Прекрасное изгнание

18

Арден

В голове звенело, как будто кто-то долбил мне в череп ледяным ломом. Я зажмурилась, пытаясь разобраться, что происходит и откуда исходит этот дьявольский звук. Уставилась в потолок и с каждой секундой ко мне возвращалось сознание. Многие посчитали бы странным, что я использую плотные изумрудные шторы, не пропускающие ни лучика солнца, но при этом оставляю ночник в углу. Но мне так было удобно.

Я спустила ноги с кровати и села. Брут приподнял голову со своей лежанки. Глаза жгло, и я потянулась за каплями с прикроватной тумбочки. Это было привычно. Я плохо спала, поэтому брала глазные капли оптом. Только вот прошлой ночью бессонница была не из-за кошмаров.

Я ворочалась, снова и снова прокручивая в голове тот почти-поцелуй. Как Линк провел большим пальцем по моей губе. Как шершавые подушечки его пальцев скользнули по моей челюсти. Как вспыхнула кожа, когда его рука зарылась в мои волосы.

Соски напряглись под выцветшей футболкой, затвердев от прикосновения ткани. Черт побери. Я резко встала, досада подступила к горлу. Надо взять себя в руки.

Механический звук усилился, будто издеваясь надо мной. Я решительно шагнула к двери спальни и направилась по коридору, а Брут поспешил за мной. Но, дойдя до кухни и гостиной, я застыла.

Дом у меня небольшой, но мне большего и не нужно. Благодаря открытой планировке и огромным окнам, пространство казалось больше и уютнее. А стены цвета шалфея подчеркивали вид за окном, придавая комнате умиротворенность.

Но ничего умиротворенного в происходящем сейчас не было.

Линк стоял у кухонного острова, опираясь рукой на блендер. Рукава голубой рубашки закатаны, обнажая загорелые мускулистые предплечья. Волосы потемнели — почти черные — и стали волнистыми, пока высыхали после душа. Горло пересохло, когда я опустила взгляд на его темные джинсы, обтягивающие бедра, и потертые ботинки, совсем не в стиле миллиардера.

Но в этом весь Линк — сплошное удивление. Постоянно сбивает с толку.

Блендер выключился, и я уставилась на мужчину на своей кухне. Уставилась по множеству причин. Но больше всего — за то, что он заставлял меня чувствовать.

— Ты вообще знаешь, который час? — рявкнула я.

Линк не обернулся. Лишь взглянул на свои часы — антикварные, золотые, со множеством царапин и вмятин. Такие же поношенные, как мой пикап.

— Почти восемь.

— Это почти рассвет, — пробормотала я. — Некоторые из нас вообще-то пытались спать. — Я махнула на Брута, который тут же подбежал к Линку и потребовал ласки. Предатель.

Линк усмехнулся, почесывая пса за ухом:

— А некоторые из нас уже давно не спят. Я поработал. Покормил твоих лошадей. Принес немного еды из главного дома, потому что в твоем холодильнике были только энергетики и восемьдесят два вида соусов. А, ну и сомнительная китайская еда.

Я нахмурилась еще сильнее:

— Никогда не знаешь, какой соус может пригодиться.

Он рассмеялся и взялся за кувшин от блендера:

— Логично.

— И ты покормил моих лошадей? — Я была впечатлена.

— Коуп объяснил, как. И, как ни странно, я умею пользоваться мерными стаканами, — Линк наливал зеленую жижу в два стакана.

Что-то сжалось внутри от его старания, от этой привычной легкости в его заботе.

— А это еще что? — Я кивнула на странный напиток.

Он протянул мне один из стаканов:

— Зеленый смузи. Для тебя. В нем четыре вида овощей, шесть фруктов, витамины и протеин.

Я поморщилась:

— Спасибо, конечно, но я, пожалуй, откажусь. Это больше похоже на то, что я выгребаю из стойл Виски и Стардаст.

Линк рассмеялся:

— Не любишь раннее утро, да?

— А что во мне на это намекает?

Его улыбка была как вспышка молнии:

— Вредная и чертовски милая. Даже футболка — милота.

Меня редко называли милой. А от Линка это почему-то задело особенно глубоко. Я посмотрела вниз, не помня, что надела. Черная хлопковая футболка с единорогом на радуге и надписью: Death Metal. Щеки запылали.

— Она моя любимая.

— Очаровательно, — пробормотал он, поставил стакан на столешницу и подошел ближе. — Но больше всего мне нравятся вот эти шорты.

Его пальцы скользнули по краю моих коротеньких шорт, чуть коснувшись кожи.

Я резко вдохнула, тело напряглось. Это было почти ничто, но ощущалось, как ток. От одного его прикосновения все становилось сильнее. Я ощущала себя алчной и испуганной одновременно.

Он просто стоял, ждал. Линк мог бы стать чемпионом по покеру — такая выдержка.

Я открыла рот, сама не зная, что вылетит: отговорка или просьба трахнуть меня прямо здесь, на кухонной столешнице?

И тут зазвонил дверной звонок.

Брут моментально напрягся и встал рядом. Теперь уже Линк нахмурился:

— Вот уж эта комбинация — пес и звонок...

Его раздражение даже показалось милым. Я усмехнулась:

— Я открою.

— Я сам. Мы же не знаем, кто там.

Я тяжело вздохнула и облокотилась на столешницу:

— Можешь принести мой телефон, и я открою камеру, но, честно, не думаю, что убийцы звонят в дверь и знают код от ворот.

От этих слов Линк только нахмурился сильнее, а глаза потемнели. Надо запомнить: не шутить про наемников.

— Лучше перестраховаться, — проворчал он и пошел к двери.

Он действительно был чертовски привлекателен в этом своем раздраженно-защитном режиме. Но я все равно чувствовала, как стены вновь сужаются, как ускользает моя свобода.

Линк посмотрел в глазок, затем отступил назад. На лице осталось недовольство, но уже не злость — раздражение. Он открыл замок и распахнул дверь.

Я выглянула из-за его плеча — на пороге стоял Денвер, уставившийся на Линка с явным удивлением. В волосах у него были разноцветные перья, подходящие к вышивке на рубашке в западном стиле. Джинсы с аккуратными потертостями, ковбойские сапоги — чисто декоративные, явно не предназначенные для конюшни.

— А ты тут что делаешь? — спросил он, с явной претензией.

Лицо Линка стало каменным:

— Не думаю, что это твое дело.

Господи, спаси меня от мужских разборок.

Я попыталась обойти Линка, но он чуть наклонился вперед, заслоняя меня. Я хлопнула его по руке:

— Хватит. Вряд ли у Дена в ботинке базука.

Он бросил на меня взгляд, и я заметила, как напряглись его губы. У меня кольнуло внутри. Он действительно волновался. Я сжала его руку:

— Все нормально. Обещаю.

Он кивнул и отступил в сторону. Я обратилась к Денверу и увидела на его лице тоже хмурое выражение.

Вот что бывает, когда общаешься с людьми до восьми утра.

— Что, черт побери, происходит, Арден? — воскликнул Денвер. — Вчера приезжает Трейс, требует отпечатки, спрашивает, не видели ли мы кого-то у твоей машины. Я тебе звоню — ноль. Пишу — двадцать сообщений, и ни одного ответа.

Я поморщилась:

— Извини. День просто вылетел из головы.

— Да, похоже, ты тут отлично проводишь время с денежным мешком, а вот на друзей у тебя двух секунд не нашлось?

— Следи за тоном, — прорычал Линк.

— Я не с тобой разговариваю, — отрезал Денвер.

— Может, и не со мной, но дальше будешь говорить только со мной, если не поубавишь пыл.

Денвер взвился, как индюк перед боем:

— Ты тут вообще пару секунд, а уже диктуешь, с кем ей общаться?

Линк сделал два стремительных шага вперед, заставив Денвера отступить на крыльцо.

— Дело не в том, чтобы что-то диктовать. Просто я не позволю никому говорить с Арден неуважительно в моем присутствии. Никогда. Так что попробуй еще раз.

Обычно такое вмешательство казалось мне удушающим. Слишком напоминало чрезмерную опеку моей семьи. Но в этот момент Линк не казался давящим. Напротив, впервые за долгое время я почувствовала, что могу дышать. Что я в безопасности. То же чувство возникало, когда он обнимал меня.

Денвер бросил нервный взгляд на Линка, потом на меня, вздохнул и провел рукой по волосам, запутавшись в перьях.

— Прости, А. Я просто волновался.

Я вышла на крыльцо:

— Прости и ты. Я вчера рисовала весь день и ночь, а потом вырубилась.

Глаза Денвера вспыхнули интересом:

— Ты закончила?

Я едва заметно улыбнулась. Все забывалось, если рождалось новое искусство.

— Закончила. Полностью высохнет недели через две, но…

— Пусть сохнет в The Collective. Мы все равно сможем повесить ее для выставки.

В груди неприятно кольнуло. Я не была уверена, что готова отдать эту работу. В ней было слишком много личного. Или, может, я все еще нуждалась в послании, спрятанном в слоях краски.

— Я не знаю…

— Ну, А, нам нужно как можно больше работ для аукциона.

У Линка напряглась челюсть, по ней дрогнула мышца, но он промолчал.

— Хорошо, — сказала я. — Привезу попозже.

Отправлять ее не получалось бы еще пару недель, но можно было аккуратно положить ее в кузов пикапа и отвезти в город. Денвер был прав — для аукциона нужно было все, что мы могли собрать.

Денвер просиял:

— Ты лучшая.

Его улыбка чуть потускнела:

— Расскажешь, что случилось с машиной?

Я сжала в пальцах шнурок от шорт, обвивая его вокруг пальцев:

— Просто дурацкая шутка. Но ты же знаешь, Трейс не любит, когда кто-то лезет к его младшей сестре.

Денвер хмыкнул:

— Какой-нибудь бедняга точно обмочится, когда Трейс его прижмет. Тот еще страшный тип, когда захочет.

Это было правдой. Обычно у Трейса было мягкое, спокойное, открытое поведение. Но если кто-то задевал его чувство справедливости — лучше держаться подальше.

— Надеюсь, он найдет их не раньше, чем через пару дней. К тому времени, может, остынет. — Ну… может быть.

Денвер кивнул и быстро глянул на Линка:

— Ладно. Я поехал в город. Позвони, если нужна помощь с разгрузкой. Я сегодня весь день в галерее — назначил кучу интервью для Сэма.

Последняя фраза повисла в воздухе, и я знала почему. Он хотел, чтобы я тоже дала интервью. Но этого не будет.

— Удачи. Напишу, когда повезу картину.

Я не добавила, что сначала напишу Исайе или Фаре, чтобы проверить, чисто ли от репортеров. Я бы не поставила Ханну в такую ситуацию — она слишком переживала, чтобы кого-то обидеть.

— Договорились. Увидимся.

Денвер отдал мне чуть театральный салют и, демонстративно игнорируя Линка, направился к своему хэтчбеку.

Линк не сводил с него глаз, пока тот не уехал и не исчез за поворотом. Только тогда он медленно повернулся ко мне, взгляд остановился на моих глазах.

— Он мне не нравится, — тихо сказал он.