Княжий венец

Глава 47.

Едва только Тамирис с братом, поблагодарив за трапезу, вышли и залы, как на нее налетел вихрь.

- Ты вернула-а-ась! Ура! Я скучал. Сильно. И даже плакал, правда всего один раз!

Маленький вихрь бесцеремонно отпихнул Джанибека и обхватил ее колени.

- Здравствуй, мой хороший! – взъерошила она кудрявую светлую макушку. Разве можно не улыбаться, глядя в эти карие глаза? – Я тоже скучала. И тоже сильно.

- Мири, это кто?

- Жених, - абсолютно серьезно ответила Тами.

- Даже как? А ты, я смотрю, времени зря не теряла, - хмыкнул брат.

- Это я – не терял. Батюшка говорит, что свою женщину нужно забирать без долгих разговоров, - важно добавил малыш.

- Да? А кто у нас столь мудрый отец?

- Воевода. Это их с Ярой сын. Одобряешь?

- Ах, вот оно что! Тогда мне будет крайне сложно решить, кому тебя отдавать. Давай знакомиться, жених. Я – ее брат Джанибек, - мужчина присел, оказавшись вровень с «женихом».

- Давай. Я – Пересвет. Но все зовут меня Боец, - малыш одной рукой продолжал держать ее под коленку, а вторую смело протянул Джанибеку, постаравшись достойно ответить на крепкое рукопожатие.

- И что, ты, вправду хочешь женить на моей сестре?

- Хочу. Она красивая! А я уже подарил ей пирожок и бусы. Она обещала меня подождать. Не то, что Лера! Я раньше на ней хотел жениться, а тут волхв…

- Да, этот белоголовый везде успевает, - усмехнулся Джанибек, - но пирожок с бусами весьма существенный калым. Останется уплатить только самую малость.

- Да? А сколько? - деловито поинтересовался сын Яры, - У меня копилка есть. Я туда монетки складываю. Только считаю плохо, не знаю сколько… Но там уже много. Они, знаешь, как звенят?!

- Я думаю, к тому моменту, когда ты вступишь в брачную пору, там наберется достаточно, - едва сдержал смех каганчи. Поглядывал то на сестру, то на потенциального «родственника». Та лишь насмешливо развела руками.

Ну надо же! Из всех детей, что ошиваются на княжьем подворье, Мири умудрилась подружиться именно с Пересветом. Джанибек только слышал о нем от гордых родителей, но дети как таковые его не интересовали, потому личное знакомство с наследником воеводы Беригора не состоялось. И вот – на тебе.

- А раньше нельзя? Например – завтра? – просительно улыбнулся Пересвет, демонстрируя ямочки на щеках. Перед которыми никто не мог устоять.

Джанибек сделал вид, что всерьез задумался.

- М-м-м, думаю, что не получится. Надо будет списаться с нашим отцом, сшить платье невесте, пир организовать, гостей позвать…

- У! Как долго. Вот зачем это все, если пожениться хотят двое? Столько лишнего народу за просто так кормить, - прагматичный ребенок заставил каганчи рассмеяться.

- Целиком и полностью с тобой согласен, дорогой. Но традиции такие, ничего не поделаешь.

- Странно это. Зачем делать, еслитакделать не хочется? Я пойду с батюшкой посоветуюсь. Он меня искал, но я к тебе, Тами, побёг! Поздоровкаться. И спросить – ты пироги больше с ягодами или с мясом любишь?

- Хм… наверное с ягодами.

- Ой, как хорошо! Тогда я их все тебе буду отдавать. Я с мясом люблю.

- Смотрю, семейная идиллия у вас не за горами, - улыбнулся Джанибек, - беги к отцу, малыш. Не стоит заставлять ждать такого, как Беригор.

Едва только светловолосый вихрь умчался, как Джанибек поднялся на ноги и предложил Тами опереться на руку.

- Какой у князя опасный конкурент, - усмехнулся Джанибек.

- Если ты хочешь говорить о нем, то я лучше вернусь в свои комнаты.

- Не рычи, Мири, - он не дал ей убрать руку с собственного предплечья – я тебе не враг, ты же знаешь. Нам нужно обсудить, что делать с нынешней ситуацией. Пойдем во двор, здесь, как и в любом дворце, даже у стен есть уши. Надеюсь, ты тепло оделась?

- Ты так долго собираешься меня забалтывать, что я могу замерзнуть? – хмыкнула Тами.

- Язвочка моя, родная! – брат обнял ее одной рукой и прижал к себе, - я так рад, что с тобой все хорошо. Очень за тебя боялся. А ты знаешь, как я ненавижу это чувство.

Брат вывел ее на улицу, отведя немного далее красного, парадного крыльца. Неподалеку от ристалища, где занимались с оружием дружинники. Вот уж не думала, что лязг оружия будет ее успокаивать. Потому как тогда не будет слышно грохота собственного сердца. Не нравился ей предстоящий разговор. И глухая решимость брата не нравилась тоже.

Джанибек остановился напротив нее, невольно закрывая от пронизывающего ветра. В темных глазах брата горела тревога за нее пополам с твердой уверенностью в своей правоте.

- Тамирис, нам нужно что-то решать. - когда брат называл ее полным именем – это не сулило ничего хорошего. - И как можно скорее. Я должен сообщить отцу, о том, что забрал тебя, и где мы сейчас находимся. А к моменту, когда я буду запечатывать письмо, ты должна быть, как минимум, обрученной.

- Что?!

- Ты же знаешь наши законы. Невеста не должна возвращаться под родительский кров незамужней. Только вдовой и то, в исключительных случаях, если у жениха нет братьев. Даже у половцев так. Дорога к мужу – это всегда дорога в один конец. Если бы я не забрал Надин, ее сожгли бы в Полоцке вместе с умершим женихом.

- Я благодарна, что ты ее спас …

- Ты же наешь, что я не об этом, - поморщился Джанибек, - мне нужно было, чтобы все считали, что я увез тебя. А раз я забрал, я и должен устроить твою судьбу. В кратчайшие сроки. Это закон. Иначе гнев отца падет на нас обоих.

- Подожди, ты что – принудительно гонишь меня замуж? Против моей воли? – вспыхнула Тами.

- Если бы я хотел против твоей воли – здесь бы уже стоял твой жених. Тот, кого я выбрал. Но я не хочу тебя заставлять. Хочу, чтобы ты сама сделала выбор. Тебе с ним жить.

- Выбор без выбора, так? – она посмотрела на брата с разочарованием. Сначала отец с предложением от половецкого хана, теперь – брат… Как омерзительно, когда тебя, словно шахматную фигуру переставляют с одной клетки на другую.

- Я не могу нарушить все наши правила, Мири. Ты и так натворила дел, которые я всячески пытаюсь скрыть от отца. А ты знаешь сколько у него шпионов повсюду. Пойми, в этой ситуации ни у кого нет выбора. В конце концов я бы мог и заставить.

- Это как? – усмехнулась она.

- Я видел тебя в постели с мужчиной, - жестко припечатал ее брат, - когда белоголовый шаман вернул тебя обратно.

- Я же была без памяти! - обескуражено воскликнула Тами.

- Это ничего не меняет, честь потеряна. Есть свидетели, которые могут это подтвердить. Вряд ли в словах матери князя кто-то усомнится.

- Джаник, остановись! Ты пытаешься выкрутить мне руки!

- Я пытаюсь решить проблему, Тами, - в голосе брата появилась сталь, - и мне жаль, что приходится говорить тебе это. Но отец казнит и нас с тобой, и весь свадебный караван, если мы не сделаем так, как предписывают традиции. Мы слишком высоко сидим, сестренка. Мы – образец законности. И чтобы подчинялись нам, мы всегда должны быть образцом. Даже если нам это не нравится. Прости…

- Джаник… ты не можешь! Не можешь заставить меня выйти замуж за человека, которого я ненавижу! Который сделал мне так больно! – хотелось встряхнуть его как следует, чтобы пришел в себя, перестал угрожать. Стал вновь любящим братом, а не безжалостным правителем.

- У тебя есть другие кандидаты, достойные дочери кагана? Ты же знаешь, что у отца не должно быть возражений против жениха.

- Он ненавидит меня… А ты хочешь, чтобы я… с ним. О, Небо! – она закрыла лицо руками и отвернулась. Слез не было, просто это была единственная возможность не смотреть в безжалостные темные глаза.

- Мири, прости, - мужские руки опустились на плечи.

- Уйди, - глухо произнесла она, - просто уйди, пока я не наговорила слов, о которых пожалею.

Джанибек вздохнул.

- Хорошо. Но ты не стой здесь долго. Холодно

- Спасибо за заботу. Не хочешь, чтобы товар испортился раньше времени? - саркастично заметила девушка.

- Зачем ты так…

- Уйди, прошу.

Когда стихли мужские шаги, Тамирис обессиленно прислонилась к стене и задрала голову к небу. Темное, свинцово-серое, оно хмурилось и давило на нее, как это только что сделал брат. Да, детей правителей с малолетства растят с мыслью о долге. Но одно дело долг перед страной и людьми, когда ты, не раздумывая, отдаешь свою жизнь. Она и делала это, уверенно и не колеблясь. Готовясь не вернуться из каждой поездки. Но замуж… Крепко в ней сидела мысль о том, что замужество ей не грозит никогда. Для нее это было таким же неоспоримым фактом, как и то, что жизнь будет не в пример короткой. Двадцать шесть – предел, за который она не перешагнет. И вот – все незыблемые основы жизни рассыпались, как кукольный домик из листьев и палочек.

Тамирис ненавидела, когда ее припирают к стенке. Находясь на особом положении, благодаря способностям и будучи любимой дочерью правителя, она выросла свободолюбивой. Самостоятельно принимая решения и воплощая их в жизнь. Привыкла добиваться поставленных целей, находя решение там, где не видел никто. Способная изменить даже решение кагана.

Но сейчас она чувствовала, что стоит в глухом тупике. Отец действительно не позволит ей вернуться в Алтын-дагаш незамужней. Никогда. В самом лучшем случае ее ласково примут во дворце, а ночью к ней придет отцовский палач с шелковым шнурком, перевитым золотыми нитями. Ибо даже умирать родственники кагана должны от баснословно-дорогих вещей.

Вот только убийца придет не только к ней, но и к брату. Он не предотвратил позор. И скорее всего – его смерть не будет быстрой. Пытки, чтобы осознать совершенное деяние, будут чудовищными. Заплечные мастера у кагана отличаются особой изощренностью и умению причинять боль запредельно долго. Когда смерть становится высшей милостью. А уж если подумать, какая массовая казнь ждет всех, кто едет в свадебном обозе – становилось и вовсе дурно. Вот тут уж каган даже не будет сдерживаться. Казнят всех, включая животных, как свидетелей позора семьи правителя. Реки крови и боли прольются из-за нее. Ее имя будет проклято и забыто.

Но если ей выкручивают руки, чтобы соблюсти традиции – зачем это князю? Или Джанибек давит на него тем же самым – позором при свидетелях? Если не согласится – война? Тогда не понятно – зачем Велеслав согласился помочь и пришел в ее постель? Мог бы просто дождаться смерти и отправить брата с телом обратно. Со всеми положенными почестями.

О, Небо! Как хочется закрыть глаза, и чтобы весь этот ужас развеялся как дурной сон.

- Та… Госпожа Тамирис?

Она вздрогнула от звука своего имени и нехотя повернула голову. Ну что еще? Кто-то собрался ее добить окончательно?

- Воят?! – она округлила глаза и инстинктивно шагнула к неловко мнущемуся мужчине. Голубые глаза того вспыхнули радостью. - Какая еще к шайтанам «госпожа»?

- Я маленький человек, и не смею более без уважения. Отчего вид такой печальный? Стряслось чего? Поругались что ль? Обидел… он?

Как же захотелось малодушно, совершенно по-девчоночьи, уткнуться в его потертую куртку, шмыгнуть носом и нажаловаться на всех-всех! Что требуют от нее, толкают в нужном направлении, не спрашивая – чего хочет она. Не жалея, приносят в жертву своим планам. Что ее отвергли, отшвырнули как ненужную вещь. Но вместо жалоб, она лишь криво улыбнулась. Не пристало дочери кагана жаловаться.

- Навалилось многое. Тяжело. Нужно принять решение, а я… я справлюсь. Должна! – деланно-весело улыбнулась.

Мужчина подошел еще ближе. Посмотрел внимательно. Не видела она, как сжал руки в кулаки, что удержать желание коснуться.

- Тебе отвлечься надо. Слишком много тревоги в голове. Хотя, думаю не от этого ты печальная.

- Не от этого, - со вздохом согласилась. Ему, прямодушному, врать хотелось в последнюю очередь.

- А хочешь – сбежим и в городе побродим? Решение – оно само придет, когда о нем не думаешь. Или… тебе нельзя выходить?

- Не знаю. Вроде не запрещал никто. Пока, - хмыкнула она.

- Вот и проверим. Пошли?

- Прямо так?

- А чего ждать? Подводу с подарками без меня разгрузят. А ты мне столицу покажешь. Расскажешь о житье-бытье. Рад видеть тебя. Очень!

- И я! – как же приятно было видеть добрую улыбку и знать, что человеку от тебя ничего не нужно. Никаких обязанностей, традиций, осуждения и смертельной угрозы.

Потому согласилась Тами, не раздумывая. Словно идущий на казнь, которому отсрочку дали. Стены каменных хором начинали на нее давить, хотелось сумасбродства, приправленного возможностью сделать хоть что-то вопреки. Чтобы доказать самой себе, что она и ее желания – еще есть. Еще не растворились в общей массе долга и обязанностей. Да и щелкнуть кое-кого по ровному носу не мешало бы.

Стражникам, видимо никаких особых указаний насчет валорки не было. А то, что гостья она знатная – и подавно не знал никто. Одежда на них с Воятом неприметная была, без изысков, оттого никто внимания не обратил. Вышли беспрепятственно через калитку и смешались с разномастной толпой. Как только из детинца спустились ниже, народу им навстречу поболе стало. А ближе к торговым рядам так и вовсе толкотня пошла. Поначалу Воят шел чуть впереди, плечом дорогу прокладывая. Поглядывал на девушку, мол – все ли в порядке, но она каждый раз отвечала успокаивающей улыбкой. Поговорить особо не получалось, разве перекричишь толпу разномастную? Вот только чем дальше от княжьего терема – тем ей легче дышалось. Хоть и толкали на узких улочках все чаше. Потому плюнул охотник на условности и взял девушку за руку, иначе снесет хрупкий цветок людским потоком и не поймаешь. Хоть единожды ее нежные пальцы ощутить – это ли не награда? Вздрогнула Тамирис, но пальцев из руки не выдернула. Это же помощь дружеская – не более.

Ближе к центральной площади люд посолиднее попадаться стал. Одежда поярче, расшитая да мехами украшенная. Торговцы, в основном, – те, что побогаче, приезжие разного говору в ярких шелках и бархатах. Лавки у площади городской самые лучшие и товар первостатейный. Знамо дело – не дешево, оттого простой люд здесь не ходит. Поглазеть-поохать разве только, повздыхать о несбыточном.

Вышли они на ровнехонький мощеный квадрат и по сторонам завертели головами.

- Может поесть чего хочешь? – смущаясь предложил Воят.

Тами аж всплеснула руками.

- Прости, не сообразила, что ты с дороги! Я-то не голодна, а вот тебе следует поесть. Здесь неподалеку неплохая корчма. Там вкусно готовят, я обедала как-то с Лерой. Это жена волхва Драгомира.

- Жена Ведающего?

- Да, она моя подруга. И замечательный человек. Пойдем?

- Умеешь, ты, Тами, друзей выбирать. Ну, веди, - покачал головой Воят.

Корчма в узеньком переулке оказалась небольшой, но уютной. Хозяйка сразу же вспомнила приметную гостью с фиалковыми глазами, что приходила с огневкой. Оттого и стол им нашла отдельный, у окна, и подавальщица вмиг принесла все самое лучшее, не успели они усесться.

- Ты здесь часто бываешь? – удивился Воят. – Эвон как тебя встречают.

- Нет. Это, наверное, из-за Леры. Ее все уважают, она же город от пожара спасла.

- Судя по накрытому столу – крепко уважают.

- Вот только мне теперь неудобно. Получается воспользовалась чужими заслугами.

- Не переживай, я заплачу за все. Расскажи лучше, что стряслось? Отчего у тебя глаза несчастные и потухшие? Может помочь чем смогу?

Тами невесело посмотрела в сочувствующие голубые глаза. Излучал он искренность, теплое, обволакивающее желание помочь, уберечь, заботиться. Как же вовремя он ей встретился. И так странно, что ему – малознакомому человеку, она готова выложить то, что гложет изнутри. Рука сама собой потянулась к мочке уха, привычно затеребив сережку.

- Смешно звучит, но все вокруг, как сговорились. Заставляют меня выйти замуж. За человека, которому, увы, я уже не нужна.

- Не понял? – нахмурился Воят, - это князь решил, что ты не нужна? Он же за тебя глотку готов был любому вырвать. Как это – не нужна? Быть такого не может!

- А вот и может! Сам мне это сказал, в глаза глядя. Как вспомню… - она зябко передернула плечами и отвернулась к окну. Никуда боль обиды не делась. Гложет изнутри, заставляя сердце обливаться кровью. Воят, глядя на нее, едва не взвыл. Боль ее острее собственной чувствовалась. А значит помочь ей надобно, пусть и ценой собственного разбитого сердца. Крепко помнил слова ее, что только от любви взаимной она жить будет. А значит – не бывать его надеждам, что вспыхнули от только что сказанного.

- Сейчас-то князь что говорит?

- Ничего, - она глядела в окно не поворачиваясь, - не говорила я с ним более. И так все понятно. Единожды предавший…

- Тами, - он все решился и взял ее руку в свои ладони, - мы все – люди. И все совершаем ошибки. Нас можно обмануть, ввести в заблуждение, запугать – все что угодно. Главное – уметь признавать свои ошибки.

- Вот в этом-то и загвоздка, Воят! – она резко повернулась и полыхнула на него глазами. - Он в своих, как ты говоришь «ошибках», не признался. Не по чину ему.

- А ты дала ему шанс? – мужчина хитро посмотрел на нее. Ох, и упрямцы оба! Словно по одному лекалу деланные.

- Ну знаешь ли! Еще выгораживать его начни, - вспыхнула валорка.

- Ты же знаешь, что я – последний, кто будет князя выгораживать. Давай так: хочешь проверить насколько ты ему безразлична?

- Это как? Что нужно делать?

- Нам – ничего. Сидим здесь и наслаждаемся едой.

- Не понимаю, - нахмурилась Тамирис.

- Ты – ешь. И нет-нет в окно поглядывай.