Прекрасное изгнание

47

Арден

Музыка грохотала вокруг меня, проходя сквозь меня, так громко, что, скорее всего, оставит после себя необратимые последствия. Но мне было все равно. Мне это было нужно.

Словно она очищала мою систему, вымывая из меня всю тьму, заставляя ее вытекать и впитываться в скульптуру. Единственная проблема заключалась в том, что казалось, у меня бесконечный ее запас. Стоило подумать, что я все выжала, как поднималась новая волна.

Так что я просто продолжала творить.

Я должна была быть в The Collective, помогать готовить выставку и аукцион, но Фара уверила меня, что все под контролем. И она действительно создана для этой работы. Ей доставляло удовольствие командовать, и никто не был настолько глуп, чтобы перечить ей.

Может, стоит предложить ей место Денвера? Имя отозвалось болью. С тех пор от него ни слуху ни духу. И, возможно, так даже лучше.

Я подняла горелку, соединив одну металлическую деталь с другой, затем отступила назад. Когда пламя угасло, я подняла маску, чтобы рассмотреть женщину, сражающуюся за свободу. Свободу — от чего, каждый мог трактовать по-своему. И я именно этого и добивалась.

Потому что у каждого из нас есть тьма, из которой мы выбираемся. Что-то, что держит нас в плену. А эта женщина боролась, чтобы вырваться. Она была изранена и измотана, но она пробивалась наружу.

Музыка резко оборвалась, и я резко обернулась, от резкого перехода от хаоса к тишине уши заложило.

— Да чтоб тебя, обезьяна, жрущая печеньки! Не пугай меня так!

Линк приподнял брови, с усмешкой наклоняясь, чтобы почесать Брута за ушами, и ставя сумку у дивана:

— Обезьяна, жрущая печеньки, да?

Я зыркнула на него, снимая перчатки и откладывая горелку:

— Похоже, когда меня до чертиков пугают, я становлюсь приличной.

Он хохотнул, но за смехом скрывалось нечто большее. Я увидела тени в его ореховых глазах. Инстинкт сработал безошибочно — я сняла маску и подошла к нему:

— Что случилось?

Линк провел рукой по моему лицу, прижимая меня к себе:

— Ты закончила бегать?

Паника окатила с головой, а сразу за ней пришло раздражение:

— Я не бегаю. Я здесь.

Это была ложь. Мое сердце бегало. Пряталось, дрожало. А когда не бегало, то строило стены. Хоть и слишком поздно.

Линк держал меня в объятиях. Без осуждения, но и без веры в мои слова:

— Я дал тебе сыграть эту партию последние несколько дней. Но больше не могу.

Я вывернулась из его рук:

— Ты дал мне?! Я сама решаю, что для меня лучше. И сейчас — это вот. — Я махнула в сторону статуи за своей спиной. Той, что буквально спасала мне жизнь, превращая мою внутреннюю боль в нечто прекрасное.

— То есть я должен просто стоять в стороне и смотреть, как ты работаешь по двадцать часов в сутки? Останавливаешься только для того, чтобы убедиться, что я поел и выпил лекарства, но ни разу не заботишься о себе?

Я захлопнула рот.

Глаза Линка сверкнули золотом:

— Да. Я не собираюсь стоять и смотреть, как ты медленно убиваешь себя. Потому что я тебя люблю. И, несмотря на то, что это тебя пугает до чертиков, ты тоже меня любишь.

Паника взметнулась, как взрыв от обратной тяги, пламя сжимало горло:

— Не надо. — Я подняла руки, будто могла им помешать.

— Ты любишь меня. — Он сделал два шага вперед.

Я покачала головой, но слова «нет» так и не прозвучало. Мое тело знало, что это ложь.

Еще шаг:

— И я люблю тебя.

— Стой, — выдохнула я, захлебываясь паникой, будто меня тянуло на дно.

В глазах Линка вспыхнула боль:

— Злюка, — прошептал он. — Ты любишь меня.

Я сломалась. Слезы хлынули из глаз:

— Я тебя люблю. — Рыдание вырвалось из груди, и я почти рухнула, но Линк был тут же рядом, поймал меня на руки.

— Я знаю, — сказал он, поднимая меня и неся к новенькому кожаному дивану, который недавно заказал.

— У тебя же швы… — прохрипела я сквозь слёзы.

— Все в порядке, — прошептал он, прижимая меня к себе.

Судороги рыданий сотрясали мое тело. Я вцепилась в Линка, будто боялась, что он исчезнет, если я отпущу. Что его у меня отнимут — только потому, что я посмела его полюбить.

Линк гладил меня по спине, поглаживая вверх-вниз:

— Расскажи мне.

Слова рвались наружу, но тело сражалось изо всех сил, чтобы их удержать:

— Я… я пыталась тебя уберечь.

Он отстранился, вглядываясь в мои глаза, пытаясь понять:

— И ты думаешь, что если ты меня любишь, это ставит меня под удар?

Я кивнула. Это было глупо. Детски. Но это было всё, что я знала. Слезы хлынули с новой силой:

— Я их любила. Пусть они не были идеальными, но я их любила. Единственные, кого я по-настоящему любила в этой жизни. И он убил их. Сначала одного. Потом другого. И это чуть не убило меня.

Я всхлипнула, стараясь сдержать поток:

— Знаешь, почему я хожу на джиу-джитсу с Каем? Не только чтобы чувствовать себя в безопасности. А чтобы чувствовать себя сильной. Потому что тогда я была такой слабой. Я почти позволила всему этому утопить меня. Я хотела, чтобы это случилось.

Линк провел большим пальцем по моей челюсти, шершавый отпечаток — как якорь:

— Ты была ребенком. До смерти напуганным. Пыталась как-то понять, что происходит. Но твоя любовь их не убила. Это сделал монстр.

Из горла вырвался захлебывающийся всхлип:

— Я скучаю по ним.

Линк обнял меня еще крепче:

— Конечно, скучаешь.

Мои пальцы вцепились в его футболку:

— Я не могу тебя потерять.

Он прижал меня к себе:

— Малышка, я никуда не денусь. Если ты не заметила — я упрямый до безумия.

Я всхлипнула, но на этот раз в слезах промелькнул и смех. Когда все улеглось, я чуть отстранилась, чтобы посмотреть Линку в глаза:

— Ты чуть не умер из-за меня.

Он замер, затем откинул с моего лица прядь:

— И это напомнило тебе о прошлом.

Я кивнула. Боль снова вспыхнула внутри:

— Она пыталась меня спасти. Не успела уйти, потому что прятала меня.

Линк выругался и прижался лбом к моему:

— Должен был догадаться. Черт. Прости. Но я здесь. И не уйду.

Горло сжалось так, что глотать было больно:

— Я не хотела тебя любить. Не хотела любить вообще.

— Я знаю.

Мои пальцы вцепились в его футболку, смяв ткань:

— Столько времени я будто жила в изгнании. Между прошлым, которое мне больше не принадлежало, и настоящим, в которое я не вписывалась.

Я снова отстранилась, глядя прямо в его глаза, чтобы он понял:

— Ты показал мне, что между этими жизнями есть красота. Что их можно соединить, если набраться храбрости и протянуть руку. Перестать держать всех на расстоянии вытянутой руки.

— Злюка, — прошептал он, обнимая крепче. — Как же я хочу стереть всю тьму, что хоть раз коснулась тебя.

— Тебе не нужно. Просто будь рядом в ней.

— Ты уверена? — спросил Линк, наклоняясь в сторону и поднимая с пола сумку. — Я кое-что тебе принес.

Я взяла сумку, бросила на него взгляд и открыла ее.

— Ковбой… — выдохнула я, вытаскивая маленький фонарик на брелоке — светло-фиолетовый. Провела пальцами по гладкому корпусу.

— Он с подзарядкой. Просто ставишь заряжаться вместе с телефоном на ночь и он никогда не разрядится.

Я сглотнула, в горле стоял ком, когда я достала следующий предмет — упаковку из четырех ночников.

— Эти на солнечных батареях. Заряжаются днем, просто находясь на свету, и автоматически включаются, когда темно.

Я заставила себя оторваться от фонарей и посмотреть на мужчину, который заботился обо мне так, чтобы я больше никогда не чувствовала страха. Во всех смыслах, как только мог.

— Линк… — прошептала я.

— В сумке есть еще кое-что.

— Перестань.

Его губы дрогнули в усмешке:

— Что я такого сделал?

— Ты слишком хороший. Это невежливо.

Он усмехнулся:

— Достань буклет, Злюка.

Я недовольно пробурчала что-то себе под нос и вытащила из сумки бумагу, похожую на инструкцию. А потом уставилась на него в полном шоке:

— Ты купил мне чертов генератор?

— Лучший из всех. Его будут проверять каждый месяц, чтобы он всегда работал. И он способен обеспечить электричеством весь дом.

Глаза защипало от слез:

— Перестань доводить меня до слез.

— Хорошо, — прошептал Линк и коснулся моих губ. — Я просто не хочу, чтобы ты когда-либо снова чувствовала себя беспомощной.

Я смотрела на него долго, а потом сказала единственное, что могла:

— Я тебя люблю.

На этот раз эти слова не пугали так сильно. Не давили на горло, не застревали в груди.

— Скажи еще раз, — прошептал Линк, его губы касались моих. — Я хочу это почувствовать.

— Я тебя люблю, — прошептала я, прижимаясь к нему губами, вместе с каждым словом.

— Лучший подарок в моей жизни. Потому что я знаю, чего он стоит. Знаю, как страшно сделать этот шаг в пустоту.

Это и правда было страшно. Но теперь, когда я решилась, страх начал таять. И все по одной причине.

— Потому что ты со мной.

Линк сплел пальцы с моими:

— Всегда. И это никогда не изменится.

Я отстранилась чуть назад и вгляделась в его ореховые глаза:

— Сделаешь со мной одну вещь?

Взгляд Линка стал мягче:

— Я ведь сказал, что я с тобой, разве нет?

— Сказал, — кивнула я.