Княжий венец

Глава 17.

Утром Тамирис, собрав вещи, спустилась в общий зал. Ее спутник уже сидел за столом и основательно завтракал. Вскинул не нее спокойный взгляд и вернулся к еде. Холодный, отстраненный, полностью взявший себя в руки. Пусть несколько человек вывернули шеи, глядя девушке вслед, он и ухом не повел. Теперь точно знал, что сможет девчонка за себя постоять. Хотя внутри глухо заворочалось мужское недовольство. Никто не любит, когда глазеют на что-то, что он своим считает.

- Доброе утро, - поприветствовала его девушка, мазнув взглядом.

Отчего-то красивое лицо выглядело усталым, будто мужчина не спал целую ночь. Невдомек ей было, что пока она мирно посапывала, князь, вспомнив былое, пустился во все тяжкие. Ежели задаться целью – веселую компанию и безотказных девок даже в глухом лесу найдешь. А тут город портовый, для гостей любые удовольствия, успевай только кошельком трясти. В окончание вечера двоих сразу девок себе нашел, опытных и умелых. Самолюбие мужское сполна получило, как и тело. Да только душа все одно маялась. Встрепенулась, едва стройная фигурка на лестнице показалась. Сам на себя за то разозлился. Напустил равнодушный вид, радуясь, что не слышит валорка, как пульс его в висках тарабанит.

- И тебе. Поешь, как следует. Более на нашем пути городов не будет. Глухие деревеньки да заимки охотничьи. И подумай еще – нужно ли что из припасов? Пока здесь – прикупить можем.

- Мне лишь немного еды нужно. Чтоб до конца дела хватило.

- Если совсем припасы кончатся – поохотимся. На болотах много птицы, не улетели еще.

- Я не умею, - мотнула головой девушка.

- Умею я. Ешь быстрее, нам нужно ехать, - отрезал десятник.

Девушка поджала губы, но промолчала, признавая его правоту. Испытывая легкую досаду, что не видать ей теперь дружелюбия, что должно быть меж соратниками. Интересно, если со мной что случится – поможет или перешагнет, вспоминая все обиды, что причинила? «Вот и узнаешь», - усмехнулся внутренний голос. Да вот только была она уверена, что поможет. Не видела подлости в красивых глазах. Пусть люди не замечают, но откладывает гниль в душе, отпечаток на тело. И в первую очередь на глаза. Как человек не старается этого скрыть – видно. Заставляет внутренне отпрянуть от самой приятной наружности, ибо чувствуется гнилость внутренняя, даже за самым красивым фасадом.

Несмотря на принятую ванну, тело Тамирис ныло после двухдневной скачки. Отвыкло от больших нагрузок. Вот только некогда ему давать отдых. Время поджимало, она это чувствовала.

Вновь безропотно взлетела в седло, не удержав гримасу. Перетерпится. Поводья в руки – и вон со двора и далее из города, который, казалось, никогда не спит.

Шум городской далеко позади остался – только лес кругом, пичуги перекликиваются, да ели вековые грозно кронами шумят. Еще и небо свинцовое низко нависло, дождем грозит, сыростью под плащ пробраться пытается.

Дорога постепенно становиласьуже, лес подступал все гуще. Невольно лошади перешли на легкую рысь. Тамирис цепко оглядывалась по сторонам, чувствуя холодок вдоль шеи. Тьма предупреждала.

- Здесь мало людей? – заговорила она, чтобы отвлечься.

- Болота считаются гиблым местом. Не хотят здесь люди жить. Только самые упорные.

- А эти зачем живут? Не переселятся.

- Выгодно. Здесь самые сильные травы растут, из них лучшие снадобья. Дичи много вкусной. Ягода лечебная, что от самой сильной лихоманки подымает. Железо доброе. За этим сюда самые отчаянные купцы и едут.

- Почему отчаянные?

- Не любят Болота чужаков.

- Грабители?

- Всякое бывает. Здесь же случись что – и концов не найдешь. Особенно в глухих углах. Наобещают, заведут куда подальше – и поминай, как звали. Но это самые лихие. А так – люд здесь серьезный, основательный. На себя привыкли рассчитывать, сами со своими бедами справляются.

- С этой не справятся, - мотнула головой девушка, вновь уходя в себя. Разговор увял.

Ближе к обеду откуда-то потянуло дымком. Тами привстала в седле, принюхалась. Прислушалась к Тьме. Потом повернула голову вправо, на едва заметную тропку.

- Туда. Там жилье.

- Уверена? – скептически поинтересовался Велеслав.

- Да, здесь недалеко. Дадим отдых лошадям и поедем дальше. Не стоит тратить припасы раньше времени.

Поселение и правда, оказалось недалеко от дороги. Небольшое, в два десятка домов. Вот только оно было пустым. Ни скотины, ни людей. Хотя нет – люди, вернее все, что от них осталось, попались им еще на окраине. Кучкой. Обглоданные кости со следами плоти и обрывков одежды. Тами скорбно поджала губы – опоздала! Сколько раз такое видала, а каждый раз ножом по сердцу. Заметив полуобглоданные останки, Велеслав достал из ножен меч.

- Убери, воин. Я не чувствую здесь неспящих. Как, впрочем, и живых.

- А мне так покойнее. Нешто мертвяки уже так близко подошли? Ежели они в Зареченск зайдут…

Всадники медленно ехали вдоль единственной улицы. Дома смотрели на них с упреком в глазах-окнах. Где-то колыхались занавески, будто жилище часто-часто моргало, сдерживая слезы. Тамирис с тоской ощупывала глазами избы. Когда это случилось – день-два? Неужели все полегли, может кому-то удалось сбежать? Хотя на болотах человек в панике может забрести не туда. А если раненный – неспящие будут идти по следу, пока добыча не выбьется из сил. В отличие от людей мертвякам ни еда, ни сон не нужны.

Вдруг… Тами прислушалась. Натянула поводья останавливая лошадь. Показалось или..? Глаза впились в высоченный сарай для хранения сена. Выпустила Тьму на ладонь. Черный сгусток, кувыркнувшись в воздухе, принял вид пичуги, навроде воробья, и устремился к сараю. Велеслав только головой изумленно дернул. Такого даже Драгомир, друг любезный, не делал. «Пичуга» вернулась быстро. Села девушке на плечо, что-то проворковала на ухо и исчезла, просто растворившись в воздухе.

- Туда, - Тамирис направила лошадь понукая.

- Что там? – нахмурился князь. - Болотники?

- Там – живой. Быстрее! – соскочила с еще не остановившейся лошади и бегом побежала к полуоткрытым воротам. Нежный аромат сена щекотнул ноздри. Его было много – и внизу, и по верхним отсекам. Запасливые хозяева все старались предусмотреть, кроме собственной смерти. Тамирис заозиралась, ища, прислушиваясь. Следом, с мечом наголо, вошел князь. В отличие от нее, он был настороже. Глаза цепко ощупывали пространство в поисках малейшей опасности.

- Лестница, - звонко крикнула девушка, подбегая к небрежно валяющейся конструкции. Схватила с одного боку и попыталась волочить.

- А ну-ка отпусти! Не пристало девке такие тяжести таскать, - вернул меч в ножны и ловко оттеснил ее. Без малейшего напряга поднял конструкцию, приставив верхним концом к открытому чердаку.

- Первым пойду, - веско сказал князь, зыркнув на девушку из-за плеча.

- Нет там опасности! – крикнула она, едва не приплясывая от нетерпения.

- Вот и проверю, - тряханул для устойчивости лестницу и ловко начал подниматься, прислушиваясь. Наверху, как и во всей округе, было тихо. Вот только после увиденных человеческих останков в мирную тишину верилось мало.

Едва только князь поднялся наверх и встал на деревянные половицы, как показалась темноволосая макушка Тамирис.

- Вот непоседа! Руку давай, - девушке ничего не оставалось, как схватиться за протянутую широкую ладонь. Ее руку обхватили надежно, но бережно. Мозоли щекотливо царапнули пальцы, отозвавшись дрожью где-то в глубине души. Но едва только Тами встала обеими ногами на твердый пол, как мужчина сразу отпустил ее. Внимательно посмотрел, ожидая ее реакции. Вот только недосуг ей было в гляделки играть. Бросилась она к стогам сена и начала шарить, едва не с головой уйдя.

- Что ищем-то?

- Где-то здесь… Вот точно где-то здесь должен быть. Да что ж ты, как тушканчик зарылся? Найду же, - бормотала девушка, споро перебирая сено руками, - обязательно найду. Ага! Попался.

Неловко пятясь, Тамирис выволокла из груды сена тело мальчишки. Лет восьми-десяти на вид. Худой, сбитые вихры темно-русых волос. На бледном лице ни кровинки, глаза закрыты да скорбно поджаты губы. Девушка прислушалась, едва улавливая биение сердечка.

- Держись малыш. Только держись, - Тимирис распростерла над ним руки, выпуская Тьму. Губы сами собой бормотали монотонную песню призыва. Нельзя! Не против детей же! Тьма – это достаточно нейтральная субстанция. Особыми умениями ее натравляют, как бойцовского пса, и тогда она не знает жалости. Но дети… Девушка мимолетно посмотрела на окровавленное плечо мальчишки. В разорванной рубахе виднелись следы зубов. И как вывернулся-то?

Тьма, выпившая мальчишку почти досуха, была злая и голодная. Отлепилась от всего, кроме сердца, собравшись в голодный шар. Устремилась к девушке, желая поживиться, но на нее удалось ловко, как на злое животное, набросить и намордник, и поводок. Субстанция дернулась, освобождая едва бьющееся сердечко. Мальчишка тоненько заскулил. Тамирис вырвала из худого, бьющегося в слабых конвульсиях тела темно-серый сгусток тьмы. Субстанции было мало, она лежала и пульсировала в ладони. Тами коротко огляделась – до земли далеко. А эту заземлять нужно глубоко, больно злая. Да вот незадача – на верхотуре они. По лестнице с ней балансировать не получится, а дерево не примет.

Ничего не оставалось как резким движением прижать ладонь с добычей к амулету, заставляя его распылять злую сущность. Она почти наяву слышала яростный нечеловеческий вой. Грудь обожгло холодом – возле сердца делать подобные манипуляции было больнее всего, но выхода не было. С помощью амулета ее Тьма уничтожала себе подобную. Сопротивлялась, но подчинялась хозяйке, выполняя приказ. У Тами в глазах потемнело от боли, но она, сцепив зубы терпела. Коротко и тихо застонала, когда совсем невмоготу стало, но тут уж все закончилось. С тяжелым выдохом девушка ткнулась лбом в пол, слепо шаря в кармане камзола. Да где же он? Когда так нужен!

- Девочка, ты как? – раздался над ухом низкий обеспокоенный голос. Велеслав присел рядом, растерянно осматривая темноволосый затылок. Чем помочь-то?

- Дай… минуту, - она наконец вытащила четки из ярких каменьев и практически швырнула их на пол у лица. С трудом повернула голову и распахнула глаза. В них сейчас клубилась тьма. И ничего кроме нее не видела. В груди разливалась знакомая боль. Сильнее обычного. Не успела толком обезвредить, сразу в бой ринулась. Да еще уничтожала у сердца.

«Дура ты, жалостливая, Тами, такой и помрешь». Он этой мысли отчего-то стало нестерпимо смешно. Она хрипло рассмеялась, радуясь тому, что начала ощущать виском грубо обструганные доски пола. Все что угодно, лишь бы чувствовать этот мир! Следом, среди темноты проступили яркие круглые бусины. Значит – еще не конец. Бусины становились все четче, обретая привычные очертания. Боль не ушла, но хотя бы возвращалось зрение. Хватит упиваться жалостью к себе, Тами. Иди и помоги ребенку! Валорка медленно разогнулась, делая вид что не замечает, как ее за плечо поддерживает крепкая мужская рука.

- Ты как? – зеленовато-голубые глаза смотрели с обеспокоенностью, от которой на душе стало теплеть.

- Хорошо… почти. - глаза эти краше бусин на четках. На них хочется любоваться, каждый раз не успевая заметить, как сменяют цвет, переходя в легкую зелень и обратно. - Я – потом. Сначала ребенок.

Они синхронно повернули головы, разрывая зрительный контакт. Мальчишка лежал все такой же – бледный и поникший. Тами вновь склонилась над ним. Почему не приходит в себя? Рана? Она провела над ней руками – неприятная, но не смертельная. Положила на края пальцы, вычищая Тьмой нагноение, заставляя края покрыться сухой мертвой коркой. Далее переместила ладонь на грудь, пытаясь понять, почему же мальчик до сих в беспамятстве. Ах вот оно что! Мальчишка тоже светлый! Едва заметное, крошечное зернышко дара забилось в самую глубину сердечка. Защищаясь от жадных щупалец. Хорошо, что дар не раскрыт, иначе сущность сожрала бы без остатка.

- Что с ним? - не выдержал гнетущей тишины Велеслав.

- Из него выпито слишком много жизни. Нужен либо кто-то из ваших светлых, пополнить резерв, либо кровь.

- В каком смысле – кровь?

- Кровь – это мощный источник жизни. Он может звать за собой. Мою кровь ему нельзя, в ней Тьма. Остаешься ты. Если, конечно, захочешь.

Девушка опустила взгляд и нежно погладила ребенка по чумазому лицу. Предоставив ему возможность решать.

- А ты этого хочешь?

- Я хочу его спасти, - она вскинула на него усталые, с грустинкой, глаза. Улыбнулась едва заметно, будто заглядывая в душу. В мозгу Велеслава мгновенно вспыхнула идея о том, что можно вытребовать за помощь. И она не откажет. Знал. Но это будет настолько подло, что у него язык не повернется. Как бы не хотелось легкой победы.

- Говори, что делать нужно.

- Уколи палец и приложи к его ране.

- И все?

- Тебе – да.

Мужчина немедленно достал кинжал, полоснул по пальцу и прижал рану к плечу ребенка. Тамирис накрыла его руку своей ладонью и тихонько запела. Что-то нежное, тягучее. Они вновь встретились глазами и Велеслав понял, что тонет. Бесповоротно захлебывается в фиалковых омутах. Темный, насыщенно-фиолетовый заманивал, уводил за собой, и не было ни сил, ни желания сопротивляться. Боги, да откуда ж краса такая на его головушку буйную?

Тамирис пела песню, взывающую к жизни, но сама в этот момент чувствовала, как огненный жар из сердца бежит по венам, разгоняя унылую стынь. Согревая внутренности, одновременно будоражит и устремляется навстречу спокойным сине-зеленым глазам. Хочется в них смотреть не отрываясь, разглядывать каждую темную ресничку. И изо всех сил не глядеть на твердо очерченные мужские губы. Иначе…

Хорошо, что под ее пальцами худенькое плечико задрожало. Точно бы глупостей наделала. Тамирис невольно опустила взгляд, встретилась с удивленными серо-голубыми глазами.

- Вы кто? – прошептал мальчик

- Я – Тами, а это мой попутчик Леслав. Тебя как звать?

- Венко.

- Ты как здесь оказался, Венко? Спрятался?

- Да. Когда болотники матушку схватили, я на выручку бросился. Один меня за плечо, я вырвался, побёг. Тут спрятался, лестницу скинул. А они… ушли уже? – светлые брови сложились скорбным домиком. Валорка не выдержала и погладила его по вихрастой голове, вытаскивая соломинки из волос.

- Ушли и больше не вернутся. Мы их прогоним. А ты, мой хороший, устал, наверное? Тебе сейчас поспать надо. Закрывай глазки.

- Они же матушку… и сестер… - прошептал ребенок со слезами в голосе.

- Ничего не бойся, балаш[1]. Они не придут. Поспи. А когда проснешься – за тобой придут и заберут в безопасное место.

- Кто придет? – шепотом спросил Велеслав.

- Доверься, - прошептали женские губы.

Как ни удивительно, мальчик послушно закрыл глаза. А князь мирогородский кивнул и перестал расспрашивать. Тамирис положила ладонь на высокий умный лоб ребенка, чуть поглаживала тонкими пальцами, успокаивая страх и усыпляя. После, как дыхание выровнялось, наклонилась и коснулась лба губами.

- Все у тебя будет хорошо, малыш. Обязательно.

Острой иглой коснулась сердца нежность. Как над родным хлопотала над мальчишкой его валорка. Улыбалась нежно, целовала будто ее это сын, а не селянин незнакомый. Через которого переступить и забыть. И шло ей необыкновенно миловаться с ребенком! И мысль острая пронзила, что хорошо бы… Нет! Не след о глупостях думать.

Наконец выпрячмилась она и поднялась на ноги.

- Вниз его спустить? – внезапно охрипшим голосом спросил Велеслав.

- Нет, отойди. Защитный конур поставлю. Заберут его, пока он спать будет.

Очистила вокруг мальчишки пол, достала черный уголек из заплечной сумки. Сначала круг нарисовала, символы непонятные по краям с четырех сторон. После ножиком изогнутым руку себе полоснула... Диво какой странный был этот нож, густо-черный и тусклый, будто даже свет от него шарахается. Несколько капель упало в нарисованную чернь и будто впиталось с шипением. А рану затянуло в момент. Руками странные пассы делала, купол над спящим мальчишкой создавая. Не увидел князь ничего лишь воздух колыхался, у костра такое бывает.

- Теперь все. Можем идти.

- Ты так и не сказала – кто придет? – мужчина поднял оброненную ею шапку и, стряхнув травинки, отдал.

- Кто-то из ваших. Из волхвов. Еще не знаю.

Тамирис поставила одну ногу на перекладину лестницы и начала потихоньку спускаться. Тело все еще потряхивало, и она вовсе не была уверена в крепости своих рук. Спускалась осторожно, больше на силе воли, напряженно контролируя каждый шаг. Непросто было, оттого лестница бесконечной казалась. Внизу, ступив наконец на твердую землю, с облегчением выдохнула. Велеслав спрыгнул следом.

- Убери лестницу. На всякий случай. Неспящие не придут, на нем темный полог. А люди могут.

Князь внимательно посмотрел на нее, но промолчал. Выполнил прежде ее просьбу и лишь потом заговорил.

- На ночлег здесь останемся. На тебе лица нет, белее снега.

- Нет, мы должны ехать. Слишком мало времени.

- Тамирис!

- Поверь, я знаю, о чем говорю. Чем дальше мы отсюда, тем безопаснее мальчику. А кроме того – нужно расчистить дорогу. Пойдем, - она зашагала к выходу, заставив князя гневно выдохнуть. Это что получается – опять последнее слово за ней? Кто главный в этом отряде?

Девушка зашла за амбар и ловко перелезла через невысокий забор. Лес подступал к селению плотно, служа лучшей защитой, чем любые крепостные стены.

- Све-е-е-етлый! – звонко крикнула она прямо в лес, - не прикидывайся, что тебя здесь нет! Тут еще ваша земля. Выходи, дело есть!

В ответ повисла насмешливая тишина. Велеслав удивленно поднял бровь – нешто умом девка тронулась? С лесом разговаривает.

- Вообще-то, дело касается одного из ваших. Но если тебе не интересно…

Тишина. Ни звука. Только кроны деревьев тревожно шумят, покачивая ветками. Девушка руки на груди скрестила, раздраженно поджав губы. И кого ждет? Белку?

- Хорошо, я пошла.

- Говори, что хотела, - из леса выплыла полупрозрачная фигура. И заговорила недовольным голосом Драгомира! Князь аж крякнул.

- Так-то лучше. В амбаре, - девушка мотнула головой в сторону строения, - один из ваших. Мальчишка, но дар сильный. Единственный выжил после нападения. Его нужно забрать. А мы должны ехать дальше.

- Защиту поставила? – высокомерному холоду в голосе позавидовали бы все зимние месяцы сразу.

- Раз ты такой вредный – не скажу, как снять. Сам догадаешься.

- Напугала, - хмыкнул дух.

- Больно надо. Скажи лучше, как Лера?

- Могу сказать, что не пострадала от твоего вмешательства.

Тамирис оставалось только закатить глаза. Чудовище белобрысое!

- И как она тебя терпит? – скривилась валорка.

- Не терпит, а любит. Ладно, перегнул я, каналы ты ювелирно подправила. Ей намного легче.

- Мне большего и не надо. Благодарности от тебя я точно не услышу

- Вот когда с мертвяками закончишь, тогда и услышишь, - хмыкнул дух.

- И тогда – вряд ли, - девушка не определенно мотнула головой, - прощай, Светлый. И забери мальчишку. Я расчищу дорогу.

- Боюсь, что еще свидимся, - уколол напоследок дух и растворился в воздухе.

«Можешь не бояться» – подумала девушка. Слишком многое говорило об обратном. Предзнаменования она видела, сны снились все чаще. Да и возраст поджимал. Что поделать – не живут «говорящие» долго. Слишком часто взывают к Тьме, оттого однажды она может не выпустить из объятий.

Тамирис повернулась и наткнулась на хмурого десятника. Запоздало подумала, что надо было, наверное, простого вояку как-то подготовить. Слишком много чудес и невероятностей за один день. Который к тому же еще не кончился.

- Э… прости. Это волхв, муж Леры. Ты, наверное, про него слышал? Он несколько… предубежден против меня. И я предположила, что он захочет за мной присматривать.

- Предположила? - скептически поднялась густая бровь.

- Ладно, была уверена. Он ехидный и подозрительный. К тому же любит все контролировать. Его силу я чувствовала лопатками всю дорогу, едва только мы выехали из города.

- Раз присматривает, значит и придет, чтобы помочь, при случае?

- Я отказалась от его помощи. И дальше, чем этот поселок, он не пройдет. Ни он, ни кто другой из светлых. Иначе рискует стянуть всех неспящих в одну голодную армию.

- А мы не рискуем стянуть орду? – Велеслав взлетел в седло лошадки, что послушно стояла у амбара. Та фыркнула и неохотно переступила с ноги на ногу.

- Нет. Я нас пока прикрыла. Но когда приедем на нужное место, полог сниму, - единым текучим движением валорка оказалась в седле.

- Что за место? Где?

- Пока не знаю. Тьма укажет. Место, где я буду делать то, что должна.

Сказала спокойно без хвастовства. А ему жалость нутро обожгла. И стыд. Гадко это и неправильно, что все тяготы на ее хрупкие плечи лягут. А он что? Дурнем бесполезным стоять рядом будет? Стыдоба.

- Почему спасла этого мальчишку? Пожалела?

- Мы, темные, лучше всех знаем, насколько ценен дар жизни. Нет ничего важнее. Чем больше на земле будет живых и счастливых – тем менее у нас будет работы.

[1]Балаш– на валорском - малыш, ребенок, сын. Умилительное обращение именно к мальчику.