Хрупкий побег

40

Тея

Я думала, что Шеп оттолкнет меня. Что закроется, выстроит стену, и это убивало. Потому что с каждым днем, узнавая этого красивого, надломленного мужчину все глубже, я видела, как много шрамов он носит в себе. И эти шрамы шептали ему, что любое несовершенство — повод быть отвергнутым.

Я хотела, чтобы он знал: я принимаю его любого. Что я вижу его — по-настоящему.

Но как только мне показалось, что он отвернется и уйдет, все изменилось. В один миг он сдерживался, а в следующий — его накрыло.

Шеп впился в мои губы с отчаянной потребностью. Но это было больше, чем просто страсть. Он впускал меня. Не словами, но каждым касанием, каждым движением.

Его пальцы запутались в моих волосах, наклоняя голову назад, открывая доступ. Но мне нужно было больше. Я жаждала большего. Прижаться к нему. Почувствовать его силу, его вес, его реальность.

Прежде чем я поняла, как это произошло, мои ноги обвились вокруг его талии, и Шеп понес меня к двери. Мы чуть не врезались в нее, пока он, на ощупь, не нашел ручку и не провел нас внутрь, захлопнув дверь и повернув замок.

А потом снова движение. По коридору. Мы то и дело задевали стены, не замечая ничего, кроме друг друга. Добравшись до спальни, Шеп даже не включил свет, но стал осторожнее. Он медленно опустил меня вниз по своему телу, и это трение — это скольжение по нему — едва не свело меня с ума.

Я дышала прерывисто, стоя босиком на полу. Шеп был взъерошен, глаза светились в темноте.

Я не стала ждать. Пальцы потянулись к завязке халата, развязали ее, и он рухнул на пол. Затем мои руки сдвинулись к подолу майки, начали ее приподнимать.

— Не надо.

Единственные слова Шепа раздались, как раскат грома.

Я мгновенно посмотрела на него, ожидая отторжения, но его не последовало.

Он сделал шаг ко мне, потом еще один, пальцы его накрыли мои.

— Знаешь, сколько раз я мечтал снять с тебя одежду? Не лишай меня этого удовольствия.

Дыхание перехватило.

— Ох.

— Эти проклятые комбинезоны Carhartt. Ничто в них не должно быть сексуальным, но я все время думал лишь о том, что скрывается под ними. — Его пальцы скользнули по краю майки. — Что было бы, если я расстегнул одну застежку и дал всем этим упасть.

Он провел кончиками пальцев по нежной коже моего живота, приподнимая майку всего на сантиметров…

— Как гладко здесь было бы на ощупь.

Соски напряглись, отчетливо обозначившись под тонкой тканью майки. Я хотела, чтобы она исчезла. Хотела, чтобы и с Шепа не осталось ничего — между нами не должно быть ни малейшего барьера.

— Шепард, — прошептала я.

Его глаза сверкнули золотом.

— Не торопи меня. Дай мне насладиться каждой секундой.

Пальцы Шепа поднялись выше, костяшки легко коснулись нижней стороны груди.

— Такая идеальная. — Он обхватил ладонью одну грудь под тканью.

Я прикусила губу, сдерживая стон, и выгнулась навстречу, жаждая большего.

Второй рукой он стянул с меня майку, и она мягко упала на пол. Его взгляд потемнел, стал томным, когда он опустил глаза к моей груди.

— Эти милые соски просто умоляют о внимании.

Он склонился и сомкнул губы вокруг одного из них, глубоко втянув в рот.

Каждая клеточка моего тела ожила, словно пробудившись от сна. Нервы тянулись к нему, искали, жаждали большего.

Я не могла оторваться от ощущений — его язык обводил кружок за кружком, играя с моим соском, делая его всё туже и туже. Я не удержалась и вцепилась в его футболку, будто только это удерживало меня от полного растворения. Когда его зубы едва коснулись чувствительного бугорка, из моего горла вырвался стон.

Шеп тут же отстранился, но его рука поднялась, чтобы коснуться моего лица. Он провёл пальцем по моим губам, будто хотел узнать, откуда вырвался звук.

— Обожаю эти звуки, — прошептал он. — Никогда не хочу, чтобы они прекращались.

Его пальцы скользнули ниже — по линии подбородка, к пульсирующей точке на шее. Он обрисовал невидимую дорожку по ключице, вниз по груди и животу, пока не добрался до пояса моих хлопковых пижамных штанов.

— Все думаю, что ты там носишь, — прошептал он, голос стал хриплым. — До сих пор так и не увидел. Белый хлопок? Нежное кружево? Скользкий атлас?

Мой язык на миг показался изо рта, облизав нижнюю губу. Я почти проговорилась, но не захотела лишать его удовольствия открытия.

Рука Шепа опустилась ниже, и его янтарные глаза сверкнули вновь.

— Ничего? — хрипло спросил он.

Мои губы дрогнули в полуулыбке.

— В кровать — нет.

— И все это чертово время, пока мы смотрели фильм, — его голос стал ниже, — я только и думал о том, как засовываю руку в эти пижамные штаны?

То, с какой жадностью он меня хотел, разливалось по венам мощной волной. А его уверенность в этом желании давала мне силы. Делала смелее.

— Мне бы понравилось, если бы ты это сделал.

Улыбка расползлась по его лицу.

— Киноночи до конца недели, — пробормотал он.

Из меня вырвался смех, но он тут же перешел в стон, когда рука Шепа скользнула ниже и легла между моих бедер.

— Черт, — прошептал он, прижимаясь лицом к моей шее.

Я подалась вперед бедрами, прижимаясь к нему. Пальцы Шепа раздвинули меня, скользнув в нарастающую влагу. Он дразнил и терзал, заставляя меня цепляться за его рубашку, прижимая к себе, просто чтобы не потерять равновесие.

Два пальца медленно вошли внутрь, и его рука сместилась, одновременно с этим мои пижамные штаны с шорохом упали на пол.

— Такая жаркая. Такая гладкая, влажная и чертовски идеальная.

Из меня вырвался очередной стон.

— Дай мне больше, — пробормотал Шеп, добавляя третий палец.

Они двигались внутри — медленно, без спешки, будто у нас была вся вечность.

— Шепард, — выдохнула я.

— Даже не знаю, что лучше — эти твои звуки или мое имя на твоих губах, когда ты умоляешь.

Мое тело задрожало от его слов, и все внутри натянулось, как струна.

Шеп выругался сквозь зубы.

Я вцепилась в его футболку еще крепче:

— Пожалуйста. — Мой взгляд встретился с его. — Всего тебя. Я хочу всего тебя.

На челюсти Шепа дернулся мускул.

— Скажи, что ты уверена.

— Я хочу все, Шепард. И хорошее, и плохое. И красивое, и некрасивое.

Его пальцы исчезли в одно мгновение, и я вдруг оказалась в воздухе. Шеп подхватил меня на руки и уложил на кровать. Бедра сжались от желания, тело жаждало его как никогда.

Но в следующий миг его тепло исчезло. Он отступил на шаг, схватил футболку за ворот и снял ее одним резким движением.

Я не могла оторвать взгляд — завороженно провожала глазами каждую золотистую линию его тела, запоминая каждый изгиб, каждое напряжение мышцы.

Шеп опустил руки к резинке спортивных штанов, и те упали на пол. Когда я впервые увидела его, у меня перехватило дыхание. Его член стоял, длинный и толстый, вызывающий трепет. Шеп обхватил его рукой и провел по всей длине одним медленным движением.

Мое тело сжалось в предвкушении, будто уже знало, каково это — чувствовать его внутри. Но в то же время мои глаза расширились от удивления. Потому что Шеп был большим. Гораздо больше, чем кто-либо до него.

Он сделал шаг ко мне, и выражение его лица смягчилось:

— Расскажи, о чем думает эта прекрасная голова.

— Ты... большой, — выпалила я.

Один уголок его губ приподнялся в усмешке:

— Спасибо, что заметила.

Я нахмурилась:

— Просто... я не... я раньше...

Шеп провел большим пальцем по моей нижней губе:

— Это только ты и я. Если тебя что-то тревожит — скажи. Захочешь остановиться, сбавить темп — все в твоих руках. Мы можем обсудить что угодно.

Мои глаза жгло, а между бедрами скапливалась влага. Потому что во всем — в его теле, в его большом члене, в его нежном сердце — было нечто такое, от чего я вспыхивала мгновенно.

— Хорошо, — прошептала я.

Его вторая рука скользила по внутренней стороне моего бедра, вырисовывая невидимые узоры:

— Ты принимаешь таблетки?

— У меня спираль.

— Мне это нравится, Колючка. Потому что значит, если ты не против, я могу быть без презерватива. Мы почувствуем все. Я проверялся — со мной все в порядке.

— У меня тоже, — выдохнула я. — Я хочу этого. Почувствовать… все.

Шеп опустил голову и поцеловал меня в ключицу, в то время как его пальцы снова дразнили мой вход. Один из них скользнул по кругу, осторожно растягивая. Я не смогла сдержать стон.

— Эти звуки, — прорычал он. А потом его пальцы исчезли, и ладони легли мне на талию.

Мгновение и он уже лежал на матрасе, усадив меня на себя верхом:

— Хочу, чтобы ты управляла.

Меня накрыла горячая волна желания:

— Шеп...

— Шепард, — проворчал он.

— Я… у меня давно никого не было.

Его взгляд стал мягче. Он понял, что именно я имела в виду. Его ладонь поднялась к моему лицу, нежно обхватив щеку:

— Мы пройдем через это вместе. Только ты и я.

Господи, как же сильно я этого хотела. Хотела его.

Шеп положил руки мне на талию — чтобы поддержать, но не управлять. Для мужчины, который привык все контролировать, это было настоящим даром. Я прижала ладони к его груди, наслаждаясь ощущением силы под пальцами, и медленно опустилась на него.

Мой рот приоткрылся в беззвучном вдохе, когда я растягивалась, принимая его. Я зажмурилась, позволив боли пройти сквозь меня и ощутила, как та постепенно сменяется жаром. Таким, от которого перехватывало дыхание.

Рука Шепа скользнула между моей грудью и вдоль грудины к шее, к месту, где челюсть переходила в линию шеи:

— Не прячь эту красоту от меня. Я хочу видеть все. Все до последнего.

Я распахнула глаза. Потому что действительно не хотела ничего скрывать от него. Хотела, чтобы это было общее. Без тайн. Без стыда. Все — наружу.

Я задвигалась, осторожно покачивая бедрами, привыкая к его размеру. Потом стала опускаться глубже, принимая его полностью. Я видела напряжение, сдерживаемое усилием, по его челюсти и предплечьям. Видела, как он держится из последних сил. Но я не хотела, чтобы он сдерживался.

— Всего тебя, — прошептала я.

— Тея...

— Пожалуйста.

Контроль Шепа окончательно дал трещину и это было прекрасно. Он перевернул меня, не выпуская из объятий ни на мгновение.

— Ноги вокруг меня, — прорычал он.

Я подчинилась, обвивая его, пятками вжимаясь в его ягодицы. Шеп вонзился в меня, давая почувствовать все: свою силу, мощь, ту ярость, с которой он хотел меня… и насколько каждое мое ощущение жаждало только его.

Его тело двигалось в могучем ритме, подчиняя меня себе, выпуская наружу все, что он до этого сдерживал.

Мои пальцы вцепились в его плечи, ногти впились в спину. С каждым глубоким толчком Шепа перед глазами вспыхивали звездочки, а внутри все сжималось в предвкушении разрядки. Ноги дрожали, едва удерживая хватку, и я была уверена, что оставляю на его коже кровавые следы.

— Только не сейчас, — прохрипел Шеп, сдерживая себя на последнем издыхании.

— Шепард… — прошептала я его имя, как клятву, как признание в том, что он — все для меня.

Он ускорился. Толчки становились все глубже, все стремительнее. Его лицо расплывалось перед глазами, но я бы узнала его даже в полной темноте.

Я больше не могла сдерживаться.

Мое тело сжалось вокруг него, и я закричала от силы первой волны. Но для Шепа этого было недостаточно. Его рука скользнула между нами, пальцы нашли мой клитор и он снова и снова входил в меня, не давая передышки.

Удовольствие было таким сильным, что почти граничило с болью. Большой палец Шепа надавил на мой клитор, и перед глазами вспыхнули темные искры. Звук, с которым он достиг вершины, был почти звериным, и эта дикость лишь подстегнула мой собственный экстаз. Ощущение, как он кончает в меня, снова вызвало в теле мощную волну.

Но дело было не только в физическом. Это было осознание — мы могли быть теми, кто нужен друг другу, и в радости, и в беде.

Шеп перекатился на спину, прижимая меня к себе, и я рухнула на него, все еще наслаждаясь тем, что он был внутри. Я не хотела отпускать это ощущение. Грудная клетка тяжело поднималась, будто я только что прошла самую изнуряющую тренировку в жизни. Мы оба были покрыты потом.

Я запрокинула голову, глядя на него.

— Похоже, у нас проблема.

Шеп нахмурился:

— Проблема?

— Мне нравится, когда ты злишься и когда извиняешься. С такими темпами я начну ссориться с тобой по любому поводу.

Шеп рассмеялся, но от этого внутри меня снова все сжалось. Смех тут же оборвался, и он выругался:

— Ты решила меня убить, да?

Я расплылась в улыбке и посмотрела на него сверху вниз:

— Это ты все начал.

Он резко приподнялся, захватив мои губы в долгом, медленном поцелуе. Когда отстранился, в янтарных глазах промелькнуло что-то, что я не смогла сразу прочесть.

— Спасибо.

— За что? — прошептала я.

Большой палец нежно скользнул по моей нижней губе.

— За то, что заставила меня почувствовать себя достойным. Даже в самые мои худшие моменты.

Сердце болезненно сжалось, но эти треснувшие осколки будто сами нашли путь к Шепу. Именно туда, где им и было место.

— Шеп, твое «худшее» — это все равно хорошо. Потому что оно только доказывает, насколько ты заботишься.

Мне так хотелось сказать ему эти три слова. Потому что теперь я знала: я чувствую это каждой клеточкой своего тела.

Шеп провел пальцем по моему подбородку, скользнул вниз по шее и остановился в ложбинке у ключиц.

— Спасибо, что увидела меня.

— Спасибо, что впустил.

Потому что, позволив мне увидеть трещины наряду с совершенством, Шеп стал для меня еще красивее. И это дало мне шанс вернуть ему хотя бы малую часть того, что он отдал мне.