Когда небо стало пеплом, а земля инеем. Часть 1

Глава 62

Тан Лань сидела на холодном каменном полу своих покоев, забившись в самый тёмный угол, куда не достигал ни один луч луны. Темнота была густой и удушающей, как сажа, но она не могла заставить себя зажечь свет. Свет означал бы реальность. А она не была готова смотреть в лицо реальности.

— Как я могла? — её шёпот разрывал тишину, хриплый и полный самобичевания. — Как я могла позволить этому случиться?

Вопросы, острые и ядовитые, как шипы, впивались в её сознание, не находя ответа.

Влюбиться в будущего Владыку демонов? Образ его пылающих алых глаз стоял перед ней, сливаясь с воспоминанием о холодных, бездушных прорезях маски Повелителя. Её сердце, предательское и глупое, сжалось от боли, вспоминая тепло его прикосновений, его низкий голос, его молчаливую силу. И тут же её всю обдавало ледяным ужасом. Любовь и отвращение боролись в ней, разрывая душу на части.

В врага? Она представляла лица своих друзей из прошлой жизни — их улыбки, их верность. Она слышала их крики, видела, как они падали под ударами тех, кто служил ему. И теперь она… она… Предала их память. Мысль была настолько чудовищной, что у неё перехватило дыхание. Она чувствовала себя осквернённой, грязной.

Тан Лань осознавала, что будь он уже владыкой Сянлю не посмел бы и краем хвоста тронуть Лу Синя. Но это мало что меняло.

Энергия саморазрушительного гнева бушевала в ней, как дикий зверь в клетке. Она чувствовала, как она давит на виски, сжимая череп тяжёлым обручем. Горло сжималось спазмом, не давая вздохнуть полной грудью. Всё её тело ныло — не от ран, а от чудовищного внутреннего напряжения. Мускулы были напряжены до дрожи, словно готовясь к бою с самой собой.

Она знала это состояние. Оно накатывало на неё и в её прошлом мире, после особенно жестоких потерь или неудач. Тогда её учитель, старый мастер, видел это и останавливал. Его голос, спокойный и твёрдый, звучал сейчас в её памяти, как эхо из другого измерения: «Этот путь — путь саморазрушения, Снежа. Эта ярость, обращённая внутрь себя, даёт быструю, иллюзорную силу, но она сжигает душу дотла. Выжигает меридианы изнутри, оставляя после себя лишь пепел. Это яд, а не лекарство. Не позволяй ему поглотить тебя.»

Но сейчас не было рядом старого мастера, чтобы остановить её. Не было никого. Лишь густая, давящая тьма и невыносимая боль, что разрывала её на части. Она обхватила себя руками, пытаясь сдержать дрожь, но это не помогало. Она металась в ловушке собственных мыслей, чувствуя, как границы её «я» расплываются, угрожая исчезнуть в этом вихре ненависти к себе, страха и горького, предательского чувства, которое она не могла вырвать из своего сердца. Это была агония, тихая и безмолвная, но от того ещё более страшная.

Но сейчас этот яд казался единственным спасением. Плевать на это тело Тан Лань! — яростно думала она. Плевать на её хрупкие, нетренированные меридианы! Ей нужны были силы. Её силы. Силы Снежи, закалённого воина, опытного культиватора. Она должна была разобраться в этом гнезде демонов и интриг сама. Зачем-то же артефакт послал её сюда! Тан Лань не справилась со своей жизнью, но Снежа справится. Она должна.

Её пальцы, дрожащие и холодные, сами нашли на груди нефритового феникса — изящную подвеску, оставшуюся от матери настоящей Тан Лань. Она сжала его так сильно, что острые края впились в ладонь, и капелька крови выступила на бледной коже.

И тут ей показалось. Показалось, что она слышит тихий, нежный, словно эхо из забытого сна, зов: «Тан Лань… Ланьэр*…» Так могла бы звать её мать.

Слёзы, горячие и солёные, брызнули из её глаз, оставляя на пыльных щеках мокрые дорожки. Она сжала кулон ещё сильнее, чувствуя леденящий холод камня, который, казалось, проникал прямо в кости.

И вдруг её осенило.

Проводник.

Артефакт, «Сердце Ледяного Феникса», что перенёс её сюда, был связан с ней, с её душой. А эта вещь… эта вещь принадлежала той, чьё тело она теперь занимала. В ней могла остаться энергия, связь, память. Мост между двумя душами, двумя судьбами.

Не думая больше ни о чём, заглушая голос разума, кричавший об опасности, она сосредоточилась. Она не пыталась медитировать, не пыталась успокоиться. Она направила весь свой яростный гнев, всю свою боль, всю свою ненависть к себе и к миру — в кулон. Воспользовалась им как фокусирующим кристаллом, проводником для той тёмной, разрушительной энергии, что кипела внутри.

Это было против всех правил, против всех учений её прошлого мира. Это было самоубийственно.

Но это сработало.

Вместо слабого, едва теплящегося ручейка её собственной, почти иссякшей ци, через камень хлынула могучая, ледяная, сокрушительная волна чужой, но до боли знакомой силы. Силы самого артефакта, дикой и необузданной, смешанной с отчаянием настоящей Тан Лань и яростной решимостью Снежи.

Она вскрикнула — коротко, хрипло — от невыносимой боли и шока. Её меридианы, тонкие и нежные, не привыкшие к такому чудовищному напору, словно загорелись изнутри белым калёным железом. По всему телу пронёсся электрический разряд, выкручивая суставы и сводя мышцы судорогой. В глазах потемнело, в ушах зазвенело.

Но на одно мгновение, на один единственный, яростный миг, она почувствовала себя собой. Сильной. Могущественной. Полной леденящей, всесокрушающей силы. Готовой сокрушить любое препятствие, любого врага.

А потом сознание помутнело, не выдержав напора. Свет погас. И она рухнула на холодный каменный пол, бездыханная, как сломанная кукла, с тёмным нефритовым фениксом, всё ещё зажатым в окровавленной ладони.

Примечание

Приставка «эр» к имени, означет ласковое прозвище.