Прекрасное изгнание

3

Арден

Я ненавидела, как дрожали мои руки, когда я залезала в кабину грузовика. Это крошечное, почти незаметное подрагивание выдавало меня, пока я поворачивала ключ в замке зажигания. Я действовала быстро — сработала подготовка и инстинкт, и это было к лучшему. Я вполне могла бы прикончить этого чересчур красивого для своей же безопасности мужчину одним ударом.

Его лицо тут же всплыло в памяти. Темно-каштановые волосы — чуть растрепанные, небрежные. Щетина, покрывающая сильную, угловатую челюсть. Гипнотические глаза цвета золота с зеленью. Он не выглядел убийцей. И, как выяснилось, он им и не был. Просто новый посетитель спортзала. Такой, что, вероятно, теперь считает меня слегка свихнувшейся.

Я крепче сжала руль, кожа обивки жалобно заскрипела под пальцами, когда волна стыда накрыла меня с головой.

Больше тринадцати лет прошло.

А порой все еще казалось, что я та же сломленная девочка, которая приехала на ранчо Колсонов, боясь собственной тени. Но я уже не она. Я научилась защищаться. Научилась быть в безопасности. И если для этого кто-то будет считать меня странной — пусть будет так.

Я напоминала себе об этом всю дорогу домой, пока солнце поднималось над горизонтом, окрашивая пейзаж в розовое и золотое. У дома Коупа уже стояли несколько машин — я знала, это потому, что он собирался вернуться в Сиэтл вместе со своей девушкой Саттон и ее сыном Лукой.

В груди кольнуло. Дело было не в том, что я не любила одиночество. Любила. Просто после всего, через что они прошли за последний месяц, мне было спокойнее, когда я знала, что они в безопасности. Особенно Коуп. Когда ты чуть не теряешь кого-то, сложно поверить, что он не исчезнет прямо у тебя на глазах. А когда ты уже терял кого-то, кого любишь, — поверить еще труднее.

Я разжала пальцы на руле и направилась к гостевому дому. Спать мне точно не хотелось. В голове вертелось слишком многое после утренней сцены в Haven. Вместо этого я решила принять душ и выпить кофе.

После того как я привела себя в порядок, взбодрилась кофе и надела одежду для конюшни, вышла на улицу — Брут увязался за мной. Августовское солнце палило вовсю, пока я шла к небольшому сараю на двух лошадей. Чем дальше в лето, тем раньше приходила изнуряющая жара. Хорошо хоть, что, живя в горах центрального Орегона, можно было рассчитывать на прохладу по вечерам.

Горные пики были не просто красивым фоном — они давали ощущение, что дышать становится легче. Я остановилась, обернулась и посмотрела по сторонам. Заснеженные вершины гор Монарх на востоке и золотистые склоны Касл-Рока на западе. Завораживающее место. Даже если оно и не совсем мое.

Коуп бы возненавидел мои мысли, если бы знал. Он сделал все, чтобы я почувствовала, будто это место действительно мое — от сарая, построенного для Виски и Стардаст, до огромной художественной мастерской рядом с гостевым домом, где я могла хранить свои работы.

У бедра навалился тяжелый вес, и я посмотрела вниз. Моя тень — Брут. Целых сорок пять килограммов чистой любви, но по команде он легко мог бы перегрызть кому-нибудь глотку. Я опустила руку и почесала его за ухом.

— Твой завтрак — следующий. Не переживай.

Пот уже начинал выступать на пояснице от жары и мысли о том, что придется убирать стойла. Умнее было бы вставать пораньше, пока еще прохладно. Но я — не жаворонок. Потому что когда сон все же приходил, я держалась за него до последнего.

Мои девочки встретили меня фырканьем и ржанием, стоя у дверей своих стойл. Они знали распорядок. Ритуал, который нас всех успокаивал, и я была благодарна, что нашла именно тех кобыл, которые не обижались на мои поздние подъемы.

— Простите, что опоздала, — пробормотала я, забегая в подсобку, где хранился корм. Наполнив ведро, я вернулась в проход между стойлами.

У первой стойки я остановилась, склонившись, чтобы прижаться лбом к голове серой в яблоках. Ее шкура была как свет и тень вперемешку. В некоторые дни казалось, что побеждает свет, в другие — тьма. Примерно так же я ощущала себя внутри. Я постояла так немного, впитывая это ощущение близости и заземления. Стардаст тоже не двигалась — будто знала, что сегодня мне нужно чуть больше, чем обычно.

Наконец, я выпрямилась и высыпала половину зерна в ее кормушку. Перешла ко второй — рыжей с черной гривой, хвостом и ногами. Я почесала Виски между ушами — она это обожала, прижималась к моей руке, выпрашивая еще. Это доверие было настоящим подарком, как всегда. Я убрала руку и высыпала остатки корма.

Обе кобылы тут же принялись за еду. Я знала, что Виски минут через пять снова будет выпрашивать добавку. Так и вышло — она снова фыркнула, и, обернувшись, я увидела, как она дула воздух сквозь губы.

Я не удержалась от смеха, достала недоуздок и, открыв стойло, прицепила повод к ее голове.

— Ты же знаешь: лакомства — вечером или после езды. Их надо заслужить.

Кобыла снова фыркнула, будто поняла каждое слово. Я отвела ее на пастбище, а затем и Стардаст. Насыпала корм Бруту и взялась за дела по хозяйству. Примерно через час уборки и подметания он вдруг залаял.

Я обернулась — пес дрожал рядом. За семь лет, что он был со мной, я научилась распознавать его лай. Бывало — тревожный, бывало — радостный. Сейчас был именно такой. Это значило, что рядом кто-то, кого он любит.

Я вышла к краю сарая, прикрыв глаза рукой от солнца, и увидела, как из знакомого внедорожника выбрались люди. Как только Лука, семилетний мальчик, ступил на гравий, с широкой улыбкой на лице, я дала Бруту команду:

— Freigeben (разрешаю), — сказала я, похлопав его по массивной серой заднице.

Он не стал ждать. С радостным визгом подбежал к Луке, который тут же присел и уткнулся в морду псу. Саттон засмеялась, подойдя к ним, и начала гладить Брута, шепча ему что-то ласковое. Они были полны восторга по отношению к моему псу, и я на секунду задумалась: а вдруг он хочет, чтобы я была такой же? Но наша связь была другой — тихой, выстроенной за долгие часы в моей мастерской и во время прогулок по дикой местности. Все равно я надеялась, что он знает, как сильно я его люблю. Даже если эта любовь жила в молчании между нами.

Внезапное движение привлекло мое внимание — из машины выбрался Коуп. Он уже не двигался так, будто каждый шаг причиняет боль, но напряжение в глазах и вокруг рта выдавало усталость. Мне захотелось закричать, чтобы он остановился. Перед глазами вспыхнул образ его в больничной палате — после того как пуля прошила грудь и пробила легкое.

Я сжала кулаки так сильно, что ногти врезались в ладони. Боль немного вытеснила образ, но не раньше, чем Коуп уловил мой взгляд. Теперь боль была уже и в его выражении, но причина стала новой.

Черт.

Коуп заставил себя улыбнуться, взъерошил Луке волосы.

— Почему бы тебе с мамой не попрощаться с Виски и Стардаст?

Лука встал, тяжело вздохнув:

— Я буду по ним скучать. Как думаешь, в Сиэтле есть лошади?

У Саттон лицо стало мягче:

— Уверена, есть. Но я точно знаю, что там уж точно есть…

Лука расплылся в широкой улыбке, показав свой новый постоянный зуб, пробивающийся наверху.

— Хоккей!

Лука был просто помешан на хоккее, так что казалось предначертанным, что его мама влюбилась в моего брата, профессионального хоккеиста. Как только Коуп окончательно восстановится после травмы, их троих будет окружать все, что связано со льдом.

Саттон засмеялась, пока Лука уносился к пастбищу. Она пошла следом, но остановилась, чтобы быстро обнять меня.

— Я буду по тебе скучать.

Я привыкла к ее компании и безмерно восхищалась ее стойкостью и упорством.

— Ты и глазом моргнуть не успеешь, как снова окажешься здесь.

— Обязательно. — Ее взгляд метнулся к Коупу. — А еще это важно.

Я знала, что так и есть. Коупу нужна была еще одна возможность — сыграть в хоккей на своих условиях, более здоровых. Теперь, когда у него были Саттон и Лука.

Когда Саттон ушла вслед за сыном в сарай, Коуп направился ко мне. Я поморщилась, глядя на то, как он все еще осторожничает при каждом шаге.

— Ты уверен, что тебе стоит так много ходить?

— Ты меня избегаешь, — заявил он. Новый Коуп. Никаких шуток, сразу в лоб.

Я опустила руку и начала накручивать на палец свободную нитку на джинсах.

— Ты был занят.

Коуп уставился на меня с ехидным выражением.

— О да, безумно занят — пересмотром бесконечных фильмов и прогулками по сто метров каждые пару часов.

— Я отвратительная, — прошептала я с гримасой.

Он подошел ближе, наклонив голову так, чтобы его темно-синие глаза встретились с моими.

— Не смей гнать на мою сестру. Это только моя прерогатива.

Я выдохнула нечто среднее между смешком и фырканьем.

— Просто это все возвращает… к тому, как в тебя стреляли.

Это разбудило моих призраков и демонов. Наверное, поэтому я и сорвалась на бедного парня в спортзале утром. Сомневаюсь, что он сохранит абонемент.

Коуп выругался себе под нос:

— Прости, А…

— Ты что, сам просил, чтобы в тебя стреляли?

Он чуть заметно усмехнулся:

— Нет.

— Тогда не глупи. Это не твоя вина. Но мне ты нравишься, заносчивый ты осел, и я предпочла бы, чтобы ты не умирал. Думаешь, сможешь поработать над этим?

Мне стоило огромных усилий превратить то, что случилось — то, что началось с навязчивой идеи и закончилось почти трагедией — в шутку.

Коуп кивнул:

— Саттон проследит, чтобы мои дни были исключительно скучными.

— Я все слышу! — крикнула она с пастбища.

На этот раз я рассмеялась всерьез. И стало чуть легче. Смех снял тугой комок, сдавливавший грудь.

Коуп снова посмотрел на меня:

— Ты в порядке?

Я кивнула:

— Ты же знаешь меня. Мне нравится побыть одной.

Коуп поморщился, взглянув куда-то в сторону, вдаль.

— Что? — спросила я, почувствовав, как в животе все сжалось.

— Ты не будешь одна. Не совсем.

— Объясни, мистер Шайба, — рыкнула я.

Коуп провел рукой по лицу и снова посмотрел в сторону приближающегося внедорожника.

— Помнишь Линка, владельца моей команды?

Я кивнула неуверенно. Слышала о нем, но не встречалась, даже когда Коуп устраивал тот лагерь в Спэрроу-Фоллс или после нападения.

— Он ищет участок, чтобы построить дом для отпуска.

— Миллиардеры, — пробормотала я. Пусть я и не встречалась с Линкольном Пирсом, но слухов слышала достаточно. Безжалостен в защите своих активов. Умен и новаторски мыслит в бизнесе. И, если верить рассказам, слегка параноик, когда дело касается доверия.

Коуп посмотрел на меня с жестким выражением:

— Он не такой. Линк — хороший человек. Просто сейчас у него сложный период. Так что, будь с ним полегче.

Это зацепило мое любопытство, но я не повелась. Просто смотрела на брата в ожидании продолжения.

Коуп вздохнул:

— Я предложил ему остановиться у меня, пока Шеп начнет стройку.

— Ты это серьезно? — взгляд, который я бросила брату, должен был заставить его тут же спрятаться. Я и с близкими-то не всегда ладила, а уж с незнакомцами — совсем беда, как показал утренний поход в спортзал. Последнее, что мне нужно, — это еще один повод чувствовать себя неловко без Коупа рядом.

— Это всего на пару недель. Только на ключевых этапах стройки. Его жизнь — в Сиэтле, — пытался оправдаться Коуп.

— Невероятно, — пробормотала я, злобно глядя на приближающееся авто.

— Только постарайся не выглядеть так, будто тебя сейчас на дыбу поведут, когда будешь здороваться, — проворчал Коуп.

Я показала ему средний палец:

— Я не люблю чужих. Ты это знаешь.

Коуп хмыкнул:

— Ага. Он уже сказал, что ты чуть не прикончила его.

Все внутри меня замерло. Захлопнулась дверь какого-то безумно дорогого внедорожника, и я мгновенно выпрямилась. Но не только от звука. От вида. Те самые завораживающие глаза — смесь золота и зелени. Густые темные волосы, которые мне сразу захотелось пропустить сквозь пальцы. Челюсть, способная резать стекло.

О, нет.

Один уголок его чертовски красивого рта поднялся в полуулыбке:

— Привет, Злюка.