Хрупкий побег

52

Шеп

Я прижал Тею крепче к себе, пока мы наблюдали, как сотрудники правоохранительных органов заполонили ее задний двор. Она вздрогнула, несмотря на то что на улице было под тридцать. Эти едва заметные дрожи вызывали у меня одно желание — сжечь к чертовой матери весь этот мир.

Вместо этого я слегка постучал пальцем по ее кружке.

— Еще чаю?

Она покачала головой, глядя, как в сгущающихся сумерках вспыхивает фотовспышка. Криминалисты фотографировали буквально все. Каждый новый щелчок заставлял Тею вздрагивать и отнимал у меня по кусочку души.

— Это было мое любимое место, — прошептала она.

Словно ножом по груди. Как будто бритва, смоченная кислотой, врезалась в плоть.

Пальцы Теи сжали кружку так сильно, что костяшки побелели.

— Здесь я начинала заново. Начинала слышать собственный голос. Вспоминать, кто я есть, после всех его лживых слов, которые годами стирали меня до основания.

Блядь.

Я убью Брэндона Бозмена. И сделаю это медленно.

Я проглотил всю ту ярость, что бушевала внутри, и заставил себя обнять Тею нежно, насколько мог.

— Мы все исправим. Все отстроим заново. И сделаем лучше, чем было.

Тея не отрывала взгляда от теплицы и изуродованного сада. От того, как технари только сильнее все разрушали, топчась по клумбам.

— Это уже никогда не будет таким, как прежде.

Я провел ладонью по ее щеке, осторожно поворачивая лицо к себе.

— Да, не будет. Но это лишь доказывает, насколько ты сильная. Все, через что ты прошла...

В ее глазах блеснули слезы.

— Иногда я не хочу быть сильной. Я устала, Шеп.

Я с трудом сглотнул, в горле жгло.

— Тогда позволь мне понести это за тебя. Хоть немного.

Тея моргнула, будто пытаясь разогнать слезы.

— Хорошо.

— Хорошо.

Она уронила голову мне на грудь, и я обнял ее крепче. Это было слишком. Даже в лучшие дни Тею нужно было уговаривать принять помощь. А сейчас она сдалась без борьбы… Это разрывает меня. Мне не хватало ее упрямства. Ее огня.

Но я держал Тею, будто мог передать ей свою силу, уверенность, защиту.

Среди полицейских машин к дому подъехал черный пикап. Я сразу понял, чего стоило Энсону приехать сюда, несмотря на весь этот балаган. Он вернулся туда, куда зарекся больше не возвращаться. Но все равно приехал. Настоящий друг. Брат.

Первой из машины вышла Роудс. Темно-каштановые волосы разлетались по плечам, пока она мчалась к нам на задний двор. Даже при слабом вечернем свете я увидел тревогу и страх в глазах сестры.

Но на этот раз я не взвалил это на себя. Потому что это были не мои чувства. И я не бросился все исправлять. Потому что знал — ее тревога была подарком для подруги, которую она любит.

Тея выпрямилась, когда Роудс подошла ближе, и я аккуратно взял у нее кружку, поставив ее на столик рядом с шезлонгом. Хорошо, что я это сделал, потому что в следующую секунду Роудс подхватила Тею и крепко прижала к себе.

Роудс долго ее не отпускала, молчала. А потом процедила сквозь зубы:

— Я его убью. Но сначала помучаю. Пару пальцев отрежу. А может, начну с яиц.

— Господи, — пробормотал Энсон, поднимаясь на террасу. — Мне, похоже, придется построить тебе сарай для убийств, Безрассудная?

Роудс метнула в него гневный взгляд:

— Все, что нужно, лишь бы этот урод, это ничтожество, эта блевотная клякса, страдал как следует.

Из Теи вырвался смешок — самый сладкий звук, который я когда-либо слышал. Я ждал, что с этим смехом придет облегчение, но не пришло. Я все еще был на взводе.

— Блевотная клякса? — переспросила Тея, отстранившись от Роудс.

— Подходит. Даже его собственный желудок его не выносит.

Тея покачала головой, но на губах осталась легкая улыбка.

— Спасибо, что ты рядом.

— Пока еще просто рядом. Но вот когда сделаю из Брен-Брена кастрата — тогда уж заслужу золотую звезду.

Тея повернулась к Энсону:

— Ты хоть спишь спокойно? За спиной-то следишь?

Он усмехнулся:

— Еще как. Ни одного шага в сторону.

— Ты отшлепал меня перед всей бригадой сегодня утром, — напомнила Роудс, закатывая глаза.

Энсон только пожал плечами:

— Ты огрызалась. А ты же знаешь, что делают со мной эти твои шорты.

— Господи, да пусть это все закончится, — пробормотал я, поднимаясь.

Тэя снова засмеялась, подошла ко мне и обняла за талию.

— Затычки для ушей?

— Даже наушники с лучшей шумоизоляцией в мире не справятся.

— Прости, Шеп, — пропела Роудс.

— Ни капли не жалеешь.

Она только оскалилась в ответ. Но улыбка тут же исчезла, как только ее взгляд упал на теплицу.

— Я не знала, что все так плохо...

Тея напряглась рядом со мной, и я чуть не выругался. Но сдержался и заставил голос звучать спокойно.

— Мы все восстановим. И сделаем лучше, чем было.

Роудс снова посмотрела на нас, в глазах — беспокойство.

— Я помогу. И ты же знаешь, Данкан даст вам дополнительную скидку на растения.

— Не надо, — покачала головой Тея. — Он не должен...

— Он захочет, — перебила ее Роудс, глядя прямо в глаза. — Это то, что делает семья.

Пальцы Теи сжались на моей футболке. Эти слова задели ее по-настоящему.

— Спасибо, — прошептала она.

Тяжелые шаги послышались на задней террасе, и мы все обернулись — к нам направлялся Трейс. Лицо у него было сдержанным, но я видел, как под ним бушует напряжение.

— Мы почти закончили. Сейчас всех выведу с участка.

— Есть что-то обнадеживающее? — спросил Энсон.

— Пока рано говорить. Отпечатков много, но, скорее всего, это ваши с Теей. Надеюсь, повезет, и найдем еще один набор. — Он перевел взгляд на нас с Теей. — Позвонил адвокатам Бозмена, чтобы назначить встречу. Пока кормят завтраками.

— Конечно, — процедила Роудс. — А я его сам покормлю… садовыми ножницами.

Трейс округлил глаза:

— Я этого не слышал.

Роудс только зыркнула на него.

Он снова повернулся ко мне:

— По пути сюда мне позвонил окружной инспектор.

Я нахмурился, но Трейс продолжил:

— Поступили анонимные жалобы, будто ты халтурил на последних объектах. Теперь они обязаны провести повторную проверку.

— Шеп... — прошептала Тея, в голосе слышалась тревога.

Я стиснул челюсти.

— Не о чем волноваться. Я делаю качественную работу. Им нечего будет найти.

На лице Трейса дернулась мышца.

— Прости, Шеп. Знаешь же — ничего из этого не прилипнет. — Он повернулся к Тее. — Завтра я поеду туда, где он снимается. Поговорю кое с кем.

Тея напряглась рядом со мной. Я чувствовал, как в ней закипает страх. И во мне снова вспыхнула ярость. Я поцеловал ее в висок, вдохнул ее запах.

— Все будет хорошо, — пообещал я.

Тэя сглотнула.

— Это только разозлит его ещё сильнее. То, что вы вынесете все на публику.

— Может, это и неплохо, — тихо сказал Энсон.

Мы все обернулись к нему.

Он продолжил:

— Если Трейс сможет вызвать у Брендана вспышку ярости, тот может сорваться и совершить глупость. Тогда он вряд ли будет так же тщательно заметать следы, как обычно. Я предупрежу Декса, чтобы он был наготове. Трейс, сможешь пустить за ним хвост?

Трейс коротко кивнул:

— Попробую. Хотя я слышал, у него охрана, и подбираться близко непросто.

— Если он затеет что-то тёмное, то без охраны, — заметил Энсон.

— Верно, — согласился Трейс и повернулся к Тее: — Ты не против?

Она выдохнула, дрожащим, рваным вдохом:

— Пусть делают, что нужно. Я просто хочу, чтобы все это закончилось.

У меня в животе все скрутило, внутри закипала кислота. Потому что никто не произносил вслух то, что мы все думали. Что, если Брендан проскользнет мимо всех этих мер предосторожности? Что, если он доберется до Теи?