере. Она попросила меня сказать тебе, что ей жаль. И что она не хотела тебя использовать.

Райдер с шумом выдохнул, схватившись за голову.

— Ты меня прибьешь, если я спрошу, как она выглядела?

Я обдумала его вопрос. Помимо ее извинений, я пыталась вспомнить, было ли что-то примечательное в нашем разговоре с Амелией в ночь бала-маскарада.

— Она выглядела смирившейся. Радой за свой народ, но… полной сожалений. Не думаю, что с ней плохо обращаются, если ты об этом переживаешь. Лазарь видит в ней союзницу.

— Я не знаю, хорошо это или плохо. — Райдер уткнулся лицом в ладони.

— Пока что — хорошо.

— А когда Кейн ее найдет?

Я попыталась представить Кейна, тепло обнимающего старую подругу. Вместо этого увидела черного дракона, сытого и довольного, с прядями белых волос, торчащими из пасти.

— Мы разберемся с этим, когда придет время.

— Не буду желать удачи, — он с выдохом пошутил. — В прошлый раз это не сработало. Но… будь осторожна, Арвен. С этой подделкой и Алой Королевой. А я останусь здесь, с малышней. И Барни. Словно супруги.

— Райдер. — Я нахмурилась. — Хочешь поехать с нами?

Я и сама не совсем понимала, зачем это предложила. Я знала, что он не хочет, да и никто из нас — а уж Кейн с Гриффином и подавно — не желал его компании.

— Не хочу, — ответил он немного мрачно. — Я так благодарен, что не еду. Ну как тебе перспективный солдат? Настоящий храбрец.

Я собралась уходить, но какая-то мысль заставила меня остаться.

— Можно дам непрошеный совет?

Райдер удивленно взглянул, но я, решив, что молчание — знак согласия, продолжила.

— Перестань думать о том, кем ты должен был стать, кем хочешь быть или кем произведешь впечатление на очередную принцессу. Просто попробуй быть… собой. Прямо сейчас

— Звучит очень банально, — спустя паузу произнес он, глядя в сторону.

Я пожала плечами.

— Я не так хороша в этом, как Даган.

Кварцевое Королевство Розы было более индустриальным, чем любое другое королевство, где мне доводилось бывать, но стальные конструкции и леса ничуть не мешали его красоте. Я с удивлением обнаружила, что во время нашего полета невольно сравнивала изящные дома этого королевства с постройками Уиллоуриджа, или оживленные улицы столицы Ревю³² — с лабиринтами Азурина. Удивлена собственным знанием Эвенделла — моим пониманием нюансов разных городов, разных природных сред, разных социальных и политических слоев.

Я не напрасно, вернувшись в Шэдоухолд, опасалась, что изменилась. Я и впрямь изменилась.

Но женщина, которой я была теперь — проходя мимо кованых заборов, увитых зеленью, и угловых таверн, украшенных цветочными горшками — эта женщина воплощала все, о чем я когда-то мечтала: она была немного более искушенной, немного менее боялась просить то, чего хотела, и с пониманием относилась к неоднозначности жизни и сложному выбору, что встает перед каждым из нас. Не обязательно бесстрашной, но осознающей, что уже одно лишь ежедневное пробуждение в мире, полном страхов, требует мужества… И, возможно, самое главное — эта женщина себе нравилась.

Проблема, которую я даже не осознавала, — а ведь она-то, возможно, и была самой укорененной и пагубной.

Улицы Ревю представляли собой смесь монолитных фабрик, изрыгающих черный дым, и пестрых рынков под открытым небом. Рядом со складами, где мужчины были вымазаны мазутом и углем, стояли книжные с вывесками — Розекомб³³, Под Обложкой. Рядом с женщинами в очках, катившими тележки с инструментами, поэты читали стихи на ступенях зданий серого, как буря, цвета.

Если Уиллоуридж обладал готической, почти что сказочной мрачностью, то Ревю был ярким. Кипящим жизнью и более чувственным. Но также и более агрессивным, и более грязным. Люди здесь ходили быстрее и увереннее. Перила и бордюры не были начищены до блеска, как в столице Кейна. Воздух пах табаком — правда, здешние трубки были длинными и тонкими, а не короткими и изогнутыми, как у Райдера.

Несмотря на холодную зимнюю ночь и хрустящий под ногами снег, местные женщины были одеты в то, на что я никогда бы не отважилась: переливающиеся, сверкающие платья с длинными шубами, глубокие декольте, подолы короче, чем некоторые мои ночные сорочки. Я залилась румянцем, увидев прозрачный корсаж с косточками, надетый как верхняя одежда, и лишь перьевой боа, согревавший его хозяйку.

Я была так ослеплена этим буйством красок и откровенными нарядами, что чуть не пропустила, как Мари юркнула вслед за Кейном и Гриффином в постоялый двор. На вывеске у входы было написано «Пустая Чернильница», и я вошла вслед за ними.

На свою беду и удачу, книгодел жил в маленьком районе на восточных холмах Ревю. Удача: получив подделку, мы окажемся у порога Этеры уже через несколько минут — мы уже послали весть и назначили встречу с королевой на завтра. Неудача: нам придется скрываться. Если Этера узнает о нашей встрече с историком, наша единственная ставка будет бита, и ее армия никогда не присоединится к нашей.

А это означало провести ночь в этой затхлой, ничем не примечательной гостинице в центре города, под жалкой люстрой, что висела так низко, что Гриффину пришлось всю нашу сгрудившуюся у стойки беседу стоять согнувшись. Откуда-то из глубин доносилась дребезжащая, чуть металлическая и приглушенная музыка. Интересно, что за музыканты бродят по коридорам подобных заведений?

— Боюсь, у нас свободна всего одна комната.

Мари покачала головой.

— Нас четверо. Я уверена, вы понимаете, почему это не подходит.

— А кроватей две, — парировала хозяйка, поправляя очки, съехавшие на кончик ее длинного носа.

— А мы платежеспособные клиенты с весьма внушительной суммой. — Мари немного покраснела. — Не могли бы вы еще раз проверить?

Неподвижный взгляд женщины мог поспорить с кирпичной стеной.

— Не думаю.

Мари уперлась локтем в деревянную стойку и наклонилась ближе.

— Мне не нравится ваш тон. Сообщаю вам, что мы…

— Простите за беспокойство, — вклинилась я. — Двухместная комната подойдет.

Мари фыркнула, и мне почудился тихий смешок Гриффина. Но на его лице, когда я взглянула, застыло обычное бесстрастие.

Темная лестница была застелена красным ковром, который не чистили уже давно, а каждый низкий выступ, под которым Гриффину и Кейну приходилось нагибаться, украшала паутина. Но коридоры были освещены масляными лампами и обставлены поношенной, но уютной мебелью — антикварными подносами и портретами хмурых дождливых дней и бледных задумчивых женщин.

Наша общая комната была на верхнем этаже и имела странную ручку в потолке, которая при потягивании опускала еще один комплект лестниц, ведущих на частную крышу. Полы из темного дерева были темными и потертыми, а две кровати — одна насыщенного цвета артишока, а другая песочного оттенка — выглядели плюшевыми и приветливыми. Даже старинные цветочные обои были очаровательны, и я решила, что мне нравится эта странная, романтичная гостиница.

— Мы с Арвен займем эту, — заявила Мари, швырнув свой промокший от снега плащ и туго набитые сумки на зеленую кровать.

Кейн и я обменялись одинаковыми взглядами.

Я была не ребенком, чтобы устраивать сцену из-за такой мелочи, но… мы с Кейном провели в разлуке месяцы. И, без лишнего драматизма — кто знал, сколько ночей нам еще осталось провести вместе в одной постели?

Даже не для секса — мы бы никогда не попытались устроить нечто подобное в одной комнате с друзьями. Но та близость. То тепло…

— Вы двое можете взять другую, — прямо сказал Гриффин, ткнув подбородком в сторону Кейна и меня. — Я буду спать на полу.

— Хватит строить из себя мученика, — фыркнула Мари. — Почему? Потому что вы с Кейном не можете делить кровать? Это самое устаревшее, хрупкое, ограниченное…

— Потому что они хотят трахаться, ведьма, — Гриффин кивнул на нас с Кейном.

Я не была уверена, кто покраснел сильнее — я или Мари. Я открыла рот, но она избавила меня от бессвязного ответа.

— А. Конечно. Мы можем обеспечить вам уединение, нет проблем.

Я не была уверена, кто покраснел сильнее — я или Мари. Я открыла рот, но она избавила меня от бессвязного ответа.

В его воркующем голосе слышалась озорная ухмылка:

— Не пора ли нам навестить книгодела?

Но Гриффин развеял всю игривую атмосферу, что витала между нами.

— Фальшивку изготовят только к завтрашнему дню, за пару часов до нашего чаепития с Этерой.

Мари плюхнулась на кровать цвета соломы.

— Чем же нам заняться сегодня вечером? — Ее глаза загорелись, когда в голове начали рождаться идеи. — В прошлый раз, когда я была здесь с папой, мы посетили темный, тихий трактир, где играли странную, чувственную музыку, и все женщины были в коротких блестящих платьях, и они читали эти длинные стихи, которые были скорее похожи на истории без начала, середины или конца, но мне они все равно понравились.

Гриффин оценил Мари одним взглядом, прежде чем повернуться к Кейну.

— Думаю, нам стоит потренироваться.

— Ага, — кивнул Кейн, выпуская мою руку и направляясь к своим мечам. — Нам действительно стоит потренироваться.