Княжий венец

Глава 39.

От «Упрямого» до портового Зареченска добрались уже без приключений. Вот только одежу теплую пришлось доставать из сумок – тепло-то осеннее на Болотах осталось, а в округе вовсю холод и сырость, хорошо хоть без дождей проливных. Но не от этого Велеслав ехал нахмурившись. Все потому, что валорка его пересела на свою лошадь, категорически отказавшись ехать с ним в одном седле. Неприлично ей, видите ли! А он уже в зависимость впал он желания чувствовать ее тело, прижимать к себе, вдыхая ни с чем не сравнимый пряный аромат волос. Как ни уговаривал – рогом уперлась, едва не поссорились! Да только как ей отказать, когда глазищами своими фиалковыми до нутра прожигает? Чмокнул в губы сладкие и самолично в седло усадил.

Да только все одно – отыгрался. Когда в гостинице валорка две раздельные комнаты затребовала – он и ухом не повел. Отужинал с ней в общем зале, с усмешкой улавливая удивление в глазах. Ибо вел себя за столом как полагается, даже за руку не брал. А когда наверх поднялись – ввалился внаглую в ее комнату, за собой увлекая. Не те у ней силы, чтобы крупному воину сопротивляться. Шипела, ругалась – а все одно под ним в постели оказалась. Жарко целуя и настойчиво срывая его одежду. Ничем ему в страсти не уступала, когда робость свою перешагивала. Только крики ее и стоны поцелуями глушить пришлось, уж больно голосистая у него Птичка. Да только и сам он рядом с ней молчать не мог, от того и мужские хрипы слышны были куда как часто.

Но если в Зареченске на путешественников в неприметной одежде никто внимания не обращал, то в деревеньке «Каравайки», с которой они начали путь, их встретили приветственными криками и поклонами. Толпа окружила лошадей и уверенной рекой несла к дому старосты. Знали уж все – и кто прибыл, и что сотворили всадники на Болотах.

А уж когда подъехали к дому, то наткнулись на молодуху, что коротала с Тами ночь на лежанке. Вскрикнув, синеглазая Меланья выронила пустое ведро и опрометью бросилась к крыльцу. Радостный крик «Приехали!», - раздался уже за захлопнувшейся дверью. А на крыльцо через секунду высыпали все домочадцы во главе с самим старостой. Дородный бородач торопливо завязывал на поясе нарядный кушак, что-то дожевывая. Да уж, внезапно нагрянул правитель. Хорошо хоть волхв заранее предупредил, не совсем врасплох застал. И таиться более не следует, не скрывает князь личины своей. Так сам Драгомир сказал!

- Здравь буди, княже!

- И тебе староста, - Велеслав спрыгнул с лошади и кивнул на низкие поклоны семейства. После чего помог спешиться своей спутнице. Знал, что сама ловка, но вот удержаться и не сжать руками стан ее тонкий – выше его сил было. Хоть и знал, что смущаться на людях будет, - не откажешь в крыше над головой, на ночь глядя?

- Что ты, кормилец! Разве можно? Сам с домочадцами на сеновал пойду, а гостю высокому все самое лучшее будет. И ему, и…

- …и невесте его, - твердо продолжил Велеслав, осторожно сжимая прохладную ладошку валорки.

- Тем паче! Радость какая! Заходите в дом, гости дорогие.

Изо всех сил старался староста вести себя степенно и уверенно. Да только может с деревенскими оно и выходило, а тут – нет-нет, да тушевался, покрякивал смущенно, оглаживая густую бороду. А Тамирис невольно любовалась избранником. Тем, как умело мог он вести непринужденную беседу, не допуская при этом панибратства. Взглядом одним коротким, мужиков суровых осаживал. И все бы ничего, да только бабы вокруг князя вились назойливым роем, услужливые до тошноты. Яства да разносолы подносили, пытаясь хоть одну мимолетную улыбку на красивых губах споймать. Нахалки деревенские! Одну, особо настырную, что пыталась дорогому гостю грудь налитую вместе с блюдом подать, даже пришлось незаметно цапнуть за косу и шепнуть кое-что на ухо. После чего девка мгновенно изменилась в лице и к столу более не подходила. Будет знать, как на чужое зариться!

Велеслав вроде беседу вел и не смотрел в ее сторону, а едва девка отскочила – повернулся к валорке и подмигнул весело.

- Ох, и горяча ты у меня, душа моя! - склонился к ней, поглаживая обручье.

- Мое – это мое.

- Никогда не думал, что ревность женская так приятна, - завораживающая хрипотца в голосе мгновенно вызвала толпу мурашек.

- Я не ревную, - буркнула Тами

- Конечно, птичка моя. Только помню, как в этом селении тебя «сукоратистой» звали. Вот сегодня ночью и буду укорачивать.

Зыркнула на него сердитым взглядом, а у самой внизу живота сладко сжалось. Одна мысль о жгучих мужских ласках заставляла сердце биться с утроенной силой.

Ведь не обманул, стервец! Опосля еды и отдыха одним взмахом руки разогнал всех домочадцев. А потом, к удивлению Тами, повел за собой в баню. Мягко она была протоплена, чтобы не сомлеть. И там начал ее неторопливо мыть, перемежая мытье ласками да поцелуями. Тягучая нега разливалась по телу, когда ее оглаживали большие мужские руки. Оставалось только прислониться спиной к широкой груди и позволить ему все, что вздумается. Пусть делает, что хочет, главное – он сделает ей хорошо.

- Думал вымыться только, да чую – не утерплю до горницы, - тихо пророкотал ней на ушко, осторожно целуя в шею. Прихватывая, перебирая губами кожу, заставляя вздрагивать от волны чувственной дрожи, пробежавший по телу. Оставалось только прижаться, повернув голову, чтобы больше поцелуев шее досталось. Влажные поцелуи поднялись выше и губы прихватили мочку уха. Нежное посасывание заставило резко выдохнуть сквозь зубы. Да только не одна она страстью охвачена, вон как ей в поясницу упирается немалое княжье достоинство. Тами сделала нетерпеливое движение бедрами, вызвав немедленный рык. Она игриво закинула руку себе за голову, сжимая жесткие волосы князя. Стоном умоляя о большем. В ответ обе мужские руки накрыли ее грудь, жадно сжимая твердые горошинки сосков. Девушка ахнула, выгибаясь навстречу ласкающим рукам.

- Ох и сладкая ты у меня! Сладкая и отзывчивая. Совсем мочи нет…

- Леслав, пожалуйста…

Правая рука сползла с груди вниз и уверенно накрыла лобок. Тами мартовской кошкой вовсю терлась бедрами о распаленного мужчину. Ноги раздвинулись шире, отдаваясь на милость опытным пальцам. Застонала громко и протяжно, после первого прикосновения мужской руки. Вот как он с ней это делает? Вторая рука повернула ее голову и губы опалил жгучий поцелуй. Язык наглым захватчиком ворвался в ее рот, бесстыдно двигаясь так, как вот-вот будет двигаться в ней член. Она в ответ прихватила его губами и начала посасывать. Князь от этой ласки зарычал, уже не сдерживаясь. Пальцы мучительно-сладко затанцевали по ее промежности, размазывая обильную смазку, заставляя едва ли не кричать от удовольствия. А в голове появилась безбашенная мысль: ведь если ему так нравится то, что она делает с его языком, то… Бросило в жар только от предположения, что она может на такое решиться. Но ведь Леслав уже дарил ей ласки ртом. Почему она не сможет? Пока окончательно не покинули остатки смелости, она вывернулась лицом к мужчине. Ее губы вновь смяли в жарком, бешенном поцелуе, а мужские руки сжали попу, впечатывая в стоящий колом член. Но она уперлась ладошкой в широкую грудь и с трудом отодвинулась. Князь непонимающе глянул на нее горящими от страсти глазами.

- Что такое, Птичка? – захрипел он. - Передумала?

Вместо ответа она облизнула вмиг пересохшие губы. Чем мгновенно приковала взгляд темно-синих глаз.

- Я люблю тебя, - шепнула Тами и опустилась на колени.

- Ты что творишь …

Но она не слушала, а с интересом рассматривала оказавшийся перед лицом вздыбленный орган. Выглядит очень большим, и как это в ней помещалось? Еще и дарило ей такое наслаждение. Потемневшая головка с выступившей капелькой не пугает, а вызывает жгучий интерес. Она осторожно дотронулась до него рукой. Кожа гладкая и нежная. И при этом такой твердый! Вот диво. На ее осторожную ласку мужчина хрипло выдыхает и расставляет ноги шире. Отдавая всего себя на ее милость. Она осторожно пробегает пальцами по длине, касается большим пальцем головки. Князь дергается и сдавленно шепчет:

- Сильнее… сожми сильнее, сладкая.

Тами послушно выполняет просьбу, вызывая первый стон. Он дергает бедрами, подаваясь навстречу ее руке. Ему нравится? Вот так? А если провести сжатой ладонью по всей длине? О, как взрыкивает! Возможность управлять удовольствием любимого мужичины пьянит. И подталкивает к еще большим безумствам. Тами высовывает язык и осторожно пробует своего мужчину на вкус. Солоноватый, но ни разу не противный. Осторожно проводит языком по кругу, облизывая крупную головку, как лакомство. Велеслав стонет в ответ раненным зверем. И это подстегивает. Внизу живота болезненно пульсирует, но она не намерена останавливаться. Ему должно быть также хорошо, как он делал для нее. И валорка несмело вбирает его в рот, инстинктивно пряча зубы. Только бы не повредить эту бархатистую кожу.

- Да, сладкая! Вот так… – мучительный, полный наслаждения стон и резкое движение мускулистых бедер загнало член глубже, отчего она едва не поперхнулась. Инстинктивно втянула воздух носом и начала двигать губами вверх-вниз, помогая себе руками. Мужчина, теряя контроль сам начал толкаться ей в рот, а ее заводило само ощущение власти над большим и сильным. Над ее мужчиной.

Она ласкала его языком, скользила губами, облизывала как сладкую конфету, теряя голову от его стонов и хрипов, от запаха мужчины, от ощущения стальной твердости и солоноватого вкуса. От того, как он мучительно запрокидывал голову, отдавая всего себя в ее руки. Да она открыла глаза и смотрела на него, на своего мужчину. На его возрастающее удовольствие, которое дарила именно она. Возбуждение хлестало по венам, Тами, не сдержавшись, застонала. Словно почувствовав ее взгляд, он опустил голову и встретился с ней глазами.

В темно-синих очах вспыхнуло бешенное пламя. Боги, он и помыслить не мог, что эти сладкие губы когда-то окажутся на его члене! Она, будущая княгиня, дарила ему такую ласку, что не каждая распутная девка согласится. Еще и получая от этого удовольствие! А сочетание беззащитности вместе с горящими похотью глазами обухом ударило в голову. Он нехотя отстранился и за подмышки поднял ее с колен.

- Хочу тебя сладкая! В тебя хочу! – жарко поцеловал пунцовый рот, который только что подарил ему такое острое наслаждение.

Тами думала, что он уложит ее на спину, но вместо это поставил на колени на лавку, бросив предварительно полотенце, чтобы ей было удобнее. Руками она невольно оперлась о верхнюю лежанку. Сам прижался к ней сзади, торопливо размазывая влагу по промежности.

- Какая ты уже мокренькая! Для меня. Скажи что хочешь! - бормотал он, высекая удовольствие пальцами. Хотя – куда еще, ее уже трясет от предвкушения и ноющей пустоты внутри

- Хочу … - захныкала девушка, не в силах удержать предательски разъезжающиеся ноги. Велеслав нетерпеливо потерся членом о манящую промежность, едва сдерживаясь. В ответ она сильнее прогнулась в пояснице, восхитительно открываясь ему. Беззащитная, доступная, источающая желание. Повернула голову и сделала удивленные глаза:

- А так тоже можно?

Боги, какая же неиспорченная!

- О, милая, знаешь сколько всего «можно» я тебе покажу! А сейчас скажи: чего ты хочешь, Тами? – он нажал на бусинку ее удовольствия так, как ей нравится.

- Тебя-я-я! – не успело затихнуть ее мурлыканье, как он мощным толчком вошел в нее до конца.

- Да! совместный крик-стон. После чего обезумевший от желания, он начал вторгаться в ее тело мощными, резкими толчками, заставляя каждый раз вскрикивать от пронзающего удовольствия. Не сдерживаясь, не жалея ни себя, ни свою девочку. Что довела его до сумасшествия своими сладкими губами. Возможно, излишне крепко сейчас сжимает ее бедро, наверняка синяки останутся, но остановиться или ослабить хватку уже не в силах. И то, как она радостно подается бедрами ему навстречу, охотно насаживается на его длину, как кричит, срывая голос, извивается и вздрагивает точеной спиной – пытка это сладчайшая. Не забыть вовеки! Оглаживает он стан тонкий одной рукой, то играя с полной грудью, а то спускаясь и подстегивая ее удовольствие в сладком местечке, куда врывается все яростнее и яростнее. Упоение раз за разом бьет в голову. Ручейки пота бегут по обнаженной спине, стекая на мощно работающие бедра.

Вид того, как он входит в истекающее соком лоно, как красиво изгибается в его руках валорка, как страстно движется ему навстречу – заставляет жадного зверя внутри скалиться в готовности порвать глотку кому угодно за свою женщину.

- Моя! Моя, слышишь? – хрипит он ей, наматывая темную косу на кулак. И заставляет прогнуться еще сильнее, открывая беззащитную шею.

- Леслаааав! – вскрикивает валорка, сжимая его сладкими лихорадочными спазмами. Он срывается в бешенный темп и догоняет ее, изливаясь протяжным рыком. Острое наслаждение раскаленным клинком пробивает до нутра. А разноцветные брызги перед глазами заставляют падать в небо. Все. Конец. Конец мыслям о том, что до встречи с Тамирис он жил.