Царствование Розы

Глава 39

АРВЕН

Кейн медленно водил ладонью по моей спине, пока я склонилась над дрожащим веснушчатым солдатом, зашивая ему рану. Рваная рана от когтей плохо поддавалась лечению. Шов получался неидеальным, и мой лайт справился бы лучше, но мою силу приходилось беречь. Каждая жизнь, спасенная с его помощью, становилась ставкой в игре.

За плотью и нитями у меня под пальцами простирался большой зал, набитый до отказа горожанами — кто-то раненый, кто-то просто смертельно перепуганный. Стоны раненых солдат и жителей цитадели сливались в один гул. В углу Лейтенант Эрдли и Гриффин о чем-то горячо совещались за столом с группой офицеров Оникса. Их голоса стали на октаву выше, и Кейн тихо пробормотал:

— Я сейчас вернусь.

Я лишь кивнула. Он коснулся губами макушки моей головы, но я почти ничего не почувствовала.

Тело Дагана уже перенесли в крипту⁴². Мне сказали, что это самое безопасное место, на всякий случай. На случай, если главный замок будет взят, и армия Лазаря решит надругаться над телами мертвых.

Вот с какими чудовищами нам предстояло столкнуться.

Большой зал превратился в импровизированный лазарет, штаб и убежище. Хотя я была уверена, что Бриар, Гриффин, солдаты Оникса и я убили по меньшей мере три десятка врагов, я знала, что у Лазаря их больше. Утро было лишь разминкой. Прологом, чтобы поразить нас зрелищем той жестокости, что он для нас припас.

Тяжелые шаги отозвались гулким эхом, и в следующее мгновение массивные двери в большой зал распахнулись.

Я обернулась, и веснушчатый парень, за плечо которого я держалась, повернулся вместе со мной, чтобы увидеть, как в зал входит несколько закованных в темные доспехи солдат Оникса. Запыленные, в синяках, мрачные…

Тишина воцарилась, когда Барни, возглавлявший их, поднял свой шлем из кости и произнес:

— Они окружили нас. Такое количество людей… — Я никогда не видела у Барни такого выражения лица.

Поражение.

Люди Кейна были смертны. Горстка из них, возможно, полукровки. Мы будем в безопасности здесь недолго, и когда защитные чары падут… Стены, ворота и бастионы, окружавшие Шэдоухолд, были не соперник армии Лазаря.

Отчаяние — сокрушительное и безжалостное — накатило при этой мысли.

Еще нет, сказала я себе, сосредоточившись на ровном, ритмичном движении иглы под моими пальцами. Держись. Ради Дагана.

Он убил Октавию. Теперь у них не было ведьмы. Никакого портала домой, ни заклинаний, чтобы укрепить легионы. Это чего-то да стоило.

Кейн с присущей ему грацией поднялся из-за стола, за которым склонился, и жестом подозвал меня к себе.

— Отдыхай, — сказала я парню, поднимаясь. — И пей воду.

— К черту. — Он нахмурился. Затем, спохватившись, добавил: — При всем моем уважении, моя королева, меня междут ублюдки-Фейри, которых нужно убить.

Он встал, прежде чем я успела его остановить, игла, залитая его кровью, все еще зажата у меня в руке.

Пока Кейн и я страдали, путешествуя от Перидота к Л. мере, чтобы найти клинок, а затем найти друг друга, я забыла, что в какой-то момент Эрдли или Гриффин, должно быть, сообщили тысячам мужчин, что борьба за их королевство означает не только победу над Янтарным и Гранатовым, но и над солдатами Фейри. Им пришлось объяснить им, что жестокие, мифические существа, населявшие наши детские кошмары, не только реальны, но и стоят по ту сторону линии фронта.

Веснушчатый парень, что стоял передо мной, натягивая грозные черные кожаные доспехи на все еще кровоточащее плечо, вряд ли был старше шестнадцати. Я смотрела, как он, морщась от боли, продевает последний ремень и бежит к своим товарищам.

Неужели ради этого умер Даган?

Чтобы сотни, если не тысячи, юных мальчишек бросились на верную смерть?

Против короля Фейри, которого невозможно победить без Клинка Солнца? Которого у нас до сих пор не было?

— Нам нужно будет подойти с Северных ворот, — говорил Кейн группе, когда я приблизилась.

— Я хочу посмотреть, — сказала я, даже не успев как следует обдумать слова.

На меня устремились взгляды Кейна, Гриффина и еще примерно семи пар глаз.

— Посмотреть на что? — спросил Кейн.

— На солдат. Нашу позицию. — Я направилась к дверям большого зала, к десяткам стражников, грозно заслонившим проход.

— Нет, — сказал Кейн не грубо, но с тем холодным, непоколебимым приказанием. — Ты не пойдешь туда. — Затем, поработав челюстью: — В мой кабинет.

Выйдя из большого зала через черный ход, я поняла, что никогда не слышала, чтобы в Шэдоухолде было так тихо.

Замок никогда не был шумным, но теперь, когда тишина легла пустотой, я жаждала слышать шелест книжных страниц и неспешные беседы за ужином. Громкие мужские голоса из казарм и легкие шаги знати и детей, сновавших по бесконечным лестницам и уютным, освещенным свечами залам.

И было леденяще холодно.

Несмотря ни на что, Шэдоухолд всегда был теплым. Будь то благодаря летнему бризу или пылающим каминам зимой — цитадель была полна жизни. Темная, холодная оболочка, хранящая горячее, бьющееся сердце. Прямое отражение своего короля.

Если мне суждено пережить эту войну, я никогда не смогу стереть из памяти образ Шэдоухолда таким, как сейчас.

И все, на что я могла надеяться, пока мы поднимались по узкой лестнице, было то, что я не смогу.

В лучшем случае я уничтожу Лазаря, а с ним и себя. В противном случае это будет означать наше поражение. Лазарь захватит Эвенделл, начав с Шэдоухолда.

Или же это будет означать, что Кейн занял мое место. И, бросив взгляд на его лицо, с окаменевшими от ярости чертами, и на его руку, что, несмотря ни на что, крепко сжимала мою, пока мы поднимались к его кабинету, я не могла представить ничего ужаснее, чем его гибель ради моего спасения.

Вместо того чтобы войти в кабинет Кейна через наши покои, мы обошли его с черного входа, и Кейн произнес магический пароль, отодвинув в сторону сверкающую витрину с сокровищами и позволив нам войти.

— Мари, — выдохнула я, обнаружив ее и Бриар склонившимися над гримуаром на кожаном диване в центре комнаты. — Кровоточащие Камни.

Когда она встала, ее лицо было еще бледнее, чем обычно. Ее прелестное голубое платье было порвано и испещрено пятнами крови.

— Скажи мне… — Слезы выступили на ее покрасневших глазах. — Скажи мне, что это неправда.

Я сглотнула, чувствуя, как грудь вновь грозит сжаться.

— Я… я не могу.

Лицо Мари исказилось от горя, и я знала, что мое выглядело так же.

— Октавию давно следовало бы сжечь на костре, — пробормотала Бриар с дивана.

Хриплая ярость, что исказила лицо Кейна, когда он крепче сжал мои пальцы в своих, была древней и глубокой. За Дагана, за меня, за его мать…

Но Мари не слушала.

— Я даже не смогла попрощаться.

Я не нашлась, что ответить. Я тоже не успела.

— Он знал, что ты в безопасности, — сказал позади нас Гриффин, его голос был хриплым. — Он видел, как ты бежала из храма.

Я не знала, лжет ли Гриффин, и не хотела знать. Возможно, пережиток моих более наивных дней, но я не могла вынести мысли, что последние мгновения Дагана были заняты тревогой о безопасности Мари, или моей, или кого бы то ни было еще. Я убеждала себя, что он умер, делая то, что не смог сделать много лет назад… спасая детей. Возможно, не своих, но Ли, Райдера, даже маленькую Бет — для него они были самыми близкими.

И ради Дагана я сделаю то же самое. Я спасу всех, кого смогу.

Я решительно направилась к южным окнам.

Никто не последовал за мной.

— Мы послали за подкреплением в Уиллоуридж, — сказал Эрдли Кейну позади меня.

— Там гарнизон меньше, чем здесь, — тихо, но внятно сказал Гриффин.

Кабинет находился на самом верхнем этаже этого крыла. Хотя и не такой высокий, как библиотека или храм, он был достаточно возвышен, так что море серого цвета у ворот Шэдоухолда сначала показалось мне запачканным снегом.

Настолько, что я почти почувствовала прилив надежды — подумала, что Лазарь и его люди, возможно, исчезли вовсе.

Это было похоже на то, как обнаруживаешь, что твоя тень — на самом деле рой жужжащих мух, а вовсе не снег, а тысячи и тысячи воинов Фейри. Они заполняли собой Сумеречный Лес, выстроившись пешими, на конях, на крылатых наемниках. И за ними, сквозь просветы в лесу — виднелись золотые доспехи и ржаво-красные тоже. Янтарное. Гранатовое. Все они.

Они превосходили нас числом по меньшей мере пятьдесят к одному.

Это была бы бойня.

— Мы не можем сражаться с ними.

Я не отводила взгляда от окна, и фырканье Эрдли за моей спиной вырвало меня из оцепенения.

— Мы, черт возьми, точно не сдадимся без боя.

— Разве вы не видите? — Я обернулась к комнате. Ко всем этим испуганным, запыленным лицам. — Мы уже проиграли.

— Как долго продержатся твои защитные чары? — спросила Мари у Бриар.

Бриар разгладила мятый шелк своей изящной сиреневой юбки. Она так красиво оделась для нашей свадьбы.

— Несколько часов. От силы.

— И тогда они с легкостью проломят стены, — пообещал Кейн, и его слова наполнили комнату леденящим холодом. — Они возьмут Шэдоухолд до наступления ночи.

— Мы можем бежать? — спросила Мари, и в этом вопросе не было стыда.

— Нам некуда бежать, где бы он нас не нашел, — сказала я. — И мы лишь увеличим число смертей, оттягивая неизбежное.

— Арвен… — предостерег Кейн.

Мы были бессильны.

Я была бессильна предотвратить гибель Дагана и смерть еще очень и очень многих. Почти стала свидетельницей смерти и Ли, и Райдера — одна эта мысль была как острие стрелы в моем сердце. Теперь мы полностью зависели от Лазаря, и Кейн это знал, хоть и не признавал.

У меня оставался последний козырь.

— Но у меня есть идея.

Кейн шагнул ко мне, его лицо исказилось от мрачного понимания.

— Почему бы нам не обсудить…

— Я вернусь к нему.

— Ты не его, — прошипел Кейн.

— Но он все еще хочет этого. Я пойду к нему. Добровольно.

— В каком, блядь, мире? — резко выкрикнул Гриффин, его голос был грубым, как скала.

Заметив, как дрожат мои руки, я скрестила их на груди.

— Это наш единственный козырь. Если я предложу себя в обмен на прекращение огня еще до начала войны, возможно, он всех пощадит. Я все еще нужна ему, чтобы родить наследников.

— Ни за что, — сказала Мари. — Абсолютно нет.

— Это не сработает, — добавил Эрдли. — Он заберет тебя и все равно сотрет крепость с лица земли.

— Видишь? Никаких шансов, — снова сказала Мари. — Скажи ей, Кейн.

Но Кейн ничего не сказал. Его взгляд был прикован к моему, и в глазах плескалась бездонная печаль.

У меня сжалось горло.

— Это жизнь Арвен. Ей решать.

— Да что за хуйня? — Гриффин потер виски.

— Это не ее жизнь, если он убьет ее, — отрезала Мари, но в этот момент странный ветер пронизал саму ткань атмосферы в комнате, заставив всех нас отвлечься на движение у заставленного книжными стеллажами угла.

— Мы не позволим, — прозвучал угрюмый женский голос.

Амелия вышла из колеблющейся, волнующейся пропасти в физической ткани комнаты. Портала — а с ней Харт Ренвик… а также знакомое лицо, от которого мое ссохшееся сердце наполнилось надеждой.

Вин, улыбающийся.

И в его руках — певший лишь для меня песнь о рае, утрате и погибели — сияющий Клинок Солнца.