Необратимость

ГЛАВА 43

Я трахнула незнакомца.

Я трахнула незнакомца в VIP-комнате.

Я впервые увидела лицо мужчины, и моей естественной реакцией было запрыгнуть к нему на колени, стянуть с него штаны и скакать на нем до беспамятства.

Боже мой.

Эти слова эхом отдаются в моем сознании, как старая затертая пластинка, без устали крутящаяся на повторе. Я зажмуриваю глаза, двигаясь вокруг шеста, и мое тело вращается синхронно с моими навязчивыми мыслями.

Я. Трахнула. Незна…

Нет.

Не незнакомца… технически, нет.

Хотя что-то подсказывает мне, что это так.

Каждый звук бьет по нервам. Входная дверь со свистом открывается, привлекая мое внимание, я бросаю взгляд влево, то ли с ожиданием, то ли с надеждой, то ли, даже, с опаской. Когда новый голос прорывается сквозь мой туман, я напрягаю слух, ожидая услышать тот единственный голос, который может сломать или успокоить меня.

Я думала, что он придет сегодня. Он, как вампир, прячется в тени и рыщет, когда солнце садится и сгущается тьма. Айзек охотится на меня.

И я попала прямо в его ловушку.

Лучи прожекторов вспыхивают огнями на сапфировых блестках моего бюстгальтера, когда я ухожу со сцены, нацепив натянутую улыбку. Я почти не помню, как танцевала, но я заработала достаточно чаевых, чтобы прокормить себя в течение нескольких дней. Все еще оцепеневшая, я ухожу в гримерку и переодеваюсь в свою повседневную одежду: рваные джинсы-скинни, бежевую кофточку, черные ботильоны. Я стягиваю с себя черный парик и собираю волосы в небрежный узел. Перекинув сумочку и куртку через плечо, я иду обратно в клуб.

В толпе людей кто-то толкает меня, и я отпрыгиваю, едва сдерживая возглас.

— Извините, — бормочет мужчина и исчезает.

Сердце колотится, адреналин зашкаливает, я сжимаю сумочку, ненавидя свою нервозность. Мимо мелькают лица — Хранитель времени, Роджер, зловещая медсестра, доктор с крысиной улыбкой.

Айзек.

Призраки моего прошлого вьются вокруг меня, душат, тянут обратно в плен, из которого, как мне казалось, я вырвалась. Я хотела, чтобы Айзек вернулся, стал невоспетым героем, способным собрать меня по кусочкам, но вместо этого он еще больше сломал меня. В моей груди пульсируют воспоминания о вчерашнем промахе, стыд и страстное желание сливаются воедино, жар унижения обжигает мои щеки.

Я провожу рукой по влажным волосам и осматриваю зал, по периферии моего зрения мелькают вспышки стробоскопов. Цвета сменяются, басы грохочут, и каждая нота звучит как та песня. Мой пульс учащается — шепот на ухо, рука, касающаяся моего бедра, холодок, пробегающий по спине.

— Скоро увидимся.

Все вокруг как в тумане, голоса сливаются.

Затем мое зрение проясняется.

Танцоры и посетители расходятся вокруг меня, толпа расступается, и в эту долю секунды, в свете мерцающих прожекторов, я вижу его.

Он сидит за барной стойкой и смотрит на меня своими ореховыми глазами, выражение его лица застывшее, нечитаемое. Но что-то шевелится в моей груди — клубок гнева, желания, стыда и… облегчения.

Воспоминания о прошлой ночи всплывают в памяти, острые и яркие. Шелк его волос между моими пальцами, твердость его мышц, жар его тела, прижатого к моему. Одно лишь прикосновение к нему было все равно, что чиркнуть спичкой; мгновение хрупкого пламени, которое уже превратилось в пепел, но осталось в памяти.

Было достаточно сложно отгородиться от его голоса.

Теперь я увидела его лицо и не знаю, смогу ли отвернуться. Я чувствую прикосновения его рук. Я знаю, как он ощущается внутри меня, знаю, какие звуки он издает, когда…

Прекрати, Эверли. Он не тот человек, за которого ты его принимала.

Айзек медленно встает со стула.

Меня словно парализует, я застываю на месте, мое сердце мечется в двух направлениях. Часть меня хочет побежать к нему, укрыться в тепле его объятий, а другая — спрятаться, исчезнуть с его орбиты. Мои эмоции раскачиваются как на качелях, то притягивая к нему, то отталкивая, не в силах обрести равновесие.

Я сглатываю.

Я хочу сказать ему, чтобы он ушел, умолять его остаться, но слова растворяются у меня на языке, когда я слышу свое имя, перекрывающее шум толпы.

— Эверли.

Я отшатываюсь назад, выходя из транса. Я слышу голос, но он не Айзека. Знакомый и дезориентирующий, он выводит меня из одного оцепенения и повергает в другое.

Я поворачиваюсь к противоположной стороне бара и моргаю, как будто мой мозг пытается осмыслить то, что я вижу. К стойке прислонился мужчина — черные волосы, загорелая кожа, темно-синяя куртка на молнии и мокасины, которые я могла бы узнать где угодно.

Мужчина, которому я когда-то доверяла всем сердцем.

— Джаспер? — Его имя вырывается прерывистым шепотом, когда два моих мира сталкиваются.

Он выпрямляется и делает шаг ко мне, его улыбка увядает, когда он проводит рукой по волосам, оглядывая клуб с легким отвращением.

— Ты в порядке?

— Я… — Мой взгляд блуждает по залу и натыкается на Айзека, застывшего в нескольких футах от меня, его глаза сверлят Джаспера взглядом, от которого могут пойти волдыри. Я подавляю хрип. Мой бывший муж здесь, в Сан-Франциско, стоит в стрип-клубе. И Айзек наблюдает за нами. — Что… что ты здесь делаешь?

Губы Джаспера растягиваются в еще одной неуверенной улыбке.

— Я написал тебе сообщение.

Я киваю, не зная, что сказать.

— Я знаю.

— Ты так и не ответила. Я в городе на несколько дней, и нам нужно поговорить. — Его глаза ищут мои, беспокойство нарастает, когда он замечает, как я смотрю на него широко раскрытыми глазами и сжимаю свою сумочку, словно это может удержать меня от падения. — Ты уверена, что с тобой все в порядке? Ты выглядишь… — Он поднимает руку, жестом указывая на мои дрожащие конечности. — Потрясенной.

— Я в порядке. Я не ожидала тебя увидеть. — Я заставляю себя произнести эти слова, бросая взгляд на Айзека. Его глаза устремлены на Джаспера, в них бушует буря, смертоносная и неотвратимая. От ярости, исходящей от него, у меня учащается пульс. — Я просто… собиралась уходить.

У меня перехватывает дыхание, когда я переключаю внимание на Джаспера. Момент кажется нереальным, словно судьба играет с нами в какие-то больные игры. Из всех мест в мире он здесь, сейчас, наблюдает за мной. Воздух вибрирует от напряжения, а мое прошлое и настоящее кружат вокруг друг друга, находясь в шаге от столкновения.

Я едва не взмываю до потолка, когда Ариэль проносится мимо и шлепает меня по заднице.

На моих щеках расцветает румянец смущения.

Джаспер хмурится, он выглядит потрясенным.

— Я… не хотел тебя шокировать. Я понимаю, что сейчас не самое подходящее время.

Он и понятия не имеет.

Мое сердце бешено колотится, когда Айзек подходит ближе, медленно пробираясь сквозь толпу, словно тень, движущаяся по краю моего поля зрения, и каждый шаг несет в себе молчаливое предупреждение.

— Может, нам стоит выйти поговорить? — Джаспер смотрит на приближающуюся фигуру, и на его лице отражается замешательство.

Когда Айзек останавливается рядом со мной, тепло его тела уничтожает остатки моей решимости, и я почти сдаюсь.

— Я не думаю… Я не…

— Она, похоже, не очень рада тебя видеть, — невозмутимо произносит Айзек. Его плечо касается моего, костяшки наших пальцев соприкасаются, что является едва заметным проявлением обладания. Между нами тремя проскакивает электричество, мои нервы натянуты, как проволока.

Джаспер сжимает челюсти, его глаза прищуриваются, когда он оценивающе смотрит на Айзека.

— А ты кто?

Айзек не колеблется.

— Друг.

— Верно. — Прочистив горло, Джаспер делает шаг вперед и обхватывает мое предплечье. — Эверли, давай выйдем на улицу и…

В мгновение ока Айзек хватает Джаспера за запястье, останавливая его на полпути. Его хватка крепкая, но обманчиво спокойная.

Я вижу звезды.

Черт.

Добром это ни за что не кончится.

Джаспер вырывает запястье, в его глазах вспыхивают раздражение и тревога. Он косится на Айзека, отступая на шаг.

— Мы знакомы?

Хмурый взгляд.

— Нет.

Я встаю между двумя мужчинами, бросаю быстрый взгляд на Айзека и кладу ладонь на грудь Джаспера, мягко направляя его к выходу.

— Ты прав, нам нужно выйти.

Взгляд Айзека вспыхивает яростью, рассекая огни стробоскопов, как лезвие.

Я игнорирую пронзившую меня боль.

Я слабо улыбаюсь одной из своих коллег и выхожу за дверь, Джаспер идет следом за мной. Ночной воздух обдаёт меня холодом, как ушат ледяной воды, усыпанный звездами и колючий, и я дрожу на тротуаре, кутаясь в свою укороченную черную куртку. Я поворачиваюсь лицом к своему бывшему, мое сердце колотится.

— Почему ты здесь?

Он прочищает горло и нервно оглядывается через плечо, будто ожидая, что Айзек выйдет за нами.

— Кто это был?

Мой взгляд опускается к ботильонам.

— Неважно.

— Он выглядел… опасным.

Выпрямляясь, я придаю своему голосу твердость.

— Он не опасен. — Слова звучат как мантра, и я надеюсь, что, произнеся их вслух, смогу убедить себя в их истинности. — Это Айзек. Он был тем мужчиной, которого я искала… во время спасения.

Джаспер хмурится, а затем бросает на меня пристальный взгляд. Его внимание переключается с меня на клуб.

— Мужчина с мешком на голове?

— Да, — выдыхаю я, жалея, что не могу изгнать эту сцену из своих воспоминаний, навсегда вычеркнуть ее из памяти. — Он был одним из пленников. У нас была общая стена.

Тяжесть момента все еще давит на меня тяжелой рукой.

Джаспер и Айзек.

Вместе в той комнате.

Оба мужчины, связанные и беспомощные, умоляющие сохранить им жизнь, в то время как все, что я хотела, — это расстаться со своей.

На лице Джаспера появляется другое выражение, озадаченное и весомое. Он потирает рукой подбородок, задумчиво хмуря брови.

— Черт.

— Я знаю. — Я отворачиваюсь от него. — Но он не опасен. Он просто защищает меня, учитывая обстоятельства, так что я…

— Нет, я имею в виду… Мне кажется, я встречал его раньше.

Я колеблюсь, мои мысли путаются.

— Это невозможно. Он исчез после того, как нас спасли. О нем никогда не упоминали в новостях.

Джаспер прищуривается, изучая меня, как будто пытается собрать что-то воедино.

— Ты уверена, что он не детектив?

— Что?

— Клянусь, однажды он беседовал со мной.

Мое сердце замирает, из груди вырывается прерывистый вздох.

— Нет, я… — Я качаю головой, отвергая это утверждение. Этого не может быть. — Ты, наверное, путаешь его с кем-то другим.

Он проводит большим пальцем по нижней губе, молча и стоически. Погружается в размышления. Затем он кивает, выдыхает и поворачивается ко мне лицом. — Верно, — бормочет он. — Я могу ошибаться. Это было много лет назад, а те месяцы после похищения как в тумане.

— Конечно. — Я смотрю на него, в горле разрастается комок. — Я уверена, что подробности туманны.

В его глазах все еще что-то есть, проблеск какого-то знания.

Но Джаспер закрывает эту тему, вглядываясь в бездомного, расположившегося между двумя зданиями.

— Слушай, у меня есть новости. Я подумал, мы могли бы завтра перекусить и все обсудить.

Я скрещиваю руки, чтобы как-то защититься от ночной прохлады.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Это важно.

У меня внутри все сжимается от страха, когда я встречаюсь с ним взглядом.

— С Эллисон все в порядке?

— Да. — Он говорит это быстро, отворачиваясь от меня. — Конечно.

Кивнув, я выдыхаю с облегчением.

Прохладный ветерок проносится мимо, ничуть не нарушая идеально уложенную прическу Джаспера. Я не могу не думать о волосах Айзека — бунтарских и непокорных, развевающихся на ветру, как и его дух.

Темные глаза. Темные слова. Темное сердце.

Я отгоняю эти мысли.

— Тогда в чем дело? — Мой голос дрожит от дурного предчувствия, что он вот-вот разорвет хрупкие нити мира, которые мне удалось связать вместе. — Мы развелись, Джаспер, живем отдельно. Я не представляю, о чем тут можно говорить, и что ты…

— Это касается твоего будущего. Деловое предложение. — Джаспер засовывает руки в карманы брюк цвета хаки и переступает своими мокасинами. — Но я бы не хотел говорить… здесь.

Его внимание переключается на мигающую вывеску над нашими головами, на которой изображен неоновый силуэт — женщина, танцующая стриптиз, ее широко расставленные ноги очерчены электрическими розовыми и фиолетовыми цветами. Под ней надпись — «Ladies Night — No Cover Until Midnight»¹², мерцающая в такт музыке, доносящейся из — за входной двери.

Чувство неуверенности пронзает меня, когда я понимаю, как он должен воспринимать новую жизнь, которую я построила. Я вздергиваю подбородок, решительно настроенная не позволить ему увидеть, что меня это расстраивает.

— Я занята, — лгу я. — У меня свидание.

— Свидание? — Его смех звучит недоверчиво. — С тем парнем?

Я начинаю защищаться.

— Это проблема?

— Нет, но у меня не так много времени, прежде чем я вернусь в Лос-Анджелес. Ты можешь перенести встречу?

— Конечно, — отвечаю я. — Я скажу ему, что мой бывший муж вернулся в город и хочет пригласить меня куда-нибудь. Уверена, он воспримет это на ура.

Он резко выдыхает, и на его лице появляется выражение разочарования.

— Мне нужен всего один вечер. Никаких претензий, никаких ожиданий. — Его руки просительно сложены под подбородком, в глазах — мольба. — Пожалуйста. Просто выслушай меня.

Я размышляю над тем, что он может хотеть мне сказать.

Деловое предложение.

В голове прокручивается каждый сценарий, словно вихрь мотивов и скрытых планов. Но любопытство пересиливает мои сомнения.

— Хорошо, — соглашаюсь я, переводя взгляд на входную дверь, и ощущение покалывания в затылке напоминает мне, что Айзек находится прямо за ней.

— Один вечер.

Его глаза светлеют.

— Да?

— Я пришлю тебе свой адрес. Заедешь за мной в семь.

— Отлично. Я ценю…

Я не даю ему закончить. Повернувшись, я устремляюсь в противоположном направлении, мой пульс бьется учащенно. Когда я оглядываюсь через несколько ярдов, Джаспер уже исчез в ночи. Я останавливаюсь на тротуаре, неуверенность скребет меня изнутри. Айзек все еще в клубе, и мне интересно, ждет ли он моего возвращения. Чтобы найти его и пересечь какую-то невидимую черту между нами.

Эту новую стену.

Должна ли я?

Я медленно иду по тротуару, наблюдая за движением вокруг меня. Поздние ночные пешеходы проносятся мимо, стук каблуков по тротуару смешивается с приглушенными словами и тихим смехом. Фонари освещают множество незнакомых лиц, разноцветные куртки, блейзеры, губные помады, светлые волосы, темные волосы, костюм в розово-синюю клетку…

Я закрываю глаза.

Нет.

Его здесь нет.

Хранитель времени не придет за мной.

Все кончено.

Когда я открываю глаза, то замечаю, что мои руки сильно дрожат. Я провожу пальцами по волосам, чтобы успокоиться и пытаюсь вспомнить одну из заезженных маминых мудростей.

— Каждая секунда, потраченная на то, чтобы жить прошлым, — это секунда, потраченная впустую в настоящем, а нет ничего хуже, чем пустая трата времени.

Я стряхиваю с себя дрожь.

Когда я делаю шаг вперед, в меня врезается тело. Сумочка соскальзывает с плеча и падает на асфальт, когда мимо проносится группа двадцатилетних с мобильными телефонами в руках.

Вздохнув, я наклоняюсь, чтобы поднять ее. Но прежде чем мои пальцы достигают цели, в поле моего зрения попадают два черных ботинка.

Мгновение. Вдох.

Мужская рука подхватывает сумочку прежде, чем я успеваю это сделать, и я оказываюсь лицом к лицу с парой пылающих карих глаз. Выражение лица Айзека стоическое, пальцы сжимают ремешок, и он протягивает ее мне с пугающим спокойствием.

Я встаю и расправляю плечи.

— Нет.

Он выгибает бровь, взгляд становится пристальнее.

— Нет?

— Нет, — повторяю я, встречая его горящий взгляд. — Если только ты наконец не готов поговорить?

Я дам ему еще один шанс — шанс показать мне мужчину, которого, как мне казалось, я знала.

Но он просто смотрит на меня, его губы изгибаются в ухмылке.

— Ты кажешься немного… взвинченной. Если прошлой ночи было недостаточно, чтобы снять напряжение, я буду рад помочь.

Я сжимаю челюсти.

Вырываю сумочку из его рук, щеки горят о холода.

— Оставь меня в покое, Айзек, — бормочу я, резко поворачиваюсь и шагаю вперед, намереваясь поскорее скрыться.

Но далеко уйти не удается.

Его рука обхватывает мое запястье и тянет меня назад, в переулок рядом. Я задыхаюсь, когда он разворачивает меня, прижимает к кирпичной стене, и его тело впечатывается в мое.

— От чего ты бежишь? — Его голос низкий, почти дразнящий, но в вопросе чувствуется серьезность. Вызов.

Я сглатываю, подавляя подступающую к горлу панику. Я не боюсь его, я боюсь… того, чем это может обернуться.

— Это не тот разговор, который я хочу вести в переулке.

— Хорошо, — невозмутимо отвечает он. — Потому что я не заинтересован в разговоре. — Его взгляд опускается к моим губам, затем возвращается к глазам. — Ты продолжаешь говорить «нет», но все в тебе кричит о другом.

Я качаю головой.

— Ты понятия не имеешь, чего я хочу.

Его большой палец легко, как перышко, проводит по линии моего подбородка.

— Я знаю, чего ты пытаешься избежать.

— Не льсти себе.

Он наклоняется ближе, его дыхание касается моего уха.

— Мне это и не нужно. Я уже знаю, что ты не отказываешься от чего-то так просто.

Мое сердце колотится, разочарование переплетается с болью в груди, которой я не хочу давать определение. Его ладонь скользит вниз по моей руке, но я заставляю себя сохранять спокойствие. И через мгновение он отпускает меня, отступая назад ровно настолько, чтобы дать мне возможность двигаться.

— Тогда вперед, — бормочет он, не сводя с меня глаз. Он кивает на вход в переулок. На свободу. — Беги.

Мои ноги отказываются повиноваться. Я смотрю на него, заставляю себя отвернуться, убежать, спастись, как он сказал… но я не могу. Айзек разжег между нами пламя, слишком сильное, чтобы его укротить.

Я отвожу взгляд, стиснув зубы.

— Я так и думал. — Он придвигается ближе, окутывая меня теплом и смятением. Его рука поднимается, зависая у моей щеки, предлагая меня отстраниться.

Но я не отстраняюсь. Я разрываюсь между необходимостью оттолкнуть его и желанием позволить ему сжечь те части меня, которые я упорно пыталась держать под контролем.

— Все еще притворяешься, что не чувствуешь этого? — спрашивает он, его голос хриплый от удовлетворения.

Я прищуриваюсь, собирая все свои силы.

— Я не притворяюсь. Прошлая ночь была ошибкой.

— Ошибкой. Точно. — Его теплая рука ложится мне на талию, придавая сил, приковывая к месту. Его большой палец медленно, мучительно описывает круги на моем боку, вызывая мурашки по коже. — Ты провела весь день, убеждая себя, что не хотела этого? — Его глаза прищуриваются, когда он оценивает мою реакцию, уголок рта приподнимается с самодовольной уверенностью. — Мы оба знаем, что это ложь.

— Я хотела того, кого не существует, — говорю я, мои веки трепещут. — Я не могу сделать это с тобой. С этой… версией тебя.

— Я единственный, с кем ты можешь это сделать. — Его рука скользит вверх по моему телу, задевая грудь, а затем его хватка становится сильной, собственнической, и он сжимает горло, откидывая мою голову назад к кирпичной стене. — Сколько мужчин у тебя было за последнее время? Расскажи мне.

У меня вырывается стон, когда он сжимает мою шею. Я хочу солгать ему, но на свободу вырывается правда.

— Только ты.

В его горле раздается низкое рычание, когда он наклоняется и проводит носом по моей челюсти.

— Черт. Не могу перестать думать о том, как ты скакала на моем члене прошлой ночью. Как сильно ты в этом нуждалась.

Боже мой.

Я тяжело сглатываю, чувствуя, как притяжение усиливается. Я тянусь, чтобы найти его губы, и из меня вырывается дрожащий выдох, когда наши рты нежно соприкасаются.

Но я не могу позволить ему победить так легко. Когда наши глаза встречаются, на моем лице появляется крошечная ухмылка.

— Джаспер приглашает меня на ужин завтра вечером.

Айзек застывает.

Я чувствую, как его мышцы напрягаются, превращаясь в камень.

Он слегка отстраняется, в его глазах бушует ураган.

— Это должно меня потрясти?

— Должно?

— Перестань врать себе. Мы оба знаем, что несмотря на твои жалкие оправдания бывшего мужа, его никогда не было для тебя достаточно.

— Я любила его, — парирую я. — Я вышла за него замуж.

— А потом он начал трахать твою лучшую подругу, пока ты была заперта в логове сумасшедшего и ждала, что он тебя спасет. — Он пожимает плечами. — Так я слышал.

Я хмурюсь.

— Откуда ты вообще это знаешь?

— Это имеет значение?

У меня вырывается гневное рычание, и я отталкиваю его обеими руками.

— Не забывай, что ты исчез из моей жизни так же легко.

Он снова хватает меня, притягивая к себе.

Извиваясь в его объятиях, я стискиваю зубы.

— Ты исчез без единого слова, оставил меня собирать осколки.

— У меня были свои причины.

— Ты такая же часть моего прошлого, как и он.

— И все же мы здесь. — Айзек запускает руку в мои волосы и сжимает их в кулаке, напряжение между нами потрескивает, как оголенный провод. — И что ты собираешься с этим делать?

Из меня вырывается то ли содрогание, то ли стон.

— Отпусти меня.

— Сначала ты.

Я замечаю, что мои руки сжимают края его кожаной куртки, притягивая к себе. Осознание этого приводит мои чувства в смятение, но мое тело предает меня, жаждая близости. Переулок исчезает, звуки двигателей машин и далеких голосов сменяются стуком моего сердца. Я зажата между воспоминаниями о его отсутствии и опьянением от его присутствия.

Наши глаза встречаются.

Слабость берет верх.

Я дергаю его к себе, прижимаясь губами.

Айзек горячо стонет, приоткрывая рот, его язык набрасывается на мой, руки обхватывают лицо, впиваясь пальцами в щеки.

Все эти дни, недели, месяцы, разделенные стеной… похоже, это было неизбежно. Это физическое влечение, эта связь, которую я, кажется, не могу разорвать. Значимость его возвращения, интенсивность его потребности стирают грань между желанием и реальностью. Я выгибаюсь навстречу ему, желая большего, желая его всего.

Хочу снова испытать то, что он заставлял меня чувствовать, пока все не рухнуло.

Он тянет меня за волосы, поворачивая голову, чтобы наши рты соприкоснулись под нужным углом, пробуя меня на вкус еще глубже. Моя нога тянется вверх, обвиваясь вокруг его бедра в поисках трения. Зубы впиваются и кусают, руки сжимают и царапают, и, прежде чем я успеваю перевести дыхание, я чувствую, как расстегивается пуговица на моих джинсах. Привалившись к стене, я закрываю глаза, когда его рука проникает внутрь пояса, а пальцы гладят меня через нижнее белье.

У меня вырывается пронзительный стон, и Айзек ловит его ртом. Его пальцы скользят по влажному шелку, наши языки сплетаются с пылом и отчаянием. Мои бедра раздвигаются шире. Мне нужно, чтобы его пальцы были во мне, чтобы он отодвинул край нижнего белья и погрузился глубоко.

— Пожалуйста, — стону я, скользя руками по его шее, сжимая его волосы, когда мы отрываемся друг от друга. Наши губы на расстоянии вздоха, приоткрытые и жаждущие, дыхание смешивается. — Айзек…

Два пальца двигаются во мне быстрее, доводя меня до края, до эйфорического пика.

Я уже близко. Я так близко…

И тут он останавливается.

Все движение замирает.

Я чуть не вскрикиваю от разочарования, когда он высвобождает руку, обхватывает мое бедро и прижимается лбом к моему лбу.

— Я остановился в гостинице «Перекресток», — говорит он низким и мрачным голосом.

Проходит мгновение, прежде чем его слова доходят до меня.

Прежде чем их значение оседает у меня в груди.

Мои губы сжимаются от ярости, лицо пылает. Я выпрямляюсь у стены, поправляю кофточку и откидываю волосы с глаз.

— Я не девочка по вызову.

Айзек медленно отступает на шаг, его глаза окидывают меня с ног до головы.

— То, что я хочу с тобой сделать, не годится для подворотни, Пчелка.

Я моргаю, глядя на него.

Искушение охватывает меня.

Мой взгляд опускается, и я замечаю огромную выпуклость в его джинсах. Сглотнув, я возвращаю взгляд наверх, пока наши глаза не встречаются.

В его глазах светится обещание. В моих — бунтарское любопытство.

Я открываю рот, чтобы заговорить, но он опережает меня.

— Номер 217.

Затем он поворачивается и исчезает в тени переулка. Эхо его шагов отражается от кирпичных стен, оставляя меня в напряженной тишине.

Я продолжаю стоять на месте с бешено бьющимся сердцем, разрываясь между желанием броситься за ним в неизвестность и инстинктивным желанием скрыться в безопасности ночи.

Но когда он исчезает, я беру себя в руки и глубоко вздыхаю.

Я отказываюсь следовать за ним в темноту.