Хрупкий побег

34

Тея

Мой взгляд скользнул с кастрюли на плите, где с громкими хлопками лопалась кукуруза, к окну над раковиной. Полная луна заливала мой сад мягким светом. Обычно это зрелище казалось мне волшебным. Завораживающим. Но не сегодня. Сегодня оно не приносило покоя.

Я встряхнула кастрюлю, дожидаясь последних хлопков, и убрала ее с огня. Запах масла и соли щекотал нос, но не помогал заглушить раздражение, гудящее внутри. А стоило раздражению вспыхнуть сильнее — тут же подкатывала вина.

С той самой ночи в баре Шеп обращался со мной так, будто я сделана из хрусталя. Вначале это казалось заботой. Теплом. Но спустя три дня? Раздражение копилось. Больше не было поцелуев, от которых закипала кровь. Не было шепотов обещаний, скользящих по коже.

Шеп по-прежнему был ласков, да. Но все прикосновения стали... целомудренными. Поцелуй в висок или в волосы. Сцепленные пальцы. Ладонь, скользящая вдоль позвоночника. Но не больше.

Я вздохнула, высыпала попкорн в миску и поставила кастрюлю в раковину замочиться. Может, та ночь все изменила. Может, это просто еще одна вещь, которую мое прошлое у меня отняло.

— У тебя есть DVD-плеер, — сказал Шеп, глядя на устройство, когда я перешла из кухни в гостиную.

Вопроса в его голосе не было, но я все равно посмотрела на него, ставя миску с попкорном на кофейный столик. Котята весело носились в своем вольере, а Лось развалился на когтеточке и смотрел в окно.

— Смотреть DVD без плеера было бы затруднительно.

Шеп с недоумением и уважением уставился на коробку с фильмом Рокки:

— Кто вообще сейчас смотрит диски?

Я рассмеялась:

— Кто-то, у кого дома нет интернета.

Он покачал головой и вставил диск в проигрыватель:

— Когда в новом доме появится интернет, я познакомлю тебя со всеми культовыми стримингами. Начнем с Йеллоустоуна. — Он опустился на диван, как будто делал это сотню раз раньше.

Я села на другой конец и укрылась пледом. Пока Шеп здесь, я могу оставить окна приоткрытыми, впуская ночной прохладный воздух. Но дело было не только в этом. Рядом с ним я чувствовала себя в безопасности. Впервые за много лет. Это было по-настоящему красиво.

— У меня все классика, — возразила я, показывая на маленький стеллаж с дисками. Я собирала их по скидкам и в магазинах вроде Goodwill, постоянно пополняя коллекцию.

Шеп схватил мою ногу в носке и начал массировать свод стопы:

— Уважаю твою любовь к Рокки.

Я едва не застонала, когда он нащупал особенно чувствительное место:

— А кто не любит Рокки?

Он усмехнулся:

— Мы с братьями в детстве часто смотрели, но сестрам не особо нравилось. Хотя Арден, наверное, сейчас оценила бы.

Я нахмурилась.

— Она занялась джиу-джитсу, когда была подростком, — пояснил он. — Сейчас тренируется с Каем. Рокки — в ее духе.

— Впечатляет, — призналась я. Мне всегда хотелось пройти курсы самообороны, но так и не получилось.

Пальцы Шепа замерли.

— В зале, где тренируется Кай, есть курсы для новичков и ежемесячные семинары по женской самообороне.

— У тебя с чтением мыслей все становится страшновато, Шепард.

Что-то изменилось в его выражении — тепло, нежность... и огонь.

— Никогда не любил полное имя. Пока не услышал, как ты его произносишь.

У меня пересохло во рту. Я поерзала на месте:

— О.

Один уголок его губ дернулся:

— Ага.

— У тебя красивое имя, — честно сказала я.

— Красивое, значит? — с легким весельем переспросил он.

Я показала ему язык:

— Думаю, ты переживешь, если про тебя хоть что-то назовут красивым. Мужское начало в безопасности.

В янтарных глазах Шепа вспыхнула озорная искра:

— Ах ты язва.

И он резко рванул вперед. Цель — мои бока. Пальцы защекотали. Я завизжала от смеха и попыталась увернуться. Но Шеп не знал пощады.

— Шеп! — закричала я.

— Скажи еще раз, какое мое имя красивое.

Я выдернула подушку из-за спины и стукнула его.

— Все, ты доигралась, — зарычал он.

Он схватил мои запястья и прижал их к подушке над головой, нависнув надо мной:

— Сдаешься?

Смех застыл на губах. Он был так близко. Я почти ощущала его вкус в воздухе между нами. Его тепло пробирало до костей. Он буквально нависал и я хотела, чтобы он сделал больше, чем просто навис.

Я хотела почувствовать его всем телом. Узнать, каково это — когда Шеп прижимается ко мне. Когда вся эта сила, все эти мускулы... двигаются внутри меня. Я хотела утонуть в нем.

Голова сама потянулась вверх, как на ниточках желания и жажды. Глаза Шепа вспыхнули. Я преодолела оставшееся расстояние, мои губы нашли его. Его язык ворвался внутрь. Жадный, требовательный.

Шеп провел бедром между моих ног. Я выгнулась навстречу и стоны сами вырвались наружу. Услышав это, он резко отпрянул.

Ни тени желания или веселья в его лице не осталось.

— Блядь. Прости, Тея. Я не подумал.

Я заморгала, голова шла кругом от резкой перемены.

— За что ты извиняешься?

Шеп провел рукой по лицу:

— Последнее, что тебе нужно — это чтобы кто-то хватал тебя и наваливался сверху после всего, что с тобой было.

Все во мне замерло. Внутри меня разлился холод. После всего, что со мной было. Меня накрыла волна печали и разочарования, пока я смотрела на мужчину, в которого влюблялась. Который, возможно, навсегда будет видеть во мне только жертву.

— Я не слабая, — прошептала я.

Шеп вздрогнул, будто я ударила его:

— Я знаю. Но это не значит, что я не должен учитывать твой опыт.

Горячие слезы подступили, но я не позволила им выйти:

— Я не хочу, чтобы ты относился ко мне иначе из-за этого.

Шеп протянул руку, сжал мою ладонь:

— Просто... я думаю, нам стоит идти медленно.

Это была мягкая форма отказа. И оттого только больнее.

— Ладно.

— Ты убиваешь меня, Колючка.

Я посмотрела на него. Белая футболка натянулась на его груди. Темные волосы чуть растрепаны... Он был невероятно красив. И от этого становилось только хуже.

— Правда. Все нормально. Я понимаю, что сейчас все немного... размыто. Я не хочу все испортить…

Мои слова оборвались, когда губы Шепа накрыли мои. Его пальцы зарылись в волосы, откидывая голову назад, чтобы получить лучший доступ. Его язык скользнул внутрь — уверенно, настойчиво, так по-шеповски. Господи, это было все, чего я хотела. И даже больше.

Но поцелуй закончился слишком быстро. Я заморгала, глядя в пустоту между нами.

Шеп смотрел на меня, глаза горели.

— Если ты хоть на секунду думаешь, что я не хочу тебя — ты ошибаешься. Думаешь, я не хочу узнать, каково это — войти в тебя, зарыться так глубоко, чтобы забыть собственное имя? Ты чертовски ошибаешься.

Все мое тело напряглось, соски затвердели, будто каждая клеточка тянулась к нему, к тем словам, что он только что произнёс.

— А если я тоже этого хочу?

В голосе прозвучал вызов. Это было нарочно, осознанно. И я знала это.

Шеп напрягся, его янтарные глаза стали почти золотыми.

— Тея, — прорычал он.

Сердце стучало в груди, словно выламываясь изнутри. Каждое дыхание — рваное, отчаянное, просящее. Просящее его.

Он откинулся назад, покачал головой:

— Слишком рано. Ты еще не готова…

— Я не готова? — я резко села.

— Тея…

— Разве не мне решать, готова я или нет?

Шеп открыл рот, будто хотел возразить или успокоить — я не знала, что хуже. Но не собиралась ждать. Я уже поднималась с дивана, вышагивая из гостиной под вступительные аккорды Рокки.

Я свернула в коридор и зашла в спальню, закрыв за собой дверь с резким толчком. Мне хотелось хлопнуть ею так, чтобы сотрясло весь дом. Но, зная свою удачу, я бы просто сломала проклятую дверь.

Энергия кипела под кожей — злость, разочарование, страх, что я никогда больше не смогу быть «нормальной». Но громче всего сейчас звучало другое — я была чертовски возбуждена.

Та искра, которую я чувствовала к Шепу весь последний месяц, вспыхнула настоящим пожаром. И я едва сдерживалась, чтобы не сорвать с себя кожу. Я, может, и не могла пока справиться с гневом, страхом и обидой… но с влечением — черт возьми, с этим я вполне могла что-то сделать.