Развод. Испеку себе любовь

36. Игра

Утро началось с запаха кофе и трезвого, беспощадного анализа. Але удалось лишь немного подремать, так что она провела ночь в состоянии между эйфорией и паникой, и к шести часам утра уже была в пекарне, чтобы принять первую партию хлеба от Дениса и проконтролировать отгрузку в "Гастроном".

— По поводу нового... Сергея Петровича, — начал Денис. — Мужик — золото. Всю ночь вкалывал, даже перекур не брал.

— И как справился? — спросила Аля, стараясь сосредоточиться на деле, а не на собственных мыслях.

— В общем, — Денис потянулся, чтобы размяться, — можешь спать спокойно. Ночную смену он тянет лучше меня.

Алена выдавила улыбку и отпустила парня отдыхать. Каждое ее движение было отточенным, автоматическим. Мысли же метались, как пойманная муха в стекле, неизменно возвращаясь к одному моменту — его рука на её щеке, его губы на её губах.

"Непрофессионально. Глупо. Мы всё испортим".

Она старательно вбивала себе это в голову, как закваску в тесто. Это был её щит.

Ровно в десять, как и договаривались, дверь цеха открылась, впуская поток холодного осеннего воздуха и Артёма. Он был в своём "боевом" виде — пиджак, идеально сидящий на плечах, в руках планшет и бумажный стаканчик с кофе для себя. Никаких вторых стаканчиков. Никаких глиняных кошек.

— Алёна, — кивнул он ей с порога, используя официальное обращение. Его взгляд скользнул по ней быстрым, оценивающим сканером и тут же упёрся в экран планшета.

— Артём, — ответила она, и её собственный голос прозвучал неестественно громко и чётко. — Отгрузка в "Гастроном" прошла без нареканий. Выручку пока не привозили.

— Хорошо. Юрист будет через пятнадцать минут. Елена Викторовна Крылова, специализация — семейное право, особенно споры с опекой. Я ввел ее в курс дела.

Он прошёл к своему временному столу в углу, отведённому под "офис", и погрузился в изучение документов. Воздух между ними стал густым и недвижимым, как желе. Аля сделала вид, что проверяет уровень муки в бункерах, хотя прекрасно знала каждый килограмм.

Ровно в десять пятнадцать появилась Елена Викторовна — женщина лет сорока пяти с умными, быстрыми глазами и строгой, но не лишённой стиля, серой костюмной тройкой. Знакомство было коротким и деловым. Они устроились за столом, заваленным образцами продукции и накладными.

— Итак, Алёна Игоревна, Артём Олегович ознакомил меня с ситуацией, — начала Елена Викторовна, раскладывая блокнот. — Но мне нужны детали. Расскажите мне о ваших отношениях с бывшим супругом. Каждую мелочь.

Аля стала рассказывать, стараясь быть максимально объективной. Она говорила рассказала и о вчерашнем случае, о реакции Сони, о словах Ильи. Артём сидел молча, лишь изредка делая пометки в планшете. Он смотрел на юриста, в окно — куда угодно, только не встречался с Алей глазами. Эта нарочитая отстранённость резала по живому. Было ли это сожалением? Раздражением? Или той же паникой, что испытывала она?

— Ключевой момент, который использует опека, — это отсутствие у вас стабильного, официально оформленного жилья и доходов, — резюмировала Елена Викторовна. — Нам нужно это исправлять.

— Мы уже подали документы на регистрацию ООО, — чётко, как она выступала перед советом директоров в своей прошлой жизни, ответила Аля. — Ожидаем свидетельство в течение недели.

— Отлично. Следующий шаг — жильё. Аренда? Покупка?

Аля почувствовала, как сжимается желудок. Этот вопрос был её самым больным местом.

— Пока я живу у матери. Но это временно. Моя цель — выкупить этот дом у Ильи.

— Цель — это хорошо, но опеке нужны гарантии сейчас, — покачала головой юрист. — Им не интересны ваши бизнес-планы на девяносто дней. Им нужно видеть договор аренды или свидетельство о собственности на момент суда.

— Я понимаю, — тихо сказала Аля.

В этот момент Артём, не глядя на неё, протянул через стол листок бумаги. Их пальцы случайно соприкоснулись. Крайне мимолётное, сухое прикосновение. Но Аля вздрогнула, будто её ударило током. Она быстро забрала листок. Это был распечатанный список проверенных риелторов в городе.

— Спасибо, — пробормотала она, глядя на бумагу, а не на него.

— Елена Викторовна, какие сроки у нас есть для предоставления опеке ответных документов? — спросил Артём, полностью игнорируя её благодарность.

Обсуждение закрутилось снова. Они говорили о сроках, о доказательствах, о психологических заключениях для Сони. Аля механически кивала, но ловила себя на том, что ждёт — ждёт, когда он снова посмотрит на неё. Не как партнёр на партнёра, а как тогда ночью. Как на женщину.

Встреча длилась около часа. Когда юрист собрала вещи и ушла, пообещав подготовить проект ходатайства, в цехе снова повисла тягостная пауза.

— Я… пойду проверю, как там Настя с отчетами по тортам, — сказала Аля, поднимаясь со стула. С коржами для Насти вышло лучше любых ожиданий — заказов так много, что ей пришлось взять помощницу. Но Аля больше хотела убежать, скрыться от разговора, чем поболтать с девушкой о растущем бизнесе.

— Подожди, — голос Артема остановил её. Он всё ещё сидел за столом, наконец-то глядя на неё. Взгляд был серьёзным, но читать его было невозможно. — Я сегодня вечером улетаю в Москву. На пару дней. Нужно решить вопросы с одним из моих старых фондов.

— Ясно, — ответила Аля, и внутри всё похолодело. Он сбегает. После вчерашнего он просто сбегает.

— Не волнуйся, по бизнесу всё под контролем.

— Я не волнуюсь, — она выдавила улыбку. Игру в отстранённость нужно было держать до конца. — Удачной поездки.

Он кивнул, снова уткнувшись в планшет. Аля развернулась и почти побежала в цех, где Настя по телефону давала наставления своей помошнице.

Через полчаса, когда Аля пыталась сосредоточиться на расчетах, снова позвонили. Вошёл курьер из местной кофейни, популярной среди тех, кто никогда не заходил в их индустриальный район.

— Алёна Молчанова? Вам доставка.

Она с недоумением взяла небольшой бумажный пакет. Внутри лежала аккуратная коробочка с заветным логотипом кондитерской "Медовик", что находилась в самом центре, на пешеходной улице. И специализировалась на изысканных десертах. Аля открыла коробку. Там лежал один-единственный профитроль, полный воздушного заварного крема и покрытый блестящей глазурью. Её любимый. Тот самый, который она вскользь упомянула пару недель назад, рассказывая Вике о студенческих годах. Неужели от него… Вот же Вика болтушка!

Аля взяла профитроль. Он был идеальным, хрупким. Она отломила кусочек. Сладкий, нежный крем расплылся во рту. Это был совершенно не деловой жест.

Игра в отстранённость продолжалась, но правила стали невыносимо сложными. Она боялась следующей встречи. И ждала её с нетерпением, которое сводило с ума.