Когда небо стало пеплом, а земля инеем. Часть 1

Глава 55

События после смерти генерала и отречения клана развивались в странном, замершем ритме. Официальный траур, расследование, которое ни к чему не привело, — всё это создавало видимость деятельности, но по сути дворец Тан Лань погрузился в зыбкое, тревожное затишье. Она была свободна от брака, но окружена стенами слухов и страха.

Ей не спалось. Ее верному стражу тоже.

Их разговор произошёл ночью. Не в покоях, а в саду, в той самой беседке. Лу Синь появился бесшумно, как всегда. Его рана уже почти затянулась — слишком быстро для обычного человека. Он стоял в тени, его лицо было скрыто, но напряжение в нём чувствовалось на расстоянии.

Тан Лань первая нарушила тишину, её голос был тихим и уставшим.

— Кто-то очень могущественный хочет меня мёртвой, Лу Синь. Сначала Цуй Хуа, потом эта… тварь в моих покоях, а теперь и генерал. — Она сжала руки в кулаки. — Они убирают всех вокруг меня. Я как мишень в самой середине поля.

Она посмотрела на него, и в её глазах читался не страх, а жгучая потребность понять.

— Ты сходил? В поместье. Ты что-нибудь увидел? Что-нибудь, что может указать на убийцу?

Лу Синь замер. Правда, что это он пришёл убивать, а нашёл уже мёртвого — горела на его языке. Но сказать её — значит раскрыть себя, свою тёмную сущность, свои намерения. Испугать её. Возможно, навсегда потерять её доверие.

Он сделал шаг вперёд, выходя из тени. Лунный свет упал на его суровые черты.

— По тому, что удалось узнать у работников бюро расследований, — его голос был низким и намеренно лишённым эмоций. — Это была работа профессионала. Не человека. Нечто… другое. Та же сила, что послала цзянши сюда.

— Они убили генерала прямо в его крепости., — прошептала Тан Лань, не подозревая, как близко стоит к его тайне. — Что мне делать, Лу Синь? Я чувствую, что следующая.

Он посмотрел на неё — на эту хрупкую, но не сломленную девушку, окружённую со всех сторон врагами, которых она даже не могла увидеть. И в его душе что-то окончательно встало на свои места.

— Вы не будете следующей, — произнёс он, и в его голосе впервые прозвучала не просто преданность стража, а железная, абсолютная клятва. — Пока я дышу, ничто не тронет вас. Я буду вашим мечом и вашим щитом. Не потому что должен. А потому что выбираю это.

Он не протянул руку, не стал объяснять, как именно он сможет её защитить. Но в его словах, в его позе была такая непоколебимая уверенность, что ей стало чуть легче дышать.

— А если твой меч и щит окажутся бесполезны против того, что наслало цзянши? — спросила она, всё ещё не понимая, с кем говорит на самом деле.

На его губах дрогнула едва заметная тень.

— Тогда я стану чем-то большим. Чем-то, чего они боятся. Но вам… вам не нужно об этом знать. Доверьтесь мне.

Тан Лань смотрела на него, и постепенно напряжение спадало с её плеч. Она не знала всей правды. Не знала, что он сам был частью этой тьмы. Но она верила ему. Верила тому, что видела в его глазах сейчас — не службу, а выбор.

— Хорошо, — тихо сказала она. — Я доверяю тебе.

Это было не полное знание, но это было начало. Начало союза, построенного на полуправде и сокрытой силе, но на абсолютной, безоговорочной верности. И для мира, полного лжи, этого пока было достаточно.

Тишина, наступившая после цунами, была обманчивой. Тан Лань не обольщалась — это была не передышка, а затишье перед бурей. И она решила использовать его с максимальной пользой. Её покои и уединённый сад превратились в импровизированный тренировочный зал.

Тело. Каждое утро теперь начиналось не с церемоний туалета, а с боли и пота. Она заставляла себя делать то, что раньше считала немыслимым. Она часами стояла в низких, неудобных стойках цигуна, чувствуя, как дрожат и горят мышцы её бёдер и спины. Сяо Вэй, сначала в ужасе наблюдавшая за этим, теперь молча подавала ей воду и утирала со лба пот.

Она растягивала своё негибкое тело, заставляя его гнуться, превозмогая боль, представляя, что уворачивается от ударов. Вместо изящных ваз в её покоях появились кувшины, наполненные песком. Она поднимала их, сначала с трудом, потом всё увереннее, тренируя мышцы рук и плеч.

Ци. Это было самым трудным. Её внутренний источник всё ещё был слабым, капризным ручейком. Но теперь она подходила к этому с упрямой методичностью учёного.

Она искала уединения, садилась в позу лотоса и погружалась внутрь себя. Не с отчаянием, как раньше, а с холодной концентрацией. Она не пыталась «заставить» ци течь — она изучала её. Нащупывала её русло, чувствовала её приливы и отливы.

Она представляла себя сосудом. Каждая удачная медитация, каждое правильное дыхание — это капля, падающая в этот сосуд. Медленно, мучительно медленно, но уровень поднимался. Ци перестала быть абстракцией — она стала ресурсом, который нужно копить и беречь.

Она училась не просто накапливать силу, но и управлять ею. Пыталась направлять тончайшие ручейки энергии в кончики пальцев, чтобы согреть их, или в ноги, чтобы сделать шаг легче. Пока это получалось плохо, но она не сдавалась.

Дух. Это, возможно, было важнее всего. Она училась не паниковать. Училась гасить в себе первую волну страха, заменяя её холодным, аналитическим расчётом. Она проигрывала в голове возможные сценарии нападения, думала, как бы мог отреагировать Лу Синь, как могла бы действовать она сама.

Она не просто ждала грозу. Она готовилась к ней. Каждая напряжённая мышца, каждая капля собранной ци, каждая успокоенная мысль были кирпичиком в стене, которую она возводила против надвигающейся тьмы. Она знала — удар придёт. И на этот раз она не собиралась быть беспомощной жертвой. Она встретит его на ногах. Готовая сражаться.