Прекрасное изгнание

58

Линкольн

— Спасибо, Нина, — выдохнул я, проводя ладонью по щетине, которая уверенно превращалась в бороду. — Я правда ценю, что ты тащила на себе больше положенного последние пару недель.

Нина в одиночку вывела на чистую воду предателя — нашего вице-президента по закупкам, который с радостью принимал взятки от моего отца. Его уволили и передали полиции. Компания и Sparks были в безопасности, но почему-то это не приносило мне ни облегчения, ни покоя.

— Линк, — сказала Нина в трубке. — Это то, что делает семья. А мы с тобой стали семьей еще в колледже, когда два наших неприкаянных существа нашли друг друга.

За грудиной запекло, как будто кто-то выжигал мне грудь изнутри, пока я изо всех сил пытался дышать.

— Люблю тебя, Нинс.

— И я тебя. А теперь иди и позаботься о той девушке, которая украла твое сердце.

Эти слова ранили сильнее всего. Знать, кто такая Арден для меня. Кто она была и всегда будет. Но также, что она никогда больше не сможет быть моей. Никогда.

— Обязательно, — пробормотал я и сбросил вызов, не дав ей сказать ничего больше, потому что я был на грани. Всего один шаг и я бы сломался.

Я сунул телефон в карман и уставился на пейзаж, в который влюбился. Стардаст и Виски спокойно паслись на пастбище. Мы сблизились за последние пару дней, пока я сам их кормил и чистил стойла. Казалось, они чувствовали, что на мне тяжесть всего мира, и как могли, пытались утешить.

Позади раздался звук прочищенного горла, и я резко обернулся — нервная система все еще была в режиме тревоги.

— Извини, — буркнул Трейс. — Я думал, ты меня слышал.

Я провел рукой по волосам, дернув за пряди:

— Наверное, я был где-то в другом мире.

Он кивнул:

— Поговорил с прокурором. Он координирует действия с другими округами. Решают, кто будет судить твоего отца первым.

— Не называй его так, — вырвалось у меня прежде, чем я успел подумать.

Трейс вздрогнул, в глазах мелькнуло понимание:

— Я тебя понимаю. Поверь, лучше, чем ты думаешь.

Блядь. У каждого из нас свои шрамы. И, как оказалось, порой они удивительно похожи.

— Судить его первым будет округ Мерсер. Там дело свежее и сильнее всех. Попытка убийства, сговор с целью убийства. Плюс незаконное проникновение, прослушка, и длинный список прочего.

— Отлично, — выдохнул я. И это правда было хорошо. Филип отправится за решетку. Надеюсь, он там и сгниет.

— Он больше никогда не вдохнет воздух на воле, — пообещал Трейс.

— Надеюсь, ты прав.

Трейс некоторое время просто смотрел на меня.

От его молчания по спине пополз холод, а мышцы сжались до предела:

— Что-то еще?

— Элли.

Удивление отразилось на моем лице. Сестра сразу примчалась в Спэрроу-Фоллс в ту ночь. Еду заказывала, звонила нашему адвокату, делала все возможное.

— Что с ней?

Челюсть у Трейса заиграла, глаза потемнели:

— У нее синяк под глазом. Думает, мы не видим под макияжем, но он есть.

Я расслабился:

— Она была вся на нервах после звонка от Роудс. Когда доставала чемодан из шкафа, ударилась им.

Трейс продолжал хмуриться:

— Ты в этом уверен?

— Элли мне не врет, — отрезал я.

Он поднял руки:

— Ладно. Просто проверял.

Я кивнул. Он хотел как лучше. Настоящий защитник. Просто у меня не было сил объяснять, что моя сестра может быть довольно неуклюжей.

— Трейс, можно мне минуту с Линком?

Этот голос… Он был как красивая, но мучительная мелодия. Хрипловатый, обволакивающий, сжимающий сердце.

Взгляд Трейса скользнул к Арден:

— Конечно. Я буду внутри, если что.

Мы оба молчали, пока он не зашел в дом. Я даже не обернулся. Голоса Арден было достаточно, а если я ее увижу — я сломаюсь.

Но она не из тех, кто отступает. Моя яростная девочка.

Арден обошла меня, став прямо между мной и пастбищем. Пришлось смотреть. Видеть ее красоту. Ее силу. Ее решимость.

Серые глаза с фиалковым отливом сверкали гневом, болью и разочарованием — все поровну.

— Ты закончил?

— Звонок?

Ее взгляд стал холоднее:

— Притворяться идиотом тебе не идет.

Я знал. Но больше нечего было сказать. Только правда. Я выдохнул ее с болью:

— Как ты вообще можешь на меня смотреть?

Ее глаза распахнулись от шока:

— Линк…

— В моих жилах его кровь. Человека, который отнял у тебя все. Его глаза — это мои глаза.

Звучало нелогично, но именно за эту мысль я и цеплялся все это время. Восемь дней. Мучительно. Без остановки. Убеждая себя, что я такой же, как Филип Пирс.

Арден подошла ближе, встала совсем рядом. Ее пальцы легко коснулись моих бровей, провели вниз, к коже под глазами:

— Твои глаза ничем не похожи на его. Потому что ты смотришь на мир с добротой и изумлением. Ты ищешь, как помочь, а не навредить. Ты видишь красоту, а он — только уродство.

— Арден… — сорвалось с губ.

Одна ее ладонь легла мне на грудь, прямо на сердце:

— Эта кровь здесь — твоя. Настолько твоя, что не может принадлежать никому другому.

Ее прикосновение обжигало.

— Ты никогда не сможешь меня простить.

Ее глаза сверкнули сильнее:

— Ты прав. — На долю секунды она замолчала. — Потому что прощать нечего. Он был чудовищем для нас обоих. Но мы сразили его вместе.

— Злюка, — прошептал я.

— Злюка — за все важное. А ты всегда будешь самым важным.

Я смотрел на нее, не в силах понять, как мне так повезло. Боль и благодарность переполняли.

— Я больше не боюсь темноты. Потому что ты стал для меня светом. Пожалуйста, не отбирай его.

Я обнял ее. Боль снова сжала грудь, но теперь она была… прекрасной.

— Не отберу.

— Обещаешь? — прошептала она, запрокидывая голову.

— Всем, что у меня есть. Всем, чем я являюсь.

— Хорошо. А то пришлось бы надрать тебе задницу.

Я впервые за неделю улыбнулся:

— И я точно знаю, что ты это могла бы.