Прекрасное изгнание

50

Линкольн

Я не мог отвести от нее глаз, пока она двигалась по залу. Это было смесью тревоги и восхищения. Арден сама была произведением искусства. Всегда была. Но сегодня она будто нашла новую палитру для своей живописи.

Компания Хоута Хартли обеспечивала охрану вечера. Охранники патрулировали весь квартал вокруг The Collective, по двое у каждого входа, двое проверяли документы и снимали отпечатки пальцев у стойки регистрации, а еще несколько человек находились внутри, следя за порядком. Арден была в безопасности.

Я твердил себе это снова и снова, но тело отказывалось верить. Мои пальцы сжимали бокал с бурбоном, который я даже не притронулся выпить.

Я снова оглядел толпу. Лолли разговаривала с Уолтером — пожилым мужчиной, который работает в пекарне Саттон. В его глазах светились звезды, а у Лолли, кажется, даже появился румянец.

Фэллон беседовала с мужчиной чуть старше нее, которого я не узнал, а Кай сверлил того гневным взглядом, полным угрозы. Нора рассматривала одну из картин Ханны, что-то показывая Роудс и Энсону.

Репортер, доставившая Арден неприятности, снова делала записи, то и дело косясь в ее сторону, явно надеясь урвать какой-нибудь громкий заголовок. Шеп и Коуп стояли у закусочного стола, помогая Кили и Луке раскладывать мини-бургеры, а Трейс внимательно наблюдал за происходящим, такой же напряжённый, как и я.

Исайя в стильном костюме очаровывал Тею и Саттон. Если бы обе не были несвободны, уверен, они бы уже сдались, слушая, как он рассказывает о вдохновении для своей последней скульптуры.

Ханна металась у стола с телефонами для аукциона, проверяя, все ли работает. А Фарах что-то резко сказала официанту, у того аж глаза округлились. Похоже, Арден нашла себе нового управляющего галереей.

Через толпу скользнула фигура. Даже движения у него были змеиными. Квентин Арисон был в черной тройке с алым галстуком, глаза его были устремлены на одну-единственную женщину.

Я крепче сжал бокал, наблюдая, как он подползает к Арден, даже не обращая внимания на то, что она уже с кем-то разговаривала. Она улыбнулась ему — вежливо, но напряженно и представила того, с кем беседовала. Но в ее взгляде не было ни капли теплоты.

— Ты собираешься что-нибудь с этим сделать? — раздался тихий голос.

Я чуть не подпрыгнул — не заметил, как подошел мой маленький приятель. Опустив взгляд, я увидел Бенни. Невозможно было отрицать, что он выглядел очаровательно: синий костюм и бабочка с кисточками от кистей для рисования.

— Ну? — поднажал он.

Я усмехнулся:

— Думаю, Арден отлично умеет постоять за себя.

Бенни нахмурился:

— Если ты не справишься, я сам разберусь.

Я рассмеялся:

— Спасти даму — дело святое. Может, объединим усилия?

Улыбка расплылась по лицу Бенни, и он выставил кулак:

— Вот это дело.

Я ударил кулаком по его кулаку, и мы направились к Арден. Она, заметив нас, театрально расширила глаза, моля о спасении. Подойдя ближе, я понял почему.

— Моя коллекция поистине уникальна. Ее оценивают более чем в пятьдесят миллионов, — монотонно вещал Квентин, переводя взгляд с очередной жертвы на Арден и откровенно ее разглядывая. — Конечно, я всегда в поиске новых многообещающих талантов.

Я шагнул вперед, обнял Арден за талию и поцеловал в висок:

— Все хорошо, Злюка?

Арден прильнула ко мне, положив ладонь на грудь:

— Обсуждаем, какие жанры в искусстве кому ближе.

Бенни упер руки в бока и уставился на Квентина:

— В платье мисс Арден никакого искусства нет. Лучше на стены посмотри.

Арден опустила голову, пряча улыбку. Мужчина напротив закашлялся, сдерживая смех. Щеки Квентина порозовели, но он злобно посмотрел на мальчика.

— Устами младенца глаголет истина, — пробормотал я.

Глаза Квентина метнулись ко мне:

— Этого ребенка стоило бы научить манерам. Где его родители?

— Это тебе бы не помешало немного воспитания, — огрызнулся Бенни, совсем не испугавшись. — Папа говорит, что на тетины сиськи не пялятся.

На этот раз и я, и ковбой напротив не сдержались. Мужчина был в ковбойской шляпе и начищенных сапогах, и когда он повернулся к Квентину, пряжка на поясе засверкала:

— Парнишка дело говорит. А еще, у нас тут не принято пихать всем в глотку разговоры о своих миллионах.

Квентин вздернул подбородок:

— Я не стану извиняться за свое состояние.

— И не надо, — ответил ковбой. — Так же как и нам не нужно это слушать.

Квентин фыркнул и повернулся к Арден:

— Поговорим, когда вы окажетесь в более достойной компании.

Он развернулся и удалился, не дождавшись ответа, но Бенни крикнул ему вслед:

— Она любит свою недостойную компанию! Достойная — отстой!

Арден зажала рот ладонью, чтобы не расхохотаться.

Бенни обернулся к нам:

— А что вообще значит «недостойная»?

Она присела и обняла его:

— Это мое любимое слово.

Он просиял:

— Я так и знал!

К нам подошел мужчина — как две капли воды похожий на Бенни, только постарше на пару десятилетий.

— Бенни, мы же говорили, что не все мысли надо вслух произносить. — Он посмотрел на нас. — Простите.

Я усмехнулся:

— У вас замечательный сын.

Мужчина рассмеялся:

— Спасибо. Я тоже так думаю… большую часть времени. Но сейчас он пойдет со мной к закускам.

Бенни взглянул на меня, сузив глаза:

— То, что ты сказал, что я крутой, не значит, что я за тобой не слежу. — Он показал два пальца себе на глаза, потом на меня. — Я слежу.

— Бенни, — прошипел отец, уводя его прочь.

Мы расхохотались. Арден еще крепче прильнула ко мне.

— Бенни, мой герой.

— Эй, — прошептал я. — А как же я?

— Ты всегда мой герой, — прошептала она, коснувшись губами моих.

— Пять тысяч долларов. Кто даст шесть? — прозвучал голос аукциониста с небольшой импровизированной сцены, пока он указывал на большой акварельный пейзаж Ханны. — Раз, два… продано джентльмену в заднем ряду с восхитительной ковбойской шляпой.

Я обернулся и увидел, как мой новый знакомый, Говард, с достоинством кивнул, подтверждая покупку. Когда я снова взглянул на сцену, Арден уже сверлила меня взглядом. Я не смог сдержать улыбку.

— Она убьет тебя во сне, — пробормотал Кай рядом со мной.

Я только шире ухмыльнулся:

— Оно того стоит.

— Ты не ошибаешься, — добавил Коуп, в голосе которого слышались нотки веселья. — Очень хочется посмотреть, как у этого Квентина башка взорвется.

Я скупил каждую работу Арден, выставленную на продажу. Квентин поднимал ставки, но мне было плевать. Все ради благого дела. Но, по правде говоря, я просто не выносил мысли, что у него будет хоть что-то, связанное с Арден.

— И последний лот на сегодня. «Из боли — в цветение» от Арден Уэйверли, — объявил аукционист, и в зале сразу стихло. Он указал на большое полотно — то самое, над которым Арден работала, когда я впервые вошел в ее мастерскую. Оно заговорило со мной с первой же секунды.

— Он сверлит тебя взглядом, будто хочет убить, — пропела Роудс.

— Хочешь, я применю прием джиу-джитсу, которому меня Кай научил? — спросила Лолли, вскидывая руки в какой-то придуманной ею боевой стойке.

— Господи… — выдохнул Кай. — Ты же обещала не делать этого на людях.

Лолли сжала бицепс:

— Я знаю, что эти пушки смертельно опасны, но тот придурок это заслужил.

— Мама, — прошипела Нора, выдав имя, которое использовала только в крайнем случае, когда хотела остановить Лолли.

— Ну и ладно. Вы вечно портите мне веселье.

— Или пытаемся не довести до судимости, — буркнул Трейс, потирая переносицу.

— Начнем с одной тысячи долларов, — вмешался аукционист. — Кто даст тысячу?

Квентин поднял табличку:

— Десять тысяч.

Толпа зашепталась.

— Ого, у нас тут серьезный игрок. Десять тысяч. Кто даст одиннадцать?

Я поднял табличку:

— Двадцать пять.

Позади меня Фэллон тихонько пискнула. Аукционист приподнял брови:

— Двадцать пять тысяч. Кто даст двадцать шесть?

Глаза Квентина сверкнули раздражением:

— Пятьдесят.

Щеки Арден вспыхнули, она нервно сжала пальцы, глядя на свою картину. Я знал, как много она для нее значит. Для нас. И я не позволю этому слизняку даже прикоснуться к ней.

— Сто, — сказал я, снова поднимая табличку.

— Сто тысяч долларов. Кто даст сто одну?

— Сто пять, — выпалил Квентин. Он терял хватку. Самое время добить.

Я не стал ждать:

— Сто пятьдесят.

Аукционист засиял:

— Сто пятьдесят тысяч долларов. Кто даст сто пятьдесят одну?

Квентин швырнул табличку, как ребенок в истерике:

— Она и двадцати не стоит! — прошипел он.

Гнев вскипел во мне, когда Квентин вылетел из галереи. Она — не картина, а сама Арден. Он думал, что может владеть ею. Но Арден — не вещь. Она — человек. И по-настоящему она жива только тогда, когда свободна.

Бенни выглянул из дверей галереи:

— Пока! И не скучаем! — крикнул он вслед Квентину.

Толпа взорвалась смехом, а отец Бенни закрыл лицо ладонью. Аукционист отдал честь мальчику и вернулся к микрофону:

— Сто пятьдесят тысяч долларов. Раз, два, продано джентльмену в розовом.

— Это не розовый. Это пыльная роза, — поправил я, и зал снова расхохотался.

Арден подошла к аукционисту, поблагодарила его, а потом направилась прямо ко мне:

— Ты в своем уме?

— Прячься, — прошептал Кай.

Арден бросила на него взгляд и снова повернулась ко мне:

— Ты купил все!

— Купил.

— Зачем? Чтобы посоревноваться, у кого… ну ты понял, длиннее?

— Уууу, это могло бы быть весело, — вставила Лолли, но кто-то тут же ее шикнул.

— Ты же сама сказала, что тебе отвратительна мысль о том, что он будет владеть твоими работами, — ответил я, абсолютно честно.

Арден уставилась на меня, ее рот округлился:

— Ты потратил полмиллиона на то, что я бы тебе и так подарила?

Я шагнул ближе, поднял руки, обхватив ее лицо:

— Я бы потратил все до последнего цента, лишь бы ты сама могла распоряжаться своим искусством. А тот факт, что теперь я буду жить, окруженный твоими картинами … тобой… каждый день… это просто невероятный бонус.

— Линк… — прошептала она.

— Люблю тебя, Злюка.

— Люблю тебя, ты сумасшедший, невыносимый, чрезмерно романтичный, альфа-самец и чертов миллиардер-контрол-фрик.

Я ухмыльнулся:

— Ты умеешь говорить так нежно.