Прекрасное изгнание

56

Линкольн

Я вбежал в дом, резко затормозив на паркете. Дом Коупа был чертовски большим, а в чередовании тьмы и лунного света было слишком много теней — слишком много мест, где мог скрываться тот, кто хотел причинить зло. Я не имел ни малейшего представления, с чего начать поиски. Но понял, что это и не важно.

Главное — добраться до Арден.

Я направился к лестнице, переходя на бег. И тогда услышал голоса.

Застыв внизу, я затаил дыхание и вслушался.

— Я не собираюсь убивать собственного сына, каким бы разочарованием он ни был. А вот тебя — убью.

Каждое слово било по мне, будто по печени кувалдой с шипами. Потому что я знал этот голос. Знал эту жестокость, это презрение.

Мой отец.

Все смешалось: ярость, замешательство, страх. Он был здесь. Он угрожал Арден. Это не укладывалось в голове. Да, он меня ненавидел. Но настолько, чтобы убить женщину, которую я люблю?

Рядом зарычал Брут. Я тут же схватил его за ошейник, удерживая. Пока не время.

Продолжая держать пса, я начал осторожно подниматься по лестнице, ловя каждое слово.

Голос Арден был облегчением, но от ее слов я едва не рухнул на колени:

— Это вы убили моих родителей.

Отец фыркнул:

— Я никого не убивал. Я разве держал в руках оружие в ту ночь? Нет. Я ношу это — он поднял пистолет — только для самозащиты. У меня много завистников, знаешь ли.

— Но вы тянули за ниточки. Это делает вас не менее виновным, — выплюнула Арден.

— Так ли это? — мурлыкнул он. — Я всего лишь человек, который любит, чтобы все было сделано как надо. Люблю смотреть, как из врагов уходит жизнь. Как из глаз исчезает свет.

— И что сделали мои родители? Мой отец не захотел играть в ваши грязные игры? И что с того?! — в голосе Арден дрожали гнев и страх. Или и то, и другое.

— Такой многообещающий коллега. Прекрасный юридический ум, мастер в поиске лазеек. Можешь себе представить, как я разочаровался, когда он решил разорвать наше сотрудничество. Слабак. Хотел вращаться в кругах элиты, но платить цену был не готов. Хотел приз, но не плату.

Я добрался до верха лестницы, прижавшись к стене, удерживая Брута. Осторожно заглянув за угол, я увидел сцену в лунном свете и во мне вспыхнула ярость.

Спиной ко мне стоял отец, в руке — пистолет. Но он был мне незнаком. Он стал чудовищем. И эти кошмары теперь были кошмарами Арден.

— Он заплатил цену, — прохрипела она. — Он бы отдал все. Он просто не хотел подставлять других.

Я не видел ее, нужно было сделать еще пару шагов, не привлекая внимания.

Отец покачал головой, щелкнув языком:

— Видишь ли, Шеридан. Мои клиенты рассчитывают, что я улажу все. Вопросы акций с инсайдом. Поступление в нужный университет. Победа в суде. А как они будут мне доверять, если судья вдруг обретает совесть?

Я поднялся на еще одну ступеньку… и еще. Держал Брута, но взглядом уже искал Арден. Ее платье, уже испачканное кровью, было разорвано. А рядом с ней — женщина с ножом у ее шеи.

Меня дернуло, когда я узнал Фару. Память лихорадочно перетасовывала образы. Художница из Нью-Йорка, искавшая вдохновение? Слишком удобно. Я никогда не видел, чтобы она действительно творила. Может, все было ложью.

— Он бы молчал, — прошептала Арден. — Ради мамы и меня. Он бы хранил ваши грязные секреты.

Отец расхохотался:

— Но твоя мама уже знала, не так ли? Почему бы еще она предложила мне деньги в ту ночь? Она знала, что он предал меня. Украл. Я не могу позволить такое.

Он не терпел, когда кто-то получал над ним хоть крупицу власти.

— Каково это, Фара? — прошипела Арден. — Знать, что ты сядешь за этого жадного ублюдка?

Фара дернула ее за волосы:

— Я не сажусь за других. Я расставляю домино, чтобы падали они.

— В этот раз не получится, — выдохнула Арден. — Он врет. Ханна не могла все провернуть одна. Ее не было — она была под арестом.

Глаза Фары метнулись к отцу. Мгновение сомнений.

— Только не смей меня подставить, Филип.

Он поднял руку, словно успокаивая:

— Это не мой стиль. Ты — мое главное оружие. Сколько жизней ты разрушила для меня? Сколько тайн выкрала?

Фара заулыбалась, словно девочка, которой сделали комплимент:

— Мы ведь так весело проводим время, да?

Голова отца слегка повернулась, и я увидел ту самую улыбку — мерзкую, мерзкую до дрожи:

— Да. Особенно с тобой. А вот к тебе, Арден, я начал испытывать слабость. Все эти месяцы поисков. Возрастные портреты, частные детективы. Но все изменилось, когда ты перевела деньги.

— Деньги? — Арден выглядела сбитой с толку.

— Те, что оставили тебе родители. Ты никогда их не трогала. Но четыре месяца назад перевела из одного банка в другой и вошла в аккаунт с домашнего компьютера.

Из ее лица ушел весь цвет:

— Ты нашел меня по компьютеру.

— Не я. У меня есть люди. Я быстро внедрил Клариссу… прости, Фару… сюда. Нужно было выяснить, помнишь ли ты что-то, кроме моего голоса и туфель.

— Какая скукотища, — пробормотала Фара. — «Наблюдай за ней. Смотри, не вспоминает ли чего».

— Ты так отчаянно цеплялась за жизнь, что я всерьез подумывала оставить тебя в живых. Просто чтобы не было скучно. Но потом ты связалась с Линкольном.

Я услышал свое имя из уст отца и в ту же секунду меня вывернуло изнутри. Меня будто стошнило холодной сталью. В ту секунду я был готов вырезать из себя все, что хоть как-то напоминало о нем. Хотел выжечь любую частичку себя, что могла быть от него.

У Арден сжались челюсти. Кулаки — тоже.

Отец постукивал пальцами по бедру:

— Каковы были шансы? Ты — с приемным братцем в этой богом забытой хоккейной команде. Судьба. Но я не мог позволить тебе приблизиться к моему сыну. Рисковать тем, что ты узнаешь меня на фото или по голосу, и прямиком отправишь за решетку.

— Моему брату, — прорычала Арден.

Отец склонил голову, не понимая.

Пальцы Арден вонзились в предплечье Фары:

— Не приемному. Моему брату.

Отец откинул голову и расхохотался:

— Ну надо же, какая привязанность к этой твоей фальшивой семье. Жаль, что им придется тебя потерять. — Его взгляд ожесточился. — Делай это.

Я не ждал. Не было времени. Не было подходящего момента.

Я отпустил Брута и рванул вперед, выходя из-за угла и бросаясь прямо на отца, зная, что Брут увидит опасность для Арден и бросится к ней.

Я ударил со всей силы, но в последний миг отец дернулся, уходя от лобовой атаки.

Раздался визг боли. Мельком я увидел, как Брут вцепился Фаре в икру. И этого мгновения хватило, чтобы отец с размаху ударил меня рукояткой пистолета по голове.

Я дернулся, пошатнулся, но удержался на ногах.

Арден с силой ударила Фару в челюсть, а Брут не упустил шанс: взвившись, он вцепился ей в руку. В этот раз ее крик был нечеловеческим — скорее звериным. Нож выпал, пальцы словно лишились сухожилий. А может, и вправду лишились.

Арден отшвырнула нож, а Фара рухнула на пол, вопя от боли.

— Halten! (держать) — крикнула Арден, и Брут сразу сел на нее, прижав к полу всем своим весом, зубами касаясь ее шеи.

Это было все, что я успел увидеть — прежде чем отец пошел на меня.

Я начал обходить его по дуге, вставая в защитную стойку, как будто это могло спасти меня от пули. Сирены пронзали воздух, голоса полицейских слышались внизу, но он не обращал внимания ни на что.

Его глаза, такие же, как у меня, вспыхнули яростью. Лицо перекосилось — маска сорвана, осталась лишь ярость.

— Я должен был понять, что ты станешь моей погибелью, — процедил он.

— Это на твоей совести, старик. Ты превращаешь в яд все, к чему прикасаешься.

Губы его изогнулись в уродливой усмешке:

— Я хотел дать тебе шанс одуматься. Просто нужно было все у тебя отнять, чтобы ты приполз назад, умоляя о подачке, как шавка.

Я встал на носки:

— Ты должен был понять, что я никогда не стану умолять тебя ни о чем. Я лучше сдохну с голоду, чем приму хоть крошку с твоего отравленного стола.

Он снова усмехнулся — криво, мерзко, как всегда:

— Передай привет мамочке.

И выстрелил.

Все смешалось: звуки, образы, мгновения. Где-то в глубине сознания я слышал крики полицейских. Кто-то закричал за моей спиной. Но в следующий миг меня что-то сбило с ног, увлекло вниз. Прозвучал еще один выстрел.

Я врезался в пол с такой силой, что из груди вышибло весь воздух. Яркие искры перед глазами.

И потом я увидел ее.

Арден. Ее волосы, спутанные, рассыпались по ковру. Ее глаза, полные шока, страха.

Крича от боли, мой отец, кажется, оказался на полу — его скручивали полицейские. Но я видел только ее.

— Ковбой… — прошептала она.

— Злюка… — я перевернул нас, чтобы она оказалась подо мной. — Ты в порядке? Ты… — Все замерло. Мир стал приглушенным, звуки — глухими. Потому что на ее платье было слишком много крови. Намного больше, чем раньше. Она растекалась по ткани, по ее животу.

— Помогите! — заорал я, срываясь, в панике. — Помогите!

— Надави! — рявкнул Трейс. — Жми на рану!

Мои руки сами нашли путь. Я навалился на нее, пытаясь остановить кровь.

— Почему? — прохрипел я, слезы падали на ее лицо, смешиваясь с кровью.

— Потому что я люблю тебя.

И потом я потерял ее глаза. Те самые, в которых был мой дом.

Те, что спасли меня.

Они ушли.

А я не мог ничего сделать, чтобы их вернуть.