Царствование Розы

Бонус

(к главам 26 и 27)

КЕЙН

Не в силах уснуть и терпеть невыносимую тяжесть в яйцах, я выбрался из постели, прошел мимо спящей Арвен и, порывшись в наших вещах в поисках рубахи, наконец сбежал из душной комнаты.

Ковровый коридор «Пустой Чернильницы» был тих, если не считать ворочанья и храпа постояльцев, а также доносящегося откуда-то снизу звенящего смешка. Дистанция от горячего, упругого тела Арвен пошла на пользу. Была необходима. Еще несколько минут назад я готов был трахнуть ее так, что матрас затрещал, прямо рядом с Гриффином и Мари, словно какой-то возбужденный, сексом одуревший подросток без стыда и совести.

А до этого я чуть не кончил в штаны от одного прикосновения к ней. Так выбило меня из колеи одно лишь знание о том, чего она хотела — чего она ждала от меня.

По правде говоря, мой член все еще был тверд.

Меня чуть не пробрал смешок.

Я в прямом смысле раздумывал, не найти ли мне чулан для швабр, чтобы подрочить.

Возьми себя в руки, мужик.

Я попытался сосредоточиться на ворсинках ковра между моими босыми пальцами и теплом от масляных ламп, ложившимся на тонкую хлопковую ткань на моей спине. Я сделал глубокий, раздраженный вдох.

И все же…

Пусть и не чулан, но вот тот угол на лестничной клетке… Место, где лестница заканчивалась и заворачивала в частично закрытую нишу с креслом на львиных лапах и деревянным столом. Рядом с ними мерцала одна автономная масляная лампа.

Я мог пойти присесть. Я мог…

Нежные руки Арвен скользнули вниз по моей спине, когда она обошла меня.

— Что ты делаешь?

Кровь загудела в жилах при виде ее. Мой взгляд скользнул к твердым выступам под ее шелковой ночной рубашкой.

— Я думал, ты спишь.

Щеки Арвен покраснели.

— Мои мысли были в другом месте.

Эта стройная шея, нежный изгиб ее подбородка… Невыносимо соблазнительно.

— Мои тоже.

Она сделала шаг ближе, ее ладони заскользили по моей груди. Мои губы прикоснулись к теплой коже ниже ее уха, моя рука мягко обхватила ее горло, а затем скользнула к бедру…

Когда она заныла, этот звук заставил мой член дернуться.

— Тебе придется быть тихой, пташка. Ты сможешь?

— Я сделаю все, что ты захочешь.

Эти полные отчаяния слова вызвали у меня непроизвольную дрожь, и я провел рукой по лицу. Это была ужасная идея.

— Хотя… нам, наверное, не стоит, — Арвен сглотнула.

Неправильно.

Я приник к ее губам. На мгновение остались лишь ее горячие руки, запутанные в моих волосах, ее поднятые на цыпочки ноги, тянущие ее ко мне, и ее мягкие губы, скользящие по моим.

Один-единственный, прерывивый удар сердца, за который я смутно вспомнил, что месяцы жил с мыслью, что больше никогда этого не почувствую.

Не почувствую ее..

Именно эта мысль — не нарастающее возбуждение и не шалость в коридоре постоялого двора — вывела меня из-под контроля так сильно. Все те оковы, которыми я сковывал себя, в той кровати, в спальне, когда мы были одни, — разорвались.

Сила этого разрыва бросила наш поцелуй в сторону той затененной ниши, где заканчивалась лестница. Рот Арвен распахнулся на всхлипе, и мой язык проник внутрь, лаская каждый изгиб ее, каждый вкус — я буду владеть каждым дюймом ее тела, начиная с этих губ и заканчивая ее кульминацией. Моя. Вся она.

Я успел упереться ладонью в облезающие обои, не дав ей головой в них врезаться, в то время как всем телом я прижал ее к стене. Ее грудь, тяжело вздымающаяся, вдавилась в мою. Другая моя рука прижала ее за спину, притянув еще ближе.

Я провел языком по ее языку, скользя по ее пухлой нижней губе и зубам, и, хотя она попыталась сдержать его, из нее вырвался сдавленный стон.

Если мои оковы уже были разорваны, то этот отчаянный тихий звук был землей, уходящей из-под ног.

Я оторвался от нее, и ее глаза медленно открылись, лицо было расслабленным, румяным. Грудь вздымалась.

— Что такое? — спросила она.

Я откинул ее волосы, чтобы лучше видеть, как ее кожа поблескивает в тусклом, маслянистом свете ламп. Ее дыхание прервалось, когда я провел пальцем по шее и ключице. И хотя ее руки все еще мягко скользили по моим плечам и затылку, я пополз вниз, опускаясь на колени.

Глаза Арвен вспыхнули, когда она увидела меня.

— Здесь?

— Разве я не обещал заставить тебя кричать?

— Нас могут увидеть…

Мои руки впились в ее бедра. Я уткнулся лицом в скользкий шелк ее платья, вдыхая ее запах. Из моей груди вырвался стон. Мало. Всего было мало. Никакого количества времени с ней. Никакой близости.

— Ты уверена? — прошептал я.

Арвен заерзала, когда мое дыхание проникло сквозь шелк ее платья.

— Может, всего на минутку?

Я усмехнулся в тонкую ткань. И нанес мягкий поцелуй туда. И еще один. Она выгнулась навстречу, бедра дернулись, ее пальцы впились в мои волосы, прошлись по коже головы. Я приподнял подол ее платья и… Она была слишком идеальна, чтобы это описать. Розовая, влажная, сияющая. Я провел языком по самой ее середине, и мой член болезненно дернулся. Дыхание Арвен прервалось, когда я снова лизнул ее, прошел по одному краю, а затем медленно, с наслаждением — по другому.

Больше не в силах сдерживаться, Арвен жалобно простонала, и я приподнял ее ногу, перекинув через свое плечо, чтобы занять удобный угол. Я намеренно избегал самого главного места, пока она извивалась, сжималась и пыталась проглотить собственные всхлипы…

Я всегда любил не торопиться с ней. Каждый ее вздох, каждый стон, каждое содрогание стоило смаковать. Ее наслаждение было величайшей роскошью на свете. Но все это происходило в публичном холле «Пустой Чернильницы», в городе, в котором мы не должны были оказаться до завтра, и, хотя я был готов поглощать Арвен днями напролет, сегодня вечером пришлось бы поторопиться.

Я провел одним пальцем по ее теплому, влажному входу и оторвал рот от нее, чтобы наблюдать, как она бьется в конвульсиях, когда я вошел внутрь. Даже в темноте я видел, как заливаются румянцем ее щеки. Видел, как ее волосы растрепались о стену, по которой она понемногу сползала.

Коварная улыбка тронула мои губы, когда она позволила себе расслабиться на моем пальце, пока я трахал ее.

— Вот так, — я проурчал.

— Еще, — взмолилась она.

Я заполнил ее вторым пальцем, чувствуя, как неприлично растягивается ее плоть вокруг меня. Она сдавленно взвыла, и я прижал губы и язык к той пульсирующей точке, которой она так отчаянно жаждала, и принялся сосать. Ее стоны, вырывавшиеся из груди, уже не были такими сдержанными. Мы испытывали судьбу.

А если честно, мне нужно было оказаться внутри нее. Сегодня я был ненасытен. Обезумел от желания и животной потребности нагнуть ее и громко, по-звериному, взять ее, пока не кончу между ее ног, не заполню ее рот, а потом не трахну ее еще дважды.

— Еще?

— Все, — лепетала она. — Все до капли.

Грязные, собственнические мысли захлестывали меня, когда я добавил третий палец. Она вздохнула и дернулась, когда я вошел в нее уже чуть ли не половиной ладони, и я наблюдал, как она переносит этот натиск, дыша через силу, словно боясь разбудить всю гостиницу. Даже когда ее рука вцепилась в стену, а босые ноги напряглись, и пальцы скрючились на потертом ковре у нас под ногами.

И в этот момент… В этот момент вся армия Фейри могла штурмовать этот ничем не примечательный постоялый двор в Ревю и пытаться изо всех сил отнять ее у меня.

Они могли пытаться, и у них бы не вышло.

Прежде чем ее оргазм успел развернуться, я убрал и руку, и язык, и она слабо всхлипнула. Я поднялся и поцеловал ее.

— Можно я тебя трахну?

Лицо Арвен было одурманенным, глаза немного остекленевшими, когда она кивнула. Ее ногти мягко скользнули по моей шее, и на мгновение я не мог сообразить ничего, кроме наслаждения и потребности, чтобы просто достать член из штанов.

— Быстрее, — прошептала она мне в горло, прежде чем встать на цыпочки и провести языком по моей шее вниз, а затем снова вверх, к мочке уха.

Точно, точно. Я мягко развернул Арвен и приподнял подол ее шелкового платья.

Мой член слишком легко высвободился из моих штанов, когда она прогнулась у стены. Арвен изогнула бедра вверх. Непристойная фантазия. Развратное приглашение.

Из меня вырвался какой-то низкий, горловой звук. Я осторожно направил себя к ее влажному входу, несмотря на долгий, низкий стон Арвен. Несмотря на то, как ее руки впились в обои. Воздух с свистом вырвался из ее легких. Из моих — тоже…

Когда я вошел в нее, Арвен простонала, откинувшись назад, навстречу мне. Это ощущение вызвало пожар в моей крови. Ощущение — и вид того, как она сама трахается на мне. Как она двигается вперед и назад на моем члене — растягиваясь до предела, мои пальцы скользят по ее нежной коже, помогая ей, пока я не вошел до упора.

— Помедленнее, — сквозь зубы выдавил я, все мое тело напряглось, пытаясь обуздать пульсирующий член.

— Нет, — ответила она.

Я бы трахнул ее прямиком сквозь стену, если бы не был осторожен. Что-то во мне катастрофически разладилось. Возможно, все те месяцы разлуки, эта потребность была погребена так глубоко под моей невыносимой скорбью, виной и раздирающей душу печалью. Мое желание к ней, мои желания вообще, оставались нетронутыми дольше, чем когда-либо за мои двести лет жизни. И даже когда она вернулась, и мы были близки — все было не так.

Это все еще не было связано с желанием. По крайней мере, не полностью.

А вот это — подумал я, глядя на ее полную, округлую попку и раздвинутые ноги, выставленные напоказ для меня, на ее нутро, которое жадно засасывало мой член… наполняя ее, растягивая ее, в то время как она пыталась приглушить свои стоны, — вот это и было желание в чистом виде.

Влажные звуки нашего лихорадочного соединения начали эхом разноситься вокруг. И ее дыхание, вырывающееся из груди, даже когда она глушила всхлипы, — я слышал его так же ясно, как и хрипы, вылетающие из моего собственного рта. Если мы не хотели быть пойманными, с этим пора было закругляться.

Что для меня не было проблемой, я уже был близок к тому, чтобы кончить в нашей комнате, в паре шагов от моего собственного командира. Ясно, что ничто не могло меня остановить.

Но я бы прополз по битому стеклу, прежде чем кончить, а она — нет.

Хотя… Боги… я не был уверен, что что-либо вообще когда-либо ощущалось или выглядело так хорошо.

Грудь Арвен колыхалась в такт моим движениям, я держал ее за бедра все крепче, входил в нее глубже и резче, едва не переходя грань жестокости. Она закинула голову, чтобы взглянуть на меня. Когда наши взгляды встретились, ее внутренние мышцы сжали меня, и я с выдохом выругался, впиваясь пальцами в ее упругую кожу. Я почти склонился над ней, проводя ладонью по ее длинной спине и запуская пальцы в спутанные темные волосы. Другая моя рука работала между ее ног, пальцы, покрытые ее соком, с ювелирной точностью нашли и терли тот самый бугорок.

Оргазм Арвен накатил, как лавина. Ее тело сотрясала дрожь, она извивалась, выгибалась и звенела, издавая неописуемые, приглушенные стоны томления. Почти в ту же секунду настиг и мой пик. Чистый, белый жар разлился по ногам и взметнулся вверх по позвоночнику.

Много-много минут слышны были лишь наши дыхания. Арвен едва стояла, прижав потный лоб к стене. А я, рядом с ней, тоже прислонившись к стене, не отрывал глаз от ее сияющего, блаженного лица.

Неотразимая. Она была самым неотразимо прекрасным созданием, которое я когда-либо видел. Ни мои сны, ни мои воспоминания не могли сравниться с реальностью.

— Не могу поверить, что мы это сделали, — выдохнула она.

— Не могу поверить, что ты позволила мне это сделать.

Она закатила глаза. Потом ее брови сдвинулись от беспокойства.

— Как думаешь, они нас слышали?

— Кто? Постояльцы или наши друзья?

Арвен поморщилась.

— И те, и другие.

Вероятно.

— Я так не думаю.

Арвен кивнула про себя.

— С тех пор как мы влюбились, ты стал хуже врать.