Прекрасное изгнание

6

Линкольн

Я смотрел в одно из огромных окон офиса, который Коуп великодушно позволил мне занять. В Сиэтле моя команда, наверное, уже решила, что я окончательно сошел с ума — впрочем, не в первый раз. Я уже покупал не одну компанию, в здравом ли уме или нет — спорный вопрос, но все оборачивалось в мою пользу. Как и тогда, когда я приобрел хоккейную команду Seattle Sparks, и все решили, что у меня начался преждевременный кризис среднего возраста. Но и это сработало. Сработает и сейчас.

Что-то мелькнуло на краю поля зрения — одна из лошадей Арден щипала траву на дальнем лугу. Я бы соврал, если бы сказал, что не надеялся увидеть всполох каштановых волос вдалеке или серо-фиалковые глаза у своей двери. Но не увидел ни того, ни другого.

С тех пор как она буквально захлопнула дверь своей студии у меня перед носом, я ее не видел. И я ее не винил. Но это и осложняло попытку извиниться. Лезть к ней без разрешения я не собирался, а если бы попросил у Коупа ее номер, это бы слишком многое выдало.

— Линк?

Глубокий, уже знакомый голос Шепа выдернул меня из водоворота мыслей. Я повернулся к подрядчику, на губах возникла виноватая улыбка.

— Извини. Задумался о возможностях.

Шеп усмехнулся, постукивая строительным карандашом по столу:

— Понимаю. Начинать с нуля всегда немного страшно.

— Но в этом есть и что-то невероятно вдохновляющее. Взять идею, которая существует только у тебя в голове, и воплотить ее в реальность.

Он кивнул:

— Это мое любимое. Создавать что-то, что органично впишется в окружающий ландшафт.

Именно поэтому я выбрал Шепарда Колсона для проектирования и строительства моего дома в Спэрроу-Фоллс. Он не из тех дизайнеров, что гонятся за эффектностью. Его проекты были искусством сами по себе, а земля — его холстом. Он всегда находил способ соединить одно с другим. А еще он был братом Коупа, а значит, ему можно было доверять. А мне это давалось нелегко. Уже давно.

— С нетерпением жду, что ты придумаешь.

Уголок его губ дернулся вверх:

— Тогда давай выберем место.

Последние два дня я объезжал участки земли в Спэрроу-Фоллс и его окрестностях, присматривался к видам, слушал, как агент по недвижимости перечисляет плюсы и минусы каждого варианта. Женщина была прямолинейной, без лишнего сюсюканья и я это ценил. Особенно после того, как мне не раз пытались всучить самое дорогое, что было на рынке.

Шеп указал на восемь листов, разложенных на моем столе:

— Я объехал их на этой неделе, чтобы свериться со своими ощущениями.

— Спасибо, что потратил время.

— Это сэкономит его нам в будущем. Правильный участок — уже половина успеха.

Правильное место, которое можно назвать домом. Просто подумав об этом слове, я сдвинулся с ноги на ногу. У меня никогда не было настоящего дома. Пентхаус на Централ-Парк-Вест был больше похож на музей: вечные правила — чего нельзя трогать, где нельзя бегать.

Моим единственным спасением был парк. Мы с Элли носились по лужайкам и дорожкам, пока няня за нами наблюдала. Крутились у статуи Питера Пэна, перебегали мостики. Центральный парк был единственным местом, где я мог дышать. С тех пор я и искал что-то подобное.

Я почти нашел это в Сиэтле. Дом у воды, много пространства. Но половину времени он казался пустым — заполнялся лишь бесконечными часами работы.

— Думаю, эти три — не то, — перебил мои мысли Шеп, постукивая карандашом по трем листам справа. — Этот слишком близко к Касл-Року. Земля полна лавовых пород и шлака. Придется слишком много копать. Было бы оправдано, если бы вид стоил того…

— Но у других участков вид лучше, — закончил я за него.

Шеп кивнул:

— Эти два расположены слишком близко к хребту — там повышен риск лесных пожаров.

Черт, точно не хочу этого.

— Вычеркиваем эти три.

— Знаешь, для человека с репутацией контрол-фрика ты ведешь себя довольно сговорчиво.

Я усмехнулся, схватил три листа и швырнул их в мусорное ведро. Репутация у меня действительно была. Мол, со мной трудно иметь дело. Но дело было не в манипуляциях или играх. Я всегда говорил прямо, чего хочу, и не боялся тяжелой работы. Я честно заработал все, что у меня есть.

— Я не тиран.

— Расскажи это журналу Forbes, — парировал Шеп.

Я закатил глаза. Эта чертова статья будет преследовать меня вечно.

— Можешь написать письмо редактору. Расскажи, какой я милый и уступчивый.

— Запишу в список дел.

— Благодарен.

Шеп снова повернулся к оставшимся вариантам:

— Любой из этих участков подойдет для строительства. У всех свои плюсы и минусы. Есть тот, который особенно зацепил?

Я пробежался взглядом по оставшимся листам, представляя, как оживают напечатанные на них изображения. Но я уже знал ответ. Возможно, это был самый непрактичный из пяти: дальше всех от города, в предгорьях Монарх-Маунтинс. Но было в этом месте что-то особенное.

Тишина, в которой слышны собственные мысли. Ни одного соседа. Ручей, бегущий по участку и заставляющий вокруг расцветать дикие цветы. Бескрайние луга, переходящие в лес, а затем — в горы, от которых захватывало дух. Казалось, до них можно дотянуться рукой.

Эта бескрайность напоминала, что все возможно. И главное — напоминала, как важно остановиться и просто дышать. Видеть красоту вокруг.

Я поднял лист с надписью Meadowlark Lane.

— Вот этот.

Улыбка, расплывшаяся на лице Шепа, была как у ребенка на Рождество.

— Ты же понимаешь, что он в получасе от города? А зимой есть риск, что тебя занесет снегом.

Даже это звучало как рай. Никто не достанет. Можно отключить телефон и просто быть вне зоны доступа.

— Меня это устраивает. Только скажи, что мне нужно. Я вырос на восточном побережье, так что снег мне знаком. Хотя, думаю, снег в Манхэттене и Спэрроу-Фоллс — не одно и то же.

Шеп громко рассмеялся:

— Как насчет пикапа с лопатой?

Теперь моя очередь была улыбаться:

— Я в деле.

— Я бы поставил солнечные панели с накопительной батареей. Но генератор тоже не помешает — на всякий случай. Вода будет из скважины, с этим все нормально. Планируешь гостевой дом или какие-нибудь постройки?

В голове тут же всплыл образ мастерской Арден: окна, выходящие на этот потрясающий вид, и повсюду картины, скульптуры… Странно, что мне это пришло в голову. У меня ведь нет тайного увлечения искусством, для которого нужно было бы отдельное помещение. Возможно, просто потому, что она уже несколько дней не выходила из моих мыслей.

В ней было что-то особенное. Огонь, честность, которой мне в жизни остро не хватало. И жажда выживания, которой я восхищался до чертиков.

Я отогнал мысли, снова увязнув в этих серо-фиалковых глазах.

— Гостевой дом — да. Бассейн — обязательно. — После спаррингов плавание было моим любимым способом очистить голову. — А остальное — не знаю. Начнем с этого?

— Конечно, — сказал Шеп, собирая остальные листы и швыряя их в мусорную корзину. — Я не начну работать над официальной концепцией основного дома, пока ты не закроешь сделку по участку, но, может, набросаю пару эскизов — чтобы понять, что тебе нравится, а что нет. Что-то еще хочешь обсудить сегодня?

— Думаю, на сегодня все, — ответил я, откладывая лист с «Meadowlark Lane» и прикидывая в уме сумму предложения.

— Отлично. Тогда за работу, — сказал он и направился к двери.

— Шеп.

Он остановился, обернувшись, в ожидании того, что я скажу дальше. Я мысленно выругался, но все же продолжил. Назвался груздем...

— Что за история у твоей сестры Арден?

Приветливость в его взгляде исчезла в одну секунду. Вместо легкой улыбки и открытого выражения лица — холодный взгляд и сжатые губы.

— Сюда лучше не лезь. Хочешь переспать с кем-то — ищи другую.

Я выпрямился, по спине побежали мурашки от нехорошего предчувствия. Я должен был почувствовать себя оскорбленным: мол, Шеп думает, что я просто хочу использовать его сестру. Что я могу относиться к женщине так бессовестно. Но меня это почти не волновало — я был слишком сосредоточен на вопросе: почему.

Почему Шеп так защищает Арден? Братская забота — это одно, но такая резкая перемена в настроении и жесткая реакция… это совсем другое.

— Я не это имел в виду, — сказал я, прикидывая, как лучше подойти к разговору. В бизнесе я привык добиваться информации, не раскрывая свои карты. Но Шеп — не соперник. И врать ему я не собирался. — Просто любопытно. Я на днях заглянул в зал Кая пораньше. — Уголки губ дернулись в улыбке. — Кажется, напугал ее — она приставила ко мне нож.

Шеп пару секунд просто смотрел на меня, а потом рассмеялся, проведя рукой по густым каштановым волосам:

— Черт, Линк. Извини. У нее музыка всегда на уровне «порвет уши», и да, она может среагировать… резковато.

— Только не говори, что у нее есть огнестрел. Иначе я бы точно остался без уха.

Шеп покачал головой и вздохнул:

— Без оружия. Но стучать — обязательно. И ждать, пока пригласит. Кай тренировал ее джиу-джитсу. Она чертовски хороша.

— Ну, с ножом у нее тоже все в порядке.

— О, я ей это припомню, — сказал он, и в его глазах промелькнуло веселье.

Что-то в том, как Шеп искренне радовался этой истории и в то же время с такой теплотой относился к сестре, кольнуло меня в грудь. Вместе с этим пришла и тревога — за Элли. За то, что она может зайти слишком далеко и уже не найти дорогу обратно. Что я могу потерять ее навсегда — в том мире, в который мы оба когда-то клялись не соваться.

Я отогнал эти мысли и вернулся к главному — хотел понять, что с Арден.

— А есть причина, почему она так уверенно орудует ножом?

В его взгляде промелькнула тень, прежде чем лицо снова стало непроницаемым. Я умел считывать такие маски. Детство, проведенное в попытках понять, когда и почему люди срываются, сделало меня в этом мастером.

Он пожал плечами. Движение выглядело небрежным, но я видел, как напряглись его плечи.

— У каждого своя история. Ее — не моя, чтобы рассказывать.

Черт.

Я был прав. Это не только из-за нападения на Коупа. С Арден произошло что-то серьезное. Что-то плохое. И я не имел права это знать. Но это не мешало мне хотеть узнать все.

Я прикусил внутреннюю сторону щеки до металлического привкуса крови — все, чтобы не надавить, не выложить перед ним все свои карты.

— Понял, — сказал я, пальцы дернулись у бедер. Нужно было либо в зал, либо в бассейн. Или уйти в горы, чтобы просто дышать.

Шеп задержал взгляд дольше обычного:

— Она любит свое пространство. Советую его уважать.

Я понял. Услышал предупреждение между строк. Я поднял подбородок — мол, услышал, но в ответ не дал слов, что приму его условия. Потому что это была бы ложь.

В Арден было что-то, что цепляло за горло и не отпускало. Огонь. Сила. Такая энергия заставляла проснуться и начать замечать.

— Провожу тебя, — предложил я, уже направляясь к двери, будто Шеп не знал путь лучше меня.

— Я пришлю тебе сообщение, когда будет что показать, — сказал он, выходя и направляясь к своему пикапу.

— Звучит отлично. Спасибо, что взялся за проект.

Он усмехнулся:

— Весело поработать над чем-то без бюджета.

Я фыркнул:

— Только без унитазов из золота, ладно?

— Ну блин, — притворно огорчился Шеп.

— Переживешь, — бросил я ему вслед, закрывая за собой дверь.

Тут же зазвонил телефон. Я достал его из заднего кармана и ответил, увидев имя моей правой руки.

— Привет, Нина, — сказал я.

— У нас проблема. — Все по делу, как всегда. Я ценил в ней это — без прикрас и лишнего. Нам уже давно не нужны были вежливости. Когда знаешь человека почти двадцать лет, никто никого не убаюкивает перед плохими новостями.

Мы с Ниной познакомились в Стэнфорде — оба измотаны учебой и несколькими подработками, но настроены выжать из этих возможностей максимум. Потом вместе поступили в магистратуру по предпринимательству. Когда у меня появилось достаточно капитала, чтобы запустить компанию, я первым делом предложил ей присоединиться. С тех пор мы вместе управляли Gardien — компанией, которую я назвал в честь французских корней моей матери.

— По шкале от «картошка фри в молочном коктейле» до «ананасы на пицце», насколько все плохо? — спросил я, зная, что она терпеть не может и то, и другое, но ананасы считает особенно отвратительными.

Она фыркнула:

— Лучшая часть твоего отсутствия — отсутствие остатков гавайской мерзости на кухне. — Пауза. И я знал, что надо приготовиться. — Мы потеряли Ice Edge.

Я сжал телефон крепче, раздражение и недоумение прокатились волной. Компания производила хоккейную экипировку, и при этом — одна из немногих с производством в США. Они последние пару лет барахтались, и я видел, как можно их вытащить. К тому же у меня была собственная хоккейная команда — идеальный способ вывести бренд на новый уровень.

— Как? — рявкнул я.

— Пока не знаю. Майк сегодня пришел на переговоры, а владелец сказал, что накануне вечером получил другое предложение и уже подписал бумаги.

Я выругался. Ненавижу терять сделки, но эта задела сильнее обычного. Шон, владелец, мне нравился. Я думал, он понимает, как мы можем поднять его бизнес. Но дело было не только в этом. Я видел, как он общается с сыном. Видел, как хоккей их сближает. У меня с отцом такого никогда не было. И я больше всего хотел поддержать именно это.

— Кто? — спросил я. Это было не редкостью — другие компании нередко пытались вмешаться и разрушить наши сделки. У меня была репутация человека, который находит перспективные бизнесы. Но с этой сделкой мы были осторожны. Знали только четыре или пять человек.

— Этого я тоже пока не знаю. Разбираюсь.

— Пошли мне сообщение, как только узнаешь, — отрезал я.

— Не рычи на меня, Линк, — рявкнула в ответ Нина. — Я эту сделку хотела не меньше твоего.

— Прости, — буркнул я.

— Вот так уже лучше.

— Лучше положу трубку, пока ты меня не наказала.

Нина рассмеялась:

— Иди поплавай. Приведи мысли в порядок.

Она знала меня слишком хорошо.

— Так и сделаю. Созвонимся позже.

Я сбросил вызов, пока она не успела сказать что-то еще. Если бы она вдруг сжалилась надо мной, мне стало бы только хуже.

Стоило звонку завершиться, как на экране всплыло новое сообщение.

Филип Пирс: Всегда мечтал съездить в Миннесоту. Ровно на столько, чтобы продать их на запчасти.

Под сообщением была фотография подписанного контракта между ним и Ice Edge. У меня внутри все скрутило. Шон даже не понял, что натворил. Отец, скорее всего, пообещал ему весь мир, но на деле его компания скоро перестанет существовать. И ради чего? Чтобы ударить по мне? Чтобы доказать, что он все еще главный хищник в цепи?

На экране тут же появилось еще одно сообщение. Оно дало мне все ответы, которых я никогда не хотел знать.

Филип Пирс: И это не последнее, если ты не приедешь домой на свадьбу. Я не позволю тебе еще больше позорить нашу семью.