Царствование Розы

Глава 28

АРВЕН

К тому времени, как мы прибыли, дворец Королевы Этеры освещался сумеречным небом взрывающегося синего, румяного персикового и синеющего фиолетового. Кейн снова был в образе жестокого короля, и я не знала, виной ли тому утреннее событие с Олеандром или это еще один способ защиты, если что-то пойдет не по плану.

Его обычно волнистые волосы были слегка отодвинуты от лица той темной короной из сплетенных шипов, его гладкий, соболиный наряд и груды сверкающих колец выглядели скорее угрожающе, чем элегантно. Его мрачное выражение лица и скучающий взгляд по-прежнему вызывали у меня желание преклонить перед ним колени и наблюдать, как этот измученный взгляд смягчится.

Пока гвардейцы в кожаных кирасах вели нас через арку из живой изгороди и две нарядные галереи к чайной, я пыталась донести до него именно это. Что не виню его за поступок, на который он, как ему казалось, был вынужден пойти с Олеандром. Что я благодарна, что он нашел способ заполучить учетную книгу, не причинив вреда старику и его библиотеке.

Кейн в ответ лишь слегка кивнул, когда мы устроились за изящным столиком, застеленным белоснежной скатертью с голубыми бантиками. Комната смахивала то ли на лавку со сладостями, то ли на детскую.

Мы молчали в ожидании Алой Королевы.

Взгляд Мари был прикован к восточной стене гостиной, где возвышалась позолоченная скульптура вяза, упиравшаяся верхушкой в куполообразный потолок. Монумент, созданный из лоз и листьев, покрытых золотом, был увенчан грудами книг — ярких, всех цветов радуги: одни — с ослепительно-белыми корешками, другие — солнечно-желтыми или насыщенно-синими. А у корней искусственного вяза, среди его ветвей и в дупле ствола, все романы были черными, будто вымаранными в саже.

Гриффин, похоже, куда больше беспокоился из-за многочисленной стражи, заполнившей комнату вместе с нами. Его безжалостный взгляд снова и снова скользил по ним. Он пересчитывал их, оценивал, прикидывал их силы. Я не понимала, зачем — все они были смертными. Но их было около двух дюжин, а нас — всего четверо.

И все же, чайная комната Алой Королевы не производила впечатления места, предназначенного для насилия. Потолок был до мелочей расписан изображением пышного пасторального пейзажа с холмами, усеянными нарциссами. Белые колонны, подпирающие эту живописную купольную сцену, были покрыты замысловатой резьбой. На теплых кленовых полах стоял огромный цветочный диван. А все мелкие детали в комнате были выдержаны в очаровательных женственных цветах: абажуры цвета пыльной сирени, непарные ручки ящиков пастельно-желтого оттенка и конфетно-розовые декоративные подушки.

Напротив стола, за которым мы сидели, тянулось огромное эркерное окно, разделенное на четыре равные части, которые дробили вид на сад. Снаружи простирался покрытый снежными крапинками газон, подстриженные кусты роз и мощные изумрудно-зеленые изгороди. Мраморный фонтан и какая-то кованая арка, усыпанная зимним остролистом, тоже украшали сад.

Этера, очевидно, была королевой, которая любила вещицы. Помимо громадного дерева из книг, дивана и потрескивающего камина причудливой работы, гостиная была забита девичьими безделушками. Фарфоровые подставки для тортов, птичьи клетки, игральные кости, подсвечники без свечей, вазы без цветов. Своеобразные женские диковинки заполняли каждый уголок.

Но самой странной была та блестящая металлическая штуковина в углу, что изливала музыку без единого музыканта. Этот механизм напомнил мне закругленную раковину моллюска или распускающийся цветок. Из него исходили восковые, вибрирующие мелодии, и я поняла, что это одно из тех диковинных изобретений, которыми так славится север Розы.

Вся комната была похожа на представление о весне очень богатого человека, который ни разу не бывал на природе.

И когда Этера впорхнула в комнату, я решила, что моя оценка была точной.

— Приветствую, дорогие, приветствую вас! — пропела она, извиваясь между мебелью, чтобы присоединиться к нам, ее винные волосы покачивались в такт движениям. Ее гибкое тело было на удивление пышным — соблазнительная, объемная грудь, подтянутые, округлые, как яблочки, бедра. Я отвела взгляд, ощущая себя неловко из-за того, что так пристально ее разглядывала. На нее было трудно не смотреть. Ее длинное облегающее розовое платье плотно сидело на фигуре и было откровенным, но обманчиво небрежным. Словно кто-то взял мои шелковые ночные сорочки, удлинил их и отделал подол яркими розовыми перьями. Соответствующий легкий пеньюар практически парил за ней, пока она скользила к нам на атласных туфельках на каблуке.

Свой наряд она дополнила соблазнительными разноцветными самоцветами — священным розовым кварцем, тезкой ее королевства, в виде ожерелья на шее, ярким зеленым топазом и переливчатым опалом в ушах. А самое ослепительное украшение — ее сияющая улыбка, подчеркнутая алой помадой.

Эта женщина была очаровательна.

Мы вчетвером из вежливости поднялись, когда она приблизилась, но она отмахнулась от нас, словно от докучливых мух, и ее перья на рукавах затрепетали.

— Ох, перестаньте, милые. А то заставите меня почувствовать себя древней старухой.

Ее голос удивил меня. Бриар было сотни лет, Кейну и Гриффину тоже, но их манеры, их речь… они сохранили юношество — современность. Их замедленное старение означало, что они не просто выглядели моложе, они такими и были.

Но то, как говорила Этера…

На вид ей было лет тридцать, но если мои подсчеты не сильно ошибались — она выиграла свою гражданскую войну с помощью Александра всего через год после того, как Кейн впервые появился в Ониксе, а тогда ей был тридцать один год… По моим расчетам, этой молодой, ослепительно красивой королеве с чувственными полными губами и дикими бирюзовыми глазами было… за восемьдесят.

Выходит, это клятва крови ее молодит.

И делает ее гребаной сумасшедшей…

Я содрогнулась. Не потому ли она сошла с ума? Потому что она не старела так, как положено смертным? В отличие от Бриар или Кейна, была ли внутри этого безупречного тела заперта вся в морщинах, сгорбленная восьмидесятилетняя старуха?

— Ваше Величество… ваша коллекция… — Мари сделала жест в сторону книг, венчающих вяз позади королевы. — Она потрясающая.

— Идите! Идите, посмотрите, — подбодрила Этера, садясь.

Длинные ногти Этеры были выкрашены в цвет, давший ей имя — ярко-алый, — и она рассеянно провела ими по своим шелковистым волосам, пока не отняла руку, зажав в пальцах целый пучок темно-алых прядей.

Мои брови поднялись от удивления, и я попыталась это скрыть, пока королева просто стряхнула волосы на пол.

Я искоса взглянула на Мари, желая удостовериться, что та тоже стала свидетельницей этого странного происшествия, но она уже умчалась в другой конец комнаты, привлеченная гигантским деревом с яркими книгами, как пчела на цветущий мед.

— Найдите-ка мне что-нибудь подходящее среди всей этой древесной мешанины, хорошо? — попросила Этера.

— Создано в Гранатовом? — спросил Кейн, его взгляд все еще блуждал по полкам, которые изучала Мари.

Этера широко ухмыльнулась. Ее немигающий взгляд вызывал у меня мурашки.

— Я торгую со всеми землями, мой дорогой. Все умные штуки, которые придумывают в моем королевстве, кому-нибудь да нужны. — Этера повертелась в кресле, пока ее глаза не упали на металлический механизм, все еще извергающий дребезжащую мелодию. — Вот как та чудесная машина, там, мы прозвали ее мелографом. Мои граждане абсолютно без ума от этой штуковины. Если у вас есть безделушка, интересная для меня, возможно, и ваше королевство сможет получить их тоже?

— Мне нужно над этим подумать, — протянул Кейн.

Учитывая любовь Этеры к новшествам, ее торговая сеть по всему королевству была логична. Я окинула взглядом комнату. Что еще было здесь, на севере, чего я даже не могла вообразить?

Наверняка те же вертикальные душевые колонны, что были в Цитрине. Те, что имитировали дождь, который Кейн так любил. И книга, которую я читала Мари, когда она была в коме История войны в Розе говорила о колесах на тонких экипажах, которые вмещали только одного человека, и об использовании громких, повторяющихся звуков для общения на больших расстояниях вместо того, чтобы посылать воронов.

Королева сжала руки в предвкушении, пока две служанки выносили наш чай. От этого зрелища у меня потекли слюнки. Чайники и подносы с бисквитными миндальными пирожными, тарталетками, горами уложенными с вишней и смородиной. Бутерброды с редисом и ржаным хлебом, грибы, вычищенные и щедро начиненные травами и каким-то мягким сыром.

Увидев это, Мари тут же вернулась к столу — огромному дереву из книг пришлось подождать. Гриффин напрягся, когда еду поставили перед ним, и, хотя я удивленно приподняла бровь в безмолвном вопросе, в ответ получила лишь взгляд.

Когда никто из нас сразу не потянулся к еде, королева цокнула языком:

— Ешьте, ешьте. Вы все слишком худые.

Я повиновалась и наполнила тарелку и закусками, и сладостями. Служанка в бледно-розовом разлила ароматный молочный чай ройбуш, который заклубился в золоченых фарфоровых чашках, приготовленных для каждого из нас.

— Королева Этера, — мурлыкнул Кейн. — Я бы хотел, чтобы мы оказались здесь при менее ужасных обстоятельствах, но мы пришли сегодня, чтобы попросить о вашей помощи.

Пока Кейн говорил, Этера бросилав свой чай два кусочка сахара, а затем обмакнула в него изящный палец с алым лаком и принялась его размешивать.

— Сражения, которые я веду против Короля Гарета из Янтарного и Короля Талеса из Гранатового, не совсем таковы, какими кажутся.

Этера вытащила палец из чая, и…

Меня затрясло от отвращения.

Ее ноготь отсутствовал. Не яркий лак — сам ноготь. Он просто… отпал с ее пальца, когда она помешивала. Ничуть не смутившись, Этера отхлебнула чаю и промычала что-то. Словно она знала, что мы все видели, что случилось, и наслаждалась и нашими удивленными взглядами, и собственной восхитительной странностью.

Я взглянула на Гриффина через стол, его бледно-зеленые глаза, обычно бесстрастные, вспыхнули, когда он поднес к губам чашку. Он тоже видел, как прекрасная королева буквально разваливалась у нас на глазах.

— Да, мило, — сказала Этера Кейну, поджав свои полные красные губы. — Вам не нужно читать мне урок истории. Я знаю о вашем дьявольском отце и вашем потустороннем происхождении. Но, должна признаться, не вижу, чем мое скромное королевство может помочь.

С тех пор как Харт рассказал нам о клятве крови Этеры с Александером, мы предполагали, что она знает о Царстве Фейри больше, чем другие смертные монархи.

— Вы в курсе пророчества провидца?

Этера кивнула, а затем, в качестве послесловия, вспыхнула еще одной ослепительной, широко раскрытой улыбкой, от которой меня передернуло.

— С помощью магии, превосходящей любое наше понимание, — продолжил Кейн после глотка, слегка раздраженный, — я был возрожден как чистокровный Фейри. Арвен тоже чистокровная. А это значит, что у нас теперь не один, а целых два шанса убить Лазаря Клинком Солнца.

— Который вы нашли?

Кейн не дрогнул.

— Да.

Я прикусила язык, отпивая чай, пар клубился у моего носа. Напиток был густым от молока и меда. Слаще чего бы то ни было. Слова Кейна не были ложью, но… если она согласится работать с нами, нам придется сказать ей, где сейчас находится клинок.

— Вся моя армия готова к бою. Но без Перидота и Цитрина, и учитывая, что ни одно другое королевство не обладает сопоставимыми легионами, у нас недостаточно воинов, чтобы противостоять объединенным силам Лазаря, Гранатового и Янтарного. Нам тоже нужны ваши люди, Этера.

— Вздор. Почему именно моя армия?

— Больше некому, — раздраженно вклинился Гриффин. — Как мы уже объяснили.

Винно-красные волосы Этеры пронеслись над ее тарелкой с едой, когда она наклонилась вперед, словно мы обменивались тайными секретами.

— И почему, — прошептала она, — мы должны сражаться?

Глаза Мари широко распахнулись от тревоги, она перевела взгляд на меня, а затем на Гриффина.

— Этера, — произнес Кейн, стараясь говорить мягко. — Мой отец разграбит весь Эвенделл. Он убьет всех в вашем королевстве. — Когда безумная королева не отреагировала — даже не убрала волосы со своих десертов, Кейн продолжил. — Что вам нужно, чтобы ваша армия присоединилась к нам?

Этера откинулась на спинку кресла и в задумчивости прижала длинные пальцы к губам. Затем она ярко улыбнулась.

— О! Ничего, мои дорогие.

Триумф зазвенел у меня в ушах от этой сумасшедшей старой летучей мыши, с ее безумно прекрасным телом и рюшечной чайной. Каким-то образом именно она, из всех людей, станет нашим спасителем. Даже рот Гриффина изогнулся вверх.

— Святые Камни, — выдохнула Мари. — Даже уголки рта Гриффина поползли вверх.

— Нет, нет, милая. — Жемчужно-белая улыбка Этеры сверкала, и когда она быстро моргнула, несколько ресниц упали в ее персики со сливками. — Нет ничего, что могло бы убедить меня одолжить вам мою армию. Она очень занята — докучливая южная половина моего королевства все еще надеется свергнуть меня с трона. Если я пожертвую даже горсткой своих солдат в вашей битве, боюсь, хрупкое полотно мира, что я соткала, распустится без возможности восстановления.

Глаза Кейна вспыхнули. Он поставил чашку. Но у меня уже сводило живот. И… кости — такие тяжелые и слабые.

— Мы предполагали, что вы можете так сказать, — протянул он. — Поэтому принесли кое-что еще.

— Подарок? — Бирюзовые глаза Этеры сверкали, как ее драгоценности. — Мне? — Она радостно захлопала в ладоши, и я приготовилась к летящим ногтям. Гриффин вытащил книгу из своей сумки, чуть не уронив тяжелый том на поднос с абрикосовыми пирожными. Мы с Мари переглянулись через стол в полном недоумении. У Гриффина была сверхъестественная сила и точность быка, сделанного из стали. Он никогда не ронял книги.

— Это недостающая…

Этера поднялась, ее блестящие волосы подпрыгнули.

— Вторая половина! Как, всеми королевствами, вы нашли это?

— У нас есть кое-какие знакомства, — сказал Кейн с хитрым усмешкой.

— Что ж, — выдохнула она, откидываясь назад в облаке розовой ткани и перьев. — Считайте, что вы меня безумно удивили.

— Направьте свои войска нам в помощь, и мы оставим вам половину этой учетной книги сейчас. Оставшуюся часть получите после нашей победы. — Черты лица Кейна застыли. Ни капли облегчения в его напряженных плечах. У меня в животе все перевернулось.

— Само собой, мой дорогой, само собой… — Этера накрутила на руку еще одну прядь своих густых волос, изучая кожаную обложку и мелкий шрифт. — Это изменило картину моего затруднительного положения.

Спустя долгие мгновения Этера подняла книгу в своих изящных руках и встала, ее стул скрипнул по деревянному полу при этом движении.

— Мне нужно подумать. Возможно, совсем недолго…

— Вы угостили нас горами чая и пирожных и предались с нами праздной болтовне… — Кейн покачал головой, его белые пальцы впились в кружевную скатерть.

Мой желудок снова сжался, и какой-то отдаленный уголок сознания заставил мой взгляд упасть на чайную чашку. Он был таким мутным. Таким густым и бледным…

Кейн оскалился на нее.

— Нам нужен ответ сейчас, Этера.

— Хотя я была бы абсолютно сражена этим… — Она помахала учетной книгой, и розовые перья на ее рукаве затрепетали. — Если бы вы не поведали мне о своей новой природе, я бы, возможно, согласилась. Но увы… теперь мне придется взять оба приглянувшихся мне подарка. Приношу глубочайшие извинения— Она повернулась к своим стражам и склонила свою прелестную голову в мою сторону. — Схватите ее, не будете ли добры?