Хрупкий побег

35

Шеп

— Блядь. — Я провел рукой по волосам и с силой дернул за пряди.

Я все испортил. Совсем. Едва не сошел с ума от того, насколько близко ко мне была Тея, как витал вокруг нее ее цветочно-кокосовый аромат. А то, как ее грудь прижималась ко мне с каждым вдохом...

Я хотел ее больше, чем кого-либо в своей жизни. Это притяжение, эта потребность — она пугала до чертиков. И наравне со страхом идти слишком быстро и все разрушить была тревога, а не сломаю ли я это все уже сейчас, если продолжу контролировать каждую деталь.

И вот в этом желании все держать под контролем я и совершил самую большую ошибку — отнял у Теи ее выбор. Неудивительно, что она злилась.

Лось недовольно мяукнул, словно выговаривая.

— Да знаю я, — буркнул я. — Не надо читать мне мораль.

Я поднялся с дивана и направился к ее комнате. Может, я все и запутал, но извиниться еще не поздно. Вернуть ей контроль. Позволить ей решать.

Босые ступни шлепали по паркету, пока я сворачивал за угол и останавливался у ее двери. В голове вспыхивали образы: Тея, сидящая в комнате одна, слезы текут по щекам… Я не дал себе времени передумать. Просто схватился за ручку и повернул.

Дверь распахнулась и я застыл.

Тея. На кровати, под одеялом. Голова откинута назад, щеки румяные, спина выгнута. Через тонкую хлопковую майку проступали затвердевшие соски, бледно-розовая ткань почти не скрывала более темные вершины. Ее дыхание было сбивчивым, рваным.

Мое тело напряглось, мышцы налились тяжестью. И без того наполовину твердый член резко напрягся до предела.

— Тея, — выдавил я хрипло.

Ее глаза распахнулись и встретились с моими. Я ждал, что она закричит, потребует уйти. Но нет. Она смотрела прямо на меня и не убрала руку из-под одеяла.

— Чего ты хочешь, Шепарт?

Я скучал по тому, как она произносит мое имя. Как ее губы обволакивают каждый слог.

Дыхание сбивалось, сердце рвалось из груди.

— Скажи мне уйти. — Я вцепился в ручку двери так сильно, что думал — пальцы треснут.

Но Тея была слишком смелой для этого.

— Останься, — прошептала она в темноте.

Я устал быть идиотом. А может, просто ее притяжение было сильнее любой воли. Я вошел в комнату и закрыл дверь, прислонившись к ней спиной.

— Скажи мне, что делают эти красивые пальчики, Колючка.

Ее глаза вспыхнули в лунном свете.

— То, что твои пальцы не захотели.

Из груди вырвался рык.

Тея изогнула бровь — и в вопросе, и в вызове.

— Покажи мне, — прохрипел я.

Ее зубы впились в нижнюю губу. А потом, медленно, мучительно медленно, она скинула с себя одеяло.

Я судорожно втянул воздух. На ней была только эта розовая маечка. И все. Длинные, стройные ноги. Бесконечно гладкая кожа. Ладонь — все еще прикрывала то место, которое я хотел увидеть больше всего.

Во рту пересохло. Блядь. Она и так была самым красивым, что я когда-либо видел. Но вся — вот так, передо мной… Это бы меня разрушило. И мне было плевать.

— Чего ты хочешь, Шепард? — прошептала она.

— Я хочу увидеть тебя всю. — Голос был хриплым, грубым. Голым от желания.

Тея не колебалась. Ни секунды. Она убрала руку в сторону.

Я оторвался от двери, медленно двигаясь к кровати, ловя взглядом каждый ее сантиметр.

— Такая, блядь, красивая.

Пальцы чесались прикоснуться. Язык — коснуться. Яйца ныли от желания.

Тея смотрела прямо в меня:

— Шепард.

— Я облажался. Не дал тебе того, что нужно было.

— Нет, не дал, — согласилась она. Не отводя взгляда. — Я не слабая.

— Ни капли, — прорычал я. — Это твое тело, твое удовольствие. Ты решаешь.

Во взгляде Теи промелькнула остринка. Любопытство и жар. Я обожал ее огонь. В любом виде.

— Но мне чертовски хочется увидеть, как ты берешь это удовольствие, — пробормотал я.

Ее грудь приподнялась в рваном вдохе, и соски натянулись под тканью. Мой член дернулся, отчаянно рвущийся к ней.

Рука Теи скользнула между бедер:

— Скажи, что мне делать. Как мне это взять.

Ад. Она — огонь. Чистый огонь. Ничто из того, что я себе представлял, не шло с ней ни в какое сравнение.

— Подними майку, — прохрипел я.

Она сдвинулась, стянула хлопок вверх, оголяя совершенные груди. Соски потемнели и напряглись от воздуха и возбуждения.

— Черт, — выдохнул я.

Уголки ее губ приподнялись.

Я сузил глаза:

— Нравится, что ты меня мучаешь, да?

— Может быть... чуть-чуть, — ее улыбка расплылась.

— Оближи палец, — выдохнул я сквозь стиснутые зубы.

Ее глаза вспыхнули, но она потянула указательный в рот, провела по нему языком.

— Проведи им по соску. Скажи, что чувствуешь. Какая ты.

Палец опустился, нарисовал круг вокруг ареолы, потом по самому центру:

— Жарко и холодно. Чувствительно.

— Продолжай, — просил я, дыша все чаще. — Другой рукой — к себе. Почувствуй, насколько ты горячая там, внизу.

Она сдвинулась, ладонь легла между бедер, пальцы заскользили.

— Проведи пальцами по этому жару. Скажи мне, ты влажная?

Спина Теи выгнулась, бедра разошлись. Губы приоткрылись и я хотел быть там, чувствовать, как ее нижняя губа дрожит под моим пальцем.

— Влажная, — выдохнула она. — Ты делаешь меня такой.

Я сжал челюсть до боли. Она была дерзкой, красивой, идеальной.

— Что именно во мне?

— Твой голос, — простонала она. — Как он скользит по моей коже...

Господи, я хотел прикоснуться. Хотел, чтобы она чувствовала не только голос. Но я не заслужил. Пока нет.

— Возьми эту влагу и подними на клитор.

Пальцы задвигались кругами, дыхание Теи сбилось.

Мой член рвался из штанов, пульсируя под тканью.

— Введи пальцы. Расскажи, что чувствуешь.

Пальцы двинулись снова, и из ее горла сорвался тихий всхлип:

— Тесно. Тепло. Сколько влаги...

Она убивала меня. Но я бы умер за это тысячу раз.

— Входи и выходи, Колючка. Медленно. Наслаждайся.

Ее движения стали глубже, влажные звуки наполняли комнату, как и ее тихие стоны. Я едва держался на ногах.

— Быстрее, — выдохнул я.

Пальцы задвигались быстрее, тело отзывалось на каждое движение.

— Этого мало, — простонала Тея.

— Что тебе нужно? — спросил я. Ее взгляд впился в мой, пальцы замерли. — Помни, ты здесь решаешь. Ты устанавливаешь правила.

Я увидел, как язык Теи скользнул по нижней губе, оставляя за собой влажный след.

— Твои руки. На мне.

Я с трудом сглотнул, кулаки сжались по бокам.

— Твои правила, Колючка, — пробормотал я, уголки губ дернулись в усмешке. — И… возможность извиниться. Как следует.

На ее губах появилась чертовски коварная улыбка.

— Вот это мне уже нравится.

Я подошел ближе к кровати.

— Такая ты красивая, черт подери. — Мои пальцы медленно скользнули вверх по ее ноге, впитывая ощущение гладкой, теплой кожи под шершавыми подушечками.

Я обхватил ее руки, приподнял и развернул так, чтобы она села на край кровати. А потом наклонился и заключил ее пальцы, те самые, что были внутри нее, в свои губы. Глубоко засосал, позволяя вкусу Теи разлиться по языку.

Это едва не свело меня с ума.

Я застонал, не отрываясь, позволяя ей заполнить меня полностью — вкусом, запахом, ощущением. Затем медленно открыл глаза и отпустил ее руку.

— Шепард… — Мое имя прозвучало шепотом, едва уловимым дыханием.

— Совершенство, — выдохнул я.

Я опустился на колени, чтобы быть ниже нее, чтобы отдать ей контроль. Мои ладони медленно поднялись по внешней стороне ее бедер.

— Прости, что хоть на секунду заставил тебя усомниться в том, как сильно я тебя хочу. Или в том, насколько ты сильная.

Тея смотрела на меня, ее бледно-зеленые глаза полыхали вихрем эмоций.

Пальцы добрались до подола ее майки, который едва прикрывал эти идеальные, тугие груди.

— Можно?

— Да, — прошептала она.

Я поднял ее майку одним движением, и Тея осталась передо мной совершенно обнаженной.

Боже, какая же она была красивая. Та красота, что никогда не наскучит, потому что в ней всегда будет что-то новое, неизведанное.

Пальцы чесались от желания прикоснуться, исследовать, дразнить. Ее соски напряглись от предвкушения, а грудь — идеальной каплевидной формы — казалась сотканной из самого нежного шелка.

Я провел рукой вверх, не в силах больше сдерживаться. Обхватил ее грудь, и Тея выгнулась мне навстречу. Большим пальцем я обвел сосок, наблюдая, как кожа там темнеет от возбуждения.

Мой член болезненно упирался в ткань спортивных штанов, умоляя о ее внимании.

— Ты прекрасна. В каждом из своих проявлений. — Вторая рука скользнула к ее шее, затем медленно спустилась вниз и легла на другую грудь. — Как светится твоя кожа. Как изгибается твое тело.

Глаза Теи нашли мои в лунном свете. Мы смотрели друг на друга, не отводя взгляда.

Я наклонился и сомкнул губы вокруг ее соска.

Тея застонала, снова выгибаясь мне навстречу. От этого звука, от этого движения по венам словно ударило напряжение — резкое, яркое, как ток.

Одна рука оставила ее грудь и начала скользить ниже. Еще ниже. Пока не оказалась между ее бедер. Я застонал, не отрываясь от ее соска, когда почувствовал, насколько она мокрая. Пальцы легко скользнули по ее щелочке.

Черт возьми. Тея и правда доведет меня до конца.

Я поигрался с ее влажностью, потом поднял ее вверх, обвел ею ее клитор.

Тея всхлипнула.

Я оторвался от ее груди и приподнялся.

— Скажи, чего ты хочешь. Моих пальцев или моего языка?

В ее глазах вспыхнуло пламя.

— И то, и другое.

Я рассмеялся, прижимаясь губами к ее коже:

— Моя жадная девочка.

Я опустился на пятки. Одним резким движением потянул ноги Теи, притянул ее к себе, устроив ее бедра у себя на плечах, спиной на матрасе.

И сразу нырнул туда.

Как только ее вкус взорвался у меня на языке, я застонал. Хотел утонуть в этом. В этом было все, чем была Тея, и в то же время — нечто, что невозможно описать. Я провел языком вглубь, и тело Теи задрожало.

Одеяло зашевелилось — я знал, что она вцепилась в него с силой.

— Шепард... — Мои имя прозвучало как мольба.

Я вытащил язык, провел им вверх, пока пальцы скользнули внутрь. Два — легко вошли и вышли, закручиваясь и извиваясь. Я не придерживался никакого ритма — чтобы Тея не могла предугадать, что будет дальше, чтобы ее тело не успело приготовиться или напрячься.

Кончик языка коснулся того крошечного чувствительного бугорка, и Тея вскрикнула, ее мышцы начали дрожать.

Я добавил третий палец, скользнув ими глубже, согнув в призывном движении, от которого ее внутренние стенки задрожали сильнее.

— Господи... Я… Шеп…

— Шепард, — прорычал я, прижавшись губами к ее клитору. — В этой постели ты зовешь меня Шепард.

Ее дыхание перехватило.

— Шепард…

Что-то в том, как она это произнесла, чуть не сломало меня.

Пальцы пошли глубже, быстрее. Языком я обвел ее клитор, дразня самую чувствительную точку. Ту, от которой она обязательно сломается.

Когда моя рука ускорилась, я втянул ее клитор глубоко в рот. Тея сжалась вокруг моих пальцев. Волна за волной пронеслась сквозь нее, выжимая из меня все до капли и чуть не доводя до оргазма прямо в спортивках, как у какого-нибудь озабоченного подростка.

Звуки, которые издавала Тея, были лучше любой симфонии. Настоящие. Искренние. Ее. Стоны и тихие вскрики, когда тело выгибалось, прося еще.

И наконец движения начали замедляться, звуки стихли, и Тея обмякла на матрасе. Я медленно вынул пальцы из ее тела и облизал их, смакуя. Ее голова поднялась, уловив звук и ощущение, и она покачала ею, на лице — легкая улыбка.

Я усмехнулся:

— Ты на вкус как наркотик. Я собираюсь взять все, что смогу.

Грудь Теи все еще поднималась и опускалась в попытке восстановить дыхание.

— Это было... Я никогда... У меня никогда так не было. Никогда.

Мои глаза вспыхнули:

— Так должно быть всегда. Умение слушать свое тело — это, черт возьми, настоящий дар.

Она пошевелилась, потянулась за одеялом, будто собиралась прикрыться.

— Не надо, — прошептал я.

Взгляд Теи метнулся ко мне.

— Не лишай меня этой красоты. Не стыдись того, что между нами только что произошло. Потому что это было все.

Она долго смотрела на меня.

— Хорошо, — сказала наконец. Потом её взгляд опустился ниже. — А… а как же ты?

Я улыбнулся ей снизу вверх:

— Это не было бы настоящим извинением, если бы мы шли по принципу «ты мне — я тебе».

У Теи вырвался смешок:

— Я могла бы привыкнуть к таким извинениям.

Я усмехнулся, поднялся на ноги и откинул одеяло. Лег позади нее, прижав к себе, мой член упирался в ее идеальную попку.

— Придется тогда почаще тебя злить.