Царствование Розы

Глава 43

АРВЕН

Шел снег, укрывая оглушительный хаос войны покрывалом безмятежной белизны. Фейри и смертные солдаты сравняли с землей по меньшей мере половину Сумеречного Леса между лагерем Лазаря и каменными стенами Шэдоухолда.

Поздний день истек кровавым закатом. Крики наших людей звучали все громче, а песни и рев тех, кто уже чуял победу, — все увереннее. Я размахивала мечом, испускала свой лайт, защищала тех, кого могла, но…

Все, что я видела теперь, пробираясь к цитадели, это дымящиеся ветви, шипящие в сером снегу, и развалившиеся норы животных, что будут искать новое убежище, если они вообще успели спастись. И где был Лазарь, пока все его люди сражались и умирали за него? Прятался. Держался в стороне от битвы, теперь, когда потерял свою драгоценную ведьму. Отвратительно.

Наши дозорные башни — те крепкие башни, что усеивали лес, первая линия обороны крепости — были повержены. Ониксовые знамена осквернены, стеклянные панели разбиты, тела солдат, что не смогли сбежать, изувечены.

А те передовые линии, к которым я рвалась… были так яростны в своем насилии, что я едва могла отличить друга от врага.

Это была бойня.

Бойня, от которой я не позволила себе отвернуться. Не позволила содрогнуться или стошнить от ужаса. Я никогда не видела поля боя. Я и не представляла всей этой чудовищной жестокости — того, каково это, мчаться изо всех сил, чтобы споткнуться и рухнуть на землю, содрать ладони об лед и понять, что споткнулась я о человеческую голову. И что плоть ее еще теплом отдает через тонкую кожу моей лодыжки.

Сдерживай рвоту. Сдерживай рвоту.

Я поднялась и побежала дальше.

Кейн уже был далеко впереди. Он мчался со сверхъестественной скоростью, его ноги и руки удлинялись и темнели, покрываясь чешуей. Огромные крылья с рогами яростно распахнулись, сметая солдат направо и налево, пока он не оттолкнулся от земли и не взмыл в воздух с оглушительным ревом, парив над звоном стали и всполохами лайта.

Он приземлился на самой вершине башни из тел, что выросла перед воротами Шэдоухолда. Солдаты карабкались по стенам и кованым решеткам, как муравьи, взбираясь друг на друга, сливаясь в сплошную кишащую массу.

Кейн пикировал вниз, вырывая солдат с заостренных ворот и швыряя их — иногда уже расчлененными — в лес.

Но к тому времени на него набросились наемники.

Гарпии и свирепые крылатые волки впивались в бока Кейна, пока он отчаянно пытался не пустить их за стены, в саму крепость. Его рев, пламя, что вырывалось из-за его острых как бритва зубов, не делали ровным счетом ничего, чтобы отпугнуть их перья, когти и оглушительные визги.

И они были уже и здесь. На передовой. Проносились вихрем среди мужчин и женщин вокруг меня, их клювы рассекали воздух у моего лица. Я кружилась на месте, с немым ужасом глядя, как Ониксовая броня разлеталась на куски, словно мягкий хлеб. Я не должна была отводить взгляд, но… я почти не могла на это смотреть. Не могла видеть, как знакомые лица, люди, которых я встречала в коридорах своего дома, с хрипом испускают последний вздох. За наше королевство. За мое королевство.

И я хотела выпустить всю свою силу, как я сделала когда-то давно в Бухте Сирены. Я чувствовала ее, тот сильный лайт, пульсирующий в моих венах, заряженный и яростный, вскормленный ужасом, скорбью, потерей и гневом. Но сейчас во мне было куда больше силы, чем тогда. Если я дам ей поглотить себя, я уничтожу всех Солдат Оникса, Шэдоухолд…

Даже если бы я и уцелела, то, как показали те недели после битвы, когда я была истощена и лишена лайта, у меня просто не осталось бы сил на Лазаря.

Запах горелой плоти вызвал в памяти чудовищное воспоминание

Я крутанулась, но мне в челюсть врезался кулак. Едва успела перевести дыхание, как очередной удар отправил меня на землю. Мой меч взметнулся вверх, рассекая ногу Янтарного солдата. Он завыл в агонии.

Поднявшись, я быстро покончила с ним.

Но тут моему взору открылись саламандры.

Я была не единственной, кто остановился посреди битвы, чтобы оценить ящерицеподобных существ. Воины Оникса, Янтарного и Фейри — все вокруг на мгновение остановились, пусть и ненадолго, чтобы стать свидетелями чистой силы крадущихся, огнедышащих тварей из Гранатового.

Я ничего подобного не видела. Даже той ночью в Перидоте они атаковали издалека, да и была глубокая ночь, и их было всего несколько…

А сейчас по меньшей мере пятнадцать этих чудовищ осаждали наши стены. Чешуя величиной с топорище и не менее острая. Раздвоенные, извивающиеся языки. Холодные рептильные глаза. Они поджаривали заживо тех, кто осмеливался стоять насмерть. Выжигали стены, обращая камень в пыль.

Их было достаточно, чтобы разрушить весь Шэдоухолд. Чтобы обратить крепость в пепел.

Кейн принял на себя удар едкого, обжигающего пламени саламандры — он пришелся по его прекрасному распахнутому крылу — и рухнул на головы солдат, захвативших стену под ним.

НЕТ…

Крик вырвался из меня при виде этого.

Я рванулась к нему, бедра горели, несясь к моему мужу, моему партнеру, моему королю…

Израненный рев Кейна, когда огонь пополз вверх по его гладкой чешуе, разорвал мое сердце. Дым и пламя клубились, когда он падал.

Я в отчаянном ужасе наблюдала, как его огромное тело снесло полдюжины солдат всех мастей, карабкавшихся по стенам. И их доспехи, их плоть, даже снег на их шлемах — все вспыхнуло тем зловещим оранжевым и алым, словно погребальный костер…

Плеть водянистого лайта обвила мою косу и рванула меня назад. Я упала, позвонки ушиблись о ледяные корни раскидистого дерева. Болезненные вопли Кейна эхом разносились по лесу…

Солдат в том яростном красном стеклянном забрале заполнил мое зрение, пока я судорожно втягивала воздух в легкие. Он пнул меня на землю подошвой своего сапога и прижал там, вонзая свой меч в клинок какого-то парня из Оникса — всего лишь парня — который сражался, чтобы добраться до меня. Он звал меня. Называл меня своей королевой.

Ядовитый, водянистый лайт Фейри обрушился из его рук на мою шею, словно острая как бритва гильотина. У меня не было времени думать — яркие лучи моей собственной силы встретили его жидкий удар и обратили его в зимний пар. Мои запястья и руки горели от отдачи.

Мы встретились взглядами, оба в равной степени потрясенные.

Прежде чем я успела оправиться — осознать, что только что сделал мой лайт — солдат прорычал и обрушил очередной поток воды, острый как тесак.

На этот раз я отразила удар своим солнечным огнем и позволила лайту проползти вдоль его рук, пока пламя не раскалило его доспехи докрасна.

Он отпрянул, взвыв от боли, крича, пытаясь сорвать с себя нагрудник, что позволило мне вскочить на ноги и бежать.

Кейн, Кейн…

Миновав бездыханное тело того паренька из Оникса, что так отважно пытался меня спасти. Этот парень… его веснушки. Это был тот солдат, чью рану я зашивала. Тот, кто хотел сражаться за свой дом и свой народ.

Мертв.

Я развернулась и ударила своим солнечным огнем в Фейри, который убил его. Позволила своим яростным, живым пламенем охватить его икры, ноги, пах и сварить заживо в его же собственных жестких, как у рептилии, доспехах. Его крики были живительной влагой для моей ярости. На мгновение я упилась ими.

Затем я помчалась к Кейну.

Моя рука взметалась снова и снова, сталь была продолжением меня, мой лайт был продолжением этого оружия, я извивалась и уворачивалась, готовясь к боли в спине и плечах каждый раз, когда замахивалась, каждый раз, когда мой меч сталкивался с целью.

Но солдат приходило все больше, и больше, и больше. Из леса, со своих скакунов…

А те саламандры — уже у самых стен крепости. Швыряли огненные шары в ворота. Их скрежет, подобный грому, сотрясал землю. Эта стена из серебряных доспехов, ползущая все выше и выше.

Я могла лишь смотреть, как солдаты Оникса бросались с ворот вниз, лишь бы не сгореть заживо вместе со своим замком. Некоторым не так повезло, и их предсмертные вопли оглашали округу…

И я едва могла оценить эту передышку, пока искала взглядом Кейна там, где он упал — обугленный, избитый, снова в человеческом облике, отбивающегося от клинков слишком многих солдат Фейри. Я не знала, где Гриффин. Слишком давно не видела рыжих волос Мари или всплесков ее яростной магии. Слишком давно.

И куда бы я ни направляла свои жгуты белого огня на одного солдата, меня находили двое других. Где я уворачивалась от одного клинка, другой рассекал мою плоть. Где я отражала удар, следующий непременно достигал цели. Их было слишком много, они смыкались кругом. Слишком много дыма, слишком много шума, чтобы видеть или слышать, прорвались ли ворота, отделявшие эту сконцентрированную, кровавую мешанину тел, к невинным, все еще находящимся внутри цитадели. Ли и Райдер…

И животные рыдания, крики, агония…

— Отступите, — закричала я им всем. — Мы должны отступить!

Никто даже не дрогнул.

Я открыла рот, чтобы прокричать эти слова. Умолять нашу армию сдаться. Умолять их спасти женщин и детей, что оставались в цитадели за нашими спинами, пока эти чудовища превращали лес и железо в сплошное пламя.

Раскрыла рот, чтобы просто взмолиться, чтобы все это наконец кончилось…

Как вдруг у кромки леса послышалось движение.

Я резко повернула голову на шум ветвей и падающий снег. Еще монстры, еще твари, наверняка…

Но звук…

Не копыта, не когти и не крылья.

Просто ноги.

Тяжелый топот тысяч…

Шлемы повернулись вокруг меня. Серебряные, и смоляно-черные, и золотые, и ржавые…

Мечи застыли в воздухе в замешательстве. Даже саламандры остановились, повернув головы к содрогающейся земле. Языки хлестали по воздуху, улавливая запах новоприбывших.

И тогда я увидела это…

Море светящихся красных точек. Пары по две.

Глаза Хемоличей.

Так быстро…

Намного быстрее, чем я думала, может летать любой ворон.

И так много. Ряд за рядом. Украшенные простой, не подходящей друг другу броней. Некоторые вовсе с голой грудью, несмотря на холод. Некоторые с тупыми оружиями. Некоторые без оружия вовсе.

И во главе: Александр.

Глаза непоколебимые, победоносные и совершенно дикие, пока он выходил вперед своих легионов. Длинные белые волосы развевались на зимнем ветру.

Александр, который дал своим людям лишь один единственный кивок, прежде чем они ринулись в бой, тысячи из них неслись и ревели в унисон. Слезы жгли мои глаза, когда сама земля подо мной содрогалась от их тяжести. Мятежная приливная волна Кровавых Фейри, готовая разорвать Лазаря и его армии на части.

И я думаю, что могла бы рассмеяться — думаю, что на самом деле могла бы издать непонятный хриплый хохоток, когда наконец увидела страх в глазах бессердечных солдат Фейри, что окружали меня.

Страх, когда наши союзники неслись, как лавина, сорвавшаяся с горного склона. Наступая, рыча, ревя свою решимость. Страх, когда красноглазые Фейри, проворные и смертоносные, разрывали людей Янтарного и Гранатового своими голыми, безоружными кулаками. Выпуская дикий, безжалостный лайт, срубая закованных в серебро людей, каждое копье Фейри и спица колеса легко разбивались под их мощью, усиленной резней. Каждая капля крови делала их только сильнее.

Наше спасение обрушилось на поле битвы, яростное, как рой шершней, и могучее, как сотрясение земли.

Взгляд Кейна, с одним кроваво-красным глазом и наполовину обожженным лицом, нашел мой сквозь хаос сражения. И в нем читалась победа, черная как смоль.

Хемоличи пришли. Александр пришел.

Триумф зазвучал в моих ушах и пронзил до костей. Триумф и надежда. Я смахнула влажное облегчение, застилавшее взор, и крепче сжала рукоять клинка.

Если нам очень повезет, и мы будем очень, очень умны, возможно — просто возможно — это будет честный бой.