Прекрасное изгнание

21

Линкольн

Гнев накрыл меня ледяными волнами, такими холодными, что удивительно, как я не выдыхал пар. Вот так это всегда со мной — когда я злился, не бушевал, не взрывался. Я становился беспощадным. Потому что если кто-то причинял боль тем, кого я люблю — пути назад не было.

Самодовольный ублюдок повернулся ко мне, подняв обе руки в притворном жесте капитуляции.

— Прошу прощения, не знал, что дама уже занята.

— Я не занята, — процедила Арден, и в ее завораживающем взгляде сверкнул фиолетовый огонь. — Но это не значит, что я хочу с вами ужинать.

Мужчина усмехнулся, но я уловил в этой усмешке неприятную нотку. И то, как он сузил глаза, глядя на Арден, ясно говорило: ее отказ ему не понравился.

— Испытание. Это заслуживает уважения.

— Не испытание. Окончательный ответ, — поправила его Арден, выпрямившись и нервно шевельнув пальцами.

Улыбка расползлась по моим губам — я знал, что она всерьез подумывает о том, чтобы достать нож. Черт, как же я этого хотел. Хотел увидеть, как эта потрясающая женщина вырубает ублюдка.

Мужчина лишь что-то промычал в ответ.

— Приятной вам экскурсии, — буркнула Арден и отвернулась, ясно давая понять, что разговор окончен.

Черт, она и сама по себе была целым шоу. Самым захватывающим, что мне доводилось видеть.

Глаза мужчины сверкнули от злости, но тут вмешался Денвер, стараясь его успокоить. Управляющий галереи указал в сторону коридора:

— Я с удовольствием покажу вам нашу студию и работы, подготовленные к аукциону.

На мгновение мне показалось, что тот парень не пойдет. Что мне придется вмешаться и выдворить его. Но он все же направился за Денвером, и оба скрылись в темном коридоре. Я не сводил с них взгляда, пока не раздались аплодисменты.

Я повернулся и увидел сестру, которая сияла и стоя хлопала в ладоши.

— Ты просто произведение искусства, — сказала Элли.

Арден снова повернулась к нам, из ее пучка выбились тонкие пряди волос.

— Терпеть не могу мерзавцев, — бросила она, а потом посмотрела на меня. — А ты что здесь делаешь?

В ее вопросе сквозила настороженность, вызов. Она хотела знать, не шпионю ли я за ней. Но я не собирался переступать черту, которую она провела. Особенно зная, как для Арден важна свобода.

— Элли захотела посмотреть галерею и твои работы, — спокойно ответил я.

Плечи Арден немного расслабились, но я все равно чувствовал, что она на взводе. Желание обнять ее, заключить в свои объятия было почти невыносимым.

Исайя одарил мою сестру обаятельной улыбкой:

— Элли, да? Я могу устроить тебе экскурсию. Я тут настоящий художник, между прочим.

Она тихо хихикнула и показала кольцо на пальце:

— Боюсь, моя экскурсия окажется куда скучнее, чем ты привык.

Исайя вздохнул:

— Ну что ж, сегодня день отказов. Придется довольствоваться званием лучшего друга. Судя по тебе и мистеру «Скулы как из камня, глянешь на Арден не так — врежу», вы, наверное, родственники?

— Он мой старший брат, — с улыбкой сказала Элли.

— Добро пожаловать в Спэрроу-Фолс и The Collective, — сказал Исайя, подойдя к Элли и предлагая ей руку. Она ее приняла, и он начал водить ее по залу, рассказывая о каждой выставленной работе.

Рыжеволосая женщина бросила взгляд на Арден:

— Ты в порядке?

Арден ответила ей ободряющей улыбкой:

— Все хорошо.

Женщина внимательно вгляделась в ее лицо, будто стараясь убедиться, и кивнула:

— Пойду еще раз попробую закончить картину. Зови, если что. — И удалилась.

Арден долго смотрела на меня.

— Никаких убийц. Только придурки.

Я хотел улыбнуться, подарить ей хоть это, но не смог.

— Никто не должен вынуждать тебя к тому, чего ты не хочешь. Не должен делать тебе неприятно в твоем рабочем пространстве. Думать, что может тебя купить.

И пока я говорил, понял — именно это Арден подумала про меня в тот день в ее студии. И от этой мысли меня чуть не вывернуло.

Будто прочитав мои мысли, Арден пересекла комнату в четыре быстрых шага:

— Ты не такой, как он. Никогда не был. Просто... он не первый, кто считает, что его деньги могут купить больше, чем только мои картины.

Я так сильно прикусил внутреннюю сторону щеки, что почувствовал вкус крови. Но иначе было нельзя. Потому что если бы я не сделал этого, я бы уже требовал имена всех ублюдков, кто посмел сказать ей подобное. И придумывал, как именно их уничтожить.

— Дыши, ковбой, — прошептала Арден. Она протянула руку, ее пальцы скользнули в мои и сжали их. — Со мной все в порядке. Я уже отправляла кое-кого на задницу за переход границ. Не переживай за меня.

Моя свободная рука поднялась и почти коснулась ее лица:

— То, что за тебя не стоит волноваться, не значит, что я этого не буду делать.

Элли прижалась к гриве гнедого, коснулась лбом лба Виски и глубоко вдохнула. Моя младшая сестра не должна была так органично смотреться среди гор Орегона, на этом участке земли, больше похожем на ранчо, чем на что-то еще. Но смотрелась. Более того — она выглядела умиротворенной, как я не видел ее уже много лет.

От этого знания внутри запульсировало тяжелое чувство, будто что-то сдавливало грудную клетку изнутри. Я хотел, чтобы у Элли был такой покой — не мимолетный, а постоянный. Она отстранилась от лошади, но продолжила почесывать Виски под подбородком.

— Ну что, после полного погружения в атмосферу Спэрроу-Фолс я тебя понимаю. Теперь ясно, за что ты так любишь это место, — в голосе Элли звучала грусть, и от этого внутри стало еще тяжелее.

— Ты могла бы остаться, — предложил я.

Брови Элли удивленно приподнялись.

— У нас куча дел перед свадьбой. И Брэдли рассчитывает на меня — ужины с партнерами, встречи…

Я невольно поморщился.

— КонКон… — прошептала Элли, в голосе появилась мольба.

Я встретился с ее взглядом и наконец задал вопрос, который не давал мне покоя с самого дня их помолвки:

— Ты его любишь?

— Да, — ответила она сразу. Но в этом «да» не было радости. И я задал еще один вопрос — возможно, самый важный.

— А ты счастлива?

Элли отвела взгляд и снова посмотрела на Виски:

— Счастлив не бывает никто все время.

— Это верно. А большую часть времени ты счастлива? Твоя жизнь — она такая, какой ты ее хочешь?

Поблекшие зеленые глаза Элли засияли от слез:

— Я не знаю…

— Эл Белл… — Я подошел к ней и заключил в объятия, как делал это сотни раз до этого. — Ты заслуживаешь ту жизнь, о которой мечтаешь. Какой бы она ни была.

Она всхлипнула, стараясь сдержать слезы:

— Я и сама не знаю, чего хочу. Кажется, в любую сторону, куда бы я ни пошла — я обязательно кого-то раню.

Я сжал ее крепче:

— Забудь обо всех, хоть на минуту. Что сделает тебя счастливой?

Элли отстранилась:

— Я не могу их забыть. Их счастье связано с моим. И каждый мой шаг может означать, что кого-то из них больше не будет в моей жизни.

— Если ты так неуверенна… ты правда думаешь, что стоит выходить замуж через пару месяцев? — спросил я как можно мягче.

Спина Элли выпрямилась:

— Это просто страх. Все-таки это большое изменение. Естественно, что я нервничаю.

— Конечно, волноваться — это нормально. Но я просто хочу быть уверен, что ты не делаешь этого только потому, что папа этого хочет. Это твоя жизнь. — И, Боже, как же я не хотел, чтобы она тратила ее на кого-то, кто ее не достоин.

Элли смахнула с штанов грязь — вроде бы и мелочь, но показатель того, что этот мир ей все-таки чужд:

— Это моя жизнь. Но для меня важно не потерять отца, когда у меня и так нет мамы. И для меня важно не потерять тебя.

И тут я понял, зачем на самом деле был этот визит. Элли хотела убедиться, что не потеряет меня, если с головой уйдет в ту жизнь, от которой я сам сбежал. Она изо всех сил старалась удержать всех рядом, даже если это стоило ей самой себя.

— Я же говорил, Эл Белл. Ты никогда не потеряешь меня. Никогда. Обещаю.

Ее плечи поникли от облегчения:

— Спасибо, КонКон.

И это облегчение воткнулось мне в грудь, как ледяной клин. Так же больно будет и завтра, когда она уедет — назад, в это гнездо змей. А мне останется только молиться, чтобы ее дорога не повторила путь нашей матери.