Прекрасное изгнание

29

Линкольн

Арден была напряженной. Не в испуганном смысле, а в том, как будто, стоило мне подойти чуть ближе, она сразу отступала. Она думала, что я этого не замечаю. Ошибалась. Только вот на этот раз это меня почему-то не раздражало. Наоборот — было чертовски мило.

Потому что Арден не понимала одного: несмотря на все это ее «отталкивание», я все равно оказывался ближе. К ее запаху. К ее присутствию. К ней. И ради этого стоило потерпеть.

— Пошли, Брут, — сказал я, набирая код от входной двери. — Я тебе скажу: я взял тебе бургер с двумя котлетами. Ни одной, как обычно. Думаешь, это заставит тебя не мешать мне в следующий раз?

Он посмотрел на меня так, будто я идиот. Может, и был прав. Я тут разговариваю с собакой, как с человеком.

И тут воздух разорвал крик — словно удар молнии. Громкий, пронзительный, бьющий прямо в уши. Я сорвался с места еще до того, как успел осознать происходящее. Пакеты с едой и напитками упали на крыльцо, их содержимое расплескалось.

Добежать до мастерской заняло всего пару секунд, но по ощущениям прошла целая вечность. В голове вихрем неслись «а если». Варианты. Страхи.

Брут вырвался вперед, рыча и лая, влетел в студию. Арден стояла посреди комнаты, как вкопанная. Я быстро осмотрел ее — ран не видно. Тогда мой взгляд метнулся по помещению в поисках чужака. Пусто.

И вот тогда я увидел это.

Мастерская Арден была практически уничтожена. Везде разбросаны и переломаны материалы. Холсты — разрезаны ножом. Металлическая скульптура, над которой она работала, опрокинута. Тут был не просто гнев.

Это была ярость.

Но и это было не все. Среди хаоса выделялось одно — кровь. На стенах. На полу. На скульптуре. На изрезанных холстах. А на дальней стене, размашисто, было выведено:

ТЕБЕ НЕ СПРЯТАТЬСЯ.

Во мне вскипела ярость. Словно тот, кто это сделал, передал мне свое бешенство. Я шагнул к Арден и притянул ее к себе. Руки скользнули по ее телу, мне нужно было убедиться — что она в порядке. Для нее. Для себя. Для нас. Она дрожала. Этот слабый, непривычный для нее жест только подливал масла в огонь, кипевший во мне.

— Ты в порядке. — Мой голос был чужим. Словно это говорил не я, а машина.

Арден вздрогнула, но не произнесла ни слова.

Блядь.

— Ты в порядке, — повторил я снова, как будто от этих слов должно было стать легче. — Пошли в дом. Я позвоню Трейсу и…

— Лошади, — выдохнула она, вырываясь из моих рук и срываясь в бег.

Я выругался и бросился следом. Брут мчался рядом с ней. Мы не знали, остался ли тот, кто это сделал, поблизости. Может, он прятался, наблюдал. Или ждал.

— Арден! — рявкнул я. — Нам нужно укрытие. Нужно вызвать копов. Срочно!

Она бросила на меня такой взгляд, что у нормального человека от него бы кожа задымилась:

— Они мои. Они спасают меня. Снова и снова. Как и мое искусство. Я их не брошу.

Твою мать.

Я не стал спорить. Просто достал телефон и нажал на контакт Трейса. Он ответил на втором гудке:

— Все нормально?

— Нет.

— Говори, — резко бросил он, уже на ходу, я слышал шаги.

— Кто-то разгромил студию Арден. Кровь, угроза на стене. Все серьезно.

— Уведи ее в безопасное место и запривайтесь. Я выезжаю. Отправляю наряд.

— С этим могут быть проблемы, — пробормотал я.

Арден уже проскользнула под забор и кинулась в загон. Лошади сразу подошли к ней. Я видел, как она выдохнула, заметив, что с ними все в порядке. Она прижалась лбом к серой, а рыжеватая ткнулась ей в шею.

И только тогда ее плечи задрожали. Без звука. Без всхлипов. Но так, что сотрясалось все ее тело.

И я захотел убить того, кто это сделал.

— Линк, — рявкнул Трейс.

— Она не хочет уходить. С лошадьми.

— Конечно. — В трубке щелкнула дверь, зазвучали сирены. — Не оставляй ее.

— Я никуда не уйду. — Связь оборвалась, и я шагнул в загон. Не стал к ней подходить. Я понимал: сейчас рядом с ней были существа, которые давали ей то, чего не мог дать я. Мое дело — быть рядом и охранять.

Я сканировал округу — лес, постройки, заборы. Снова и снова. Пока Арден наконец не отстранилась от лошадей. Я видел, как она собиралась. Как выпрямлялась спина, как натягивались плечи, как становилось ровным дыхание. И вот она повернулась.

Глаза красные, чуть затуманенные. Но все остальное — словно ничего не было. Только жесткость. Серый цвет в ее взгляде вытеснил фиалковый.

— Если кому-нибудь скажешь, что я плакала — подсыплю слабительное в кофе.

Я почти улыбнулся. Почти.

— Принято. А теперь иди сюда.

Арден покачала головой, выбившаяся прядь волос упала на лицо.

— Злюка, — предупредил я.

Тогда она подошла. Остановилась, нос к носу. Я смотрел на нее секунду. Другую. А потом обнял. Она прижалась ко мне, дала то, что мне было нужно — знать, что с ней все будет хорошо.

Сирены приближались. Грузовики шерифа поднимали пыль. Лошади фыркали и отпрыгивали от шума. Я держал Арден, пока большинство машин не остановилось у мастерской и гостевого дома. Один патруль и внедорожник направились к стойлам.

Трейс выскочил из машины с яростью на лице, какой я у него никогда не видел:

— С ней все в порядке?

Арден отстранилась:

— Со мной да. А вот мои лошади испугаются, если ваши сирены не выключат.

Трейс что-то передал по рации. Постепенно сирены стихли.

Арден выдохнула:

— Спасибо.

Трейс перепрыгнул через ограду и подошел, крепко обняв сестру:

— Ты уверена, что все нормально?

— Уже лучше. Я нашла свою злость.

Он чуть усмехнулся:

— Ты всегда действовала лучше, когда злилась.

Губы Арден дрогнули:

— Когда я узнаю, кто это сделал — кто-то лишится яйца.

— Только одного? — вставил я, и в голосе наконец пробился намек на юмор.

— Я ж не монстр, — фыркнула она, убирая прядь с лица.

К нам подбежал кто-то из сотрудников в форме. Трейс сразу перевел на него взгляд. Парень был чуть моложе Трейса, смуглый, и сейчас бледноватый. Его лицо выражало тревогу.

— Все очень плохо, босс.

— Докладывай, — бросил Трейс.

Парень на мгновение перевел взгляд на Арден, потом снова на Трейса:

— Никогда не видел, чтобы кто-то был настолько в ярости. Это не просто вандализм. Это было похоже на бойню.

И если он так разрушал студию...

Что он хотел сделать с ней?