Царствование Розы

Глава 42

АРВЕН

Я была целительницей. И последние пять лет моей жизни моя деревня была охвачена войной. Я видела смерть. Такую, такую бесконечную смерть. Я воспитала в себе стойкость и добрый взгляд. Теплый утешительный голос, который я часто использовала, чтобы говорить: Мне так жаль и Нет, им не было больно.

Но все, что во мне за эти годы закалилось против душевной боли и утрат, обратилось в прах, когда я держала на руках Бриар.

Я не могла усмирить свое горе.

Только не снова. Только не еще одна смерть…

Не могла я отогнать и видения, что впивались в сознание, будто острые осколки. Мать, с посеревшими губами в крови, прощающаяся с нами, с ее детьми. Даган, бездыханный и холодный, с потухшим огнем в его всегда таких живых глазах…

И вдруг я почувствовала, что ни кожаные латы, ни сапоги, ни шерстяные носки с перчатками, ни лисья шуба не могли уберечь от пронизывающего зимнего холода. Солнце угасало, уступая дорогу ночи. А с ней приходили новые жертвы…

Худая грудь Бриар содрогалась от ее неровных, затрудненных вдохов. Кровь проступала сквозь кожаную броню на моих коленях. Я слышала, как за спиной часто и нервно дышала Мари, удерживая незримую защитную сферу, что скрывала нас среди замшелых, заснеженных деревьев. Гриффин водил большим пальцем по ее руке так медленно, что я сомневалась, не мерещится ли мне это.

Кейн изо всех сил пытался остановить кровотечение, но его руки были в крови Бриар. Ее было слишком много…

А тот лед… Ледяной клинок, что Лазарь вонзил в грудь Бриар, растаял, оставив после себя зияющую рваную рану на бархатном корсаже. Пробив грудину насквозь. Мой целительный лайт уже рвался из дрожащих кончиков пальцев, как вдруг Бриар сжала мою руку и выдохнула:

— Хватит.

— Не останавливайся, — приказал Кейн, снова прижав руки к ране Бриар.

Страх — вот что проскальзывало в его суровых, непоколебимых словах. Страх потерять друга, но также…

Если мы убьем Лазаря, но Бриар не выживет… вся Люмера — миллионы — ждет вечная бездна отравленного воздуха, чудовищных тварей и удушающего насилия.

Мой лайт проник внутрь, озарив изувеченные мышцы, плоть, превращенную в кровавую кашу.

Бриар поморщилась, ее фиолетовые глаза стали почти серыми.

— Хватит, — сказала она снова. Влажный кашель. — Уже ничего нельзя сделать.

— Почему? — проревел Кейн сквозь стиснутые зубы.

Но я уже все знала, как и сама Бриар. Она прожила слишком долго. Она поняла, о чем мне поведала моя сила исцеления еще в том шатре. В тот миг, когда мой лайт коснулся ее древней плоти, заколдованной, чтобы выглядеть молодой.

— Ее тело держится на заклинании, — пробормотала я.

Услышанный сзади резкий вдох Мари все досказал за меня. Она тоже поняла, что имел в виду Александр, говоря об Этере — я не могу лечить магию.

Я почти не могла думать из-за боли утраты, разрывавшей меня на части. Слезы текли по моим щекам и падали среди хвороста и грязи в пропитанный кровью снег. Гриффин помог мне прислонить Бриар к поверхности валуна. Мы нашли маленький, темный уголок между выступом скалы и несколькими вязами, несколько мужчин Фейри, пробегавших мимо в поисках нас, не замечали нас благодаря магии Мари.

Но с приближающейся смертью Бриар… защитный барьер вокруг крепости испарился. Заклинание, которое Мари не могла сотворить. Возможно, было не под силу ей в принципе.

Я поняла, что он пал, когда услышала, как армия Лазаря смыкается вокруг Шэдоухолда. Раздались тошнотворные звуки резни. Лошади, ржущие в агонии, мальчики и мужчины…

— Эй, — тихо сказал Кейн у моего виска. — Мы же…

— Нет. — Я рыдала, вырываясь из его рук. — Все кончено.

Осознание этого пришло в тот момент, когда наш план обмануть Лазаря провалился. Мы были глупцами — ответ все это время был у нас перед носом, с тех самых пор, как Александр сделал свое предложение в Ревю.

Мой взгляд упал на залитые кровью руки Кейна, пока еще одна горячая слеза скатилась по моей щеке.

— Эрдли, — тихо сказала я. — Тебе нужно вернуться в урепость. К дому воронов. Сможешь?

Он понял, что я имела в виду. Сможет ли он добраться туда живым.

— Конечно. Кому мне послать весть?

— Харкену Саделле, — ответила я.

— Нет, — резко вырвалось у Кейна, ярость бурлила в нем, словно поток.

— Другого пути нет. — Я поймала его взгляд с абсолютной, непоколебимой уверенностью. — Ты слышишь?

Кейн замолк. Мучительные крики отражались от деревьев, лязг металла о металл, падение сторожевых башен…

— Это конец войны. Конец Эвенделла. Бет говорила нам это. Мы должны принять сделку.

— Арвен. — Лицо Кейна исказилось от боли.

— У нас все равно не будет детей, — прошептала я, улыбаясь сквозь горе этой ужасной, извращенной иронии. — Потому что один из нас все равно умрет. — Новые слезы потекли по моим щекам. — И пусть мы не властны над своими жизнями, мы хотя бы можем попытаться спасти жизни всех остальных.

Кейн молчал, его губы сжались в тонкую, злую линию.

Я не стала тратить время на ожидание возражений.

— Передай Харкену, — сказала я Эрдли. — Выбери самую быструю ворону, которая есть. Скажи, что мы согласны на его условия. Скажи… чтобы он прислал их всех

Эрдли лишь кивнул и ринулся сквозь заснеженный лес. Его стремительность — и зияющая перед нами смертельная бойня — диссонировали с мягким светом зимнего солнца, что поблескивал на его смоляных доспехах и теплой, смуглой коже, пока он не скрылся в мелькании снега и ветвей. Я молилась за всех нас, чтобы он быстро нашел оружие. Без него он никогда не доберется до крепости.

Подняв голову к зимнему небу, я попыталась собраться с духом. Я никогда не смогу отменить это решение. Я тихо вознесла молитву, чтобы оно оказалось верным.

Единственная стрела пронеслась сквозь деревья позади нас, и мы все инстинктивно пригнулись.

Бриар кашлянула, изящной, но слабой рукой порывшись среди нас, пока не ухватила подол юбки Мари.

— Ты, — прохрипела она.

Мари кивнула, в ее глазах уже блестела вина.

— Я знаю, я не должна была идти за вами всеми, и мне так…

— Ты была великолепна, маленькая ведьма.

Губы Мари задрожали, пока она не смогла сдерживать слезы ни минуты дольше. Она положила голову на грудь Бриар.

— Скажи мне, какое заклинание нужно, — умоляла она. — Объясни, как спасти тебя.

Грудь Бриар поднималась и опускалась слишком медленно.

— Последний урок.

Мари поднялась и ухватила руку Бриар обеими своими.

— Говори.

— Найди Аделаиду.

— Кто она?

— Ты освободишь их, — сказала Бриар с хриплым вдохом. Влажным и затухающим.

Ее пульс под моими пальцами на запястье был медленным. Мой лайт отскакивал от внутренних стен ладони — желание исцелять было так велико, что я боялась, как бы он не вырвался из меня против моей воли. Вырвался — чтобы не найти применения.

— Освободить их…? — Брови Мари сдвинулись.

— Они не будут знать… — Глаза Бриар померкли. Еще один мучительный вдох.

Мари схватила ее за плечи.

— Бриар… Что ты говоришь? Кого?

Но та лишь потянулась к Мари, коснувшись пальцами ее руки.

Слезы скатились по веснушчатому носу Мари.

— Да. Я найду ее. И освобожу их. Все хорошо, Бриар… — Мари разрыдалась по-настояшему. — Спасибо, что научила меня. Была так терпелива со мной… никогда не давала мне почувствовать…

Без предупреждения оглушительный грохот разорвал наше укрытие, сбивая снег с деревьев над нами.

Пушки…

Я бросилась на Мари. Кейн всем телом прикрыл нас.

Нет, не пушки. Мари…

Глаза Мари закатились, видны были лишь призрачные белки, ее щеки впали, тело взлетело в воздух…

— Что происходит? — закричала я сквозь свистящий, кружащийся ветер.

Гриффин рванулся к ней, но тут же, с исказившимся от боли лицом, с шипением отпустил ее лодыжку. Я смотрела, как он потер пальцы, обожженные так, будто он сунул их в кипяток.

Мари безвольно поднялась выше, с поникшей головой, словно призрак. А затем грузно рухнула на землю.

Ветер стих.

Хлопья снега плавно опустились вниз с того места, где они висели столбом вокруг ее тела.

А на земле…

Мой собственный ужасный вздох прозвучал сквозь лес, когда тело Бриар разложилось у нас на глазах. Нежная кожа покрылась морщинами, истончилась и рассыпалась. Сухожилия усыхали, кости — трещали. Пока от нее не осталась лишь горстка пепла.

Самая могущественная ведьма в истории. Наставница Мари. Наша подруга.

Исчезла, как дым на ветру.

Гриффин уже был на коленях, прижимая к груди безвольное тело Мари, проверяя пульс и дыхание. Я скосила глаза на Кейна — его лоб был исчерчен глубокой складкой.

— Она…

Я не вынесу потери Мари. Я бы…

— Она жива, — выдохнул Гриффин торопливо. — Обморок.

Кейн посмотрел на Гриффина с безмолвным вопросом. И затем, хрипло:

— Ты не думаешь…?

— Да. — Гриффин прервал его. — Думаю. — Он посмотрел на густые медные кудри Мари, на ее безмятежное лицо, на ее вздернутый носик в милых веснушках.

Я мысленно возблагодарила все Камни за ее ровное, спокойное дыхание.

Но в теплых, морских глазах Гриффина… в них было нечто большее, чем простое облегчение. Что-то еще бурлило в их глубине.

— Что такое? — выдохнула я, хотя какая-то часть моей души уже знала ответ. И знала, что должна услышать это из их уст. Что не поверю, пока не услышу слова.

— Бриар перенесла заклинание на Мари, — сказал Кейн. — То, что поддерживало ее молодость.

Около сотни мыслей пронеслись в моей голове от его слов. Но главной среди них, несмотря на все, что происходило вокруг, было выражение лица Гриффина. Это была надежда, извивавшаяся в его глазах.

Надежда, что однажды, если кто-то из нас выберется отсюда живым, и если они найдут дорогу друг к другу, им, возможно, не придется бороться с разной продолжительностью жизни.

Мы потеряли все. Дагана, Бриар, Шэдоухолд, будущее Кейна и мое…

А под нарастающие звуки боя — лязг стали и свист лайта — нас ждали лишь новые потери, и до ночи над крепостью счет им не будет конца.

Но эта… эта надежда на лице Гриффина, пока он держал Мари на руках, — это была та единственная вещь, которую мы выиграли.