Развод. Испеку себе любовь

14. Глаза боятся, а руки тесто месят

С приближением старта производства остро встал вопрос о персонале. Сергей Петрович, сверяясь с технологическими картами, вывел минимальный штат: два пекаря-универсала в смену, один разнорабочий для погрузки-разгрузки и, конечно, уборщица для поддержания безупречной чистоты.

— Людей нужно искать немедленно, — констатировал технолог, — оборудование простаивать не должно.

Все необходимые документы для оформления Али в качестве индивидуального предпринимателя у Артема были готовы. Благодаря связям и оперативности Артёма, процесс регистрации пошёл в ускоренном режиме. Пока решался этот вопрос, Аля, вооружившись калькулятором и таблицами, провела расчёт операционных расходов. Цифры — арендные платежи за технику, будущие зарплаты, налоги, стоимость сырья и коммунальные платежи — вырисовывали пугающую, но чёткую сумму, которую пекарня должна была зарабатывать ежемесячно, чтобы остаться на плаву. Осознание этого впервые сделало предстоящий запуск по-настоящему осязаемым и ответственным.

На следующее утро Аля снова погрузилась в поиски персонала, разбирая скудные резюме и расставляя объявления на местных сайтах. Отложив телефон, она на мгновение задумалась о масштабе задачи, а потом решила заглянуть в цех для вдохновения. Решив, что две пары глаз справятся быстрее, Аля захватила с собой Вику. Та, не выпуская телефона из рук, с ходу включилась в процесс.

— Смотри, смотри! — оживлённо прошептала Вика, едва они переступили порог цеха. Она провела камерой по сияющим печам и аккуратным стеллажам. — Идеальный кадр, нужно запостить! "Наша фабрика грёз почти готова к старту. Ищем команду мечты! Кто с нами?" — тут же надиктовала она подходящий текст, уже публикуя видео.

Аля с улыбкой наблюдала за подругой. Этот немедленный, почти рефлекторный пиар был бесценен. Пока она сама видела в цехе лишь список задач и вакансий, Вика уже превращала их общее дело в захватывающую историю, которую с нетерпением ждали тысячи подписчиков. И в этом стремительном клипе, в этом восторженном шёпоте была своя, особая магия, которая заставляла верить, что всё действительно получится.

— Ну, — сказал Артём, появившись как всегда неожиданно. — Давайте запускаем пробную партию. Покажите, на что способна ваша команда.

Команда на данный момент состояла из неё самой и Вики, которая смотрела на печь с благоговейным ужасом. Соседка тетя Люда иногда приходила развлечь девочек новыми историями о внуках и приносила им перекусить. Сергей Петрович был поглощен бумагами. Аля глубоко вздохнула. Она провела рукой по гладкой, холодной поверхности печи. Это был одновременно её новый противник и её новый союзник.

Вика хмыкнула:

— Ну, босс, командуй.

Каждый день Аля думала, что ей очень повезло с подругой.

Она дала команду. Замесили тесто по старому, проверенному рецепту. Но в промышленном миксере оно вело себя иначе — быстрее, послушнее, бездушнее. Разделили на формовки. Отправили в расстойный шкаф. Аля нервно ходила по цеху, сверяясь с инструкцией к печи. Температура, время, пар…

Наконец, прозвучал сигнал. Партия готова к выпечке. Аля дрожащей рукой нажала кнопку. Массивная дверь печи плавно поднялась, выпустив волну сухого жара. Она задвинула противень с аккуратными, подошедшими буханками внутрь. Дверь закрылась.

Наступили самые долгие минуты в её жизни. Все молчали, уставившись на таймер. Вика снимала процесс, но даже она не решалась комментировать. Артём стоял в стороне, скрестив руки на груди, его лицо было невозмутимо.

Сигнал. Выпечка завершена. Аля снова нажала кнопку. Дверь открылась. И в цех повеяло волной знакомого, но какого-то слишком идеального, стерильного запаха свежего хлеба.

Она надела термостойкую рукавицу и извлекла противень. Буханки лежали ровными рядами. Идеально пропечённые, одинакового размера, с глянцевой, румяной корочкой. Как на картинке из учебника по хлебопечению.

— Ну? — с надеждой спросила Вика. — Пробуем?

Аля сняла одну буханку, положила на стол и осторожно надломила. Мякиш был пористым, эластичным, идеальной структуры. Он тянулся, как полагается. Она отломила кусок, дала Вике, и подошедшему Сергею Петровичу. Потом попробовала сама.

Хлеб был… вкусным. Правильным. Никаких претензий. Но в нём не было того, что было в её садовых караваях. Не было дымка, не было лёгкой кислинки живой закваски, не было следов её рук, её усилий. Это был продукт. Качественный, но бездушный.

— Отлично, — произнёс Артём, попробовав свой кусок. — Соответствует стандартам. Можно запускать линию.

— Подожди, — сказала Аля. Её голос прозвучал громче, чем она планировала. Все посмотрели на неё. — Это не тот хлеб.

Артём нахмурился: — Что не так? Технология соблюдена.

— Не в технологии дело. В душе. Этот хлеб… он как чай в пакетиках. Похоже, но не то. Нам нужна не идеальная конвейерная булка. Нам нужен… наш хлеб. Тот, который пахнет домом.

— Алёна, мы не в саду. Мы на производстве. Масштаб требует стандартизации.

— Тогда мы проиграем! — Аля ударила ладонью по столу. — Люди покупают не просто еду! Они покупают историю! Эмоцию! Запах дыма и воспоминания! Я не хочу выпускать безликий продукт!

В цеху повисла напряжённая тишина. Вика замерла с телефоном, тётя Люда испуганно переводила взгляд с Али на Артёма.

Артём молча смотрел на Алю. Его лицо было каменным. Потом он медленно подошёл к столу, взял ещё один кусок хлеба, внимательно его разглядел.

— И что вы предлагаете? — спросил он наконец. Его голос был спокоен, но в нём чувствовалась сталь.

— Я предлагаю не слепо копировать садовую печь, — сказала Аля, чувствуя, как сердце колотится где-то в висках. — Я предлагаю адаптировать наши рецепты. Использовать живую закваску, а не промышленные дрожжи. Добавить этап томления. Сделать так, чтобы у хлеба был характер. Да, он будет чуть менее предсказуемым. Но он будет нашим.

Она посмотрела ему прямо в глаза, бросая вызов. Это был её первый настоящий вызов ему как партнёру. Не отказ от унизительных условий, а отстаивание своей идеи на его территории.

Артём снова помолчал. Потом кивнул.

— Хорошо. У вас есть три дня. Приведите мне доказательства. Цифры. Расчёты рентабельности вашего "хлеба с душой" против конвейерного. И пробную партию, которую мы сможем отдать на слепую дегустацию фокус-группе. Если ваша идея окажется коммерчески жизнеспособной — делаем по-вашему. Если нет — по-моему. Договорились?

— Договорились, — выдохнула Аля, чувствуя, как с плеч сваливается тонна напряжения.

Он развернулся и ушёл, оставив их в цеху с противнем идеального, но безликого хлеба.

Вика первая нарушила молчание.

— Босс, ты сейчас была просто огонь! — прошептала она с восхищением. — Настоящая львица!

Аля не ответила. Она смотрела на свой "бездушный" хлеб. Она выиграла небольшую битву, но война только начиналась. Теперь ей нужно было не просто испечь хлеб. Ей нужно было доказать холодному, расчётливому инвестору, что душа — это не просто красивое слово, а самая ценная составляющая её бренда.

Она повернулась к печи, погладила её тёплую теперь уже дверцу.

— Ладно, красавица, — прошептала она. — Научимся дружить. Но по-моему.

И впервые за долгое время она почувствовала не ярость и не отчаяние, а азарт. Азарт творца, который вот-вот создаст нечто настоящее.