Царствование Розы

Глава 32

АРВЕН

Ледяной воздух заполнил мои легкие, когда я бросилась в объятия Кейна.

— Пташка моя, — прошептал он, прижимая меня к себе. Я вдохнула его запах у шеи, наслаждаясь его теплом, пока его пальцы перебирали мои волосы. Он отпустил меня лишь для одного поцелуя, чтобы спросить: — Ты в…

— Я в порядке, — сказала я, отказываясь отпускать и впиваясь в его плечи еще сильнее. — Я в порядке.

Я притянула Кейна еще ближе, наслаждаясь свежим воздухом за огромными воротами замка, среди суеты и гама Ревю, купавшегося в заснеженном звездном свете.

— Святые Камни, Арвен, мне так жаль, — сказала Мари позади нас.

Когда я наконец отпустила Кейна и как следует разглядела ее, у меня перехватило дыхание. Глаза Мари были красными от слез. Она выглядела совершенно убитой.

Гриффин внимательно за ней наблюдал, освещенный сзади розоватым светом городского центра. Я не могла понять, была ли его гримаса вызвана разочарованием или дискомфортом от сопереживания.

— Не вини себя, — сказала я, протягивая к ней руку. — Ты не…

— Нет никаких оправданий. — Мари яростно покачала головой. — Мне не следовало пробовать нечто настолько… Боюсь, у моей магии собственный разум. И…

— Ты не знала, что у Этеры будет лилиум. Или что нам так скоро понадобится твоя помощь после того, как ты покинула Бриар.

Мари кивнула один раз, но я знала это выражение. Знала этот стыд в ее глазах. Знала, как тяжело ей было нас подвести. Я привлекла ее к себе в объятия.

— Я люблю тебя. Пожалуйста, будь к себе снисходительнее.

— Похоже, это мой выход, — бесстрастно прокомментировал Александр.

— Не так быстро, — прорычал на него Кейн.

Я отпустила Мари, немного пошатнувшись от движения. Слишком резко. Я двигалась слишком резко…

Кейн показал на меня.

— Исцели ее от лилиума.

Александр вздохнул и, не говоря ни слова, выпустил сияющие черные когти — длинные, острые как бритва, не похожие ни на одно существо, которое я могла бы описать. Он легонько провел ими по моему запястью. Боль была краткой. Всего лишь кровопускание…

Но не такое, какие я делала как целительница. Александр провел все еще когтистой рукой над раной, и крошечные частички белого сплава — лилиум — поднялись из моей крови. Я вздрогнула, но не почувствовала большего дискомфорта, даже когда капли крови упали из моего запястья в снег у моих ног.

Тот лайт, что он использовал — он не был таким Фейри, как Кейн и я — я не знала, мог ли он вообще обращаться. Но те когти — нечто звериное, бессмертное, древнее как аммонит³⁸… я бы отпрянула от них, если бы они не принесли мне такое облегчение.

Энергия хлынула через все мое тело по мере того, как он извлекал каждый фрагмент. Освобождение и сила — я чуть не замурлыкала.

Челюсть Александра застыла, словно сталь. Он устремил взгляд на город перед нами, даже используя свою странную силу. Его изящные ноздри раздувались, пока не вернулось достаточно лайта, чтобы я сама исцелила маленький надрез на запястье. Потребовалось бы еще немного времени, чтобы я восстановила достаточно сил, чтобы исцелить раны Гриффина.

Я пробормотала благодарность, и Александр отошел подальше от нас. Мне стало интересно, беспокоит ли его моя кровь или кровь Гриффина.

— Мы закончили?

В глазах Кейна вспыхнула жажда убийства, но он единожды кивнул.

Александр сжал губы, словно решая, не испытать ли удачу. Видимо, он решил, что вопрос того стоит, потому что тихо произнес:

— А мы с тобой… мы…

— Если бы я планировал убить тебя, ты был бы мертв.

Александр склонил голову, словно говоря: Справедливо. И повернулся, чтобы оставить нас.

— Постой, — окликнула я его.

Хемолич резко обернулся, его светящиеся глаза были кровавыми, как волшебные светящиеся вывески и фонари позади нас.

Кейн с досадой простонал.

— Оставь его.

— Вы с Гриффином были слабы, когда нашли его, — сказала я вполголоса, сверкнув глазами. — Он мог убить вас, но он не сделал этого.

Я поспешила к Александру, пока он не передумал.

— Как ты убедил Этеру отпустить меня?

— Разве это важно?

— Для меня — да. — Я отчаянно нуждалась в любой крупице информации, которую он мог бы дать о моем будущем ребенке.

— Я сказал ей правду, — произнес Александр, его красные глаза изучали то место на моем запястье, где я истекала кровью. Я спрятала руку за спину. — Твой лайт бесполезен против заклятья, — сказал он.

Моя челюсть отвисла.

— Что? Откуда ты знаешь?

— Ты не единственная Фейри с целительными способностями.

Хотя мой взгляд не отрывался от бледного, точеного лица Александра, я знала, что Кейн встал рядом со мной. Его запах, кедра и кожи, стал острее от зимнего снега — одновременно успокаивающий и придающий сил.

— Она все равно могла убить меня, — настаивала я.

— Нет, — сказал он, и его глаза вспыхнули еще более ярким, живым багрянцем, удерживая мой взгляд. — Не могла. Я и это ей сказал.

— Почему?

Александр вздохнул, засунул руки в карманы и оглядел оживленную площадь. Жители, закутанные в крашеные меха и овчинные перчатки, спешили в ближайший палаточный рынок и из него, откуда в ночной воздух поднимался пар с ароматом мускатного ореха и кофе. Его взгляд был откровенным в своем отвращении ко всему этому.

— Ты задаешь много вопросов.

Кейн рядом со мной издал предупреждающий рык.

— Ответь ей.

Лицо Александра исказилось, будто защита, которую Кейн мне оказывал, вызывала у него тошноту.

В конце концов, он сказал:

— Мы заключили клятву кровью, Этера и я. Пятьдесят лет назад. Они похожи на заклинания, совершаемые могущественными магами, чтобы обеспечить их связывающую силу. Но, в отличие от обычного заклинания, каждая клятва кровью требует… — Он подбирал нужные слова. — Лазейку для обеих сторон — выход, если он понадобится кому-то из нас. Этера думала, что убийство тебя разрушит мой выход, оставив меня связанным нашей сделкой на вечность. Но Этера импульсивна и невежественна: нельзя повлиять на свою собственную клятву. Магия не позволит тебе. Этера просто не знала этого.

— Выходит, убив меня, Этера гарантировала бы, что у Кейна и меня никогда не будет детей… — я обдумывала последствия в уме. — Какое отношение наш будущий ребенок имеет к твоему «выходу» из клятвы кровью многолетней давности?

Если Кейна и удивили мои слова, он этого не показал. Рядом со мной он даже не дрогнул.

— Никакого, — сказал Александр мне, а затем снова Кейну, более настойчиво: — Никакого. Как я только что сказал вам, она ошибалась. Она не в своем уме, если вы еще не поняли.

Кейн пытался понять слова, когда сказал:

— Какова же была суть вашего обета?

— Я предоставил своих людей для ее войны на юге. Последняя война, которую они когда-либо будут вести за кого-то другого.

— А взамен?

Глаза Александра сверкнули.

— Любому Хемоличу будет разрешено проживать в ее королевстве. Как свободным людям.

Брови Кейна с интересом поползли вверх.

— Ты утверждаешь, что твой народ не сталкивается с преследованиями здесь, в Розе?

— Конечно нет. — Его тон говорил мне, что продолжающаяся дискриминация по отношению к нему, к его народу, ранила его так сильно, что теперь он онемел от этого. — Но они не в цепях.

— Это было пятьдесят лет назад, — сказала я. Королева отказалась от всего своего плана убить меня сегодня вечером по его просьбе. — Почему ты до сих пор имеешь над ней такую власть?

— Мы разговариваем. — Александр не мог скрыть, как нечто, о чем он умалчивал, отравляло его изнутри. — Время от времени.

Я не смогла бы вытянуть из Александра больше информации. Он был как крепость. Я резко развернулась на каблуке, чтобы избавиться от его смертоносных глаз и их карающего взгляда.

— Твой народ, — я услышала, как говорит Кейн. И я хотела остановить его. Сказать ему, что я уже пыталась, и чуть не осталась без головы, но… — Я не буду просить их сражаться в чужой битве. Я не желаю подкупать их или принуждать. Но эта война… это война ради всех нас. Скорее всего, у нас всего две недели, прежде чем мы отправимся в Люмеру. Пошли с нами.

Вся моя усталость и отвращение ушли из сознания, смененные удивлением. Кейн чуть ли не клятвенно заверял, что не станет просить Александра о его армии. Он был слишком зол, слишком горд.

— Я не могу, — прошипел Александр на Кейна.

— Неужели нет цены, которую мы могли бы заплатить? — спросила я. — Совершенно ничего, что мы могли бы предложить?

— У вас нет ничего, что представляло бы для меня ценность, — огрызнулся Александр.

— Разве победа над тем, кто поработил твой народ, не есть ценность? Разве спасение человеческих земель, что давали кров тебе и всем другим Хемоличам полвека, после того как ты поклялся сражаться с Лазарем вместе с Кейном и остальными, а затем солгал, чтобы сбежать из Люмеры как трус, — это недостаточная плата?

— Арвен. — Нотка предостережения.

— Нет, — прошипел Кровавый Фейри. — Недостаточно.

По моему телу разлилась не ярость, а нечто иное. Нечто более печальное, что и заставило меня сказать ему:

— Они ошибаются, предполагая, что ты монстр. Они и есть монстры. Но если ты и дальше будешь вести себя как монстр… с чего бы им останавливаться?

Я взяла Кейна за руку и потянула его назад, к Гриффину и Мари.

С меня было довольно всех них. Александра. Этеры. Амелии. Я понимала так же хорошо, как и они, жестокость войны. Я тоже не хотела, чтобы наш народ, все те добрые люди в Шэдоухолде, были мертвы. Конечно, нет. Но мы не могли все сидеть в стороне, пока…

— Есть одна сделка, которую я бы заключил с вами обоими, — этот бесстрастный голос прозвучал в зимней ночи.

Первой развернулась я.

Кейн, с его многолетним жизненным опытом и знанием Александра, проявил благоразумие, продолжая идти. Продолжая двигаться к Гриффину и Мари. Уводя их прочь от того, что могло слететь с уст Кровавого Фейри. Не удержи я его за руку, наши пальцы все еще были сплетены, мы оба могли бы уйти, прежде чем Александр успел бы вымолвить…

— Когда ваша дочь-первенец достигнет совершеннолетия, отправьте ее жить ко мне, сюда, в Розу.

Я подавилась пустым воздухом, захлебнувшись от одного лишь непонимания.

Александр лишь продолжал, приближаясь, словно тень по стене.

— Справедливая сделка. Моя армия, мой народ, тысячи и тысячи жизней на кону, за простое общество вашей дочери. Я не причиню девочке вреда. Даю вам свое слово. Не прикоснусь к ней. Но…

Кейн издал хищнический рык.

— Ты, должно быть, так же безумен, как и королева, которой служишь. — Первобытная ярость прокатилась по его плечам и челюсти. Он отпустил мою руку, и я знала, что, если я опущу взгляд, то увижу шипы и клубящийся дым, обвивающие его кулаки. Я была поражена, что они еще не впились в бледную плоть Александра.

— Исчезни с моих глаз, — прошипел Кейн. — Прежде чем я разорву тебя на куски, как должен был сделать годы назад.

— Выслушай меня…

— Ты думаешь, что хоть что-то, сказанное тобой, сможет убедить меня отдать тебе мое дитя? Тебе, кто пожелал бы пить ее истинную кровь Фейри, словно проклятое изысканное вино?

— Ты знаешь мою сдержанность, Кейн. Любой другой Хемолич, стоящий перед не одним, а двумя чистокровными Фейри… — Он с волчьим спокойствием втянул воздух. — Они бы взбесились от вашей крови. С пеной у рта. Я же действительно мог бы защитить девочку…

— Ты сказал, королева ошибалась… — У меня кружилась голова. Он что-то скрывал. Какую-то связь между нашим будущим ребенком и его сделкой с безумной королевой. — Ты сказал, что наш ребенок, даже если он у нас будет, не имеет никакого отношения к твоей давней клятве.

Александр оскалил зубы. — Я солгал.

Вспыхнув необузданной яростью, кулак Кейна рванулся вперед и столкнулся с челюстью Александра с оглушительным хрустом. Я ахнула, больше шокированная, чем испуганная, когда они свалились в снег.

Кровь Александра брызнула, раскрашивая белый иней под ними, словно холст. Кровь Кейна тоже, когда его костяшки разбились, неумолимо избивая лицо и челюсть Хемолича.

— Ты гребанный предатель. Они мертвы из-за тебя, и теперь… — Он задыхался между ударами. — … теперь ты, блядь, просишь…

Не успел он нанести следующий удар, как я рванула Кейна назад, оттаскивая его от светловолосого мужчины. Его глаза были дикими, когда они встретились с моими, но за яростью таилась великая скорбь, и у меня сжалось сердце при этом виде.

Позади нас Гриффин уже направлялся к нам, но я покачала головой, словно говоря: Все в порядке. Последнее, что нам было нужно, — это драка.

— Мы никогда, никогда не позволим нашему ребенку приблизиться к твоему грязному виду, — прошипел Кейн. — Через мой остывший труп.

Александр простонал, вправляя челюсть на место. Ярко-алая кровь залила его губы, нос и запачканный снег под ним. Затем с грацией, невиданной мной ни у одного существа — Фейри или иного, — он склонился еще ниже к земле и провел языком по влажному снегу, слизав и свою, и кровь Кейна. Его светящиеся красные глаза не отрывались от нас.

Меня затрясло от этого зрелища, и я потащила Кейна назад, прежде чем он действительно и окончательно убьет его.

— Что это было… — начал Гриффин, прикрывая своей громадной спиной Мари.

— Ничего, — резко парировала я, обрывая его. — Мы уходим.

Когда Кейн превратился в свою драконью форму, он издал рев такой силы, что снег осыпался с зданий внизу.