Хрупкий побег

12

Шеп

Мне хотелось что-то сломать. Нет — кого-то. И этим кем-то был тот, кто заставил Тею бояться настолько сильно. Хотя нет. Это было не просто страх. Это был ужас.

Она моргала, изо всех сил стараясь сдержать слезы:

— Быть одной — это единственное безопасное место.

Ее слова прожгли меня насквозь, оставив невидимые шрамы.

— Одна — это не место. Это состояние. И никто не может оставаться в нем вечно. Всем людям нужен кто-то рядом. Кто-то, с кем можно разделить свою ношу.

Где-то глубоко внутри я почувствовал зов. Сильный, как приказ. Я должен быть этим «кем-то».

Тея долго смотрела на меня, темные глаза внимательно изучали. Это было в ней особенное — она смотрела не так, как другие. Не спешила. Оставалась в тишине, чтобы действительно увидеть. Я много раз замечал, как она делает это в пекарне — внимательно выслушивает пожилую женщину, которая приходит каждый день, потому что ей одиноко. Или садится на корточки перед витриной с малышом, помогая выбрать кекс.

А сейчас она смотрела так на меня. Ее умный, проницательный взгляд копался глубоко, оценивая молча, прежде чем что-то сказать. И когда она, наконец, заговорила, ее слова ударили в самое сердце:

— А ты делишься своей ношей, Шепард?

Голос ее был не громким, не тихим. Но врезался в грудь как удар.

Я обычно терпеть не мог, когда кто-то называл меня полным именем. Слишком длинное. Слишком официальное. Слишком напоминающее про пастухов и овец из старых времен.

Но когда это говорила Тея — звучало иначе. Будто каждое слог она произносила с осторожной нежностью. Как нечто ценное.

Я сглотнул:

— У меня семья, как футбольная команда. Они всегда рядом, если что-то нужно.

В глазах Теи промелькнула улыбка:

— А как часто ты позволяешь им помогать?

Я захлопнул рот. Не мог вспомнить, когда в последний раз кто-то из моих братьев или сестер помогал мне — вместо того, чтобы я им. Дело было не в том, что они не хотели. Я сам не позволял. Или даже не говорил, что нуждаюсь в помощи.

Ее губы дернулись:

— Так и думала.

— Поверь, — усмехнулся я, — они вечно суют нос в мои дела. Любопытные, как черти.

Лицо Теи чуть смягчилось, и я почувствовал, как ее тревога немного отступила.

— Хорошо, что они у тебя есть.

У меня защемило в груди, потому что я знал — у Теи, скорее всего, никого не было.

— У тебя есть братья или сестры?

Я тут же пожалел о вопросе. Она напряглась, едва я его задал.

— Нет, никого.

Я кивнул. Хотел спросить еще, но знал, что если надавлю, она закроется.

— Это и благословение, и наказание, — сказал я.

Она снова улыбнулась:

— Уверена, что так и есть.

Я открыл рот, чтобы спросить что-нибудь безобидное — просто чтобы снова услышать ее голос, — как вдруг раздался электронный писк.

Тея вытащила из кармана что-то маленькое и нажала кнопку. Я понял, что это старенькие цифровые часы. Такие я не видел лет двадцать.

Она убрала прядь волос с лица:

— Мне нужно покормить котят. — Бросила взгляд на меня, потом на двор. — Тебе что-нибудь нужно? Или…

— Все хорошо, — ответил я. — Все у меня в грузовике. Если что — постучусь.

Она сунула часы обратно в карман комбинезона — комбинезона, который, по идее, не должен был быть сексуальным. Но, черт возьми, был. Как вырез спереди чуть приоткрывал линию декольте. Как вырезы по бокам позволяли воображению дорисовать мою ладонь, скользящую по ее талии… и ниже.

Господи. Соберись.

Тея подняла на меня глаза:

— Спасибо. За то, что делаешь это. За то, что… терпелив.

В груди будто что-то надломилось.

— У нас есть все время в мире.

Хотя это и не было правдой. Чем дольше я не мог попасть в дом, тем выше риск, что там появится плесень и гниль. Но я не собирался торопить ее. Даже если придется вырвать каждую испорченную балку и заменить. Сколько бы времени это ни заняло.

Она провела языком по нижней губе:

— Спасибо, — повторила тихо и поспешила в дом.

Я смотрел ей вслед, пока она не скрылась за дверью. Услышал, как щелкнул замок. И, если не ошибся, там был не только засов, но и цепочка. Я взглянул на массивный замок, установленный на куске дерева, и понял — не ошибся.

У меня дернулась щека.

От кого же ты прячешься, Тея?