Княжий венец

Глава 42.

Переход до Старой дубравы волхву пришлось делать в два этапа. Сначала до границ своих земель, стараясь не обращать внимания на полуобморочный вид наследного принца. Да, хождение в подпространство, особенно в первый раз – всегда незабываемо. Впрочем, сестра его в свой первый раз держалась куда как лучше. И вправду – самая сильная духом в семье. А вот каганчи остался без завтрака и с потрясением на всю жизнь.

После того как продышался валорец, Драгомир мысленно вызвал хозяина здешних земель. Правила есть правила, и те, кто поставлены следить за ними – соблюдать должны строже других. Поэтому поначалу пришлось ждать, когда до них доберутся, а потом просить – максимально вежливо и аккуратно. Потому как седовласый волхв Даждь-бога отличался ой непростым характером. Но пришлось его просить пропустить через земли. Да еще с чужаком и иноверцем! Виданное ли дело! Вытянулось лицо у старого служителя, отрыл было рот, чтобы разворчаться привычно, но по глазам Верховного понял – не стоит сейчас вопросов задавать. Да и не стал бы Драгомир тратить время на разговоры. Не до того. Чуял, как время, словно песок сквозь пальцы, улетает. А уж чуйке своей привык доверять. Оттого на прямой конфликт бы пошел, если бы потребовалось. Но – обошлось, открыл им Водосвят дорогу.

До городка приграничного, высоким частоколом более на крепость военную похожего, действительно пришлось добираться пешком. А куда было деваться? Удивились воины на дозоре, даже сразу пущать не хотели – откуда странные такие? Пешком да с одной котомкой. Насилу добились от них к начальству отвести, благо дело один из стражников – миргородец, признал волхва верховного по приметным волосам.

После непродолжительной беседы с начальником гарнизона, колоритным путешественникам дали доступ в конюшни. Лицо Джанибека перекосило, словно бадью ранних яблок зараз съел. Скривившись, глядел он на местных беспородных животин, на которых даже в дозор идти невместно – суслики засмеют. Каганчи закатил глаза. Это он – тонкий ценитель и лучший всадник в валорском войске должен сесть на вот этот итог позорной связи ишака и мула? Невысокие, мохноногие, нескладные. О, Небо! Но делать было нечего. Опытным глазом отобрал самых выносливых, с хорошим ходом – и началась гонка. Со временем и обстоятельствам

В степи, надо отдать должное, Джанибек вел себя абсолютно уверенно, напоминая скорее пустынного волка, чем изнеженного роскошью принца, каким старался казаться на людях. Удобно, когда тебя недооценивают, больше пространства для маневра. Но сейчас, с белоголовым шаманом они делали общее дело, потому притворятся нужды не было. Скинув дворцовую личину, валорец был внимателен и собран, как хищник на охоте. Читал степь, как открытую книгу – безошибочно находил воду, безветренное место доя ночевки или хворост для костра. Драгомир лишь задавал направление, раскидывая поисковые заклятья. Отдыхать было некогда, делали лишь короткие перерывы, чтобы совершенно не загнать лошадей и скачка-скачка-скачка. Пусть каждый руководствовался своими интересами, но оба хотели одного – успеть.

Осень в степи – не чета лесной, тут от холода схорониться негде. Испытывает она на прочность всех, кто посмел побеспокоить ее покой и не залег предусмотрительно в спячку. Оба всадника молчаливо терпели пронизывающий до костей леденящий ветер, что словно в насмешку бросал им в лица то мелкие капли дождя, а когда всадники лишь плотнее кутались в плащи – сыпал мелким колючим снегом. Лошади, всхрапывая, согревались скачкой, а всадникам оставалось лишь сцепить зубы.

Во время коротких ночлегов, чтобы развеять царившее меж ними легкое недоверие, Драгомир у костра начинал говорить – поначалу рассказывал о том, как жила Тами в Миргороде, как сдружилась с его женой, как талантливо преподавала. Постепенно Джанибек втянулся, начал рассказывать о ее детстве, как они с братьями ее обожали, несмотря на то что у них разные матери. Но маленькая девочка, единственная отрада отца, умудрялась делать так, чтобы никто не ссорился. Даже во время самых азартных игр. Рассказывал, как сам обучал ее владению кинжалом – тайком, чтоб не увидали строгие няньки гарема. Как она, уже подросшая, отстаивала право учиться и ездить в поездки, помогая своей Тьмой людям. Как плакала единственный раз за все детство – в пятнадцать лет, когда умерла ее мать. После бесед с каганчи, Драгомир, даже если бы не видел обезумевших глаз своего князя и друга, понял, что сделает все, чтобы заполучить валорку в княгини.

Неожиданные, еще не друзья, но уже союзники, ехали одвуконь, пересаживаясь и меняя лошадей по очереди, пока обе не выбивались из сил. Казалось, этот невыносимый непроходящий холод и скачка никогда не кончатся. Но жалеть себя никто из мужчин не собирался. Только так можно было преодолеть невероятное расстояние, что разделяло их и свадебный обоз.

Нагнали гигантскую гусеницу из обозов и людей только к концу третьего дня. Пыль, поднятая скоплением мерно идущих животных, была в степи лучше любого компаса. Все это медленно ползло, скрипело, мычало, топало. Когда подъехали ближе – к ним выехала ощетинившаяся охрана. Драгомир предполагал долгие препирательства, как у приграничной крепостенки, но Джанибек резко рявкнул по-валорски. С упоминанием нетрадиционного способа рождения обнаглевших воинов на свет. Вмиг его признали даже те, кто ни разу каганчи в глаза не видали. Драгомир, пряча ухмылку, огляделся – вереница упряжей уходила за горизонт, туда, где садилось солнце. Боги, да никак половину своей столицы собрался каган отдать в приданное дочери?

Перед ними с Джанибеком все до единого склоняли головы, даже не смотря на пропыленную одежду и изрядно помятые лица. Власть люди чуют инстинктивно, как стрелка компаса – север. Они ехали мимо обозов с сундуками, тюками, баулами в которых было все – от драгоценностей и нарядов до посуды и мебели. И разумеется – слуг и служанок, чтобы предвосхищать малейший каприз валорской принцессы. Даже если брак вынужденный, каган должен был не ударить в грязь лицом. А максимально поразить роскошью степняков.

Джанибек, не обращая внимания на низко кланяющихся людей, уверенно вел лошадь к голове колонны. Но слух о прибытии самого наследного принца оказался быстрее – к ним навстречу подъехал щеголевато одетый юноша лет семнадцати, на холеном жеребце. Усыпанное камнями оружие и упряжь, пальцы в драгоценных перстнях и расшитая золотом меховая одежда. Все кричало о родстве с валорским правителем. Он пытался напустить на себя строгий надменный вид, но несмелый пушок вместо усов и нарочито сдвинутые брови заставляли лишь прятать улыбку: перед ними был мальчик, который играл в мужчину. Лихо заломив шапку, гордо морозил уши, лишь бы его лицо было видно каждому в караване.

- Джанибек?! Я думал кто-то из моих воинов перепил кизиловой настойки, когда сказали, что ты тут. Да еще в таком виде. Что за клячи?

- Привет, братишка. Торопился я немного, вот и не приоделся.

- Сейчас же велю тебе подать приличной одежды! Поешь и отдохни с дороги. Согреешься, я немедленно велю объявить привал.

- Лучше подай нам приличных коней. Мы торопимся.

- Куда? И каким ветром тебя занесло?

- Штормовым, младший. Где наша невеста?

- В крытом свадебном обозе, - растерялся юноша, но кивнул на небольшой шатер на колесах, - как и полагается. А тебе зачем?

- А затем, что забираю ее. Половецкий жених нашей Тамирис умер. Но я, как любящий брат, уже нашел ей другого. Чего не сделаешь, лишь бы сестра не плакала, - широко ухмыльнулся Джанибек. Не обращая внимания на ошарашенный гул стоящих поодаль воинов и слуг.

- Не может быть! А… а это кто с тобой?

- А это… Он женить их будет, - каганчи продолжая ухмыляться неопределенно махнул рукой и подъехал к шатру невесты, - Будешь же? – повернулся к волхву.

- Буду. Кому ж еще такое доверю, - ухмыльнулся Драгомир, подхватывая игру.

- Вот и договорились.

- Что? Но как? Объясни толком! – мальчишка сорвался в фальцет.

Но Джанибек не привык ни разъяснять свои поступки, ни повторять дважды.

Спешился, попутно щелкнув пальцами, чтобы ему поменяли лошадей, и откинул полог шатра. Раздался оглушительный визг служанок. Словно разноцветные горошины, они высыпали наружу, пряча лица под яркими накидками. Притворщицы, наверняка подслушивали. Пригнувшись, каганчи вошел внутрь. Одетая во все черное фигура сидела на небольшом постаменте в окружении цветных подушек. Легкий цветочный аромат смешивался с тлеющей в походной жаровне амброй. Теплый воздух ласково огладил щеки, приглашая отдохнуть с дороги. Но времени не было, как бы не просило измученное тело отдыха.

Закутанная во все черное женщина сидела, поджав ноги, с гордой, идеально ровной спиной. Так, как полагается кагани – дочери правителя.

- Надин, заканчивай прикидываться. Я знаю, что это ты.

Фигура даже не шелохнулась.

- Сейчас я тебя забираю. Мы едем к твоей госпоже. Вставай.

Джанибек подошел к ней и сделал нетерпеливый жест рукой. Но та оставалась недвижимой, лишь кивком указала ему на дверь. Вот же...! Преданная до одури. Раз хозяйка приказала играть роль – она будет делать это до конца. Не пикнет, даже если резать будут. Никому не верит кроме Мири.

- Хватит! – рявкнул Джанибек и дернул паранджу. Раздался треск ткани. Девушка рванула в сторону, едва усел ухватить за руку. Служанка начала вырываться, не издавая при этом ни звука. Упертая, потому сопротивлялась остервенело. Вот же кошка дикая! До последнего признаваться не хотела, отмалчивалась, пока он паранджу с головы не содрал, скрутив руки за спиной. Если бы не говорил самолично с сестрой – наверняка засомневался, что перед ним ряженная кагани.

С раскрасневшегося лица на него смотрели сердитые темно-карие глаза. С госпожой они были похожи разве только ростом и цветом волос. Надин была старше, а еще – смуглой, с задорными ямочками на круглых щечках. В отличие от изящной Тамирис – крепкой, с сильными руками. Но самое главное – преданной. Именно поэтому говорящая Тьмой всегда брала ее с собой в поездки по упокоению мертвых. Знала, что Надин не бросит, выволочит в зубах, если что-то пойдет не так. Именно за эту слепую преданность она заслужила дружбу и привязанность дочери кагана, которую боялся весь гарем, считая жутко высокомерной и опасной. Хотя она просто сторонилась людей.

- Хватит я сказал! Не зли меня, Надин.

- Прости, каганчи. Я лишь делала то, что мне было велено, - прошептала девушка.

- Только поэтому не накажу тебя.

- Мы действительно едем к госпоже?

- Да. Но она далеко. Оденься теплее. Если тебе что-то потребуется на три дня пути – возьми. И побыстрее.

Девушка всхлипнула, но тут же опрометью бросилась к одному из сундуков у стенки. Выучка Тами сказалась – сначала действия, потом все остальное. Служанка достала явно припрятанную на дне скромную стопку вещей и ловко связала в узел.

- Как она? С ней все хорошо? Ее не накажут? – нерешительно помялась, но все же спросила.

- Именно для этого я здесь. Чтобы сестра не пострадала за самоуправство.

- Я готова, господин, - короткая шубка поверх черных одежд не должна стеснять движений.

- Тогда накидывай паранджу. Снимешь, когда отъедем подальше от обоза.

- Ради моей госпожи я готова не снимать ее всю дорогу.

- Ни к чему такие жертвы. Задохнешься в дороге – мне сестра голову снимет.

Через несколько секунд каганчи вывел фигуру, закутанную в черный балахон по самые глаза. Шел и крепко держал ее за руку. На всякий случай – вдруг передумает? Или струсит? Хотя нет – Надин предана сестре настолько, что даже зависть берет.

Скакуны – породистые, холеные, не в пример дозорным, уже стояли, нетерпеливо гарцуя и сияя дорогой упряжью. Братец расстарался. Драгомир, отцепив заметно полегчавший мешок от седла, прикрепил его к новому. Из толпы отделился пожилой воин и с опаской протянул сверток. «Еда» - с поклоном прошептал он, опасаясь незнакомца с пронзительными серыми глазами. Чужестранец откровенно пугал, но раз с ним приехал сам каганчи – значит нужно всемерно помочь.

- Джаник, ты правда забираешь Мири? Но что скажет отец? И… и мне куда теперь? – робко поинтересовался младший, заметно ежась от холода.

- Забираю. Обрадуется. В Миргород.

- Что? Почему в Миргород?

Джанибек помог закутанной во все черное девушке сесть в седло и только после этого повернулся к растерянному брату.

- Малик, ты что-то резко потупел! Я же сказал – езжай в Миргород. Там твой свадебный обоз будет кстати. С отцом я все сам утрясу. Драг, в какую им сторону ехать? – повернулся к волхву. Тот махнул рукой.

- Туда. Доедете до реки и дальше наймете ладьи. Так будет быстрее.

- Все понял? И поторопись. Мы поехали.

- А… вы же тоже в Миргород, да? Почему не с нами? – спросил жалобно. С младшего брата окончательно слетела спесь и сейчас он походил на обычного замерзшего и растерянного мальчишку. Кем, впрочем, и являлся.

- Мы торопимся, - обернулся влетевший в седло Джанибек, - вдруг жених передумает!

- Вряд ли, - невольно издал короткий смешок Драгомир.

- В любом случае, не медли, младший, разворачивайся. На тебе важная миссия: если жених передумает – вся надежда на обоз. Нужно, чтоб в нем проснулась жадность, когда увидит наше приданное.

- Брат, а кто жених-то? – крикнул он вслед удаляющимся спинам. Миргород? Эй, кто запомнил, в какую сторону показал белоголовый?